утонуть в реке из слёз и печали

Германская Империя подавил зевок и не глядя поставил свою подпись на документе, после передав его Германской Новой Гвинее, своей колонии. За окном было уже темно, и улица освещалась лишь светом редких фонарей. — Много ещё? — лениво и с лёгким раздражением поинтересовался немец. Новая Гвинея бросил быстрый взгляд на неаккуратные стопки бумаг. — Ещё два-три отчёта, и мы наконец-то закончим. — отчитался тот, протягивая ему часть документов. Германия вздохнул и потёр виски — голова нещадно болела после нескольких часов работы. Сегодняшний день выдался более сложным, чем обычно. Германская Новая Гвинея с лёгкой улыбкой и чувством выполненного долга отложил собственные отчёты в сторону и потянулся. Затем выпрямился на стуле и подпёр щеку рукой, ожидая, когда Империя перед ним закончит. Наконец Германия с облегчением улыбнулся и положил последний отчёт в стопку с таким видом, будто он только что как минимум возложил корону на голову какого-нибудь европейского монарха. После немец обернулся к Новой Гвинее. — Спасибо за работу, можешь идти к себе. — махнул рукой Германская Империя, слабо улыбнувшись ему. Новая Гвинея легко поклонился и исчез за дверью так, словно его здесь никогда и не было. — Эм… — замялся Германская Новая Гвинея. Едва покинув дворец, он наткнулся на опирающегося на балюстраду Российскую Империю. Тот отвлекся от своего блокнота, в котором что-то с интересом вычитывал. — Доброй ночи, ваше императорское величество. — рваным движением поклонился Германская Новая Гвинея, на что русский степенно кивнул. — Доброй, Новая Гвинея. Не знаешь, Германская Империя скоро освободится? — дружелюбно поинтересовался он. — Я уже освободился. — вскинул бровь появившийся в дверном проёме Германия. — Что-то случилось? Русский немедленно выпрямился, спрятал блокнот в карман пальто и подошёл ближе к немцу и его колонии. — Видите ли, господин Германская Империя, мне необходимо побеседовать с вами. — подчёркнуто вежливо сообщил Российская Империя. — Не могли бы вы уделить мне немного времени? — Новая Гвинея, иди домой. — с тяжёлым вздохом сказал Германская Империя, кивнув своей колонии в сторону выхода. Тот пожал плечами, попрощался и быстро ушёл. — Прошу, скажите, что вы поговорили с Боснией и помогли ему. — мгновенно изменившись в лице, без лишних церемоний спросил Российская Империя, не скрывая беспокойства, едва Новая Гвинея покинул территорию дворца. — Вот так сразу, mein Herz? Переживаете? — насмешливо поинтересовался Германская Империя, скрестив руки на груди. Русский вздохнул, и немец физически ощутил, как тот наступает на свою гордость. — Пожалуйста, Германия. — мягко сказал Россия, бросив на него почти умоляющий взгляд. Это был первый за долгие годы раз, когда немец услышал от него не холодное и безразличное «Германская Империя», а более теплое «Германия». Германская Империя впечатлился и медленно кивнул, внимательно отслеживая реакцию русского. — Да, он смог связаться со мной. Я ответил на все его вопросы, дал несколько советов и предложил пару путей решения его проблемы. — отчитался немец, отметив, как на лице обычно безэмоционального России быстро меняются беспокойство, облегчение, удовлетворение и снова беспокойство. — Как он сейчас? — все ещё встревоженно уточнил Россия. — Он сам говорит, что в порядке. Австро-Венгрия его и пальцем не тронет, я обещаю. — немец мстительно решил умолчать о соглашении австрийца и боснийца. У него же должны быть свои интриги, раз уж русский так к нему относится? — Хорошо. — наконец расслабленно выдохнул Российская Империя. — Спасибо, Германия. — Всегда пожалуйста. — весело улыбнулся Германская Империя. Он протянул руку русскому, особо ни на что не надеясь, и был приятно удивлен, когда тот нерешительно вложил свою руку в его. — Вы сегодня дружелюбнее, чем в прошлую нашу встречу. Есть повод? — полюбопытствовал немец, пока они спускались с лестницы. — Наше соглашение. Представляю, как без него я бы сейчас спокойно отдыхал у себя дома. — беззлобно фыркнул русский. — К слову об этом. У меня есть вопрос. — Да? — воодушевился Германия. Россия отпустил его руку, к большому разочарованию немца, и скрестил свои руки за спиной, чуть замедлив шаг. — Я тут размышлял на досуге о нашей с вами ситуации. — начал он тоном древнего философа, вещающего что-нибудь непременно мудрое своим слушателям. Немец довольно улыбнулся, восприняв это как «я думал о вас в свободное время». — И я всё думал: что же такого во мне могло заинтересовать сына моего старого друга? Сначала я был уверен, что дело в территориях, ресурсах и прочем. Оно и понятно, будь я вами, обязательно попытался бы. — с лёгким самодовольством, впрочем, вполне оправданным, усмехнулся Российская Империя. — Но пообщавшись с вами чуть дольше, я пришел к выводу, что ваши чувства действительно искренни. Я был изумлён, скажу честно. Будучи великой державой, тяжело найти кого-то искреннего, вы согласны? — Россия прервал свои размышления, бросив чуть насмешливый взгляд на немца. Германская Империя выждал недолгую паузу, чтобы убедиться, что вопрос был не риторический, и степенно кивнул. — Я полностью с вами согласен. И с кем, как не с близким человеком, быть искренним? — тонко намекнул он. — Рад, что мы сошлись во мнениях. — добро улыбнулся Россия, проигнорировав намек немца. — Так или иначе, я все не могу понять, почему мы оказались в такой любопытной ситуации. Не прольете свет на эту тайну, мой друг?             — Хм… — Германия ненадолго задумался над формулировкой ответа. — Хотите знать, как я полюбил вас? — Если вы так восприняли мой вопрос. — уклончиво ответил русский, и Германская Империя на долю секунды заметил недовольство на его лице. — Если вы помните, мы познакомились ещё тогда, когда я не был действующей страной. — начал своё повествование немец. Россия кивком подтвердил его мысль. — Я был впечатлён ещё тогда — просто впечатлён, без всяких чувств! — быстро добавил Германия на недоверчивый взгляд русского. — В конце концов, я был обычным юношей, а отец всегда хорошо о вас отзывался. Но вот я стал полноценным государством, и вы первый хорошо ко мне отнеслись. После Австро-Венгрии, разумеется. У нас была пара вопросов, которые мы решили вдвоем, и тогда я начал что-то в себе подозревать. — Как связана пара вопросов и ваши чувства? — Российская Империя вскинул бровь в недоумении. «Я много с кем решал «пару вопросов», но никто из них не вел себя как он!» — Вы невероятно находчивы и убедительны. — Германия пожал плечами, для него это было очевидно. — И я восхищён изяществом ваших интриг, пусть и хотел бы чаще видеть вас искренним. — Ваш отец не слишком хорошо к вам относился, не так ли? — задумчиво уточнил Россия, видимо, сделав для себя какие-то выводы. «Хотел бы он… А я бы хотел его не видеть, но жизнь слегка несправедлива…» — Не то чтобы. — расплывчато махнул рукой немец. — Он хорошо ко мне относился, на самом деле. Я бы просто хотел, чтобы он чаще… Проявлял родительские чувства ко мне, если можно так выразиться. — Германия расстроенно опустил голову. Он не злился на русского, в конце концов, тот не знал, что для него это больная тема, но вот на себя немец сильно разгневался — его впервые начало раздражать то, что ему невероятно тяжело отказать России в чем-то. — Простите, я не должен был спрашивать об этом. — Российская Империя вздохнул, невесомо положив руку на плечо Германской Империи. Он настолько легко его коснулся, что немцу пришлось скосить взгляд, чтобы убедиться, что ему не показалось. «Я… Настолько ему отвратителен?» — Ничего, все в порядке. — натянуто улыбнулся Германская Империя, слегка дёрнув плечом, на что русский сразу же убрал руку, будто обжёгся. — У вас есть ещё вопросы? — Да, есть один. — кивнул Российская Империя, с лёгкой нервозностью прикусив губу. «Он довольно беспокойный сегодня…» — Какие планы у вашего брата на Боснию? «Недочёт!» — пронзительно завизжал внутренний голос Германии. Немец не имел ни малейшего понятия, для чего на самом деле его брату понадобился босниец — в рассказы о любви он не слишком поверил. К тому же, сегодня Германия невероятно устал, и скверное (с его точки зрения) поведение русского окончательно довело его, и он решил попробовать кое-что новое. — Я мог бы вам сказать… — после короткой паузы мягко протянул немец. — Но вы же сами понимаете, это не моя тайна, да и Босния вам дорог… Вот если бы вы предложили мне провести с вами вечер в обмен на информацию… — как бы невзначай сказал Германская Империя, бросив на русского хищный взгляд. Тот вскинул бровь с таким изумлением, будто Германия предложил ему как минимум отдать половину территории за информацию. Однако, немец нисколько не сомневался, что русский не откажется. — Хорошо, выясню без вашей помощи. Так даже лучше. — неожиданно ледяной голос Российской Империи неприятно резанул по ушам. Немец даже чуть отшатнулся от него. — Как? — справившись с разочарованием и раздражением, снисходительно полюбопытствовал Германская Империя. Немец был уверен, что у России ничего не выйдет, и тот сам к нему вернётся. И тогда Германия может получить что-нибудь ещё более выгодное… — Поверьте, я найду способ. — прохладно бросил русский, даже не посмотрев на немца. — А вот и мой дом, какая неожиданность. — Россия остановился у своей резиденции и все же посмотрел на немца. — Значит, поняли, что я привязан к Боснии, и решили использовать это в своих целях? — презрительно хмыкнул он. — Великолепно. — Я все равно не знал, какие планы у моего брата. — растерянно произнёс немец, отводя взгляд — он был не в силах посмотреть русскому в глаза и увидеть там разочарование. — О, ещё лучше. — раздражённо закатил глаза Россия. — И на что вы тогда рассчитывали? — Простите. Я не должен был. Мне очень жаль. — покаялся Германская Империя. При всей своей проницательности, сейчас немец не мог сказать, манипулирует ли им русский или он действительно разозлился, так что и в этот раз Германия уступил. — Конечно, не должны были. — обманчиво мягко сказал Российская Империя — Германия все ещё чувствовал ярость в его голосе. — Но сделали. Всего хорошего, господин Германская Империя. — Россия развернулся и направился к своему дому, постепенно скрываясь за забором. — Прошу, подождите! — отчаянно выкрикнул немец надломленным голосом. К его облегчению, русский замер в паре метров от него, хоть и не обернулся. — Мне правда очень жаль. Я обязательно выясню для вас все, что вам нужно, только не злитесь на меня. — Германии самому стало тошно от того, насколько жалко он звучал. Российская Империя громко вздохнул. «Ну в самом деле, разве я ожидал от него чего-то иного? — с тоской подумал русский. — Бедный. И чего я так на него взъелся?» — Все в порядке, я не злюсь. — он вновь вернулся к Германии и ласково ему улыбнулся. Немец слабо улыбнулся в ответ, с неверием смотря на него. — Пойдёмте. — Россия через забор протянул ему руку, и Германия нерешительно ухватился за нее и обошёл ограждение, оказываясь на территории резиденции русского. Затем, ведомый им, он проследовал уже в саму резиденцию. — Что… Вы собираетесь делать? — тихо поинтересовался Германская Империя, стараясь не испортить настроение России. Тот махнул рукой, снимая пальто. — А что вы собираетесь делать? — весело поинтересовался он. — Вы ведь хотели провести со мной вечер, вот и предлагайте что-нибудь. Располагайтесь в гостиной, а я пока заварю нам чаю. — сообщил Российская Империя и исчез за дверью соседней комнаты. Германия недоверчиво вскинул бровь и все же прошел в гостиную, где плавно опустился в одно из кресел. Когда Германская Империя уже начал беспокоиться, что русский оставил его, Россия появился в гостиной с подносом с руках, который поставил на столе перед немцем, а затем сел в кресло напротив. — Угощайтесь. — гостеприимно кивнул Российская Империя на поднос с двумя чашками чая, светлой фарфоровой сахарницей, яблоками и грушами, а также разноцветным мармеладом. — Спасибо. — неловко кивнул Германия, неуверенно взяв одну из чашек. Сделав глоток, он приятно удивился — в чае было именно столько сахара, сколько он любил. Россия довольно усмехнулся, заметив это. — Так вы о чем-то хотели поговорить? — чуть расслабился немец, осторожно взяв грушу. Русский пожал плечами. — А вы хотели бы о чем-то поговорить? — вновь вернул вопрос Российская Империя, невозмутимо отпив чай и взяв мармелад. — Я мог бы рассказать вам что-нибудь, если хотите. Как насчёт послушать, как я познакомился с вашим отцом? — Может, что-нибудь другое? — осторожно предложил Германская Империя, все ещё ожидая вспышки раздражения. Русский пожал плечами. — Воля ваша. Предложите что-нибудь, чтобы я не гадал. — Вам… Нравится Шекспир? — после недолгих раздумий немец решил предложить нейтральную тему и озвучил первое, что пришло в голову. — Да, больше всего мне понравился его «Юлий Цезарь». — вполне дружелюбно ответил Российская Империя. — Хотя я по понятным причинам предпочитаю русскую литературу, таланту Шекспира нельзя не поражаться. Что насчёт вас? — Мне нравится «Гамлет». — наконец полностью расслабился Германия, перестав ждать от русского подвоха. — Хотя я тоже предпочитаю литературу своей страны. Вы читали Гёте? — Было дело. — подтвердил Россия, и так они и разговорились. Весь вечер русский и немец спокойно обсуждали литературу, никак не затрагивая произошедшее. Российская Империя был приятно удивлен тем, что Германия любит комедии, а Германская Империя, в свою очередь, — тем, что Россия большой поклонник детективов. — Вы становитесь удивительно приятным собеседником, когда не стараетесь угодить мне и не унижаетесь. — беззлобно сказал русский ближе к концу их вечера. — Не стоит так ко мне относиться. Мы равны, в конце концов. Оба великие державы. — Я знаю. — ровно откликнулся Германия. — Но перед вами сложно не благоговеть. — почти стыдливо добавил он, уверенный, что вот сейчас Россия точно разозлится. — Может быть, ваших мук мне не понять. — все ещё нейтрально пожал плечами Российская Империя. — Но вы постарайтесь. — Я обязательно узнаю все, что вы хотите. — пообещал Германия перед уходом. Россия покачал головой. — Не стоит. Правда, не стоит. — благосклонно улыбнулся он. — Но вы ведь… — изумился немец. — Да, я провел с вами вечер. Но, спешу вас заверить, мои побуждения были совершенно бескорыстными. — Российская Империя положил руку на плечо Германии, и тот тихо выдохнул, почувствовав разницу с тем, как русский клал руку ему на плечо пару часов назад. — Вы прекрасный человек. — искренне восхитился Германская Империя. На этой ноте они разошлись, и русский вновь вернулся в гостиную. «Ох, Пруссия, старый друг, даже с того света подкинул мне проблем! — саркастично подумал Россия, устроившись на диване. — Я бы мог воспользоваться чувствами Германии, но остатки моей совести мне не позволят. В конце концов, если я так поступлю, Пруссия убьёт меня, если, конечно, мы с ним встретимся на том свете. Почему вообще у Германии что-то ко мне осталось? Ему ведь больно от того, что я не принимаю его любовь. Или ему это и нужно?» Русский обдумывал ситуацию всю оставшуюся ночь и так и не пришел к какому-то конкретному выводу, решив на следующий день спросить у кого-нибудь совета. У него как раз была одна кандидатура… «Что же мне делать? Я всю жизнь любил только его, и мы обещали друг другу, что дождемся нашей следующей встречи. Даже если бы я не любил его, я бы все равно не ответил на чувства Германии! Было бы подло обманывать их обоих…» — Франция, я так скучаю по тебе… — вслух сказал Российская Империя, с тоской уставившись на свой камин. Его глаза покраснели, а в голове был один лишь туман. — Как бы я хотел сейчас оказаться рядом с тобой и ни о чем не переживать…