***
Темноволосый стоял под дверьми своего дома, боясь войти туда. Пятнадцать минут назад он закончил разговаривать с Синьорой. Он рассказал абсолютно все, и та пообещала, что попробует разобраться, параллельно искренне посочувствовав другу. Кажется, в её глазах даже дерьмо выглядело привлекательнее, чем полуживой — полумёртвый Скарамучча, но она смолчала. К сожалению, дать 100% гарантию того, что Аякс схватит какой-нибудь срок за то, что натворил, она не могла, потому что, в конце концов, Тарталья — солист популярной группы, и денег с нужными знакомствами у него хоть отбавляй, но попытаться что-то сделать она пообещала. А ещё рассказала ему прекрасную новость, что полиция нашла след от сбежавших заключённых, в том числе и отца Казухи, и сегодня, кажется, у них будет активная ловля. Впрочем, закончив все, что требовалось, голубоглазый побежал домой, пока его сердце билось словно сумасшедшее, а живот скручивало от волнения. Сейчас было девять утра, значит, он потратил примерно час на все. Чайльд… он же не сможет настолько быстро это выследить, да? Сглатывая противный ком в горле, брюнет прикрыл глаза, успокаиваясь. Нужно идти, пока его не начало скучивать от нехватки наркотиков. Иначе он опять что-нибудь вытворит. Скарамучча открыл дверь, входя внутрь, закрыл за собой. В доме стояла глубокая тишина. Казалось, будто здесь никого не было. От последней мысли темноволосый почти перестал дышать. А вдруг Казуха уехал? Нет… нет, нет, нет! Где же он тогда?.. Неужели в Ли Юэ? Черт, но… Послышались шаги, и в коридор вышел Каэдэхара. Тот переоделся в другую одежду, губы его были покрасневшие, а на скуле был синяк. Из-за чьей милости он сейчас так выглядел, гадать не пришлось. Голубоглазый сжал губы в тонкую линию, глядя в огненные глаза, в которых потухли абсолютно все эмоции. Блондин не злился, не радовался, просто стоял, безучастно наблюдая за вошедшим. Брюнет попытался подойти к светловолосому, но тот сразу же отошел от него — то ли от того, что боялся стоять рядом, то ли потому что его парень стал противен ему. Ничего из этого не приносило счастья Скарамучче, поэтому он остановился, кусая щеку изнутри. Надежды, что у них все же может что-то получиться начали бесследно испаряться. Темноволосый вздохнул, а затем на дрожащих ногах опустился на колени. Совсем тихое «Прости», которое было сорвано с его уст почти что шепотом, стало оглушающе громким в тишине, что стояла здесь. Ответа на его извинения не послышалось. В глазах защипало. — Прости… прости, прости, прости… — как заведенный повторял голубоглазый, закрыл глаза. Он пропустил момент, когда его подпустили ближе, и он рукой вцепился в чужую штанину, не отпуская. Сверху послышался шелест, а потом Скарамучча услышал уставший голос Казухи: — Что это? Темноволосый поднял взгляд, и его глаза в шоке расширились. В чужих руках, на запястьях которых ещё остались следы от ремня, был пакетик с наркотиками, который ещё недавно отдал ему Тарталья. — Я… — голос начал дрожать, и руки сильнее сцепились на чужих штанах. От такого напора Каэдэхара попытался отступить, но человек, что все ещё сидел перед ним на коленях, просто не дал этого сделать. В голубых глазах читалась паника, а блондин, в ответ на это, попытался успокоиться. То, что его не отпускали, нагоняло на его страх. Сейчас, когда он узнал, что его парень, оказывается, сидел на наркотиках длительное время, а этой ночью… Да, он боялся Скарамуччу. Чертовски сильно боялся. Но все же решил остаться, потому что… Потому что уйти просто так он не мог. Он испытывал отвратительный набор чувств, глядя на брюнета, но он не мог перестать сразу чувствовать абсолютно все, что было ранее. Он не собирался оставаться, но это не означало, что он не захочет попрощаться. — Не уходи, не уходи, пожалуйста, мне нужен ты… — сказал темноволосый, обнимая чужие ноги. Он снова начал плакать, не замечая, как красноглазый всем своим видом, поджав губы, желает уйти куда угодно, лишь бы не стоять здесь. Им просто нужно закончить этот разговор. Прочистив горло, Казуха открыл рот, спрашивая: — Хорошо. А это что? Его руки вытянули телефон, а через несколько секунд он развернул предмет экраном к темноволосому. Последний в шоке открыл рот. Его фото. Фото, которые сделал Тарталья. Поздно. Каэдэхара все увидел. Оказалось, Аяксу хватило и часа, чтобы узнать, что голубоглазый на него накатал. — Нет… Казуха, я не изменял тебе… Блондин поморщился, вспоминая, чем закончился вчерашний день, когда он сказал тоже самое Скарамучче. — Отпусти, — попросил светловолосый, но в ответ его сжали ещё больше. — Нет. Красноглазый хотел попрощаться с ним, а потом уйти. Поблагодарить, за все счастливые моменты жизни. Свои единственные счастливые моменты. Кажется, зря. Отпустят ли его вообще? — Меня шантажировали. Тарталья шантажировал меня. Он накормил меня наркотиками, и сделал эти фотки, а потом говорил, что если я не буду жрать это, он скинет их тебе. Я… — И в чем была проблема рассказать мне это? — перебил его Казуха. — Я боялся, что ты бросишь меня… — И в итоге ты решил, что лучше жрать наркотики, да? — Каэдэхара прикрыл лицо рукой, — Я бы понял все, если бы ты просто мне сказал об этом. Разве в отношениях люди не должны доверять друг другу? — Ну, я сказал… — слабо запротестовал темноволосый. — Сейчас? Огромное спасибо за доверие, — блондин дернулся, но его не отпустили, — Хватит. Я ухожу. — Нет… Нет, нет, не уходи… что я буду делать без тебя? Казуха! Я избавлюсь от зависимости… все, что захочешь, только останься. — Мне нужно время, пойми же ты это! Я больше тебе не доверяю, Скарамучча. Слова резанули по сердцу раскалённым ножом, но голубоглазый продолжал держать его. — Я люблю тебя… — сказал ему брюнет, взглядывая, — Я… — Ты сам-то веришь в это? — вдруг резко спросил светловолосый, от чего удивлённый брюнет застыл. Конечно, он любит его… Почему он должен не любить его? Наркотики изменили его поведение, но никто не меняли чувств. — Неужели ты и вправду веришь в то, что ты чувствуешь любовь ко мне? — тихо спросил красноглазый, — Ты с самого начала не любил меня. — Что за бред? Я всегда… — Скарамучча, я любил тебя. Если бы ты захотел уйти — я бы ни за что не стал насильно держать, — начал Казуха, — Ты изначально не питал ко мне никаких чувств, и я понял это только вчера. Ты просто эмоционально привязан. Тебе надо, чтобы любили тебя. Скажи мне, когда ты вспомнил, что сделал со мной, ты вообще подумал о том, каково мне? Вероятно, у тебя появлялись мысли на подобие «Казуха меня теперь бросит, как же я без него? Нужно вернуть отношения, ведь что будет, если меня не будут любить». Скарамучча приоткрыл рот, вспоминая… ну, он жалел. Он жалел, что сделал это. Почти тоже самое. Ему не требовались мысли про тревогу за парня, ведь она у него была по-умолчанию. Разве нет? — Хватит, перестань, — попросил блондин, — Я больше не люблю тебя. Теперь ты должен меня отпустить, потому что я ничего тебе не смогу дать. На самом деле, он преувеличил. Не любил так сильно, как раньше, чувства испарялись, но они все ещё присутствовали. То, что сделал темноволосый — отвратительно, и оставаться рядом с ним он больше не хотел, но как бы не пытался, чувства с корнями вырвать за одну ночь он не мог. Ему требовалось время. От шока, голубоглазый перестал так сильно держать бывшего, чем и воспользовался последний. На то, что его оставили, и прямо сейчас одеваются, хватая вещи и собираются уйти, он не реагировал вовсе. Он все ещё сидел на коленях, но слезы перестали течь. Выглядел заплаканно, но брюнет не обращал на свой вид какое либо внимание. Весь план, который он выстроил сегодня с утра, рушился. «Я больше тебя не люблю»? Единственный человек, который любил его всегда, не обращал внимания на его недочеты, заботился, ждал его даже тогда, когда он просиживал тонну времени в «Фатуи»… этот человек его больше не любит? Он снова один? — Прощай, — сказал светловолосый, выходя из дома. На душе было плохо, — Я надеюсь, ты проживёшь счастливо. Дверь тихо закрылась. Скарамучче показалось, что вместе со своим уходом Казуха забрал и его сердце.***
Каэдэхара вышел из кафе, собираясь уже идти в аэропорт. Его рейс в Ли Юэ должен быть в 18 вечера, а сейчас на часах было 15. Парень позвонил Нин Гуан и сказал, что возвращается домой, и та выкупила ему билет. Перед отъездом блондин попрощался с Горо и Кокоми. Первый пообещал, что они ещё когда-нибудь встретятся, а вторую светловолосый просто за все поблагодарил. С кем ещё разговаривать, он не знал, поэтому ушел поесть в кафе, так как кухни в его распоряжении не было, а не ел он ещё с вчерашнего обеда. Только чай со своим психологом пил. Проходясь по знакомым улицам, возможно, в последний раз, он хватался за каждую деталь, пытаясь не концентрироваться на своем бывшем парне, а также на том, что произошло ночью. Ему надо отпустить… даже если это больно. Вдруг в кармане куртки зазвонил телефон, и удивлённый красноглазый вытянул его, глядя на незнакомый номер. Несколько секунд он подумал, принимать или нет, но потом все же поднял. — Да? — Скарамучча у нас, — послышался чей-то грубый и хриплый мужской голос, — Если за час не придёшь по скинутому адресу, считай, что ты похоронил его своими же руками. Полицию вызовешь — уроем и тебя. После этого мужчина отключился, а в трубке послышались гудки. Через несколько секунд пришло уведомление с адресом, которое удалилось спустя минуту. Руки Казухи вспотели. Глаза, что ранее безучастно смотрели на все, что творится вокруг, расширились, а в них показался страх и волнение. Зачем кому-то Скарамучча? Из-за денег? Тогда зачем Каэдэхаре туда идти? Как они вообще словили брюнета? Неужели тот все же вышел за ним, а в итоге его украли посреди белого дня? Конечно, блондин все ещё переживал за темноволосого. Тот столько для него сделал, разве может он бросить его сейчас? Красноглазый глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Через минуту он пошёл туда, куда сказал ему неизвестный мужчина. Этот переулок был почти что не живым. Здесь никого не было. Только брошенные собаки с котами, а ещё заброшенное здание. Мозг светловолосого подсказывал, что там явно ничего хорошего его не ждет. Он встал перед пошарпаным домом, обдумывая что-то. Его губы поджались, будто он что-то понял, а затем вытянул свой телефон, начиная там что-то печатать. Перед тем, как войти внутрь, он развернулся спиной к зданию и сказал в никуда: — Я не особо доволен этой жизнью, но… спасибо. С горем пополам, но спасибо. А затем он горько улыбнулся и зашёл. Везде был мусор, шприцы, пакеты, какая-то разлитая жидкость на стенах, но на людей намека не было. Значит, на второй этаж. Ступая по ступенькам, живот скрутило от страха, но он уперто шел дальше. Как только он поднялся, его схватили — руки завели назад, а затем повернули лицом к грязной стене, придавливая макушку рукой. — И вправду пришел, — удивился какой-то мужчина, и Казуха молниеносно узнал этот голос. Разве… разве он не в тюрьме?.. Такого развития событий он явно не ожидал, а голос его отца заставил его сжаться от страха. Черт, черт, нет… — А чего ты хотел? Думал, я шучу тут? — отозвался другой незнакомый голос, — Давай, делай с ним, что хотел и заканчивай. Яйцо не захочет долго на шухере стоять. Третий голос, также незнакомый, согласился с ним. — Ну, Казуха, как поживаешь? — с тихим хмыком спросил его отец, глядя на то, как его сын вздрогнул в ответ. Блондин молчал. — Не хочешь отвечать? Ну и ладно, — не растерялся мужчина, — Ты пойдешь с нами, а позже я найду, как тебя развлечь. Договорились? Тишина. — Какой неразговорчивый, — сказал какой-то из мужчин, весело фыркая, — Видимо, ты не особо авторитет для него. Кто-то рядом хихикнул. — Скарамуччи у вас нет, да? — спросил Каэдэхара. Он должен убедиться… — Мы его даже в лицо не видели, — ответил какой-то мужчина из двух незнакомцев, — Нет его. Дома спит, наверное. Светловолосый чуть расслабился, выдыхая. Как он и подозревал. Вдруг красноглазого быстро повернули лицом к мужчинам, хватая его за горло, чуть сдавливая. — Уходим отсюда, — скомандовал его отец. — А этого? — худощавый незнакомец кивнул на Казуху, держа сигарету в руках, — Что с ним? — Вырубим, и хуй с ним, — ответил другой пухленький заключенный. — Ну, давай. Сынок, извиняй, но мне придётся… — Убери от него свои руки, — прозвучал ещё чей-то незнакомый голос и все трое сбежавших удивленно посмотрели на появившегося мужчину. К сожалению, лицо его закрывал капюшон, но можно было сказать, что тот был высоким. В руках у него был пистолет. — Сука, — выдохнул человек с сигаретой, — Что с Яйцом? — Если вы про вашего друга, то он с продырявленной рукой лежит у входа, — скучающе выдохнул спаситель, — Отпустили молодого юношу и подняли руки, иначе прикончу сразу троих. Вдруг на улице, прямо рядом с домом, запустили салют, и мужчина вздрогнул, поворачиваясь назад, дабы понять, что произошло. Двое заключенных же побежали на выход, а отец блондина так и не отпускал его, сжимая горло. — Яйцо, братан, ты лучший! — обрадовался толстяк, но вот его друг проигнорировал то, как их спасли, концентрируя внимание на другом: — Да оставь его в покое, нас сейчас убьют! — зарычал худощавый мужчина. — Он не будет жить! Отвлеките этого с капюшоном! — Охуел?! — Полминуты! Мне надо пол минуты! Или ты забыл, как я ваши жопы спас?! Два друга недовольно покосились на человека, что сжимал горло своего сына, а затем все-таки отобрали на себя роль приманки. Последний же потащил молодого парня, прячась в каких-то развалинах. — Я ненавижу тебя, маленькое отродье, — громким шепотом сказал отец, поднимая какой-то большой камень с земли, — Я отберу твою жизнь также, как ранее подарил её! Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни!.. Казуха видел, как камень заносится над его головой. Мужчина что-то шептал, продолжая его проклинать, но этих слов блондин даже не слышал. Время текло медленно, со временем теряя свою ценность. Он вспомнил, как когда-то они со Скарамуччей делали фото на обрыве. Сейчас светловолосый надеялся, что когда-нибудь брюнет найдет свое счастье, что жизнь будет благосклонна к нему больше… Голубоглазый был довольно упёртым, и Каэдэхара знал, что если он захочет, то без проблем сможет справиться со всем горем в его жизни. Даже сейчас красноглазый не мог достаточно сильно ненавидеть своего бывшего. Все чувства и эмоции перестали существовать для него. Парень просто смотрел, как камень начинает опускаться, при этом даже не попытался вырваться и убежать. Умирая, былые обиды забылись. Он отпустил все. Даже дух. В конце концов, он знал, что умрет сегодня. Догадывался. Перед тем, как он вошёл в заброшенное здание, он написал всем дорогим людям (кроме Скарамуччи. Вдруг тот не в себе, и сделает что-то?), о том, что очень любил каждого. Казуха был уверен на 80%, что темноволосого тут нет, но он все-таки зашёл, потому что боялся, что он все-таки мог ошибиться, и бывшему любимому парню угрожали. Но узнав, что с ним все в порядке, ему стало легче. Со вчерашней ночи он уже не испытывал такой тяги к жизни. И хоть умирать было страшно и больно, он знал, что поступил правильно, и не жалел об этом. Теперь он знал, что у Скарамуччи все ещё есть шанс на счастье. Ему, Каэдэхаре, подарили незабываемые моменты, и дали ему смысл жизни на целых полтора года. И он благодарен за это. Его путь в этом мире был отвратителен с самого начала, но испуская последний вздох, он чувствовал себя признательным и счастливым. Кажется, он был рад умереть.***
Мужчина в капюшоне с грустью смотрел на бедного, молодого юношу. Его раннее красивое лицо превратилось в сплошное кровавое месиво. Все таки, у него не получилось уберечь этого парня. Полицейский подошёл к нему, свистнув, окинув труп взглядом: — Это кто? — Сын одного из убитых. Полицейский кивнул. Четыре заключённых были убиты этим человеком, потому как пытались сбежать, и выбора особенно, что с ними делать, не было. — А имя известно? — Его Казухой называли. А фамилия Каэдэхара, основываясь на преступнике. — Ох, черт, так это этого мелкого тот ненормальный трахал и по совместительству мать убил? — удивился человек в форме, — Боже… Как же жаль его. И как такие придурки вообще рождаются? Пожелал бы я его отцу смерти, но уже нечего желать. Его собеседник кивнул. Парня было и вправду жаль. Он ведь мог его спасти… — Что ж, — полицейский вздохнул, — Ты сделал, о чем мы договаривались. Теперь ты официально свободен. Человек в капюшоне заторможенно кивнул, будто до конца не веря. — Беги к своему возлюбленному, он, небось, похоронил тебя уже тридцать раз за прошедшие года. — Не уверен, что он обрадуется, увидев меня. — Как знать, как знать. В любом случае, теперь ты волен делать что хочешь. После этого полицейский ушел, обговаривая что-то со своими коллегами, а мужчина, контракт которого подошёл к концу, ушёл, напоследок желая убитому парню счастья в его следующем перерождении. Вечером он подошёл к двери чьей-то квартиры, а затем, вздохнув, постучал. Открыли ему чуть меньше чем через минуту. — Э-э, чем могу быть полезен? — удивленно спросил молодой парень, глядя на стремного чувака в капюшоне, — Если пришли убить, то разворачивайтесь, драться я умею превосходно. Мужчина хмыкнул, будто вспоминая что-то теплое. Через несколько секунд он скинул головной убор, что ранее прикрывал его лицо, чуть подрагивающими пальцами. Два взгляда встретились. — Кажется, я схожу с ума… — зачарованно произнёс рыжеволосый парень. — Прости. Квартирант все также шокировано смотрел на пришедшего, пытаясь понять, у него предсмертный бред, температура, он сходит с ума, или это клятая реальность. — Чжун Ли?.. — наконец-то шепотом спросил молодой вокалист «Фатуи». — Да, Аякс, — уставши усмехнулся бывший учитель, — Это я. В следующую секунду Тарталья кинулся к нему, сжимая до хруста костей. По лицу текли слезы, и он даже не пытался это как-то остановить. Он жив, он жив, он жив… — Я думал, ты… ты… — Прости. Прости, я обещаю, что все тебе расскажу. Чайльд что-то тихо хмыкнул, а затем затянул человека, который ещё пять минут назад был мертв для него, в квартиру. Они поговорили. Они обнимались и обсудили все, что требовалось. Рыжий чувствовал себя таким до невозможности счастливым, что он начинал рыдать каждых несколько секунд от дикой радости, что его переполняла. Теплые объятия, осторожные касания, успокаивающая речь — все то, по чему он скучал годами. Теперь они снова вместе. Аякс ненавидел, что учитель оставил его, но не до этого сейчас было. Позже. Все потом, сейчас он просто счастлив. — Я мог придти раньше, но пришлось гоняться ещё за четырьмя заключенными, что каким-то боком вышли на свободу, — вздохнул Чжун Ли, неутешно покачивая головой, — Ещё и жертва была… — Что за жертва? — поинтересовался Тарталья, устраиваясь на кровати поудобнее. — Несчастный парень, — уведомил любимого человека брюнет, — Его жизнь… отвратительна. Родной отец делал всякие похабные вещи в его сторону, а потом ещё и жену убил. Вдруг рядом лежащий парень напрягся. Чжун Ли удивленно переместил свой взгляд на него, спрашивая: — Что-то случилось? — Его… убили? — Да. После этого Чайльд вдруг сам на себя перестал быть похожим, он сел, а затем хриплым голосом спросил: — Как его звали? — Казуха. Каэдэхара Казуха. Рыжеволосый замер. Даже дыхание остановилось. Его тело начало подрагивать, а сам он с таким шоком смотрел на стену, будто увидел приведение. — Ты его знал? — догадался бывший учитель, — Что… — Прости, — вдруг подорвался Аякс, выбегая в коридор, — Мне нужно кое-куда срочно уйти. Пожалуйста, сиди тут, я скоро буду дома. Прошу, прошу, мне очень надо, но ты главное чтоб тут был. После этого дверь захлопнулась, а шокированный Чжун Ли остался сидеть на месте. Что ж, ладно. Он подождёт.***
Тарталья в пижаме и надетой наспех куртке бежал по холодной улице. Черт, черт, черт, он не хотел! Он не хотел, чтобы Казуху убивали… Конечно, он коем-то роде ненавидел Скарамуччу, но никогда и ни за что не пожелал смерти ни ему, ни тем более его парню. Чайльду искренне нравился Каэдэхара, и рушить ему жизнь он не собирался. А сейчас, черт возьми… Если Чжун Ли был все это время жив, то к чему вообще была эта месть? Точнее, максимум, что сделал бы рыжеволосый — настоял на непринятии брюнета в «Фатуи», или… да что угодно, но на наркотики бы точно не садил! Блять, надо было забрать к себе на проживание блондина! Какого хрена его убили?! Где его парень вообще был?! Из-за него, Аякса, убили ни в чем не повинного парня… Нет, нет… Блять! Блять, блять, блять! Что он наделал? Надо было хоть удавиться своей местью, но не доводить до такого! Ладно Скарамучча, а итак несчастный Казуха почему тоже оказался впутан в это? Почему он не подумал головой раньше?! Тарталья знал, где живёт их бас-гитарист, поэтому начал стучать в дверь сразу же, как только подбежал к дому. Через некоторое время ему открыл заплаканный, уставший хозяин дома. Выглядел он отвратительно, но, кажется, под наркотой не был. — Что надо? Мне снова закинуться? — с ненавистью прошипел темноволосый. — Что случилось между тобой и Казухой? — тут же спросил Чайльд. — Какая тебе разница? — фыркнул Скарамучча, — Ты уже весь свой компромат слил, так что я не обязан отчитываться. — Прости, — искренне ответил рыжеволосый, думая, что вряд-ли тупые извинения помогут ему описать всю ту гамму чувств, что он сейчас испытывал, — Прости меня. Пожалуйста, просто ответить на вопрос, я прошу тебя. Голубоглазый, казалось, был удивлён, поэтому нехотя, но он все же ответил: — Ушёл. Сердце Тартальи дрогнуло. Неужели это и вправду… Блять. Какое же он уебище. Домстился. — Почему? — Я его изнасиловал под наркотиками, — ответил брюнет, глядя прямо в чужие глаза. Аякс удивлённо поморгал, приоткрыв рот. Что?.. – Не нравится? Уж извиняй, это ты меня до такого состояния довел. Чайльд молчал. — И зачем ты приперся? Только для этого? — прямо спросил темноволосый, — У меня скоро начнётся нехватка наркотиков в организме, поэтому я предполагаю, что мне захочется тебя задушить. Тарталья прикрыл глаза. По щекам пробежались соленые капли, а затем он убитым голосом сказал: — Казухи больше нет.