Алекситимия

      Дверь приоткрывалась, и Скарамучча удивленно оглянулся. Везде было темно, казалось, что дома вообще никого не было. Полная тишина.       «Казуха уже спит, что ли? Сейчас ведь только девять вечера, кто вообще так рано спать ложиться, чё за херня?» — подумал брюнет, фыркая. Детский час.       Сняв обувь, тот направился в ванную, неутешно подумывая о том, что ему завтра придётся идти в полицейский участок, ибо не особо длительное путешествие Синьоры было окончено. Увы. Он надеялся, что у него будет хоть неделька-две отдыха, а не вот это. Надо ему уже закругляться с этим фондом всемирной доброты Девы Марии, а то полиция со своими бумагами уже порядком заебала его. Нужно найти что-то такое, чем ему понравится заниматься…       Летая в своих мыслях, темноволосый включил свет, тут же резко останавливаясь, пытаясь понять, что вообще, блять, происходит, и какого хуя Казуха сейчас…       — Блять, Каэдэхара!       Он упал на колени рядом с ним и счастливо выдохнул, когда обнаружил, что беловолосый пребывает в сознании. Подросток безжизненно смотрел в противоположную стену, пока кровь с запястий текла по его рукам и капала на пол. Бинты валялись где-то рядом с ножом, который, если Скарамучча не ошибается, когда-то лежал на кухне. А ещё рядом был телефон парня.       — Срань Господняя, что случилось?!       Окей, он вообще не понимает, что надо делать в таких ситуациях. Скорую вызвать? Кокоми позвонить? Поговорить с ним? Бинты завязать? Что, блять, делать в таких случаях?!       К счастью, Казуха и сам понял, что в данный момент его друг совершенно не понимает, что от него требуется, и немного коряво поднялся и начал мыть запястья, опираясь об стену.       Скарамучча внимательно посмотрел на блондина. Тот… плакал? Что с ним вообще случилось за время его отсутствия, что он успел начать резать вены, или чем он там ещё занимался?! Он бы однозначно дал ему сейчас в лицо за то, что он сделал это с собой, но парень выглядел таким… потрёпанным, что он мысленно отложил это действие на потом.       — Я не делал это, чтобы умереть, — сказал красноглазый, будто прочитав мысли парня.       — А смысл тогда? — фыркнул Скарамучча. Он злился и ничего не мог с этим поделать, — Нечем заняться было? Я совершенно не понимаю, какого хрена вообще ты…       — Мне отец написал, — ответил Казуха, съезжая по стене, оседая при этом на пол.       Брюнет застыл. Отец… с учётом, какие панические атаки ловил его сожитель при одном только упоминании этого человека, он… окей, теперь он начал переживать. Ведь именно поэтому светловолосый сделал это с собой? Блять, надо было остаться дома.       — С тобой все в порядке? — спросил Скарамучча, мысленно давая себе по голове за такой дурацкий вопрос.       — Похоже, что у меня все в порядке? — издал тихий смешок парень.       — Ладно, тогда… он… могу ли я узнать, что он тебе написал?       Темноволосый знал, что нет. Не может, ему не скажут, но он должен был спросить. Ему хотелось узнать, что довело парня до такого состояния. Ему хотелось помочь.       — Сказал, чтобы я вернулся домой, — вдруг с лёгкостью ответил красноглазый, загоняя тем самым своего друга в ступор. Он не ожидал открытого и честного ответа.       — Не понимаю, чего ожидал твой отец, когда предлагал это, — вздохнул темноволосый.       На это блондин промолчал. О том, что ему поставили ультиматум, он так не сказал, хотя, собственно, его и не спрашивали об этом.       Они молчали. Скарамучча думал о том, нужно ли ему сейчас что-то сделать для Казухи — поговорить, может, или принести что-то, помочь с чем-то, в то время как Каэдэхара просто разглядывал ванную. Все мысли проскакивали мимо него, оставляя его голову пустой.       — Хочешь узнать, почему я ненавижу его? — вдруг спросил светловолосый.       Сердце голубоглазого забилось быстрее, а сам он напрягся. Почему-то именно в этот момент он не хотел узнавать этого. Ему было интересно, но он знал, что чего-то особо хорошего он сейчас не услышит.       — Я… — ладно, лучше сейчас, чем никогда, — Да.

***

      Казуха рисовал подарок маме на 8 марта, когда на кухне что-то разбилось. Крики матери и отца было слышно на всю квартиру, и немного испуганный мальчик вышел с комнаты, глядя, как его родители ссорятся.       — Разве я много тебя прошу?! Всего лишь каплю уважения! Хватит тратить семейный бюджет на шлюх! Ты знаешь, как я устала видеть дома, приходя с работы, как ты в нашей спальне развлекаешься с кем-то?! — кричала мать, пока ничего не понимающий ребёнок пытался понять, что натворил его папа.       — Это мой дом, и я буду водить сюда, кого хочу! — рявкнул в ответ отец, ударяя рукой об стол, заставляя его жену отпрыгнуть, боясь, что сейчас ударят её.       — А деньги зарабатываю я, тогда почему их тратишь ты и даже не на семью!       — Ты обязана…       — Да! Я все обязана! Сидеть с сыном, ходить на работу, кормить вас, убираться за вами, а ты у нас обязан только со шлюхами развлекаться и бухло с друзьями пить, пока футбол смотришь!       «Маме плохо» — подумал блондин, а его сердце неутешно сжалось. Он должен помочь ей, иначе папа её ударит…       — Я тебя просил этого засранца рожать?! Вспомни, я говорил тебе сделать аборт, но ты отказалась! Так с какого хуя ты меня виноватым делаешь?!       — Я хотела нормальную семью, а не вот это!       — Так завела бы эту семью с кем-то другим, ноги ты хорошо раздвигаешь, уверен, у тебя бы получ… — он не успел договорить, как его ударили по лицу, а затем молодая женщина развернулась и побежала на улицу, пока её муж кричал ей что-то вслед.       — Сука ебучая! Я сделаю так, что ты ещё на коленях у меня ползать будешь! Вернёшься домой, и я тебе покажу, кто в доме хозяин! — входная дверь захлопнулась, и в доме осталось только двое.       Казуха сжал кулаки. Ему надо уйти обратно в комнату, иначе папа снова изобьет его…       — Маленькая дрянь, куда пошёл?!       Все надежды испарились, а сердце Казухи забилось быстрее. Нет… его заметили.       Ребро все ещё болело после последней взбучки, и он был не готов получать снова.       — П-папа, прости, я никому не скажу… — начал он, пока разъярённый отец возвышался над ним, глядя на испуганное лицо.       Его вдруг схватили за волосы, а сам мужчина опустился на корточки, притягивая его к себе.       — На свою припизднутую мамку похож, — ухмыльнулся тот, — Как жаль, что она решила тебя родить, ещё и меня впутала. Видел, малыш? Ты портишь кучу жизней одним своим существованием, понимаешь? Было бы неплохо, если бы ты попал под машину, уходя с школы домой. Заодно бы твою мамку проучили.       Нижняя губа паренька начала дрожать, и он сразу же закусил её до крови, заставляя остановиться. Ему нельзя плакать, иначе…       — Ты так похож на бабу, — сказал ему отец, разглядывая его, будто впервые, — Хрупкий такой, ещё и волосы длинные. Тебе нравится? Нравится выглядеть, как эти суки? Знаешь, зачем они нужны? Они все поголовно стая шлюх, которые раздвигают ноги для нас, мужчин, а ты вот так хочешь быть похожим на них?       Блондин не понимал, чего от него хотят. Его не били, но все ещё держали за футболку, не давая сдвинуться с места, рассказывая что-то. Он просто хотел в комнату, пожалуйста…       — Или ты просто хочешь к себе соответствующего отношения? Тоже хочешь, чтобы тебя ебали? В мамку пошёл, да? — продолжал его отец, пока маленький Каэдэхара вообще мало соображал, о чем ему сейчас говорят. Мама не рассказывала ему, что это.       Вдруг мужчина замолчал, и блондин понадеялся, что его сейчас отпустят, но завидев безумную улыбку отца, он понял, что нет.       — Ха! И как я раньше не додумался? — счастливо вскрикнул его папа, зарываясь свободной рукой в волосы, — Эта конченная сука любит же тебя до усрачки! Если я сделаю это, я поставлю её на место!       «Что сделает? Ударит меня? Изобьет?» — начал думать парень, но вдруг отец потянул Казуху в комнату мальчика, заставляя его только неуклюже перебирать ноги.       — Папа? Что ты делаешь? Ты будешь меня бить?       — Я? О нет, это в прошлом теперь, малыш, — хмыкнул мужчина, а затем кинул своего сына на пол.       Казуха зашипел, но тут же закрыл рот, поднимая голову.       Мужчина сел на его кровать, раздвигая ноги, пока беловолосая макушка не оказалась возле его паха. На непонимающий взгляд парня, он только хохотнул.       — Расскажи мне, порно уже смотрел?       — Я не знаю, что это, — тихо ответил мальчик.       Руку на него не подняли, а только ухмыльнулись.       Ладони Каэдэхары сжались на его коленях. Ему было страшно. Он не знал, что с ним сейчас сделают, но его нутро сжималось в страхе все больше и больше. Он боялся своего отца, он не знал, что он сделает с ним, ему хотелось убежать от него. В три года он пытался задушить Казуху подушкой, в четыре года он чуть не засадил ему вилку в глаз, в пять лет он оставил его зимой на улице на всю ночь, и он не знает, что будет сейчас. В его спальне не было чего-то острого, но он вполне мог попытаться перевернуть на него что-то… стул, тумбочка, шкаф? Надо просто быть готовым…       — Какой правильный мальчик, — усмехнулся мужчина, — Знаешь, был бы ты девочкой, ты бы многим нравился. Несмотря на все твои недостатки, внешность у тебя хороша. Жаль только, что пацан. Но ничего, пока ты на девочку похож, то я вполне могу себе позволить.       «Мама, мама… хочу к маме»       — Хочешь, чтобы я тебя бил?       — Н…нет.       — Хорошо. — легко согласился старший, — тогда будь послушным мальчиком и делай, как тебе говорят. Договорились?       Каэдэхара неуверенно кивнул.       Вдруг чужие руки потянулись к ширинке. Казуха испуганно проследил за тем, как его отец начал расстегивать себе штаны и начал отодвигаться.       — Стоять. Мы же с тобой договорились. — рявкнул папа, хватая его за волосы и притягивая ещё ближе.       Через несколько секунд светловолосый понял, что начинает плакать и пытается отодвинуться, пока крепкая рука сдавливает его волосы.       Он ничего не понимал, но желание убежать было невероятно большим и почти съедало его целиком.       — Папа, я не хочу… — тихо всхлипнул он, но его слова проигнорировали.       Я не хочу, я не хочу, отпусти меня…       Возможно, если бы его не родили, было бы и вправду лучше.       — Был бы ты всегда таким спокойным, — с улыбкой начал его папа, издавая стон, — Цены бы тебе не было. Знаешь, ты даже получше своей мамули будешь тогда!       «Пока не проглотишь — будешь сидеть так».       И это был далеко не последний раз для него.

***

      Скарамучча в шоке думал, какой бы вообще мат мог бы описать отца Казухи… блять, да это не отец даже. Это…       — Уебан, — сделал тихий вывод брюнет, понимая, что это слово и близко не описывает этого урода, — Блять, у меня просто нет слов! — шлёпнул себя по лбу темноволосый, — Как вообще такие подонки рождаются, я, сука, я просто не понимаю…       Казуха сидел рядом и крутил в руках свой телефон. За всю историю он не схлопотал ни одной панической атак и ни разу не заплакал, что было довольно удивительно для голубоглазого, но в итоге он пришёл к выводу, что то, что он… резал себя — помогает ему. Хотя, глядя на его теперь безжизненный взгляд, он думает, что панические атаки были не такими уж и плохими.       — А… до скольки лет это продолжалось? — тихо поинтересовался Скарамучча.       — До четырнадцати? Тринадцати? Точно не помню, но это было до того момента, пока я не начал приобретать мужские черты. Плечи там, рост… Он пользовался мной, пока я был похож на девушку.       — Вот гандон, — выругался брюнет, — Тусовался со своими девками, так пусть и дальше, какого хрена…       — Он в молодости был красив, и все пути были ему открыты. А потом стал страшным, когда вырос, — начал рассказывать Каэдэхара, — Ему все отказывали, а мама его не любила и, соответственно, время проводить с ним не стремилась. Деньги были не вечны, так что он решил, что я — хороший вариант.       Скарамучча раздражительно выдохнул. Окей, он и представить не мог, что такие уебаны ещё не вымерли.       Минуту-две они молчали, а потом темноволосый вдруг обнял его, заставляя блондина вздрогнуть от неожиданности.       — Ты сильный. Ты молодец. — тихо сказал ему голубоглазый, а Казуха вдруг вцепился в него, крепко обнимая.       — Разве я тебе теперь не противен? — поинтересовался он, чувствуя как защипало в уголках глаз.       Его приняли…       — Нет, конечно, ни за что в жизни. Это твой отец говнюк, а не ты.       — Он мне всегда говорил, что если кто-то узнает, то я стану для них омерзительным, — Каэдэхара сжал губы в тонкую линию, — И я никому не говорил. И я боялся, что ты начнешь меня ненавидеть. Ты важен для меня, поэтому я рад, что ты все ещё со мной. Спасибо.       Скарамучча удивленно вздохнул. Он важен для него. Он важен для Казухи. К-а-з-у-х-а.       — Таким способом ты не сумеешь от меня избавиться, — хмыкнул темноволосый, пытаясь скрыть смущение.       — Я надеюсь, такого способа вообще не существует.       «Я тоже»       Они обнимались, сидя в ванной, думая каждый о своем.       — Казуха?       — М?       — Я обещаю, что такого больше не будет, — серьёзно заявил Скарамучча, — Больше никто не посмеет сотворить такое с тобой.       Блондин удивленно смотрел на него, а затем вымученно, но все-таки искренне улыбнулся.       — Конечно. Я верю тебе.