Бог создал рай и тишину, а черт — подъем и старшину
Со времени окончания Хогвартса, жизнь Персефоны Паркинсон сделала несколько очень крутых поворотов. Сначала все было неплохо, состояние отца помогло им вырваться из творящегося в послевоенное время кошмара. Панси уехала из Британии вместе с отцом, матерью, дедом и двоюродным братом, так что разруха, наступившая за время правления Темного Лорда, прошла, в основном, мимо них. Когда все немного устаканилось, а гонения в адрес чистокровных волшебников стали несколько избирательнее (в первый год победители не щадили вообще никого, кто был хоть немного связан с Пожирателями Смерти), лорд Паркинсон решил, что настало время семье вернуться на родину. После этого все пошло наперекос. Как оказалось, «тупые животные» из числа новых членов правительства вовсе не забыли, что лорд Паркинсон весьма щедро спонсировал действия проигравшей стороны: поставлял им защитное снаряжение почти по себестоимости, а также зелья и растительные компоненты с собственных плантаций и теплиц, просто помогал золотом, ежемесячно отсылая своеобразную дань на обезличенный счет в швейцарском банке дворфов. Равно как и не забыли, что сама Панси была очень дружна с детьми некоторых Пожирателей, а одному вообще была чуть ли не невестой — откуда взялись те слухи Панси и сейчас не знала. Но даже если бы не было этих непонятных слухов про её «жениха», им бы это не помогло. И того, что было хватило на то, чтобы Паркинсоны всей семьей благополучно попали под следствие. И вот тут уже не помогли ни взятки, огромное количество которых отец Панси раздал всем, кому только можно и нельзя, ни высокое положение среди чистокровных, ни родословная длиной в тридцать поколений (и это только то, что Панси успела выучить, так чтобы и спросонья рассказать без запинок!), ни даже то, что лорд Паркинсон владел большей частью теплиц, поставлявших ингредиенты в самые крупные аптеки Британии. Авроры, Департамент Правопорядка, судьи Визенгамота — все они вцепились в их семью, как сторожевой пес — в нежеланного гостя. И тогда уже Панси полагала, что все кончено. Ей, как и отцу, грозило пять лет Азкабана. Да, на средних уровнях, где тюремщиками работают люди, а не дементоры, но и это было ужасно. Панси уповала на чудо, Мерлина, Моргану и даже Поттера — в её ситуации только верить и оставалось. И это чудо не замедлило явиться. Чудо, в лице того самого мать-его-Избранного-Поттера, тогда он был девятнадцатилетним курсантом аврората, ввалилось в зал заседания Визенгамота, продемонстрировало перстни глав семей Поттер и Блэк, послало на хер на тот момент еще временно исполняющего обязанности главы аврората Кингсли Бруствера и предложило разумную инициативу, принятую почти единогласно. Панси была спасена от тюрьмы, хотя ее отцу и повезло меньше. Но три года — не пять, пусть даже так… Вернулся ее отец из Азкабана совсем другим человеком. Сама же Панси «примерила» на себя титул леди Паркинсон (а в нынешних реалиях и «леди» надо брать в кавычки), став временно главой семьи — ее остатков, — и отправилась в наскоро организованный центр реабилитации, где три года проработала на правах домового эльфа, оказывая помощь тем, кто пострадал от действий Темного Лорда и его сторонников. Работала с ранеными и проклятыми, помогала отстраивать дома, разыскивать похищенные артефакты и книги… Да еще и компенсации… Люди не мелочились, суммы исков к бывшим Пожирателям Смерти и сочувствующим были огромны. На выплату компенсаций и ушло почти все состояние Паркинсонов — что осталось после взяток. Плюс ее обязали поступить на обучение в любую на выбор госструктуру, где она должна была отработать еще десять лет (и никаких руководящих должностей!), половину зарплаты перечисляя в фонд помощи пострадавшим — гигантский золотой запас семьи растаял, как утренний туман, на все выплаты не хватило денег даже после продажи большей части теплиц и почти всех домов, кроме Паркинсон-холла. Но, как бы там ни было, Панси была благодарна Поттеру. Пусть ей пришлось пройти через различные лишения и издевательства, но она, хотя бы, оставалась свободной лично и могла помогать своей семье по мере сил. И, поскольку Поттер был сперва курсантом, а потом — и офицером аврората, то она решила пойти по следам того, кто спас ее семью от весьма печальной участи. Вышедший из Азкабана отец на пару с матерью пытался отговорить ее от подобного решения — мол, где это видано, чтобы наследница чистокровного семейства ловила преступников? Но Панси была непреклонна. Два года в академии аврората — и вот она, получив статус детектива-стажера и направление в офис Лондон-сити, снова встретилась с человеком, которому была обязана почти всем. Из раздумий Панси выбил оклик заглянувшего в кабинет посыльного. — Аврор Поттер, вас просят в переговорку! Поттер оторвался от кофе с коньяком. Кстати, вот еще странность… Почему никто не обращает внимание, как от одного из авроров попахивает алкоголем? Проводя с ним по восемь часов в одном кабинете, она не раз и не два видела, как Поттер прикладывается к плоской фляжке, которую таскает во внутреннем кармане пиджака. И, судя по запаху, налит во фляжку был явно не чай. Она даже посчитала примерно, сколько выпивает ее коллега. Выходило, что не меньше пинты какого-то крепкого алкоголя. И при этом остается трезвый, как стекло. Глаза не блестят, не качается, руки не дрожат, речь остается абсолютно внятной и связной… Казалось, нет вообще никаких признаков опьянения, кроме небольшого запаха, успешно впрочем перекрываемого каким-то дорогим парфюмом. Что, кстати, странно. Так ведь не бывает! Нельзя всадить в себя почти шестьсот грамм коньяка или виски — и оставаться, что называется, «ни в одном глазу». Да и со слов Уизли, раньше — до появления стажерок — тот не пользовался парфюмом и не имел привычки напиваться на работе. Поттер кивнул посыльному: — Иду. Дежурный аврор поспешил скрыться, а Поттер поднялся с места, кивнул Панси: — Идем, милая? — Я тебе не «милая», — заскрежетала она зубами. Самоуверенность бывшего Мальчика-Который-Выжил ужасно ее бесила. Казалось, бывшего однокашника, который сперва переборол в себе ненависть к слизеринцам, а потом — спас ее семью, подменили совсем другим человеком. Стеснительный, зажатый мальчик со шрамом, прикрытым торчащими во все стороны смоляного цвета волосами, да еще и одетый в обноски под дорогую мантию, исчез. Его место занял аврор, от которого буквально несло духом Слизерина. Да, те четыре дня, что они работали вместе, он старательно вел себя несерьезно, вечно улыбался и дурачился, иногда отвечал на вопросы удивленных коллег, что ему просто дьявольски везет в последнее время, но Панси видела, что ее напарника и куратора что-то очень сильно беспокоит. Когда Поттер думал, что его никто не видит, он нередко был серьезен, однажды она даже заметила, что по окончании рабочего дня он достал из тумбы у стола бутылку виски… Панси видела, что он чем-то очень сильно подавлен, но считала, что тот, как и в школьные времена, должен разобраться в ситуации самостоятельно. — Как скажешь, милая. — Поттер… — Молчу, каюсь и умоляю о прощении и снисхождении. Вопреки этим словам, в изумрудно-зеленых глазах (кстати, очки, бывшие визитной карточкой Национального Героя наравне со шрамом в виде молнии, тоже исчезли в небытие. Наверное, поэтому она его не сразу узнала) не было и намека на раскаяние. Зато была плохо скрытая подколка. Не слишком болезненная, но, прямо говоря, на грани. Впрочем, сама Панси, к своему собственному удивлению, не была так уж сильно против. Был у Поттера какой-то очень своеобразный шарм, которого она не замечала в школьные годы. — Идем уже, умник… Комната переговоров была для сотрудников аврората чем-то вроде личного святилища. Существовало даже негласное правило: «все, что происходит в переговорке — остается в переговорке». Некоторые неприятные детали расследований, тайные беседы с задержанными, общение с людьми, попавшими под программу защиты свидетелей, разговоры с сотрудниками под прикрытием… В переговорке происходило много грязи. Иногда — не совсем законной, а иногда — совсем незаконной. Совсем изредка — во всяком случае, Люцифер извлек из памяти Поттера всего два случая — сотрудники шли на откровенный криминал. В те разы в переговорке заключались контракты с наемниками. Оба раза — на ликвидацию. Так поступали в тех случаях, когда преступники определенных категорий (насильники, маньяки и замаравшиеся в крови Пожиратели), все же, откупались от правосудия через высшие чины или тогда, когда жертвами были семьи авроров. В этом случае аврорат действовал не по закону, но по справедливости. Не явно, разумеется, и не напрямую. Но каждый — от лейтенанта до заведующего архивом — мог быть уверен: ублюдок, замахнувшийся на их семью, недолго проживет на этом свете. Стоит только намекнуть, что проблему ты хочешь решить не самым традиционным способом. Люцифер и Панси зашли в переговорку. Их там уже ждал лейтенант Джонс. — Поттер, Паркинсон, — вежливо кивнул он. — Прошу, проходите, присаживайтесь. Стажер Паркинсон, как ваши первые дни в нашей среде? Не обижают? — Нет, сэр. Спасибо за заботу. — Аврорат всегда заботится о своих сотрудниках, — чуть улыбнулся лейтенант. Он вообще был человеком добрым. Как считал Люцифер, слишком добрым и мягким, как для шефа отдела магической полиции. — Значит, с адаптацией проблем нет? — Нет, сэр. — Ну и хорошо, раз нет, — Джонс протянул Люциферу несколько листов пергамента. — Есть подвижки по вашему делу, аврор Поттер. Только что пришло официальное подтверждение, что мистер Дункан, наш с вами главный подозреваемый, найден мертвым в западном Уэльсе. Повесился на ветке в саду собственного дома. А может, повесили… Скорее последнее, поскольку на теле обнаружили следы многочисленных ударов чем-то вроде биты для загонщиков. — У-у, пиньята… — заулыбался Люцифер. — Это становится интересно. — Поттер, ты в порядке? — насторожился лейтенант. Раньше его подчиненный не имел склонности шутить о потерпевших. Да еще эти слухи о том, что он продал дом, в котором погибли его родители… Конечно, он знал и о том, что Поттер пристрастился к выпивке — что это за шеф, который не знает о происходящем в собственном отделе?! — однако же никак не мог поймать сотрудника на пьянстве. Да и его изменившийся внешний вид… Раньше аврор Поттер предпочитал маггловские джинсы и футболку, когда холодало — свитера под форменную мантию. Но классический костюм?! Джонс поначалу даже распереживался, что его сотрудника похитили, а на его месте сейчас находится какой-то «подменыш» (уж больно хорошо в аврорате помнили историю с Грюмом, случившуюся в девяносто четвертом). Это могло бы объяснить все: изменившиеся привычки, изменившийся говор, да даже то, что он регулярно прикладывается к фляжке, которую больше никому не дает в руки. Однако ни чары истинного облика, тайно насланные на Поттера, ни антидот к оборотному зелью, ничего не дали. Аврор оставался самим собой. Так что единственным адекватным вариантом, в который Джонс готов был поверить, было то, что у Победителя Волан-де-Морта случилось что-то очень серьезное. — Я в полном порядке, Дин, — покачал головой Люцифер. — Просто уже предвкушаю обещанные две недели отпуска, как закрою это дело… — Ты его закрой сначала, — усмехнулся Джонс. — И закрою. Можешь не сомневаться, — Люцифер быстро перелистал документы, врученные лейтенантом. Увиденное там ему не понравилось. Это были копии записей о человеке по имени Люцифер Морнингстар. Вернее, о том, что еще неделю назад такого человека не существовало. Видимо, лейтенант решил тайно проверить покупателя дома Поттеров и теперь вот так, неявно, передавал, как он думал, Гарри Поттеру результаты своего мини-расследования. — Тело еще там? — Да, ничего не трогали еще. Только осмотрели и огородили место преступления. — Не колдовали? — Нет, — покачал головой Джонс. — Там маггловский район. Этот Дункан был, по слухам, большим чудиком, предпочитал жить без применения магии вне рабочего места. — Вполне разумная политика, если живешь вне волшебных районов, — пожал плечами Люцифер. — Мы можем посетить место? Хорошо бы взглянуть лично. — Без проблем, — лейтенант протянул Люциферу портал и ключи от автомобиля. — Наши друзья в маггловской полиции приготовили для вас машину. Портал вынесет вас на парковку, ваш форд уже ждет вас. Доберетесь до места маггловскими методами. Будет неловко, если кто-то обратит внимание на то, что вы появились прямо из воздуха. — Хорошо, — согласился Люцифер, принимая ключи. — Все, мы пошли. Детектив Паркинсон, давай за мной.***
— Боже, какая мерзость… — В первый раз на месте преступления не в роли обвиняемой, да? — Вот ты козлина… — Почему все меня ассоциируют с козлом? — возмущенно поинтересовался Люцифер. — Почему вечно козел?! Что я такого сделал, что образом сделали черного козла? — Ты о чем? — поинтересовалась Панси. — М? — оторвался от созерцания места преступления Люцифер. — А, забудь, это я о своем. — Э-э-э… Ла-а-адно… Но эту фразочку Панси запомнила хорошо и надолго. Будет время — покрутит в голове, разберёт на составляющие, может хоть так сможет выяснить отчего Поттер такой… не Поттер. Люцифер попытался вспомнить все то, чему обучился, общаясь с Хлоей, а также все то, что умел делать аврор Поттер. — Надевай перчатки, Панси. Нас ждет осмотр места преступления. — А зачем перчатки? — Не хочу, чтобы мы с тобой оставили свои следы на месте преступления, — поймав на себе удивленный взгляд Панси, Люцифер воздел очи горе, понизил голос. — Вокруг много магглов, оцепление сделано маггловской полицией. Как ты считаешь, сколь велика вероятность, что они не будут задаваться вопросом «почему детективы не следуют протоколу»? Да уж… Аврорат, как понимал Люцифер, первым принимал в себя все «новое» от мира магглов, но даже их методы безбожно устарели, особенно если сравнивать с его опытом работы в Лос-Анджелесе. Конечно, некоторых привычных ему технологий может еще не быть, но их частично можно заменить магией. А вот того, что авроры до сих пор не знают о дактилоскопии, о следах на месте преступления… Черт, да они вообще почти ничего не знают о работе маггловской полиции. Размахивают палочками, иногда пользуются артефактами, а потом вызывают бригаду обливиаторов, чтобы скрыть следы своего нахождения на месте преступления. На памяти прежнего владельца тела, таких казусов было больше десятка, ведь преступления довольно часто совершались в маггловских районах. Не с самим Поттером — взращенный магглами, мальчишка превосходно разбирался в мире простых смертных и мог, если надо, прикинуться маггловским «бобби». Но вот с другими аврорами такое происходило регулярно. — Так… Давай посмотрим, что тут у нас. — А можно я не буду трогать труп? — Все еще мучаешься кошмарами со времен бойни в школе? — А ты нет?! — удивилась Панси. Ее и в самом деле иногда мучили кошмары и приходящие во снах трупы подростков, со многими из которых она проучилась семь лет. — А я — нет, — Люцифер подошел к телу. — Ладно… Давай так — в этот раз я осматриваю все вокруг, ты записываешь и делаешь выводы. И за тобой опрос очевидца, обнаружившего тело. Но на следующий раз поблажки не жди. — Хорошо, — совершенно бледная Панси достала из сумки тетрадку и перьевую ручку. Не доставать же перо при магглах? — Так… — Люцифер склонился над телом. — Вешали его уже убитым. — С чего ты взял? — Сейчас объясню. Слушай…