Алекситимия

      Скарамучча сидел на лавочке, с грустью рассматривая могилу перед собой. Лицо Казухи улыбалось здесь. Та самая улыбка, которую брюнет не видел ни разу после того, как начал принимать наркотики. Он все просрал.       Вчера официально состоялись похороны. Кто пришёл, а кто нет, темноволосый не особо разбирался. Единственное, что он увидел в тот день — полный ненависти взгляд Нин Гуан, и сожалеющий Бэй Доу. Вероятно, тётя Каэдэхары говорила племяннику, что ничем хорошим эти поездки не закончатся, но она и понятия не имела, что несчастному мальчику придётся умереть. Её чувства на счёт голубоглазого были оправданы, так как он прекрасно знал, что сам виноват. Из-за своего «я сам, я сам», из-за того, что не рассказал все заранее… что сейчас? Сейчас Скарамучча снова один, а единственный человек, который любил его — в земле. Больше в этом мире ничего не осталось.       Вдруг послышались чьи-то шаги, но брюнет даже не обратил на них внимание. В конце концов, он на кладбище, чему удивляться? Вопреки ожиданиям, неизвестный человек остановился рядом с ним.       — Скарамучча? Я искала тебя, — сказала Синьора, садясь рядом, — Ты как?       В ответ на это темноволосый пожал плечами. Он вообще не до конца уверен, что живой.       Блондинка замолчала. Встав, она поставила какие-то цветы на могилу умершего, а затем вернулась на место, вздыхая. Через несколько минут она снова заговорила:       — Тарталья добровольно согласился на небольшой срок, но все же деньги и знакомства сыграли свою роль.       — Мне от этого что? — вяло фыркнул голубоглазый, — У меня и так все испорчено, какая разница, что там у Аякса?       На это ему не ответили.       — Скарамучча, — начала вдруг женщина, похлопывая друга по плечам, — Мне кажется, Казуха бы искренне хотел, чтобы ты продолжил жить дальше. Заниматься, чем ты хочешь, а любовь… ты молодой, жизнь на этом не кончается. Не зацикливайся на этом. Нужно идти вперёд.       Парню захотелось съязвить, но он смиренно молчал. Сил, на самом деле, почти не осталось. Да и в конце концов, он уже все решил.       Спустя минут пятнадцать Синьора ушла, обещая, что позже проведает его. А вот Скарамучча остался. Здесь он находится в последний раз.       — Прости, — хрипло отозвался брюнет, носком копая землю.       Спустя минуту он встал, прощаясь с Каэдэхарой, а после чего развернулся, покидая кладбище.

***

      Дом теперь не встречал хозяина с былой теплотой. Было чертовски холодно. Никто не ждал его здесь, а он вновь был один. К сожалению, теперь терпеть это было просто невыносимо для темноволосого. Он слишком привык.       Парень сидел на кухне, а на столе стоял бокал с дорогим вином. А ещё фото. Фото, где они с Казухой вместе на обрыве.       К сожалению, суровая реальность настигла голубоглазого вновь. Раньше он был счастлив, сейчас он был просто наркоманом, у которого умер его последний дорогой человек, который ранее дарил ему смысл жизни. Он был готов пытаться измениться, побороть зависимость, все, что угодно, но теперь, когда Каэдэхары больше нет, стоит ли ему пытаться? Вероятно, он просто умрет от передоза спустя некоторое время. У него больше нет былого стремления жить. На кой черт это ему теперь? Разве найдётся хоть один человек в этом мире, который заплачет, когда он будет умирать? После того, что он сделал… из-за него больше нет блондина, что улыбался и готовил ему с утра. Разве после этого он имеет право наслаждаться жизнью? Светловолосый просто хотел быть счастливыми. И что в итоге? Человек, которому он доверился… Разве Казуха заслужил это?       Скарамучча поморщился. Вино ему не нравилось. Просто надо было попробовать. На деле же это какая-то чертовщина.       — Казуха? — начал брюнет, глядя на фото в рамочке. Там блондин ещё был счастлив. И жив, — Я…       На пороге было нечего сказать. Было много чего, что он хотел произнести, но ни одно слово не могло вырваться с его уст. Надо было ли вообще что-то говорить? В конце концов, он один. Ненормальный наркоман, который очнулся тогда, когда его бывшего парня больше не стало. Вспомнит ли кто-то о нем? Возможно, Эи, когда узнает, что бас-гитарист умер, поэтому требуется искать нового. Или Синьора. Наверное, она единственная придет на его похороны. Конечно, если они будут. Может быть, его даже не похоронят. Кто захочет возиться с его трупом? Принесут ли ему цветы на могилу спустя месяц, когда о нем можно уже забыть?       — Нет, — тихо выдохнул темноволосый, — Никто.       В мире много историй, где все заканчивается хорошим концом. Все находят свою любовь, о них начинают заботиться, помогать, доверять, делить радость и горе, доживать свои последние дни в обществе самого лучшего человека, который всегда был рядом. И Скарамучча всегда мечтал об этом. Не говорил это вслух, но его надежда всегда горела маленьким огоньком внутри него. Но, кажется, для него этой концовки не было изначально. Они с Казухой были созданы только для того, чтобы умереть. Вот и конец. Жестокие реалии настигают, и в них нет не капли романтики, о которой он мечтал.       Брюнет посмотрел на лежащее рядом снотворное. Какое счастье, что деньги решают в этом мире большую часть проблем. Как человек, что вскоре покинет этот бренный мир, он не поскупился на большую сумму ради кучи снотворного. После такого он явно умрет, и это было очевидно.       Набрав побольше таблеток, он закинул их себе в кулак. Несколько секунд он смотрел на них, будто обдумывая, точно ли он уверен, но позже засыпал все себе в рот.       Все. Конец.       Темноволосый поставил руки на стол, а затем улёгся на них головой. Парень разглядывал стоящее на столе фото, вспоминая все счастливые моменты жизни. Наркотики давно притупили его чувства, возможно, он даже не до конца понимал, что делает. Скарамучча просто лежал и смотрел, изредка моргая.       С каждой минутой брюнет чувствовал, как его дыхание становится более прерывистым. Он начал чувствовать себя ещё более истощённым. Его зрачки сузились, а сам он со временем перестал понимать, где находился. Голова побаливала, а воздуха перестало хватать. Со временем зрачки наоборот, стали расширяться, перестав реагировать на свет. Грудь темноволосого в последний раз поднялась, чтобы вдохнуть, а после в доме осела глубокая тишина. Дыхания не было слышно.       За окном шёл проливной дождь.