Bound in gold

На улице раздался шум, и Джон дернулся было, удержавшись в последний момент. Он повернул голову в сторону двери и спросил: — Что это было? Антанас только пожал плечами и вынул булавку изо рта, фиксируя ткань у лодыжки Джона. Руки мужчины были ловкими, и Уотсон пока сумел отделаться всего несколькими булавочными уколами. — Это всего лишь господин Шерлок, я думаю, — у портного был сильный акцент, который каким-то таинственным образом успокаивал Джона, при этом не мешая пониманию. — Должно быть, он пытается пробраться сюда и взглянуть на вас. — Правда? — шум ужасно отвлекал. И Джон какое-то время боролся с собой, подавляя желание спрыгнуть с помоста и открыть дверь, чтобы, наконец, увидеть Шерлока. Но он сдержался, и Антанас улыбнулся. — Он не стоит так спокойно, как это делаете вы, — признался мужчина. Джон тепло улыбнулся ему. Он мог себе представить, каким разочарованием для портного была работа с аристократами все это время. Уотсон был полон решимости сносить все тяготы подгонки костюма, чтобы дать Антанасу возможность отдохнуть от своих обычных клиентов. — Издержки военного прошлого. По крайней мере, вы не заставляете меня стоять неподвижно в течение трех часов кряду. Антанас усмехнулся, но его руки даже не дрогнули, продолжая работать над низом абсурдно дорогих брюк Джона. — Вы знаете, у меня есть еще один костюм для приема. Но другой мой портной и в половину не так умел как вы. — Вы не могли позволить себе меня, доктор Уотсон, — просиял портной. Джон фыркнул. — Я полагаю, нет. Пока, во всяком случае, — он закусил губу и спросил в пустоту. — А что ему было нужно? Антанас пожал плечами. — Нервы. У вашего мужа слишком много энергии. Он всегда в движении и слишком многое видит. Смотрит сквозь людей и говорит о них. Вы можете не успеть ничего сказать, но он уже о вас все знает. И видит не вас, а вашу жизнь. Он такой. — Это все, что мне нужно знать? — вздохнул Джон. — Он любит свою мать. Я думаю, это хорошо. — Как… Каков он внешне? — Вы скоро сами получите ответ на свой вопрос, — лукаво улыбнулся Антанас. Джон даже не пытался скрыть улыбку. Ему нравился этот пожилой портной. Антанас поднялся и коснулся руки Уотсона. — Вы достаточно хороши для него, я знаю. Может быть, и он окажется таковым для вас. Джону хотелось верить в это. Но что он может предложить человеку, у которого и так есть многое? Было очевидно, что Уотсон будет лишь обузой для такого человека как Шерлок. Ему надо было отказаться, отменить свадьбу и вернуться к своей скучной, обыденной жизни. Но Гарри рассчитывала на него. И отказ, особенно в такой момент, стал бы оскорблением для семьи Холмсов, непосредственно для Шерлока и, может быть, даже для самой королевы, если хотя бы часть слухов об этой семье была правдива. «Держи лицо, Джон», — сказал он себе. Выбора не было уже в тот момент, когда Уотсон достал из ящика письмо, подписанное красными чернилами. Тогда он несколько минут стоял и смотрел на письмо, украшенное королевской печатью. Это письмо изменило все. И теперь оно было спрятано вместе с его медалями под армейскими сапогами. Позже, когда Антанас закончил и пообещал: «Еще одна примерка, доктор Уотсон, и все», Джон блуждал по усадьбе Холмсов. Это место было огромным, и запутанные коридоры придавали ему сходство с небольшим дворцом. Он спрашивал себя, что будет, если ему придется жить в таком месте после свадьбы. Конечно, Шерлок наверняка захочет остаться в доме своего детства. Так или иначе, но мысль о жизни посреди этой роскоши давалась Джону непросто, и почему-то он вспомнил, как когда-то они всей семьей катались на теплоходе по Темзе, и ему никак не удавалось приспособиться к постоянной качке. В одном из коридоров послышались голоса, и Джон из любопытства пошел туда. За одной из закрытых дверей кто-то разговаривал, но расслышать слова было невозможно. Он увидел, как дверная ручка повернулась, и едва успел спрятаться за огромным цветком, когда из комнаты вышел Майкрофт Холмс. — Прекрасно, Шерлок. Если ты собираешься вести себя как ребенок, то я без колебаний буду обращаться с тобой соответственно. Считай, что ты находишься под арестом в этой комнате, пока не будешь готов вести себя подобающе, — послышалось какое-то движение, резкий хлопок закрывающейся двери и отчетливый звук разбивающейся вещи, кинутой следом. Джон увидел, как Майкрофт печально покачал головой и зашагал прочь, держа в руках зонт. Уотсон подождал, пока Холмс-старший исчезнет за углом, и выбрался из своего укрытия. Он не должен был этого делать. Это определенно было плохой идеей, очень плохой. Он должен был просто развернуться и уйти. Только… Джон Уотсон не был тем человеком, который смог бы просто развернуться и уйти. Вместо этого он глубоко вздохнул, выпрямил спину и подошел к плотно закрытой двери. Он едва положил руку на ручку, когда что-то тяжело ударилось об дверь с другой стороны, заставляя ее дрогнуть. — Проваливай! — послышался полный злости голос. Трудно было сказать, как звучит голос Шерлока, когда он не кричит. И Джон сожалел о том, что его первое воспоминание о голосе мужа стало именно таким. Он прочистил горло. Да, блестящее начало. Уотсон облизал губы и заставил себя начать говорить. — Это… Это я. По другую сторону двери наступила тишина, и Джон положил ладонь на деревянную поверхность, он был настолько близко к Шерлоку Холмсу, насколько это было возможно в их обстоятельствах. — Это я… Джон… Уотсон. Я… Вы знаете. Очевидно, что вы знаете… кто я. Я думаю. За дверью послышались тихие и осторожные шаги, сопровождающиеся характерным звоном, а затем опять наступила тишина. Джон снова облизал губы. — Знаете, я… Мне очень жаль. Я знаю, что не могу… но я здесь и… хорошо. — Он вздохнул, пытаясь прогнать ощущение чего-то, сдавившего грудь. — Мне так жаль. Я знаю, это не то, на что вы надеялись. Я не… Шерлок, я… Я просто хочу сказать, чтобы вы знали… я ни на что не надеюсь. Я имею в виду… я не собираюсь вторгнуться в вашу жизнь или еще что-то… Я пойму, если вы не захотите… Черт, что я делаю? Не говорите им, что я сделал это, ладно? Гарри убьет меня, если узнает. Мне очень жаль, я… — в коридоре послышался шум, — ох, черт! Сюда кто-то идет. Ничего не говори, хорошо? Меня здесь не было. Уотсон развернулся на каблуках и пошел по коридору, из последних сил заставляя себя не бежать.