***
Оказавшись в шатре, Ярослав получил несколько оплеух и выслушал сотни нотаций о его поведении. Но он ничуть не жалел. Было страшно. Неизвестно, зачем он понадобился хану. Уж точно не горшки обжигать. — Отец, как приедешь, передай Марье, что даю ей полную свободу, пусть не ждет меня, - сказал сын отцу, когда тот ложился спать. Старый князь едва заметно кивнул. Всю ночь Ярослав не мог уснуть. Мысли о завтрашнем не переставали его мучить. Мешали посторонние звуки: стрекот сверчков, уханье совы и шорох мышей. Князь ворочался, но сон никак не приходил. Тогда он тихо, чтобы не разбудить отца, поднялся и вышел на улицу. В степи быстро светлело. Небо уже окрашивалось голубым, и звёзды одна за другой исчезали с небосклона. Князь пошел вдоль аулов, вдыхая свежий утренний воздух. Улицы до сих пор пустовали, все вокруг будто бы умерло. Шатры были плотно затянуты шкурами, чтобы свет не проникал внутрь. Князь шел, не разбирая дороги, не задумываясь о том, что ему нужно будет вернуться назад. Кочевничья улица снова свернула направо, и Ярослав увидел перед собой небольшой загон. В нем фыркали и стучали копытами несколько лошадей. Князь сразу же увидел свою Полночь и чуть ли не бегом отправился к ней. Лошадь почувствовала хозяина и подошла к самому краю ограды. Ярослав погладил Полночь и прислонился своим лбом к её. Животное перестало фыркать, топать и абсолютно успокоилось. — Моя хорошая, я скучал без тебя. Не обижали они тебя? Кормили хорошо? - князь то и дело заглядывал лошади в глаза и не мог перестать гладить её мягкую шерсть. Разговаривая с лошадью, Ярослав не услышал приближающиеся шаги. — Доброе утро, княжич Ярослав, - сзади стоял хан Авдай. От неожиданности Ярослав вздрогнул и несколько секунд продолжал смотреть прямо в лицо хану. — Ты не потерялся, случайно? Теперь князь смог лучше разглядеть правителя. Он был довольно молод и хорош собой. Слегка вытянутое лицо с острыми скулами и таким же подбородком. Выразительные черные глаза продолжали вопросительно смотреть на князя. Авдай был высокого роста, на пол головы выше Ярослава. Длинные темные волосы были спрятаны под шапкой. — Нет, Авдай Баясалович, просто вышел воздухом подышать, - ответил Ярослав, спешно опуская глаза в землю. Хан кивнул. — Твоя лошадь? — Да, Авдай Баясалович. — Хорошая, красавица, - хан подошел ближе и протянул руку лошади. Полночь глянула на Ярослава и недовольно фыркнула. — Такая же, как и хозяин — с характером, - Авдай улыбнулся и посмотрел на князя. — Что ты тут делаешь так рано? - вдруг спросил Ярослав. — Собираюсь на охоту. Жду лошадь и ястреба, - хан надел толстую кожаную перчатку на руку, чтобы птица не поцарапала ему кожу. Ярослав очень любил охоту. У него было множество соколов и ястребов, за которыми он ухаживал сам. В один момент к князю в голову ворвалась мысль напроситься на охоту с ханом. Но он тут же отбросил её. Воцарилось молчание. Ярослав гладил лошадь. Хан ждал конюха. — Показать дорогу к твоему шатру? - спросил Авдай, когда увидел, что Ярослав собирается уходить. — Нет, пожалуй, я запомнил дорогу, спасибо, - Ярослав попрощался и развернулся. Хотелось побежать. Но он заставил себя идти пешком, ровным шагом и держать спину прямо. Теперь он хотя бы узнал, что с Полночью все хорошо и эти варвары не пустили ее на суп. Вернуться в аул оказалось сложно. Все шатры были похожи друг на друга, Ярослав пару раз чуть не зашел в чужой дом. Спустя какое-то время он все же нашел нужный аул и вошел. Отец уже не спал, на столе дымилась большая миска с непонятной едой. — Садись, нам завтрак принесли. Сказали, это булгур - их местная каша, - произнес отец, накладывая еду в тарелку. — Где ты был? — Я нашел Полночь. С ней все хорошо, - пробормотал князь, думая, рассказывать ли про встречу с Авдаем или нет. — Там был хан. На охоту собрался. И, кажется, совсем не злился, - Ярослав пожал плечами. — Не думай доверять ему, сын. Кочевники прекрасно скрывают свои настоящие эмоции. Их планы невозможно разгадать. Будь осторожен, - отец отложил ложку и продолжил свои размышления. Ярослав жевал кашу и почти не вслушивался в слова отца. Он думал о недавней встрече с ханом. Возле загона Авдай не казался ему кровожадным и хитрым злодеем. Ярослав продолжал испытывать к нему ненависть, но почему-то это чувство медленно притуплялось. И он ненавидел самого себя за это. Заставлял вспоминать сожженный город, Марью и всех пострадавших жителей. После завтрака князьям было нечем заняться. Они ждали, пока хан приедет с охоты и позовет их к себе. С каждой минутой у Ярослава все больше тряслись руки. Совсем скоро он останется один среди диких кочевников. Один на один с Авдаем. А хан все не возвращался с охоты, словно оттягивал момент подписания договора. Князь расхаживал по аулу, сложив руки за спиной. Только ближе к обеду слуга заглянул к ним и передал, что хан ожидает. Ярослав подскочил со шкур и нервно вышел из аула. Теперь он попытался запомнить дорогу до шатра Авдая, но запутался через множество поворотов. Шатер возник так же неожиданно, как вчера. Он казался еще внушительнее, чем ночью. У входа стояли несколько охранников. Они пропустили князей внутрь. — Приветствую. Присаживайтесь, - хан указал на места напротив его трона. Ярослав снова случайно посмотрел на Авдая и столкнулся с его изучающим взглядом. Писарь подошел и сел рядом с ханом. Они заговорили на монгольском. Очень быстро. Ярослав ничего не понимал. — Итак, окончательные условия: ежегодная дань, наличие баскака в Минске, предоставление княжеской дружины в случае нехватки монгольского войска. И последнее: княжич Ярослав остается на территории Орды на неопределенное время, - Ярослав вскинул голову вверх, не считая, сколько правил поведения он уже нарушил. Хан неотрывно следил за действиями князя. — Да, великий хан, всё так, - на выдохе произнес отец. Авдай снова заговорил на своем языке, видимо, передавая писарю условия договора. Еще долгое время сидели молча, слушая поскрипывание пера по бумаге. Ярослав прокручивал условия договора и представлял свою будущую жизнь в Орде. — Договор готов, подписывайте, - сказал хан. Писарь подал князьям пергамент, Ярослав пробежался по тексту и нарисовал букву "Я" внизу страницы. После договор подали хану. Авдай подписал его. Писарь поднес расплавленный сургуч и налил несколько капель на пергамент. Хан приложил одно из своих колец и отпечатал его узор. Копию документа отдали отцу, и хан отпустил князей. Святополк тут же начал собираться домой, не желая оставаться в степи ни днем более. Ярослав лишь наблюдал за спешными сборами отца, чувствуя неизбежность происходящего. — Ты собираешься выехать сейчас? - спросил Ярослав, когда все вещи были собраны. — Да, мне нужно как можно скорее добраться до Полоцка. Алена уже, должно быть, родила, - Ярослав скривился. После смерти его матери отец женился на ровеснице младшего сына только для продолжения рода. Двоих сыновей ему было мало. Позже у Ярослава появились еще две сестры. Теперь эта Алена рожает уже третьего ребенка. Ярославу это очень не нравилось. — Пережди хотя бы ночь. Засветло поедете. Пожалуйста, - сын посмотрел на отца, пытаясь уговорить остаться хотя бы ненадолго. — Нет, не могу. Нет сил оставаться тут еще ночь. Хан разрешил проводить отца. Он даже вышел лично попрощаться со Святополком. Старый князь был скуп на слова, поблагодарил хана, дал наставления сыну и перекрестил его. Святополк сел на лошадь и пустил ее галопом в степь. Ярослав следил за лошадьми, пока маленькие фигурки не скрылись за горизонтом. Авдай к этому времени уже ушел, чему Ярослав был только рад: не будет лишнего повода заводить разговор. Князь вернулся в свой аул и ничком упал на сваленные шкуры. Он не хотел ничего делать. Ни думать, ни ходить, ни существовать. Сон быстро забрал и успокоил князя. Ярослав проснулся резко от громкого звука где-то совсем рядом. Быстро встал на ноги и огляделся. Его аул заполонили монголы, которые хватали вещи, ковры, доски и выносили на улицу. Ярослав попытался остановить их и поговорить, но они ничего не слушали и несли вещи князя в непонятном направлении. — Успокойтесь, Ярослав Святополкович, - перед князем неожиданно оказался лысый слуга. — Что они делают? Что происходит? Куда несут мои вещи? - Ярослав не успокаивался и жестикулировал так, что чуть не задел слугу. — Они переносят ваши вещи в другой аул. Великий Хан приказал выделить вам шатер ближе к центру поселения. Негоже, говорит, нашему гостю жить на самой окраине, - слуга почтительно улыбнулся и предложил показать дорогу до нового места жительства. Ярослав согласился. Новый аул оказался рядом с загоном, где стояла Полночь. Это сильно обрадовало князя: он мог ходить проверять лошадь хоть каждые пять минут. Обстановка внутри шатра отличалась от бывшего шатра на конце поселения. Здесь было больше места, на пол был постелен сине-красный ковер. В конце шатра стояло что-то наподобие кровати: сколоченные доски со шкурами и подушками на них. Над кроватью был приделан шелковый балдахин синего цвета, сшитый красивыми золотыми нитками. Ярослав коснулся ткани, приятно струящейся между пальцев. Слуги уже принесли все вещи и оставили Ярослава одного. В скором времени обещали принести ужин и свечи. Князь проведал Полночь и вернулся в аул. Он, конечно, понимал необходимость переезда: упрощение надзора над княжичем. Но богатая обстановка и даже кровать смущали Ярослава. Он чувствовал себя в богатой и роскошной клетке.***
Прошло несколько недель. Все это время князь жил в Орде, скучал и ничего не делал. Ярослав недоумевал, что хан до сих пор не убил его, не заставил воевать или делать что-либо еще. Напротив, Авдай полностью исчез из жизни князя. Ярослав часто навещал Полночь и помогал местному конюху ухаживать за лошадьми. Молодой монгол не справлялся один с большим количеством работы. Князь любил животных, особенно лошадей, поэтому помогать было не трудно. Когда было совсем скучно, Ярослав обратился к слуге, которого, оказывается, звали Мэргэн, с просьбой научить монгольскому. Мэргэн захотел сначала посоветоваться с ханом по этому поводу. Спустя пару дней, когда Авдай дал добро, Ярослав начал учебу. Монгольский язык давался князю сложно. Он был не похож ни на французский, ни на литовский, которые знал князь. Но Ярослав был старательным учеником, и вскоре он уже выучил монгольский алфавит. Одним вечером князь вышел на улицу прогуляться перед сном. Звезды только начинали лениво появляться на небе. Ярослав остановился рядом с шатром, вдыхая свежий воздух. Вдалеке заметил фигуру Мэргэна. Слуга явно направлялся к нему. — Вам пришло письмо, княжич Ярослав, - сухие руки подали скрученный пергамент. Ярослав узнал печать отца. Он поблагодарил слугу и вернулся в аул, чтобы прочитать письмо. Текст этого короткого сообщения, которое нельзя было даже назвать письмом, поверг Ярослава в ужас. Он вскочил с ковра, начал метаться по шатру, перечитывая расплывающиеся строки вновь и вновь. Нет, он не может тут больше находиться. Он нужен там, в Минске. Князь тут же принял решение. Не в его характере было откладывать дела на потом. Он стремительно вышел из аула и направился к черте поселения. За время, проведенное в Улусе, Ярослав хорошо изучил местную территорию. Он планировал спрятаться в высокой траве, дождаться ночи, а потом выдвигаться в Минск. За чертой стояли несколько воинов, самой сложной задачей было обойти их. Но Ярослав знал, что в определенное время происходит смена караула. В один момент он может проскользнуть и спрятаться. Князь быстро дошел до края поселения и несколько минут стоял за углом, рассматривая воинов. Они только собирались сменяться: все покачивались от усталости и постоянно смотрели вперед, ожидая появления сменщиков. И вот наступил момент смены. Одни воины ушли, уступая место другим. В это время Ярослав побежал что есть мочи, надеясь успеть до того, как придет смена. Князь плашмя упал в высокую траву, больно ударившись грудью, и зажмурил глаза. Он лежал так какое-то время, пока сердце не перестало колотиться и руки не перестали трястись. Монголы сменились и теперь тихо переговаривались о чем-то между собой. Ярослав слышал только обрывки фраз, доносимые ветром, и пытался их переводить. Спустя еще какое-то время Ярослав начал двигаться ползком, уходя все дальше и дальше от поселения. Приходилось пачкаться в земле и ползти на ощупь в темноте. В какой-то момент князь услышал голоса монголов. Они стремительно приближались. Ярослав приподнял голову, пытаясь разглядеть хоть что-то. Увидел только множество зажженных факелов. И направлялись они прямо в его сторону. Князь начал ползти быстрее, но голоса приближались и приближались. Тогда Ярослав встал на ноги и побежал от монголов настолько быстро, насколько мог. Кочевники тут же заметили князя и с криками ринулись вслед за ним. Ярослав на секунду задумался: почему они не стреляют в него? Одна стрела — и он уже не сможет ни бежать, ни дышать. Но думать князю было некогда. Он не мог оторваться от кочевников, которые продолжали догонять. В один момент перед ногой князя оказался выкорчеванный пень. Ярослав споткнулся об него и упал на землю, хватаясь за больную ногу. Попытался ползти, но теперь его действия казались ничтожными. Монголы тут же оказались рядом. Осветили лицо князя факелом. Связали за спиной руки и повели назад в Улус. Один озлобленный кочевник ударил князя несколько раз в лицо. Из носа пошла кровь, губу саднило, но Ярослав не обращал на это все внимания. Он думал, что теперь хан точно отрубит ему голову, и в тайне желал, чтобы казнь произошла быстрее. И князь был прав. Его привели к аулу хана. Завели внутрь и грубо опустили на колени. Авдай сидел на своем троне, подперев подбородок рукой. Ярослав уже и не думал соблюдать правила, смотрел прямо на хана, иногда поднимая голову вверх, чтобы кровь не текла на одежду. Хан заговорил сначала по-монгольски. Воины, удерживавшие князя, ответили ему и после вышли. — Встань, - произнес хан, как только они остались вдвоем. Ярослав послушался. — Я очень испугался, как только узнал, что ты пропал. Что у тебя с лицом? Авдай встал с трона и подошел к князю. Хан был на удивление спокоен, медленно развязал веревки, стягивающие руки Ярослава. — Твой вояка меня разукрасил, - Ярослав криво усмехнулся. — Я разберусь. Но зачем ты бежал? - уже строго спросил он. — Я не могу остаться. Кое-что произошло, - Ярослав вытер тыльной стороной ладони бегущую из носа кровь. Авдай явно ожидал дальнейшего объяснения. — Марья беременна. Мне пришло письмо от отца. Её спешно выдают замуж за какого-то старого боярина, - князь опустил глаза в пол. — Это и было причиной побега? - удивленно спросил Авдай. — Если бы я приехал, я бы женился на ней. Воспитывал бы ребенка. В тебе есть хоть капля чувств? Прошу, разреши мне жениться. И я вернусь, обещаю, буду жить здесь сколько угодно! - Ярослав умоляюще сложил руки и посмотрел на хана. — Ни слова больше про Марью. Ты нарушил договор, и за это следует наказание, - хан нахмурился, взял князя за плечи и слегка тряхнул. Ярослав зажмурил глаза, ожидая удара. Вместо этого что-то мягкое коснулось его губ. Осознание ударило князя, как молотом по голове, и он попытался вырваться, оттолкнуть хана, но Авдай только больше напирал, удерживал Ярослава в своих мощных руках. Со временем князь перестал сопротивляться и, кажется, забыл о только что произошедшем.***
Спустя какое-то время Ярослав оказался в кровати хана. Он не понимал, что происходило, что с ним делал Авдай. Все чувства смешались в один большой комок. Страх, непонимание, злость. Глаза словно застилала пелена. Князь чувствовал себя униженным и оскорбленным. Лежал на огромной ханской кровати с самого краю, свернувшись в клубок, и лишь всхлипывал. Все тело болело, болела душа. Князь чувствовал себя раздавленным и натянул прямо до шеи красное атласное одеяло. — Как так получилось, что Марья беременна до свадьбы? - вдруг спросил хан, раскуривая странную извилистую трубку. — Зачем ты это сделал со мной? Разве так можно? - спросил Ярослав сквозь слёзы. Хан, кажется, не услышал. Тогда Ярослав повторил вопрос громче. — А разве можно делить ложе с девушкой до замужества? - слегка улыбнувшись переспросил Авдай. — Не отвечай вопросом на вопрос. Ты унизил меня, уничтожил! - теперь Ярослав кричал на хана, все еще лежа к нему спиной. — Не воспринимай это так серьезно. Жизнь короткая, нужно прожить ее так, как хочется тебе. — Мне уж точно не хочется быть сейчас тут, - пробормотал князь. — Ну так уходи, - Ярослав понимал, что он не сможет сейчас двинуться с места. Любое движение отдавалось болью во всем теле. — Это судьба, она свела нас, понимаешь? С самой первой встречи, когда ты смотрел на меня. Я понял, что все так и будет. Хан приблизился к князю и растрепал его светлые кудри. Ярослав весь сжался и задрожал. Авдай заметил это, но не отодвинулся. Странный, сладко пахнущий дым медленно заполнял помещение, одурманивая. Князь чувствовал, как последний его рассудок уплывал вверх, как те серые струи дыма. — Тебе нужно спать. Завтра я позову лекаря он осмотрит твою ногу, - хан медленно оделся и вышел из спальни, слушая тихие всхлипы Ярослава. Князь закрыл глаза. Перед ним сразу же заплясали события сегодняшнего дня. Все пролетали и смешивались, мозг подкидывал князю приукрашенные моменты. Ярослав уснул только через час, он успел подметить, что кровать Авдая намного мягче, чем у него. Следующей ночью князь бредил. Ему мерещились близкие и друзья, кочевники с лошадиными мордами и животные без ног и голов. Ярослав метался по большой ханской кровати, раскидывая руки. Он то и дело вскрикивал от страха, но проснуться не мог. У князя поднялась высокая температура. Авдай отвлекся от дел и вернулся в спальню, как только услышал громкие всхлипы и стоны. Ярослав горел, светлые волосы слиплись, он шептал что-то несвязное. Хан впервые так сильно испугался. Тут же послал за лекарем. Авдай нервно расхаживал по комнате, наблюдая за осмотром. Лекарь видел хана в таком состоянии первый раз и, кажется, сам испугался, проводил осмотр чужеземца быстро, все затруднялось постоянными метаниями и бредом больного. — Ну же, что с ним? - спросил хан, когда лекарь стал складывать принесенные с собой инструменты. — Лихорадка, великий хан, он бредит. — Чем лечить будешь? — Поутру пойду к лугу, наберу трав, сделаю отвары и мази. — Иди сейчас же, - строго приказал Авдай. — Но мне нужно находиться с ним. Менять холодные тряпки, чтобы остужать тело. Да и темно, великий хан, - лекарь растерянно смотрел по сторонам. — Это приказ, иди сейчас же. Я сам буду все делать, - Авдай обратил взгляд на Ярослава. Тот на время успокоился и только с силой сжимал красное одеяло. Лекарь поспешно удалился, не желая еще больше злить правителя. Перед этим дал четкие указания, что нужно делать. Хан приказал принести ведро холодной воды. Сел на край кровати рядом с больным и прикоснулся ко лбу. Жар не спадал. Когда вода была у Авдая, он осторожно снял тряпку и окунул ее в воду. Слегка выжал и снова вернул на лоб больному. Ярослав перестал крутиться, но все еще шептал что-то, кажется, хан разобрал несколько слов: — Мама, мамочка, ты пришла, - несвязно бормотал князь. Авдай продолжал менять мокрые тряпки: они становились горячими через несколько минут. Хан чувствовал, что в этом есть его вина, и поэтому бросил все государственные дела, чтобы ухаживать за Ярославом. Он несколько раз справлялся о том, не приходил ли лекарь. Каждый раз слуги отрицательно качали головами. Под утро князь наконец расслабился и уснул. Авдай сел на другую сторону кровати и прикрыл глаза. Бессонная ночь далась ему тяжело. Хан не мог уснуть, он постоянно переводил взгляд на сопящего Ярослава и дотрагивался до его лба. Такой же горячий. Светлые волосы неаккуратно падали на лицо. В аул входит слуга, за ним лекарь. Он раскладывает принесенные травы и рассказывает хану для чего они. — А сейчас позвольте удалиться, чтобы сделать отвар, - Авдай махнул рукой, лекарь глубоко поклонился и вышел. Хан не мог отложить все дневные дела, поэтому оставил слуг следить за князем, а сам вышел на осмотр территорий. Все требовало срочных решений, но мысли Авдая разбегались, он не мог сосредоточиться. Все крутилось вокруг Ярослава, его глупые поступки, за которые надо было давно казнить. Но у хана не поднималась рука, тем более теперь, когда он мог в любую минуту умереть. Авдай попытался вызвать злость к княжичу, за его побег, за его спесивость. В голове тут же всплыли картинки сжимающего в руке одеяло и бредившего Ярослава. Он звал маму. Каким бы жестоким не описывали хана Авдая — он таким не был. Только к вечеру хан вернулся в свой шатер. Он надеялся узнать, что состояние больного улучшилось. — Как он? - хан обратился к лекарю. — Насилу разбудил его и заставил отвар выпить. Как выпил — сразу уснул. Но температура такая же высокая, - произнес лекарь. — Делай все что угодно, но он должен выкарабкаться. Ярослав княжеский сын, его династия уходит корнями в далекое прошлое. Славяне не простят, если их правитель умрет, - Авдай попытался придать твердости голосу, но, кажется, получилось плохо. Лекарь кивнул и вышел из шатра за другими лекарствами. Хан подошел к князю. Его ресницы подрагивали, он, казалось, не спал. Авдай коснулся пальцем горячего лба. Юноша тут же открыл глаза и дернулся в сторону. — Лекарь сказал, ты спишь, - тихо проговорил хан, не желая тревожить князя. — Как видишь, не сплю, - хриплым голосом проговорил князь. Он сильно побледнел за короткое время и под глазами залегли темные круги. — Тебе нужно отдыхать. Иначе не поправишься. — Я умру здесь, я чувствую. Совсем скоро, - зашептал Ярослав. — Не говори вздор, мой лекарь вылечит тебя, будешь как новенький, - хан попытался коснуться волос князя, но тот перехватил его руку за запястье. — Не трожь. Это все из-за тебя, - Ярослав вдруг почувствовал в себе силы и приподнялся на кровати. — Тебе напомнить, почему ты здесь и что произошло? Я должен был казнить тебя уже давно, но вместо этого бегаю, меняю тряпки, ухаживаю. А чем ты мне платишь? Неблагодарностью? - Авдай разозлился. Он перехватил руку князя и сильно сжал. Злость в глазах Ярослава тут же сменилась страхом. Он попытался выхватить начинавшую болеть руку, но ничего не получалось. — Пусти. Больно, - прошептал он и закашлял. Авдай опомнился и отпустил руку. — Прости, я не хотел, - хан чувствовал себя полной тряпкой, он только что извинился перед славянским князем. Одной из тех самых тряпок, которые прошлой ночью клал Ярославу на горячий лоб. — Лучше бы ты казнил меня тогда. Мне было бы легче, - произнес Ярослав, после чего закрыл глаза. Хан ничего не ответил. Снова приставил слуг и вышел в свой кабинет.***
Долгое время Ярослав не мог поправиться. Бред и лихорадка не отпускали его несколько недель. Но через какое-то время благодаря отварам и мазям он все-таки смог выкарабкаться. Из-за невозможности перемещать больного, Ярослав жил в ханском шатре. Авдай был вежлив и сдержан. Им приходилось делить одну кровать. Спать на полу на шкурах для Ярослава было противопоказано, а для хана — просто непозволительно. К слову, данное соседство почти не напрягало Ярослава. Он видел Авдая только ночью, когда хан приходил спать, закончив все государственные дела. — Ты не спишь, - Авдай привычным шагом зашел в спальню. — Не могу уснуть. Голова болит, - хан подошел к кровати и позволил слуге снять свой меховой жилет. — Надо было приказать потушить свечи. — Я монгольский все еще плохо знаю, - признался Ярослав. — Хочешь, я могу тебя учить? — Нет, пожалуй, я продолжу заниматься с Мэргэном, когда переберусь к себе. Лекарь не говорит, когда мне можно будет ходить? — Нет, но я думаю, что скоро. Хочешь скорее сбежать от меня? - хан лег на соседний край кровати. Ярослав повернулся к нему лицом. — У меня ничего не получится. Да и смысла теперь нет. В комнате потушили свечи. В ночном мраке Ярослав мог отличить лишь расплывчатые контуры хана. Он молча скользил взглядом по князю и, видимо, думал над ответом. — Расскажи что-нибудь из своего детства, - попросил князь, меняя тему. Уже несколько ночей хан рассказывал Ярославу разные истории, чтобы тот поскорее уснул. — Я тебе рассказывал про своего первого коня? - князь отрицательно помотал головой. — Мне было восемь лет. Отец привел меня к конюху и сказал: выбирай. Я пошел по конюшне, рассматривая лошадей. Все они были обычными: гнедые или белые с яблоками. Только он стоял вдали от всех. Выглядел худым и болезненным. Но он был очень красивым, - Авдай явно улыбался, вспоминая свое прошлое. — Как его звали? - тихо спросил Ярослав. — Алим. Я сказал, что хочу его. Отец удивился, но приказал седлать. Я вывел его на луг и с трудом забрался на сиденье. Как мы тогда скакали! Это была моя самая быстрая скачка, - хан с князем смотрели друг на друга. — Я с ним был постоянно. Мы провели славные шесть лет. — Что с ним случилось? — Животная чума. Унесла его жизнь за несколько дней. Я видел его перед самой смертью. Он смотрел на меня и плакал. И я плакал, - Авдай замолчал и, кажется, погрузился в свои воспоминания. — Мне совсем недавно подарили Полночь. Но я уже к ней привязался. Не представляю, как ты себя чувствовал. Разговор на этом завершился. Князь быстро уснул: он все еще был слаб. Хан долго переваривал данный разговор. Вспоминал свое детство и насколько все было просто. Он целыми днями находился в седле, рассекал степь и чувствовал себя свободным. Спустя еще несколько дней Ярослав не выдержал нахождения в шатре хана и сам перешел в свой аул. Приставленные слуги ходили за ним по пятам, заставляя вернуться назад. Они нервно тараторили на монгольском, пока Ярослав шел по кочевничьим улицам. Князь попытался отмахнуться, но ничего не получалось. Совсем прилипчивые пытались ухватиться за княжеский рукав. И только на полпути слуги отстали и повернули в обратную сторону. Ярослав зашел в свой шатер и свободно выдохнул. Словно все это время и не дышал. Воздух казался по-особенному свежим и приятным. Радовало то, что он больше не будет видеть Авдая, по крайней мере, пока снова не совершит какую-нибудь глупость. Ярослав словил себя на мысли, что в его шатре как-то одиноко и уныло. Но он не придал этому значения, почувствовал себя усталым и лег на кровать. Почти с головой накрылся одеялом и уснул. Ярослав проснулся от громких разговоров где-то поблизости. С трудом открыл глаза и разглядел стоящего перед кроватью хана. Рядом с ним что-то громко говорил слуга. Авдай был снова зол. — Кто разрешил тебе уходить? - спросил он, когда князь сел на кровати. — Я сам так решил. — Ты не можешь ничего здесь решать. Я сказал тебе быть в шатре, а ты ослушался моего приказа. В который раз. — Ты не можешь навсегда переселить меня к себе. Да и я здоров уже, - Ярослав попытался успокоить хана, кончиками пальцев чувствуя, как в нем закипала злость. — Не смей ослушиваться меня, - Авдай резко взял князя за горло и сдавил. Ярослав закашлялся, на глаза выступили слезы. Он был совсем не готов к тому, что хан начнет его душить. Хватал ртом воздух, но не мог вдохнуть. И только когда перед глазами потемнело, а Ярослав попрощался со своей жизнью, хан отпустил горло. Он отдернул руку, будто обжегся. — Я... я.. Не делай так больше, - произнес Авдай. Его руки затряслись от напряжения. Хан хотел сказать князю что-то еще, но тут же начал разговор со слугой. Они говорили довольно долго. Все это время Ярослав неотрывно следил за ханом, слушал его голос и пытался переводить. Получалось плохо. Спросонья мозг отказывался работать. — Если тебе здесь лучше — оставайся. Я пришлю лекаря сюда, - коротко бросил Авдай, выходя из аула. Он даже не повернулся, не посмотрел на князя. Сначала Ярослав обрадовался. Целый день он провел в одиночестве, к нему заходил только лекарь проверить температуру. Однако ночью князь с прискорбием обнаружил, что заснуть без историй Авдая удается с трудом. Он долго ворочался, кровать казалась твердой после месяца, проведенного на ханской постели. Через два дня Ярослав поймал себя на мысли, что ему одиноко. Когда Авдай проходил мимо спальни в перерыве между делами, он бросал хотя бы несколько слов. Теперь же ему было не с кем разговаривать. Даже Мэргэн не заходил. У князя бывал только лекарь, ни слова не понимающий по-русски. Ярослава злило это, он больше выходил на улицу и гулял. Проводил время с лошадью и продолжал изучать быт кочевников. Через какое-то время даже перемещения князя ограничили. К нему приставили двоих слуг, которые не разрешали юноше ступать дальше конюшни. Конечно, Авдай опасался нового побега. Но Ярослав был слаб, и он еще больше злился. Ситуацию смягчал только Мэргэн, который возобновил уроки монгольского: — Итак, как вы скажете: я князь Ярослав сын Святополка? - юноша прочитал фразу, начертанную на пергаменте. — Мэргэн, почему Авдай Баясалович ведет себя так странно? — Что вы имеете ввиду? — То он лекаря ко мне приставляет, следит за каждым шагом. Я даже жил у него целый месяц. А теперь ни сном ни духом. Он хоть здоров? — Хан очень занят, планирует новый поход в Европу. Вы просто привязались к нему, пока жили в одном шатре. Хотите, я устрою вам встречу? - услужливо доложил обо всем слуга. — Нет.. не стоит отвлекать его от столь важных дел, - Ярослав раздумывал: а хочет ли он видеть хана? Что-то определенно тянуло к нему, но что именно — понять было трудно. — Тогда давайте вернемся к уроку. Записывайте данные фразы. Под монотонную речь Мэргэна хотелось спать. Ярослав царапал пергамент пером и вспоминал голос Авдая. Его ночные истории, до середины которых Ярослав так и не дослушивал, потому что засыпал. Юноша невольно улыбнулся и вернулся к записыванию фраз.***
Поздним вечером Авдай все еще занимался делами в кабинете. Он писал на пергаменте список городов, как вдруг его привлек шум шагов. — Великий хан, извините, что я без приглашения. Вы давно не отдыхали, словно и забыли про свой гарем, - в комнату тихо прошла родственница Авдая, заведующая его гаремом. Хан не помнил, кем именно она ему приходилась, кажется, тетей в третьем колене. Женщина была уже в почтенном возрасте, и Авдай не придумал ничего лучше, как отправить её управлять кучей женщин. Хан отвлекся от карты и поднял глаза на старушку. Она продолжала смотреть на правителя, ожидая ответа. — Я просто очень занят, Ганди. Нет времени на отдых, - Авдай вернулся к разглядыванию карты. Старушка подошла ближе. — А девушки скучают, говорят, что хан нашел себе невесту, разлюбил их. Кто-то занял ваше сердце, хан? Как мне ответить девушкам? - Ганди еще долго и в подробностях описывала, насколько сильно грустят все девушки. — В моем сердце сейчас новый военный поход. Только им заняты все мои мысли, можешь успокоить девушек, - Авдай улыбнулся. —Может, хотите позвать вашу любимицу Гюль? Хан колебался. Несколько минут он раздумывал, пытаясь вспомнить, хотя бы как выглядит его любимица Гюль. Сейчас он хотел побыть один, нужно было разобраться с делами государственными и собственными. Но Ганди так просто не отстанет. — Хорошо, зови, - на выдохе произнес хан. — Прекрасно, великий хан, она скоро придет, вся истосковалась уже. Я побегу к ней скорее, - старушка вдруг приобрела неимоверную скорость и быстро скрылась из аула. Авдай отложил дела, сосредоточиться не получалось. Он вышел в спальню и приказал принести сменную одежду. Зная характер наложниц, хан предположил, что не пройдет и получаса, как Гюль будет тут. Он вздохнул, понимая, что совсем не знает, кто она такая, и хочет видеть рядом с собой совсем другого человека. Хан отгонял от себя эти мысли. В комнате приглушили свет. Несколько слуг внесли в комнату фрукты на позолоченных подносах и узорчатые подушки. Все это аккуратно разложили рядом с кроватью. Хан рассмотрел принесенную еду и почувствовал себя голодным. Пара съеденных виноградин не исправила положение, есть захотелось еще сильнее. Неспешными шагами в комнату прошла девушка. Подол её платья шуршал, задевая ковер. Авдай поднял глаза и посмотрел на девушку. Она опустилась на колени и приблизила к губам край накидки хана. Авдай посчитал, из скольких шкур была сшита шуба девушки и ее пуховая накидка. Гюль, кажется, надела на себя все бусы, кольца и браслеты: они довольно громко звенели, когда девушка передвигалась. — Встань. Как идут дела в гареме? - Авдай не знал, как еще можно завести разговор с девушкой. — Мы все скучаем по вам, великий хан, каждая ждет, что вы обратите на нее внимание, - девушка поднялась с колен и заговорила тихим голосом. — У меня не так много времени, чтобы обращать на всех внимание, - хан кивнул собственным мыслям. — Здесь отличные фрукты, не хочешь попробовать? Гюль кивнула и уже более свободно прошла к столу. Авдай последовал за ней.***
Уже который день Ярослав мучился бессонницей. Он попросил Мэргэна принести настойку для сна. Зеленая жижа плохо пахла, у князя начинала болеть голова. Он не решался выпить. Но и уснуть не мог. Подумал, что было бы неплохо послушать истории Авдая. Под его голос всегда легче засыпалось. Тут же Ярослав вспомнил, как хан в последнюю встречу чуть не придушил его. Поморщился, пытаясь отогнать неприятные воспоминания. Ярослав подумал, что тогда он правда поступил неправильно. Уже давно хотел извиниться, но нужный момент никак не наступал. Князь вспомнил свои мысли месяц назад, когда говорил, что никогда не склонит голову перед врагом, и посмеялся над самим собой. Какое-то странное ощущение кололо и зудило в груди, заставляя вспоминать Авдая. Черты его лица, его голос, движения, жесты. Даже в те моменты, когда хан злился и кричал, его лицо не искажалось, оставалось серьезно-лаконичным. Ярослав продолжал ворочаться на кровати. Он вспомнил самый первый раз, когда был вместе с ханом. Та ночь запомнилась ему смутно. Только Авдай, целующий его, а после меняющий мокрые тряпки. Князь тогда наговорил ему много плохих вещей. А хан ухаживал за ним и переживал. Медленно совесть начинала просыпаться в Ярославе, и вот юноша уже чувствует себя виноватым. Он не может больше терпеть, встает с неудобной кровати и выходит из аула. Он собирается прийти и извиниться. Хан обязательно простит. И все будет хорошо. Эти мысли окрыляли Ярослава, он желал поскорее встретиться с Авдаем. Волосы юноши растрепал ветер, а на лицо медленно наползала улыбка. К удивлению, ни снаружи, ни внутри шатра Ярослав не увидел стражников. Он приоткрыл ткань, зашел в столовую. Тут тоже было пусто. Князь идет по длинному коридору, полностью сделанному из деревянных балок и натянутой ткани. В спальне кто-то переговаривается. Один из голосов точно принадлежал Авдаю. Чем ближе юноша приближался, тем яснее слышал женский голос. Он некрасиво смеялся, постоянно хрюкал и переходил на писк. Ярослав понял, что следовало бы уйти, но понял это слишком поздно. Он остановился у самого входа в спальню, наблюдая совершенно непонятную картину. Авдай и незнакомая девушка сидят на полу. Девушка одета в одно нижнее платье, которое до неприличия открывает плечо. Авдай сидит рядом и что-то шепчет ей на ухо. Ярослав понял, в какой некрасивой ситуации оказался и что было бы хорошо просто взять и уйти. Но его присутствие не осталось незамеченным. Авдай и девушка замолчали и вдвоем смотрели на пришельца. Князь попытался что-то сказать, но слова застревали в горле и не хотели выходить. — Как ты попал сюда? - Авдай первый завел разговор. — У входа никого не было, я прошел, - Ярослав покраснел и опустил глаза в пол. — И зачем приходил? — Ну уж точно не затем, чтобы подглядывать, - огрызнулся князь. — Я хотел извиниться. Очень хотел увидеться. А ты тут.. с девкой развлекаешься. Ярослав выглядел обиженным, хотя глубоко в душе надеялся быть не придушенным и не казненным. Авдай медленно встал со своего места и подошел к князю. Ярослав задрожал. — А я что, не имею права с девушкой время провести? Или должен твоего разрешения спрашивать? Ярослав еще больше покраснел, понимая, какой он глупый и наивный, и что все произошедшее между ними было не более чем развлечением для хана. Он нашел себе новую вещь на одну ночь. — Конечно, ты имеешь, только вот ко мне больше никогда не подходи. Если считаешь меня похожим на этих, - князь махнул головой в сторону испуганной девушки, - то я не такой. Игрушкой твоей не буду. У меня есть своя гордость и достоинство. Я князь! Ярослав тяжело дышал. Он последний раз посмотрел на хана, развернулся и двинулся прочь, но был остановлен. Крепкая рука сжала его плечо, не позволяя сдвинуться с места. — Уходи, - Авдай заговорил по-монгольски. И обращался он к девушке. Внутри Ярослава что-то словно закипело. — Но Великий Хан... а как же... - девушка быстро подобрала свою одежду. — Уходи сейчас же. Не видишь, у меня дела? - Авдай прикрикнул на девушку, и та, вздрогнув, быстро исчезла из комнаты. Только тогда хан отпустил юношу и отошел к кровати. — Объяснишь, что это сейчас было? - спросил Авдай, заводя руки за спину. — Нет. Я и сам не знаю. — Ты приревновал к ней? — Еще чего, - Ярослав закатил глаза, чтобы хоть как-то скрыть свои эмоции. — Ты не игрушка для меня. Скорей она, чем ты. Последнее время думаю только о тебе, - Авдай подошел к князю и прижал к своей груди. Ярослав обвил руками его шею и закрыл глаза. — Я не могу спать без тебя. Без твоего голоса, - признался князь. Он слегка отодвинулся от хана и поцеловал его. Авдай был сбит с толку таким поведением князя. Ярослав был сам испуган, не понимал своих действий. Но он хотел этого. Хотел все время разлуки, однако понял только сейчас. Под сильными руками Авдая Ярослав словно весь плавился. Настолько нежным он был, прикасаясь к каждой части тела. Князь чувствовал его кончиками пальцев, каждой клеточкой. Их пальцы и тела переплетались, создавая новые неизведанные движения. Вновь оказаться на мягкой кровати хана князь даже и не мечтал. Теперь же он завернулся в красное одеяло и наслаждался происходящим. Авдай лежал рядом и перебирал его волосы. Князь закрыл глаза, борясь со сном. — Ты голоден? - вдруг спросил хан. Юноша кивнул. — Тогда схожу к поварам, скажу им приготовить что-нибудь. Он медленно накинул халат и вышел из комнаты. Ярослав уже знал, что в шатре хана находились свои повара. Он знал точное расположение всех комнат. Князь повернулся на бок и вспомнил, как оказался здесь в первый раз. Насколько было ужасно больно. Ярослав подумал, что отец, узнав, чем он тут занимается, уже бы давно самолично отрубил сыну голову. Тревога прокралась внутрь и стала стремительно развиваться. Юноша сполз с кровати, мягкий ковер колол голые колени. Ярослав поднял глаза к небу, хоть и не видел его и зашептал: — Господи, вразуми меня, настави на путь истинный, ибо не ведаю, что творю! Господи, грех великий на мне, помилуй меня и прости, как прощаешь всех грешников! Не могу я выкинуть это чувство, внутри засело и не выходит, - красное одеяло сползло вниз, оголив плечо. — Скажи, что мне делать, Боже. Скажешь утопиться — утоплюсь. Скажешь уйти в монастырь — уйду. Все сделаю, только прошу тебя, Господи, спаси меня! В пылу своего обращения Ярослав не заметил вошедшего в комнату хана. Он остановился в проходе и несколько минут наблюдал. Князь был безумно красив в своей страстной молитве. Он много раз опускался, закрывал лицо руками и не замечал никого кроме себя и Бога, с которым общался. — Скоро принесут еду, - сказал Авдай, когда юноша закончил молитву. — Давно ты тут стоишь? - князь вздрогнул. — Нет, я почти ничего не слышал. Садись за стол. Ярослав неуверенно прошел к столу, завязывая одеяло в узел. На столе все еще стояли фрукты, уже наполовину съеденные. Князь отодвинул их от себя подальше. — В нашу первую встречу ты говорил, что горшки умеешь делать. Это правда? - спросил Авдай. — Да. Один монах научил меня еще в детстве, - Ярослав опять покраснел. Он не любил говорить о своем ремесле. — Почему ты так стыдишься этого? - от зоркого взгляда Авдая ничего не скрыть. — Потому что не пристало воину горшки обжигать. Отец с детства мне об этом говорит. Поэтому я никому не рассказывал. — Любое ремесло есть развитие культуры. Я представляю тебя за гончарным кругом. Тебе идет. Ярослав промолчал, обдумывая слова хана. Вот уже второй год, как он бросил это занятие. Не стоило ли ему начать заново? — В первую встречу ты сказал, что хочешь взять Марью в жены. Что как раз ищешь третью. Это была одна из них? - Ярослав сменил тему и напрягся. Через минуту пожалел о сказанном, совершенно не желая услышать ответ. Авдай минуту молчал и сидел с серьезным видом. Однако потом он громко рассмеялся, чем изрядно удивил Ярослава. Ханского смеха он еще не слышал, пусть даже в такой странной ситуации. — Ты опять ревнуешь. У меня нет жен. — Что, прям ни одной? - Ярослав в надежде сжал одеяло. — Ни одной. Мне всего двадцать, я считаю, еще рановато жен заводить, - Авдай широко улыбнулся. Ярослав успокоил трясущиеся руки и посмотрел на стол. В комнату вереницей прошли слуги, расставляя многочисленные тарелки с дымящимися блюдами. Князь вдруг почувствовал себя очень голодным и стал выбирать, с чего начать трапезу.***
На следующее утро Авдай ушел в кабинет заниматься делами. Ярославу пришлось вернуться в свой шатер — скоро должен был прийти Мэргэн для занятия монгольским. Князь прождал слугу несколько часов, что было странно. Мэргэн никогда не опаздывал и выполнял все свои обещания. — Извините, князь, я задержался. Хан приказал принести вам это, - слуга зашел в шатер, а за ним еще несколько слуг внесли новый гончарный круг. — Но... зачем? - удивленно спросил Ярослав. — Великий хан хочет, чтобы вы показали свое умение. Не волнуйтесь, я уже приготовил место, где можно будет обжечь. Вот вам глина, - слуга поставил перед князем огромный таз, доверху наполненный серой массой. Мэргэн проговорил что-то еще, но Ярослав его не слушал. Как завороженный смотрел на круг. Такого у него никогда не было. Он был сделан из красивого светлого дерева. Ярослав сел рядом с ним и покрутил колесо. Машина завертелась, полностью поддаваясь хозяину. Князь не торопясь взял немного глины из таза. Руки тряслись, он боялся все испортить. Как только круг завертелся, глина начала извиваться, меняя свою форму в руках князя. Ярослав полностью погрузился в работу, наблюдая за глиной. Он сразу придумал, что будет делать. Длинный вазон с вытянутым горлышком. В такой можно будет поставить цветы. Ярослав понял, как сильно скучал по этому. За два года без лепки горшков он научился драться мечом и выучил еще один язык. Но это все было ничтожно по сравнению с гончарным делом. Князь вспомнил, в какой ярости был отец, узнав, чем юноша занимается у себя в доме. Он ворвался, пока Ярослав был на службе, и разбил все творения, которые так любил сын. Когда юноша вернулся домой, отец посадил его на скамью и еще долго бил по рукам и пальцам, пока те не онемели. Князь вспомнил все и вздрогнул. Попытался отогнать от себя плохие воспоминания. Отец теперь далеко, он не сможет ничего ему сделать. И теперь все совсем по-другому. Его не будут бить. Тем временем куча глины медленно приобретала очертания похожие на горшок. Самое сложное было сделать длинное узкое горлышко. И сделать его так, чтобы при обжиге горшок не сломался. Ярослав постепенно увеличивал скорость круга. Он медленно вытягивал горло вверх, добавляя глины. Таким образом, горлышко не утончалось и вытягивалось. — Я так тебя и представлял за работой, - князь услышал голос хана и поднял глаза от горшка. — Ты всегда так незаметно подкрадываешься. — Хотел посмотреть, как ты это делаешь. Очень красиво. Ты красивый. — Я уже даже с узорами разобрался, ты опоздал, - сказал Ярослав, откладывая палочку, которой рисовал листья на горшке. — Что ж, раз ты свободен, давай отдадим Мэргэну, он займется обжигом. Ты мне нужен. — Но я хотел сам обжечь его. И куда мы идем? - Авдай вышел из аула, князь последовал за ним. — Мы едем на охоту. Ярослав уже давно не был на охоте, поэтому с радостью согласился. Полночь встретила его громким топотом ног. Её уже подготовили, лошадь Авдая стояла тут. — Я выберу птиц и вернусь, жди здесь, - Авдай зашел внутрь птичника, находящегося рядом с конюшней. Ярослав гладил лошадей и держал их за поводья. Гнедая Сэрги была чем-то похожа на Полночь. Князь даже сперва их путал. Только после научился различать животных по глазам. Хан вышел из птичника, за ним семенил слуга с двумя ястребами. Ярослав сел на коня и выехал на тропу. Авдай поравнялся с ним. — Так давно не сидел в седле. Соскучился, - князь улыбнулся и чуть сильнее натянул поводья. Ехали долго. Степь вновь казалась нескончаемой. Только когда солнце стало клониться к закату, хан с князем подъехали к лесу. Он медленно выцветал и одевался в желтые листья. Начиналась осень. Но погода была все еще теплая, местами даже жаркая. Ярослав с Авдаем въехали в лес, лошади шли параллельно. Хан кивнул слуге, и тот подал ему на руку ястреба. Похожую птицу отдали князю. Теперь ехали тихо. Каждый шорох мог спугнуть добычу. Даже лошади меньше фыркали и только водили ушами, прислушиваясь к звукам. Ястребы были готовы взлететь в любую секунду. Когда мимо пролетела птица, Авдай выпустил ястреба. Хищник рванул в высоту, скрываясь в листве. Ярослав замешкался, но через пару секунд его птица уже врывалась в погоню. Теперь оставалось только ждать. — Здесь есть один ручей, очень красивый. Поехали, - сказал Авдай, разворачивая лошадь. Ярослав молча двинулся за ним. Мелкий родник, бивший из под камня, образовал небольшую речушку. Вода перелетала через множество камней и убегала дальше в траву. Хан слез с лошади и передал поводья слуге. То же самое сделал Ярослав, он подошел к воде и умылся. Родниковая вода приятно охладила обветренное лицо. Хан набрал воды в ладони и вылил обратно. — Что будет, когда я уеду домой? - вдруг спросил Ярослав. Этот вопрос мучил его уже давно. — Ты не уедешь. — Но... — Разве тебе плохо? Я рядом с тобой и ничего не случится, так ведь? — Я скучаю по отцу. По брату. По родному городу. — Я сказал нет. Ты не уедешь. Если нужно, отца вызовем сюда, повидаетесь. Ярослав услышал пронзительный птичий крик. Поднял глаза в небо. К ним приближались обе птицы. У одной в клюве было зажато белое пятнышко. Приземлившись к хозяевам на руки, птицы показывали добычу. В клюве ханского ястреба был зажат голубь. Полностью белый и совсем маленький, он истекал кровью, кажется, еще был жив. Хан с трудом отнял у птицы добычу и сложил в походную сумку. Ястреб Ярослава прилетел пустым. Хан и князь сели на лошадей и вновь пустили ястребов на охоту.***
Как сказал Авдай, скоро должен пойти первый снег. А Ярослав все равно не чувствовал того холода, который бывает предвестником снега на Руси. Но ему это нравилось. В обед можно было погреться на солнышке, а вечером посидеть у костра в ханском шатре. Именно этим и занимался князь. В спальне развели костер. Специальное кострище подготовили для хана за пару дней. Языки пламени медленно пожирали деревяшки. По зову Авдая приходил слуга и подкидывал дров. Дрова заготавливали всем поселением. Даже Ярослав смог в этом поучаствовать. Необычные орудия труда, сама атмосфера и Авдай вызывали у князя неподдельный восторг. Теперь же, находясь в ханской спальне, юноша гордился, что смог углубиться в обычаи этих странных кочевников. Авдай сидел на ковре, прислонившись спиной к кровати, и читал какой-то документ. Ярослав не заглядывал в него. Он лежал на животе и перебирал волосы хана. Не заметив сам, Ярослав начал заплетать Авдаю косу. Три пряди переплетались сами собой, делая маленькие косички. Князю понравилось занятие, тем более Авдай ничего не замечал. Юноша заплел пять или шесть кос, после чего предложил хану посмотреть. — Красиво и удобно. Как ты научился это делать? - спросил Авдай, рассматривая свои волосы. — У меня сестры маленькие, они заставили их заплетать, - юноша улыбнулся, пряча голову в подушке. В спальню входит охранник и обращается к Авдаю по-монгольски. Теперь Ярослав вполне понимает их речь: — Великий хан, гонец передает вам послание. От вашего человека в татарском поселении, - он вручил небольшой сверток хану и удалился. Авдай распечатал пергамент и начал читать. Любопытство изъедало Ярослава, но он не лез в государственные дела. Хан с каждым словом делался все мрачнее и мрачнее. После прочтения он развернулся и посмотрел на князя. Зашагал по комнате, явно обдумывая что делать. — Что-то случилось? - спросил князь. — Нет, то есть да. Нужно кое-что сделать, идем. Хан буквально схватил князя за руку и потащил к конюшне. Спросил у конюха, насколько хорошо он кормил Полночь и приказал седлать. — Что происходит, Авдай? Объясни, - Ярослав не понимал абсолютно ничего. Они дошли до края поселения. Именно оттуда юноша пытался бежать. Хан передал поводья Ярославу. — Уезжай. Сейчас же. — Что я сделал не так, что произошло? - испуганно спросил Ярослав. — Ты должен уехать. Это приказ, - строго повторил Авдай. — Но если я не хочу? — Я женюсь, ясно? На татарской княжне. Иначе татары пойдут на нас войной. Вопрос уже решен. Утром ты будешь в Сарае, там тебе дадут еды и место для отдыха. А теперь прошу, уходи, - Авдай отвернулся от князя. На глаза выступили слезы, Ярослав больше не видел ничего перед собой. Полночь довольно фыркала, готовая к поездке. — Я люблю тебя, - последнее, что прошептал князь, глядя хану в глаза. — Прощай. Ярослав тронулся с места. Сначала ехал галопом, потом пустился наметом. Слезы лились из глаз от ветра, бившего в лицо. Князь скакал, ни на минуту не останавливаясь, боясь и одновременно желая вернуться и снова оказаться в ханских объятьях.