***
Но не получил. — Чувак, — сказал Дин, опуская руки. — Вот ей-богу, если ты не прекратишь мне поддаваться, я подобью тебе другой глаз. Не рассчитывай, что я этого не сделаю. — Я не поддавался, — запротестовал Сэм, разжимая кулаки. Дин фыркнул — громко, с раздражением. — Ага, как же. Послушай, если бы это было по-настоящему, из тебя бы уже фарш сделали. — Нет, — Сэм завелся с полоборота, — если бы это было по-настоящему, я бы пнул тебя в больное колено, и все дела. — Так чего ж ты не пнул, сцуко? — Потому что я не хотел тебя ранить! — взорвался Сэм, не успев остановить себя. — Что значит — ты мне поддаешься. Сэм вытер рукой подбородок, неторопливо изучил кровавый след на ладони, прежде чем вытереть его о джинсы. Глубоко и медленно вздохнул и посмотрел на Дина, стоящего напротив него в позе «давай-ка-попробуй-меня-взять» — позе, которая производила бы больший эффект, если бы Сэм не видел позади брата его костыли, прислоненные к стене в переулке, где они решили позаниматься спаррингом. Вернее, где Дин решил заняться спаррингом. Сэму хотелось просто купить гребаный сандвич и ехать дальше, но Дин настоял, чтобы они задержались обменяться парочкой ударов. Что на самом деле означало — Дин выдает удары, а Сэм их получает, потому что, разумеется, он поддавался Дину. А как, блять, иначе-то? Дать себе волю и избить своего искалеченного брата, швыряя его на бетонную площадку? Да ни за что — как бы Дин его не подначивал, сколько бы фонарей ему не навешивал под глаз. Спасибочки, лучше уж получить пару фингалов, чем отправить брата на больничную койку снова. — Сэм, — наблюдая за ним, произнес Дин голосом, соскользнувшим от ложного смирения прямиком к бешенству. — Ты меня бить не желаешь — но ведь кто-то другой не помилует. А я тогда не буду уметь защитить себя, потому что мой младший брат слишком слабак, чтобы собраться с духом и выдать мне, что положено. Сэм ничего на это не сказал. Дин стал давить дальше: — Чувак, раньше я постоянно лупил тебя на тренировках. В смысле, тогда, когда я был вдвое больше тебя, еще не превратившегося в чертова йети. И что, так было честно? — Нет, — мрачно ответил Сэм. — Вот именно. Не было. Но драться тебя это научило, разве нет? Длинная пауза. — Вроде как да. — Хорошо. Ну, и какого хрена ты тогда ждешь? Сэм покорно вздохнул, сжал кулаки — и надрал Дину задницу.***
Дин стал таким с тех пор, как они покинули Техас несколько недель назад — он наполнился странной, почти маниакальной энергией. Сэм понимал, что лучше такое, чем предшествовавшая угрюмая вялость, но что-то тут было не так. Словно Дин играл сам себя, — как актер, изучивший всю подноготную, соблюдающий все нюансы, но все же неточно. Не совсем точно. Впрочем, Сэм этот смутный дискомфорт старался игнорировать, потому что по большей части все изменилось в лучшую сторону. Дин с новой энергией принялся за тренировки, проделывая каждое утро отжимания и подтягивания до тех пор, пока руки у него от усталости не отказывали. Каждый вечер он неукоснительно выполнял свои упражнения по ЛФК, до такой степени, что у него лицо бледнело и руки начинали трястись, и Сэм вынужден был силой заставлять брата прекратить и идти в кровать. Дин стал больше есть, решительно заталкивая еду себе в рот каждый раз, когда Сэм ставил ее перед ним. Сэму казалось, что брат слегка вернул себе потерянный вес, и это было просто здорово. И он на самом деле прилагал усилия, чтобы курить не так много. Не слишком действенные усилия — в хороший день он выкуривал чуть меньше пачки, а уж в плохой Сэму даже не хотелось подсчитывать, сколько. Но Дин стал жевать «Никоретту» и поменял сигареты на ментоловые, объяснив, что у тех — дерьмовый вкус. Сэм полагал, что это уже кое-что. Так что все было неплохо. Надо признать, для Сэма наступил просвет — теперь у него не было ощущения, что надо постоянно контролировать потребляемые Дином калории. И легче стало оттого, что Сэм видел, как брат начал заботиться о своем теле, словно бы ему стало наконец не все равно. Пусть даже Сэму было как-то не по себе в последнее время от того напора, с которым Дин все это проделывал. Но его уже тошнило от постоянных Диновых наскоков, когда Сэм возвращался, принося кофе. И он ненавидел спарринги, на которые Дин его вынуждал — потому что Сэм не понимал, как с этим справляться. Раньше он эти спарринги любил, хотя почти каждый раз брат надирал ему задницу, ведь Дин — чертов мастер рукопашки… был. Тогда тренировки чем-то напоминали медитацию — просто войти в режим и выдать все, что можешь, на полную катушку. А когда ему удавалось сдержать Дина или провести какой-то особо ловкий удар — то выражение гордости на Диновом лице стоило нескольких синяков и разбитых костяшек. Но сейчас… сейчас именно Дин был тем, кто отчаянно пытался не отставать, не терять равновесия, стоя на своей здоровой ноге — и не преуспевал в этом. У Сэма просто сердце сжималось всякий раз, когда он видел, что Дин проигрывает очередную битву со своим телом. — Хватит, — сказал Сэм, в четвертый раз поднимая Дина с земли. Слава богу, брат, по крайней мере, достаточно поднаторел в том, чтобы падать исключительно на свой левый, здоровый, бок. — Может, пойдем уже поедим? — Угу, — согласился Дин. Лицо у брата побледнело, но он старательно улыбался, когда Сэм подал ему костыли. — Может, стоит заниматься таким на траве? Сэм закатил глаза. Сунув руки в карманы, он медленно пошел вслед за братом, возвращаясь на улицу, пустынную и тусклую под серым небом. Единственное цветное пятно на ней было — треплющийся на ветру государственный флаг США, укрепленный над парикмахерской. Это был какой-то захолустный городок в Огайо, по дороге в Индиану. Уже час дня, в дороге они были с семи утра, вел Сэм, а Дин курил одну за другой и урывками дремал на пассажирском, отключаясь оттого, что из-за особенно мерзкой утренней судороги принял миорелаксант. Однако сейчас он выглядел вполне активным, невнятность из речи пропала; а что прекраснее всего — он перестал болтать про шлицевые отвертки, про то, как завести Порше, замкнув провода, и про официанточку-недомодельку, снятую им в Миссури на прошлой неделе. — Странные у нее были сиськи, — бубнил он, жуя незажженную сигарету, — соски торчали оба влево. А если ты попытаешься таким образом угонять машину, то это дурдом, потому что когда штифты разломаны, завести это дерьмо можно хоть ногтем. Это было бы смешно, не продолжайся так без остановки целый час. Сэм уже почти испытывал соблазн притормозить и запихнуть Дина в багажник, к оружию — по крайней мере, до тех пор, пока из него немного не выветрится лекарство. — Эй, — позвал Дин, и Сэм поднял голову. — Как тебе это, ничего? Они остановились перед закусочной. Сэм изучил ее окна в тайной надежде выяснить, подают здесь выпивку, или нет. Он был почти уверен, что нет. — Э-э-э, выглядит дороговато, — сказал он. — Восемь баксов за сандвич с беконом, видишь — на вывеске. — Да они охуели, — сказал Дин. Сэм на это и рассчитывал. Дин был чертовски прижимист, даже когда деньги у них имелись, а сейчас с наличкой у Винчестеров стало туговато. — Как насчет этого, — Сэм показал на нечто более многообещающее, через улицу, что-то вроде кабачка с неоновой светящейся рекламой пива в окне. — Спорю, у них есть гамбургеры. Дин кинул на него долгий изучающий взгляд, из тех, что Сэм знал уже слишком хорошо, но сказал только: — Звучит неплохо, — и последовал за Сэмом по пешеходной зебре. Кабачок оказался больше смахивающим на ресторанчик, чем Сэм предполагал — довольно много людей внутри, в основном семьи с детьми, которые яростно калякали что-то на столах цветными мелками, взятыми из миниатюрных ведерок, стоящих перед ними. Щуплый официант средних лет — на зубах у него были брекеты — повел их к кабинке возле окна. Когда парень отошел, Дин выпучил на Сэма глаза. — Чувак, какого хрена он… — сказал он, — … в смысле, вот ты бы что предпочел на четвертом десятке — дерьмово выглядящие зубы или полон рот металла? — Может, это медицинский брекет, — сказал Сэм, просматривая меню в поисках самого дешевого пива. — Сам ты медицинский, — буркнул Дин, роясь в карманах и вытаскивая пачку «Никоретты». Он расковырял фольгу большим пальцем и сунул кусочек жвачки в рот. Официант вернулся к ним, одарил их своей металлизированной улыбкой и, подмигнув, поставил на стол банку с мелками. Сэм увидел, как Дин, простив его за брекеты, ухмыльнулся в ответ. — Могу предложить вам что-нибудь выпить, парни? — спросил официант, наклонив голову. — Мне «Пабста» пожалуйста, — сказал Сэм, и парень, кивнув, повернулся к Дину. — Спасибо, мне только воду, — демонстративно заказал Дин, уставившись на Сэма поверх меню взглядом, который он выдавал младшему по меньшей мере один раз в день. Это казалось таким несправедливым — ведь Дин мог видеть только те моменты, когда Сэм брал выпивку, но не мог видеть те, когда он себя от этого останавливал. Сэм ведб мог бы пить хоть весь день, но ведь не делал такого? Нет. Брал одно пиво за обедом. Ну, возможно, пару пива. Определенно не больше трех. — Ну что, и куда мы опять? — спросил Сэм, пытаясь отвлечь брата от его негодования. — Беркитсвилль, Индиана, — сказал Дин. Опустив меню, он потянулся за цветным мелком. — Папа сказал, что мы упустим тварь, если не поторопимся, так что надо руки в ноги. Мы должны доехать туда часа за два. — Не пойму до сих пор, зачем он отдал это дело нам, — сказал Сэм, барабаня по столу пальцами и заглядывая поверх головы Дина: где там этот официант с его пивом? — Я уже говорил тебе — он сказал, что если мы продолжим охотиться, то ему иметь право голоса при этом тоже бы не помешало. — Маньяк контроля, — пробормотал Сэм. — А сам он в Калифорнии, да? — В Сакраменто, — подтвердил Дин, уставясь в стол, на котором он стал почему-то рисовать фиолетовый зонт. — Гребаный счастливчик. Я бы тоже сейчас немного погрелся на солнышке. — Ага, — сказал Сэм и хотел еще что-то добавить, но отвлекся на вернувшегося официанта. Они оба заказали чизбургеры, и Дин попросил вместо картошки луковые колечки. Сэм обрадовался — это был показатель того, что брат хочет есть, а не просто методично загружать в себя еду, как он обычно делал. Сэм взял свое пиво и сделал длинный глоток, преодолевая желание выпить его залпом — потому что Дин не сводил от него угрожающего взгляда. — А ты не думаешь… — начал Сэм. — Ты не находишь странным, что он в Калифорнии? — Странным? С чего бы? — Не знаю, просто… это место, про которое мы точно знаем, что там побывал демон. Знаем, что последний раз он был в Калифорнии. Убивая мою девушку. — Ну и что? — И… ты не думаешь, что папа, возможно, знает что-то такое, о чем не говорит нам? Может, он нам отдал это дело, чтобы мы его не преследовали? Дин неловко пошевелился на сиденье. — Нет. — А ты не думаешь… — Не думаю, — коротко ответил Дин. — Он сказал, что поехал в Калифорнию, чтобы обсудить с одним парнем странные погодные явления, и у меня нет никаких оснований думать, что он мне врал. Сэм напряг челюсть. Глотнул еще пива и решил, что ничего страшного не случится, если он допьет это и закажет еще одно, когда принесут обед. Пусть даже Дин выдаст еще один убийственный взгляд. — Просто я… — Сэм мотнул головой. — Я всего лишь хочу найти наконец этого сукина сына. Хочу, чтобы все закончилось. Лицо у Дина чуть смягчилось. — Да. Я понимаю, что ты чувствуешь. — Нет, не понимаешь, — злость вскипела в Сэме и выплеснулас наружу. — Сколько тебе было, когда умерла мама? Четыре? Джесс умерла полгода назад. Откуда тебе нахуй знать, что я чувствую? Дин открыл рот, потом закрыл. Сэм понял, что удар достиг цели, и надавил, используя полученное преимущество. — Если бы мы все трое занялись этим делом, то получалось бы намного быстрее, и мы втроем были бы сильнее. Не нравится мне, что папа один отвечает за всю информацию. — Не один, — возразил Дин. — Мы тоже проводим исследования. — Да, на основе тех наводок, что нам кидает он, — сказал Сэм. — Он говорил, что не станет нам врать, и я ему верю, — сказал Дин. — И точка на этом. — Не понимаю твоей слепой веры в него, — сказал Сэм. — После всего того дерьма, что он выдал… у тебя до сих пор нет к нему никаких вопросов. Если он велит тебе прыгать — ты, блядь, прыгаешь. — Так прям и прыгаю? — зло блеснув глазами, спросил Дин. Ладно, метафора получилась дерьмовая, Сэм признает. — Что ж, — надавил он, — если ты в этом так уверен, то чего бы нам не скататься в Калифорнию? Чтобы убедиться собственными глазами. Он же обещал не препятствовать нам, если мы захотим вмешаться. — Мы не едем в Калифорнию, потому что мы едем в Индиану, — сказал Дин, кладя ладонь на стол характерным жестом, означающим, что он сдерживает себя, чтобы не стукнуть кулаком. — Ты смотрел данные. С восьмидесятых в Беркитсвилле умирают пары, всегда в апреле, на второй неделе. И — надо же, смотри-ка — сейчас вторая неделя апреля. Кто-то умрет на этой неделе, Сэм, если мы не сможем остановить то, что их убивает. Я понял, что ты хочешл ехать в Калифорнию, но — сейчас? Не слишком удачно ты выбрал время. — Может, мне тогда уехать одному? — заявил Сэм необдуманно. — Ничего не имею против, — сказал Дин. Но при этом сглотнул, и лицо у него побледнело. — Вали тогда нахуй отсюда. — Да никуда я не поеду, ты, засранец, — раздраженно сказал Сэм, стараясь не ощущать вины при взгляде на ошеломленное выражение Динова лица, и желая, чтобы брат понимал, что это была пустая угроза. Потому что он ни за что не оставит Дина охотиться в одиночку. Достаточно уже Дина бросали, не собирается Сэм этого делать. Не в этот раз. — Ну и заткнись тогда к дьяволу, — огрызнулся Дин и сплюнул «Никоретту» в салфетку. Потом сказал: — Мне надо покурить. Если чувак придет, пока меня нет, закажи мне чашку кофе. Он взгромоздился на костыли и похромал по проходу, оставив Сэма уныло сутулиться в кабинке. Через пару минут появился официант и записал их заказ на куриные крылышки. — Вы всем довольны, ребята? Могу я вам принести еще что-нибудь? Сэм заколебался. Потом поднял руку жестом «погоди минутку» и залпом допил свое пиво, пока официант удивленно на него смотрел. — Да, — сказал он, закончив. — Еще одно такое же, пожалуйста. — Сейчас будет, — парень кивнул, поблескивая зубами. — Что-нибудь еще? — Нет, — Сэм широко улыбнулся. — Больше ничего. А свой чертов кофе Дин пусть заказывает сам.