Алекситимия

      — С добрым утром! — радостно поздоровался Казуха, заставляя сонного Скарамуччу вздрогнуть от неожиданности.       «Ебанный насрал, какого хрена он у меня под дверьми стоит?!» — внутренне завизжал голос брюнета, разглядывая уж ну слишком счастливого парня.       — Э-э, и тебя, — промычал темноволосый, — Можно узнать, что с тобой за одну ночь случилось?..       — Настроение хорошее, — ответил блондин, зачарованно глядя на чужие руки. Решившись, он схватил одну и, улыбаясь ещё ярче, потянул за собой, сжимая руку ничего не понимающего хозяина дома, — Пошли.       Он так рад, что прикоснулся к кому-то? Настолько все плохо у него в жизни, раз он радуется такой мелочи? Хотя, видеть его таким с самого утра и в правду неплохо, теперь хоть на человека похож, раньше как труп по дому ходил.       Войдя на кухню, первое, что увидел Скарамучча — это аппетитный завтрак и заваренный для него кофе.       — Ты есть не собираешься? — удивился голубоглазый.       — Я уже ел, когда ты спал.       — Почему не разбудил?       — Я хотел, но ты слишком мило спал, и я не смог тебя разбудить, — признался с улыбкой Казуха, смущаясь.       — Ты в мою комнату заходил? — вздохнул брюнет. Только не говорите, что он там обнимался с подушками, пуская слюни…       — Прости, — опустил глаза Каэдэхара.       — Все нормально.       Усевшись за стол, Скарамучча ещё раз осмотрел своего сожителя. Его улыбка была потрясающей. Каким-то неведомым способом он сам вселял хорошее настроение темноволосому, и понемногу, понемногу, и его заебанное ебало перетекает в лёгкую корявую улыбку. Светловолосый странно действовал на него ещё с того момента, когда заставил Скарамуччу раскошелиться и принять его в свой дом, и он не понимает — хорошо это или плохо.       Возможно, они могли бы стать друзьями…       Хотя нет, бред.       — Я сегодня кое-куда уйду, а вечером нас с тобой ждёт занимательное времяпровождение, — сказал голубоглазый первое, что ему пришло на ум, дабы начать разговор и не сидеть в тишине, сразу же пожалев о выборе такой неудачной темы.       — Да? Что мы будем делать? — заинтересовано спросил Каэдэхара.       «Сам не ебу»       — Секрет, — хмыкнул Скарамучча, уводя глаза в сторону.       — Уверен, ты придумал что-то интересное! — усмехнулся Казуха.       Проблема была в том, что он ничего не придумал.       Они собирались куда-то пойти погулять, и брюнет не особо этим парился, типа — пойдём в парк и все, но сейчас он по своей глупости сболтнул хуйню, так что придётся делать вид, будто он дохуя умный и романтичный, чтобы устроить свида… блять, дружескую прогулку, в смысле.       — Ты меня переоцениваешь…       — Нет, ты классный, — не согласился блондин, удивляя тем самым Скарамуччу.       — Кто, я? Классный?       — Да, — кивнул Казуха, заставляя Скарамуччу вздернуть бровь.       Ну, с учётом, что он знаком только с ним, то для него он, наверняка, классный.       — Ты мне льстишь.       — Нет, я серьёзно, — продолжил красноглазый, — На первый взгляд ты кажешься злым, но ты в душе хороший. Ты мне нравишься. Я бы хотел быть друзьями.       Скарамучча удивлённо застыл, глядя на блондина. Тот казался очень искренним, говоря это. И невинным. Милым. Блять.       — Друзьями? Ты этого хочешь только потому, что плохо меня знаешь, — фыркнул брюнет, уперто игнорируя сказанное им «ты мне нравишься», от которого в груди тепло сжалось.       — Тогда расскажи, — попросил блондин, кладя голову на стол, — Я про себя говорил…       — Малую часть.       — Там не особо приятные воспоминания, — буркнул Казуха, и Скарамучча почувствовал себя виноватым, что испортил его настроение, — Тебе будет противно слышать.       — Противно? Почему? — не понял темноволосый. Он уверен, что дело в его родителях, поэтому, почему ему должен быть противен этот подросток, он не понимал.       Каэдэхара взглотнул, опуская глаза, и брюнет понял, что, если он не остановится, у них обоих испортится настроение. В конце концов, чего он прицепился? Не хочет говорить — пусть не говорит, ему вообще дела до него не должно быть.       — Что ты хочешь обо мне узнать? — спросил Скарамучча, ловя благодарный взгляд блондина.       — Хм-м… — задумался Казуха, — Почему ты живёшь один?       — Родители умерли, больше нет с кем жить. С тобой только.       — А любимый человек?       — Нет, — отрезал Скарамучча.       Снова эти дурацкие сказки о любви. Да-да, у тебя в жизни появится любимый человек, вы начнёте мутить, не зная о страданиях жестокого мира, и так до гроба, пока один не умрет, а второй героично покончит жизнь самоубийством, потому что не может без этого человека. Все это чушь полная. Какой вообще дурак захочет оборвать свою горячо любимую жизнь ради какого-то левого человека, который по сути ему никто. Иногда подсасывает и все. Самоубийц не считаем. Ещё и эти любовники готовы даже на коленях ползать ради своих парней и девушек, позорясь на всю страну, чтобы их простили. Господи, обычные больные люди. Ни один человек не заслужил бы, чтобы Скарамучча встал перед кем-то на колени или оборвал свою жизнь — он, конечно, не великий любитель жить, но марать руки для того, чтобы сдохнуть из-за кого-то — это пиздец полный.       — А хотел бы, чтобы этот человек был?       — Нет.       — Понятно, — как-то задумчиво протянул Казуха, — Я бы хотел.       — Серьёзно? — фыркнул Скарамучча, — Что в этом такого привлекательного? Или у тебя подростковый период, и ты секса хочешь?       Каэдэхара вздрогнул, сжимаясь, заставляя брюнета моментально напрячься, ожидая панической атаки. Но её не последовало. Казуха просто немного неуверенно ответил:       — Нет… Я хотел бы, чтобы меня любили. Возможно, я многого хочу, но… Это ведь просто желание, да? Не думаю, что у меня когда-то такое будет, но ведь просто желать можно?       Скарамучча закусил губу, глядя на блондина. Он не виноват, что у него родители конченные… Серьёзно, чем люди думают, когда так относятся к своим же детям?       — Возможно, будет, — пожал плечами темноволосый, — Не недооценивай себя.       — Меня бросят тут же, когда узнают меня ближе.       — Не такой уж ты плохой.       — Нет, — грустно ответил Каэдэхара, — Я о своём детстве.       — Тебя должны бросить из-за того, что ты сделал что-то в детстве? Посуду не помыл или что? — выгнул бровь голубоглазый.       — Не важно, — пошатал головой Казуха и замолчал.       Снова тема свелась к его детству, да что ж за фигня?       Вздохнув, Скарамучча доедал свой завтрак, параллельно обдумывая их разговор. Пока что он понял, что дело наверняка в его отце, так как только после упоминании его, у подростка была паническая атака. А ещё, как признался сам Казуха, у него был плохой опыт в телесных контактах, хотя как это расшифровывать — хрен поймёшь. Что ещё?       Он испугался, когда заговорили о сексе, но…       В голову приходит пока только одно предположение и отнюдь не лучшее, но какой вообще долбоёб сделает такое со своим родным ребёнком? Верно, никто. Родители Каэдэхары, конечно, конченные, но вряд ли до такой степени.       Ой, блять, короче, пусть идёт все это нахер. Сейчас ему нужно решить что-то с их прогулкой. Самое время, кажется, наведать Синьору.

***

      Скарамучча постучал в дом подруги, ожидая, когда ему откроют. Послышались шаги, и в проёме показалось чужое заспанное лицо.       — Блять, Скарамучча? Ты что здесь делаешь? Ещё и так рано…       — Сейчас двенадцать, к слову.       — Имею право в свой законный выходной, — вздохнула блондинка, — Отчёт написать хочешь?       — Нет, помощь нужна.       — Ну, заходи тогда, — пригласила женщина, впуская в дом.       — Короче, — начал Скарамучча, усаживаясь на кухне, пока Синьора начала заваривать себе кофе, чтобы проснуться, — Куда можно пойти, чтобы удивить человека? Чтобы ему понравилось.       — Еб твою мать! — вздрогнула Синьора, — Что я слышу? У тебя девушка появилась?       — Я с парнем пойти хочу, — выгнул бровь брюнет.       — У тебя парень появился?! Кто он? Я его знаю?       — Блять. Я имел ввиду парень от слова мужчина, а не от слова бойфренд.       — А-а-а, фу, тогда зачем пришёл? — расстроилась блондинка.       — Куда пойти можно?       — Какие у него вкусы? Сколько ему? Характер?       — Ему шестнадцать. Спокойный и почти ничего в жизни не видел, — пожал плечами Скарамучча.       — Ну не знаю, — цокнула Синьора, — На ботаника похож? Если да, то пойдите в библиотеку.       — Что мы должны в библиотеке делать?       Женщина как-то странно хмыкнула, а затем продолжила расспрос:       — Клубы, дискотеки не любит?       — Не уверен.       — Спокойный шестнадцатилетний мальчик… Хм… Какой-нибудь незабываемый пейзаж?       — Пейзаж… — Скарамучча задумался. А что, неплохо, кстати! — А куда пойти можно?       — Знаю шикарное место, — щёлкнула пальцами Синьора, — Но там обрыв. Твой милашка высоты не боится?       — Он не мой, — ответил темноволосый.       А он ведь и не знает, боится ли он, а его номера телефона у него нет. Будем надеяться, что не боится.       — Где это место?       — Я скину геоданные.

***

      Довольный собой, брюнет рассматривал машину Синьоры, которую он у неё позаимствовал на время. Та, конечно, не особо хотела её отдавать, но после того, как Скарамучча задействовал запрещённый приём «Я тебе отчёты писать помогаю, а ты вот так со мной поступаешь?», блондинка с горем пополам согласилась, крича ему вслед, чтобы он купил себе наконец машину сам. Но, что поделать — это все слишком долго и нудно, а сам он редко куда-то выезжает, предпочитая проводить свои выходные дома, так что обойдется без лишних нервов.       — Это разве твоя машина? Я её не видел у тебя, надеюсь, ты не ограбил кого-то, — сказал Казуха, усаживаясь рядом с своим знакомым на переднее сидение.       — Я настолько плохой в твоих глазах?       — Нет, но я бы не удивился, если бы ты украл её.       — Не парься, у подруги взял, — ответил темноволосый, заводя машину, интересуясь: — Перед началом хочу уточнить, боишься ли ты высоты?       Если Каэдэхара и был удивлен как-то этим вопросом, то он никак этого не показал, отвечая:       — Нет.       — Тогда супер, — выдохнул Скарамучча, расслабляясь, — В таком случае, наслаждайся дорогой.       Следующих несколько минут оба парня молчали. Казуха со слишком большим интересом разглядывал пейзажи за окном, пока брюнет ехал по маршруту, что выставила ему Синьора.       — А у тебя права-то есть? — спросил Каэдэхара, отвлекаясь от окна.       — Нет, — издал тихий смешок Скарамучча, заставляя блондина в шоке перевести на него взгляд.       — Тогда почему… А если полиция?..       — Ой, забей, — протянул голубоглазый, — На такой случай у меня есть деньги и связи, этого более, чем достаточно.       — Мне все равно не нравится это, — буркнул Казуха.       — Мне впадлу было это тупое обучение проходить, легче дать денег и жить спокойно. Базовые знания у меня есть, а остальное мне нахуй не сдалось.       — Ты богат? — удивился красноглазый.       — Наверное. Что-то типа того.       — Кем ты работаешь, если у тебя много денег?       — Никем. Нет, у меня, конечно, есть что-то вроде работы — я иногда помогаю своей подруге в полицейском участке, и мне за это платят, но это не официальная работа. Мне все от родителей осталось, после того, как они умерли.       — Я и не думал, что у тебя много денег…       — Я не похож на богача? — хмыкнул темноволосый, замечая, что они уже выехали за город, — Мне не на что деньги тратить, их скучно тратить. Все нужное у меня есть, а бесполезной хренью засорять свой и так убитый мусором дом мне не надо.       — Понятно, — только и сказал Казуха, замолкая.       — Кстати, — вдруг вспомнил Скарамучча, — У меня есть к тебе предложение.       Подросток кивнул, как бы говоря, что он его слушает.       — Как ты относишься к тому, чтобы ты начал ходить к психологу? — протянул брюнет, на несколько секунд скосив взгляд на блондина. Он надеялся, что его правильно поймут.       — Психолог? Почему?       — Я уже заметил, что у тебя явно какие-то проблемы с… Ну, я думаю, ты и так понимаешь. Думаю, если бы тебе кто-нибудь помог, то тебе бы стало легче.       — Нет, — закусил губу Казуха, — Я не хочу, чтобы обо мне что-то узнали. Я в порядке.       «Нихуя себе в порядке»       — Я найду лучшего психолога и оплачу его. Просто прими это предложение, потому что я не всегда такой щедрый.       На самом деле, Скарамучча и вправду хотел ему помочь. Да-да, он готов протянуть руку помощи какому-то проблемному подростку с улицы, а что? Искать оправдание этой доброте ему было лень, так что легче всего сказать, что ему просто интересно узнать, что творится в жизни этого парня.       — Я попробую, — сказал наконец неуверенным тоном Каэдэхара.       — О. Тогда хорошо. Я все решу, — сказал напоследок брюнет, а затем они оба замолчали, не находя темы для разговоров.       Остальное время каждый занимался своим делом — Казуха немного задумчиво разглядывал окно, пока Скарамучча в тайне надеялся, что он не испортил ему настроение. В любом случае, ехать им, кажется, ещё недолго, и осталось только гадать, достаточно ли хорошее место подобрала Синьора. Она заверила, что место просто супер, но верить на слово этой женщине — самоубийство. В худшем случае, темноволосый просто разочаруется в «природе» и будет дальше сидеть всегда дома.       Спустя несколько минут они доехали до назначенного места, но шикарных пейзажев никто так и не увидел. Только лес. Ого, походу сегодня их украдут, запихают в лес, изнасилуют и продадут на органы. Медведи будут свидетелями.       Глубоко вздохнув, параллельно матерясь, он вышел с машины, оглядываясь — спереди лес, сзади дорога назад, по бокам поле. Ну, блять, наборчик хорош.       Не желая тратить нервы на решения проблем, Скарамучча позвонил Синьоре — удивительно, что связь есть. Три гудка, а затем оттуда раздалось:       «Блять, Скарамучча, что ты хочешь от меня?»       Брюнет удивлённо помолчал, прислушиваясь. На том стороне провода раздалось какое-то чмоканье, заставляя парня скривиться, понимая, чем его подруга сейчас занимается. Ну хоть трубку взяла, вот уж спасибо.       — Чё за лес нахуй?       «Ты прикалываешься, какой лес?» — возмутилась блондинка, а затем послышался тихий стон.       Скарамучча оттянул телефон от уха, закрывая динамик, проговаривая «Господи, за что мне это?», приставляя его обратно к уху, поясняя:       — Лес. Я жду охуенный пейзаж, а не лес, где меня… Нас закидают орехами белки.       «А-а-а, тебе нужно зайти в лес, идёшь прямо, потом вы выйдете, и там будет красивый обрыв, ах»       — Я тебя настолько задолбал, что ты решила избавиться от меня таким способом?       «В данную секунду ты пиздец как меня достал, я занята, все, пока» — напоследок крикнула подруга и отключила трубку.       — Пиздец, — сделал вывод Скарамучча, заглядывая в машину, говоря Казухе:       — Выходи.       Тот сразу же выполнил сказанное им, и брюнет просто пожалел парня: он такой доверчивый. У него даже ни одной мысли не возникает о том, что с ним могли бы сделать в такой обстановке? Уезжать с кем-то малознакомым в лес — дело такое себе.       — Куда мы идём?       — Лес, а потом обрыв.       — Что мы там делать будем?       — Не знаю как ты, а я лично прыгать, — устало ответил Скарамучча, доставая с багажника сумку, не замечая на себе до жути испуганный и удивлённый взгляд. — Пошли.       Перед входом в лес голубоглазый только перекрестился, надеясь, что их не прихлопнут, пока напряжённый Казуха смотрел на него так, будто у него три головы. Он пытался игнорировать этот взгляд, но в конце концов, он его выбесил, и, не выдержал, Скарамучча спросил:       — Что?       — Зачем ты хочешь прыгать?       Скарамучча повернулся, останавливаясь. В его взгляде читалось прямое «Ты ебнулся?».       — Господи, что ж ты такой непутёвый. Это была шутка. Черный юмор. Я не собираюсь прыгать. Ты должен был посмеяться, и мы бы пошли довольные в путь.       — Я должен был посмеяться, что ты хочешь умереть?       Скарамучча пытался что-то ответить, а потом просто махнул и продолжил путь.       Лес оказался не таким уж и стрёмным. По крайней мере, медведей, которые пьют чай в компании волков, они не видели. А ещё здесь было довольно светло. Уютно, но не в его вкусе.       Шли они минут пятнадцать, пока обещанный выход с леса и обрыв — к удивлению — не показался им на свет. Было высоко и очень красиво. Снизу был город, а вечер только прибавлял атмосферы. Синьора не ошибалась, когда говорила, что здесь потрясающе — единственный минус, они приехали слишком поздно. Уже закат, а им ещё обратно возвращаться через лес, так что долго они здесь не посидят. Ну, зато красиво.       Темноволосый повернулся к Казухе, открывая рот, чтобы что-то сказать блондину, но слова так и не раздались, застревая в горле. И Скарамучча застыл, глядя на Каэдэхару. В его глазах читалось такое восхищение, что словами передать невозможно. Такое воодушевление, такое счастье, что сам брюнет даже растерялся. Для него эти пейзажи ничего не значат — ну да, красиво, но чтобы прям такое. Блондин так смотрел на это, будто в жизни ничего красивее не видел.       С его красных глаз скатилась слеза, заставляя Скарамуччу ещё больше растеряться.       — Ты плачешь? Э-э, не плачь? Что случилось? — попробовал успокоить его голубоглазый, но он это делает почти что впервые, поэтому получается паршиво как-то.       — Это потрясающе. Восхитительно. Я в жизни так… — Казуха резко вздохнул, вытирая слезу, а затем повернувшись к Скарамучче, вскрикнул: — Спасибо! Спасибо, Скарамучча, это прекрасное место, я просто… — не найдя слов, блондин подбежал к вообще ничего не понимающему брюнету и со всей силы его обнял, — Я в жизни такой красоты не видел. Ты лучший, я благодарен тебе всей душой, спасибо, что показал это место…       Он и дальше продолжал сыпать благодарностями, но Скарамучча просто в шоке смотрел, как его обнимают. Его никто не обнимал. Ни мама, ни папа, ни друзья — никто. Родители вообще о нем не особо заботились, а друзья… Их было не особо много, можно сказать, вообще не было. Синьора, но они не прям такие друзья. И сейчас его обнимают. Просто так. Обнимают.       Темноволосый рыпнулся, потому что ему показалось, что он сейчас тоже может заплакать, и ему нужно было отвернутся, но сам Каэдэхара воспринял этот факт как то, что ему не нравится, что его обнимают, и отошёл от него, заставляя Скарамуччу только закусить губу, чтобы не выдать разочарованного вздоха.       — Прости, прости, я просто… Я так давно никого не касался и сейчас пытаюсь найти как больше контакта с тобой. Это происходит подсознательно, я это не контролирую, прости, забываю спрашивать тебя о твоём…       — Все хорошо, — ответил брюнет, а затем немного подумав, он, смущаясь, сказал: — Можешь меня обнять ещё раз.       Казуха был удивлен, но в ту же секунду искренне засмеялся, прыгая к голубоглазому, снова обнимая его, пока Скарамучча просто пытался понять, что ему нужно делать в таких ситуациях.       — Давай, обними меня тоже.       — Я-я не знаю как.       — Если честно, я тоже не знаю. Забыл, — хохотнул Каэдэхара, — Сделай как я.       Вздохнув, он обнял блондина за плечи, путаясь в чувствах.       — Ну как?       — Хорошо, наверное.       — Мне тоже.       — Выглядим как два дурака.       — Это обязательно плохо?       — Нет.       — Тогда классно.       Они бы так и стояли, если бы с леса вдруг не вылетела птица, напугав парней, заставляя отскочить от друг друга.       — Я это… Плед постелю, — решил Скарамучча, потому что смотреть на человека, с которым он только что обнимался — стыдно.       — Тебе помочь? — поинтересовался Казуха, но брюнет упрямо расстелил все сам, плюхаясь на плед, шарясь по сумке, пока Казуха аккуратно сел возле него.       Вдруг темноволосый остановил движение и достал из сумки свой телефон, думая о чем-то.       — Давай сфоткаемся?       — Сфоткаемся?       — Да.       — Ну… Если хочешь.       На самом деле Скарамучча не особо любил фотографироваться, но сейчас ему вдруг захотелось запечатлеть этот момент. Будет, что вспомнить, когда он снова останется без друзей.       Перевернув камеру на селфи, брюнет понял одну вещь — никто из них не умеет корчить веселые рожицы. Надо что-то продумать.       — Что? — спросил Казуха, когда на него перевели подозрительный взгляд.       — Щекотки боишься?       — Не знаю, меня не щекотали никогда, — ответил Каэдэхара, пожимая плечами, а затем увидев чужую хищную улыбку, неуверенно спросил: — Ты ведь н-не?.. — начал он, но его вдруг начали щекотать, и ответ на вопрос стал понятным: боится.       Неудержимый смех разлился над обрывом. Казуха пытался отбиться от голубоглазого, но получалось откровенно плохо, в то время как Скарамучча с искренним весельем щекотал блондина. Через некоторое время темноволосый схватил телефон и сфотографировал их — счастливых, радостных и весёлых, к удивлению.       — Ужасный способ делать фотки, — сказал Казуха, когда у него наконец получилось отдышаться.       — Что есть, — хмыкнул брюнет, разглядывая фотографию.       — Напомни мне больше с тобой не фотографироваться.       — Конечно.       Он не напомнит.