Одна беременность на двоих

Уборка спасла среду — мы с Амандой не разговаривали, да и вообще почти не пересекались. Пока я драила плитку, она разбиралась сначала с грязным, а потом уже с чистым бельём. Мои же мысли чистотой не отличались. После сумасшествия в горах, ушедшая с головой в эфемерную беременность, я перестала вообще смотреть на Аманду. И вот сегодня попыталась заставить себя оценить обхват её живота, но живот вдруг так замечательно уместился в новую футболку, что визуально даже уменьшился. Она упоминала анализ крови, на который должна была получить направление в следующий визит к доктору, но я не могла вспомнить название, хотя раньше знала всё назубок. Последние недели потерялись в тумане проблем и сумасшедшей учёбе, и сейчас я будто очнулась и заново открывала внешний вид Аманды. Я хотела смотреть на неё глазами художника, но брезгливость, вызванная массажем, вдруг развеяла внеземную ауру модели. И противно мне стало от собственной персоны — как же я веду себя, если Аманда использует любую возможность, чтобы убедить меня, что она мне не нравится. Почему она накидывается на меня? Уж если кто и говорил о влечении к женщине, то именно она. Или Аманда хочет показать, что ей не нравлюсь я, но ведь я ничего не говорила вообще… Она заставила меня делать этот чёртов массаж, заставила! И вот сейчас я глядела, как Аманда нарочно медленно поворачивает руль, скользя распрямлённой ладонью по бугоркам кожаного чехла. Меня пробила дрожь, и я еле сдержалась, чтобы не разодрать собственную ладонь о край сиденья. Как назло, мы застряли перед светофором на мосту. От гудящего внизу шоссе машину подбрасывало, как на батуте. Никогда прежде я не замечала подобной вибрации и потому высказала удивление вслух, а не только, чтобы отвлечь Аманду от наглаживания руля. — Ты тоже заметила, — отозвалась она возбужденно. — А я подумала, что у меня с восприятием реальности что-то. Кажется, снова органы смещаются, и меня немного покачивает. — И ты идёшь в таком состоянии в бассейн? Злость без боя сдалась беспокойству. Аманда пожала плечами. — Да у меня уже пару дней такое состояние. И я не намерена пропускать целую неделю занятий. Мышцы совсем расслабятся, а йогой на полу я уже не могу заниматься — живот тянет вниз. А в воде я совершенно не чувствую его веса. Я тоже становилась в воде пушинкой, хотя разрезанное в магазине платье не давало покоя. Я ожесточённо погружала гантели в воду, а Аманда лишь пускала своими круги по воде, хотя старушки вокруг постоянно шутили, что ей потребуются сильные руки. Я тоже с трудом представляла, как даже час продержать на весу такую живую гантель. — Ребёнок растёт постепенно, и организм адаптируется к новому весу так, что ты не чувствуешь, что малыш становится тяжелее, — объясняла Ванда на курсах, но я всё равно не понимала, что делать с изначальными восемью фунтами дитячьего веса. Сколько же малыш сейчас весит? Я не могла представить даже те пять фунтов, которые сейчас уже точно скрывались под ставшей совсем розовой кожей живота Аманды, который сейчас растворился в воде. Или не пять, а больше? Нет, не может быть — как же потом она сможет набирать по фунту в неделю? Я совсем потерялась в неделях и в том, что происходило сейчас с организмом Аманды. Я вовсе не замечала её слабости. Может, она врёт? Впрочем, вечером Аманде придётся думать о правде, о которой сейчас явно думает её мать. Вновь беспокойство смешало остальные мысли, сметя их в голове к виску, который сейчас разрывался от боли. Вода казалась сегодня слишком прохладной, и головная боль могла начаться от холода. Я положила гантели на бортик и обернулась к Аманде. Только сегодня той было не до меня. На занятие пришла женщина с животом чуть меньше её собственного, и я даже на мгновение почувствовала необъяснимую ревность, будто это меня лишили статуса единственной беременной в группе. Из короткого разговора в раздевалке я узнала, что это у новенькой третий ребёнок и более того — ребёнок-сюрприз. — Мы только раздали все детские вещи, приготовившихся к возращению во взрослую жизнь и тут бац, — смеялась она. — Теперь собираю по знакомым обратно, что кому не нужно. И он у меня сюрприз в квадрате. Пол скрывает. — Лучше бы у меня скрывал, — брякнула Аманда и почти на всё занятие отошла от новенькой, а сейчас они вновь о чём-то болтали, но слишком тихо и далеко от меня. Я не стала мешать, тихо вылезла из воды и пошла в душ, а потом долго сушила волосы феном, не в силах окончательно согреться. Натянула носки я только тогда, когда в душевую хлынули старушки. Чтобы убрать в сумку мокрое полотенце, я вытащила брошенный на дно телефон. На экране высветилось сообщение от Стива: «Вы там в порядке?» Я не поняла сути вопроса — написал бы проще, готовы ли мы его принять? Королевского приёма не окажем, но макароны с томатом и базиликом приготовим, как и фокаччу. Помимо сообщения, я даже получила пропущенный звонок. Нет, целых два. Нетерпеливый! Чтобы потренироваться перед встречей в хладнокровии, я решила перезвонить. В холле, усевшись в углу под флаг, я вызвала высветившийся номер. Стив, как всегда, начал с нападения: — Так трудно ответить?! А я хотела поздороваться, но куда там! Нет, он не кричит. Он говорит по-итальянски, как шутили мы ещё в школе. Но в потоке речи я всё же разобрала слово — землетрясение. — Что? — Три с половиной балла. Ты что, не заметила? Я как раз на собеседовании был. Все жалюзи съехали в сторону. Я пожала плечами, хотя он и не мог увидеть мой ответ. Бросив «до вечера», я проверила новости — действительно нас трясло. Возможно, как раз на мосту, потому мы и не обратили внимания на толчки. Аманда вернулась возбуждённая и даже не спросила, почему я сбежала из бассейна. Новенькая заразила её идеей попросить вещи в дар, потому что никогда не знаешь, что действительно пригодится, а что окажется выброшенными на ветер деньгами. Ещё недавно Аманда отсекала все мои разговоры купить что-нибудь на барахолке, а сейчас прямо в раздевалке добавилась в рекомендованную новой знакомой группу и теперь тыкала мне в лицо телефоном. Только мне сейчас было не до всяких там баунсеров и погремушек. Я хотела сказать про землетрясение, хотя на такое небольшое вообще не стоило обращать внимания, но Аманда явно должна была видеть сообщение от Стива. Не мог же он звонить и писать только мне? По-своему истолковав мою незаинтересованность в фотографиях детских вещей, Аманда насупилась и выдала: — Ты не понимаешь, я ведь даже не знаю, где буду жить. А так не жалко будет оставить вещи. И вот тут я встрепенулась. Возможно, именно в её бездомности и крылась причина отказа начать закупаться вещами. Я попыталась вновь заговорить про дом отца, но с первых же слов наткнулась на каменное выражение лица. Но какой у тебя выбор: либо твоя мать, либо мой отец, — хотелось сказать мне, и я еле сдержалась, чтобы не подпортить Стиву удовольствие самому сообщить Аманде о раскрытии её секрета. Пусть он примет на себя весь негатив. Сколько уже можно мне захлёбываться им! — Знаешь, а на мосту нас не просто так трясло, — сказала я, поднимаясь с топчанчика. — Было землетрясение. Стив даже звонил спросить, ждём ли мы его ещё в гости или уже нет, — соврала я, пытаясь сморозить шутку, но шутка не удалась. — Может, поэтому мне так плохо? — Аманда опередила у двери. — И мне плохо. Голова болит. Может… — Мы его уже пригласили! — обернулась Аманда уже на улице, хотя я и не думала говорить о Стиве, я хотела заехать в аптеку. Но после выпада смолчала, понадеявшись на целебную силу мёда. Ложка мёда действительно помогла, или же приготовление ужина отвлекло меня от боли. Для фокаччи мы вновь использовали рецепт с пакета с мукой. Аманда замешала оливковое масло с чесноком и итальянскими специями, хотя я смутно представляла себе, как и так лоснящийся от масла хлеб можно макать в масло. От одной мысли начинало крутить живот, или всё же от ужина, который мы оттягивали и оттягивали? Стив сказал, что застрял в пробке, и, зная загруженность трассы, мы понимали, что разумнее съесть по банану. — Лучше бы плантанов нажарили, — вздохнула я, но Аманда тут же напомнила про аутентичность ужина. Какая аутентичность может быть в Штатах — у нас даже китайская кухня вовсе не китайская, а американо-китайская с неимоверным количеством сахара в соусах. Минуты на микроволновке сменялись достаточно быстро, но Стив так и не появлялся. Наконец без десяти минут восемь раздался стук в дверь. — У вас здесь невозможно припарковаться, — сказал он после краткого приветствия. Вместо торта, я ожидала розы. Они бы больше подошли к брюкам и рубашке, которой безумно не хватало галстука. В новом обличье Стив действительно отдалённо напомнил мне отца, возвращавшегося после работы в банке. От сравнения меня вновь передёрнуло, или даже больше, чем когда это говорила Аманда. — Я должен был переодеться, — зачем-то извинился Стив, — но, глянув на ситуацию на дорогах, понял, что вообще до вас не доеду. Как назло ещё авария была. Стояли полчаса, пока одну полосу не открыли. Я вновь вздрогнула, как при любом упоминании чужого несчастья. Наконец перешли к ужину. Мы молча уставились друг на друга, словно могли что-то сказать, не будь рядом Аманды. Мне бы встать и помочь ей, но джинсы приклеились к стулу. Оставалось лишь катать соломинки салфетки. Наши напряжённые фигуры можно было заснять для дешёвой мелодрамы. Не хватало лишь голоса за кадром. Вернее, он был, но я не могла разобрать слов Аманды. В ушах шумело от прихлынувшей крови, и я понимала, как малы сейчас шансы скрыть нервный румянец. Хотелось, чтобы Стив наконец раскрыл рот и рассказал Аманде про мать, но он начал нести чушь про своё собеседование, про планы на новый семестр и лето, постоянно бросая на меня странные взгляды. Наконец я заставила себя подняться и дойти до холодильника за банкой мармелада. По дороге я подняла телефон и незаметно послала Стиву сообщение «Я ничего ей не сказала». Стив схватил телефон, извинился и вышел в коридор, чтобы перезвонить. Я смотрела на свой телефон, но он остался нем. Аманда убрала грязные тарелки в посудомоечную машину и включила чайник. Её взгляд в мою сторону мне не понравился. — Почему ты молчишь? — процедила она шёпотом. — Мне нечего ему сказать, что тут непонятного? Он сейчас уедет и всё. Что ты хочешь? Но ответить Аманда не успела. Стив вернулся немного растерянный и опять уставился на меня. — Стив, ты хочешь что-то сказать Кейти? — выпалила тем же тоном Аманда. — Я могу оставить вас вдвоём. Она стояла совсем рядом, и я едва сдержалась, чтобы не толкнуть её в бок. — Да, — достаточно резко отозвался Стив. — Я хотел пригласить Кейти завтра на хоккей. Повисла тишина. Никто из нас не ожидал подобного. Вместо Стива, я уставилась на Аманду, но её красноречие иссякло. — Мне только что приятель, у которого я остановился, написал, что точно не сможет пойти. — Почему ты не пригласишь Аманду? — нашла я потерявшийся голос. — Там холодно. Не думаю, что ей это сейчас надо… В общем я и не знал, как это сказать. Но можно, наверное, докупить один билет. — Не надо. Я не пойду на хоккей, — почти перебила Аманда. — У меня курсы по подготовке к родам завтра вечером. — И у меня тоже! — и как я забыла, что завтра четверг! — Ты всё равно там ничего не слушаешь, — с прежней злостью выдала Аманда. — И это последнее занятие. Ничего важного явно не будет. Иди на хоккей. Ты ведь не была ни разу, да? — Ну я и на родах не была! — выпалила я, отворачиваясь к раковине. От одной мысли вновь остаться один на один со Стивом меня затрясло так, что я чуть не потеряла равновесие. Пол ушёл из-под ног, но каким-то образом Стив успел меня подхватить. Слишком громкое ругательство встряхнуло меня, но отстраниться от его груди не получилось — перед моими глазами была рука, которой он упёрся в шкафчик. Поднырнув под руку я увидела Аманду в такой же позе. Только она быстро открыла шкафчик и еле успела подхватить покатившиеся два стакана. — Чего стоите?! — Стив умудрился дотянуться до Аманды рукой и схватить за край кофты, продолжая держать меня за плечо. — Бежать надо! Я вновь встряхнула головой. — Где сумка? — начала оглядываться Аманда. — К чёрту сумку! — закричал Стив. Она схватила с крючка ключи и выскочила в коридор, куда Стив меня просто вытолкал. Только увидев открытые двери квартир и взволнованных людей, я поняла, что это было — землетрясение, и явно сильнее полуденного. Десятки ног стучали по ступенькам и по дорожкам. На открытой стоянке уже скопилась толпа — больше той, что была при пожаре. Все спрашивали друг друга, целы ли те. Стив впялился в телефон. — Пять с половиной, — поднял он на нас глаза. — Это много или мало? Я пожала плечами. На моём веку разрушений серьёзнее погнувшейся штормовой двери не было. Все напряжённо ждали следующего толчка. Аманда даже забыла положить на живот руки. — Сколько у вас бензина? — спросил Стив. Я вновь пожала плечами. Я собиралась заправить машину в понедельник, чтобы ехать во вторник в университет одной. Начинался весенний семестр. — Мы на прошлой неделе заправлялись, — ответила Аманда. — Ты же взяла ключи. Дай, я съезжу на заправку. — Нет! — отрезала Аманда. — Машина в подземном гараже. Не ходи. — Тем более, я её вывезу. — Не будь дураком! — закричала она, и соседи удивлённо повернули в нашу сторону головы. — Скорее всего сейчас трясти больше не будет, — вмешалась я, будто это меня назвали дурой. — Если только ночью сильнее тряханёт. — Ну вот, дай ключи. Я машину на улице припаркую. — Где? — На место своей. — Уже уходишь? А торт? — Оставьте мне на завтра кусочек. Тебе когда уходить на курсы? — В шесть, не раньше. — В пять я буду у вас, а сейчас дай ключи. Я заправлю машину. И Аманда отдала. — Пойдём со мной, — потащил меня Стив, даже не вложив в голос вопросительной нотки. — Покажешь, где машина Аманды, и потом я покажу, где моя. — А я? — такой растерянности в голосе Аманды я давно не слышала, и Стив остановился, но не вернулся. — Ты хочешь идти с нами? — Нет, не хочу, — со злобной поспешностью ответила Аманда. — Я замёрзла и вернусь в дом. Все уже расходятся. Стив пожал плечами, но руки моей не выпустил. — Это было некрасиво, — выпалила я у машины Аманды. — Я знаю, — Стив распахнул передо мной дверцу. — Но мне надо было с тобой поговорить. — Завтра на хоккее можно было сделать это, не обижая Аманду. — До завтра разговор не ждёт. Ты же сама послала мне сообщение. Он захлопнул дверцу и сел за руль. — Я не знала, как сказать. Извини, — и я действительно почувствовала раскаянье, что молчала столько дней. Стив вывел машину из гаража. Я сказала, куда ехать, но на ближайшей заправке оказалась немеренная очередь. Мы поехали дальше. Молча. — Только не считай меня идиотом, но я уже не знаю, что думать… Мы наконец-то нашли почти пустую заправку. Я вышла вместе со Стивом помыть окно, но он отобрал у меня щётку. — Аманда ведёт себя, как маленький ребёнок. Она не ищет работу, не принимает от меня денег, не идёт к матери… Какого чуда она ждёт? Я пожала плечами. — Она надеется на деньги отца, — сообщила я единственную правду, которую доподлинно знала. — Сколько их? — Никто не знает. А ты… Ты не обижайся, но ведь это не твой ребёнок. Стив усмехнулся. — Приятно наконец услышать это из твоих уст. Только мне не было смешно от горьких воспоминаний. — Аманда мне не посторонняя. — Я знаю. Она рассказала, что вы будто брат и сестра. И всё равно, ты не тот, кто может содержать её ребёнка. — А кто может? Я опять пожала плечами. — Слушай, Кейти, она что-то не договаривает. Ты помнишь, что ты не должна называть меня дураком? — Я кивнула. — Она случайно не рожает ребёнка для кого-то? — Что? — я почти закричала. — Ты обещала! — уже без смеха прошептал Стив, заворачивая крышку бензобака. — Может, в этом ответ? Может, поэтому она ничего не сообщила Майку? А, может, он всё знал. Может, они сделали это нарочно. Я не знаю точно, но говорят до ста тысяч платят за ребёнка. И он молчал, потому что понимал, что я не приму подобного поступка. Я привалилась к машине и даже не дёрнулась от электрического разряда. — Этого не может быть! Аманда так носится с беременностью. Она… Мы только что такие фотографии сделали… Стив, это глупо. — Ну фотографиями меня не удивишь. Она любит всё красивое. Почему бы и нет… Кейти, там всё не так просто. Ты разве не согласна со мной? — Согласна. Но Аманда не суррогатная мать. Это точно. Стив, это точно, — повторила я, поняв, что он слишком уверовал в свою теорию. Он молча вернулся в машину, позабыв про меня. Я даже расстроилась, хотя меня никто прежде не усаживал в машину. — Что она собирается делать? Кто будет платить за её ребёнка? Мать? Она уже решила, что вернётся, скажи мне! — Что ты на меня кричишь?! — наконец возмутилась я. — Прости, Кейти. Прости. Стив нашёл мою руку, но я вырвала её и пристегнулась. Он выехал с бензоколонки. — Я действительно хочу помочь и могу помочь. Пока могу. У меня уже есть доход с удалёнки, и я уверен, что «Гугл» возьмёт меня на лето и дальше. Я могу, честно. Но если она принимает помощь от матери, то отчего не сказать это прямо. Сколько ей осталось? Месяц? Два? — Наверное, полтора. Но это неважно. Мы справимся, а летом… — я сглотнула набежавшие слюни. — Летом увидим. — Мы. Как ты любишь это слово «мы», а кто они — «вы»? Кто ты ей? Я сжалась. Вопросы летели мне в лицо будто плевки. Мне хотелось, чтобы Стив смотрел на дорогу, а не на меня — мы не перед кинокамерой. Мы впилимся так в кого-нибудь! Да и ответить мне нечего. — Я говорила про отца, — нашла я спасение. — Отец готов помочь. — Отец? — Стив даже притормозил на жёлтом сигнале светофора, хотя мог и проехать. — Твой отец? С какой стати? — Потому что он хочет, — нагло врала я, не находя другой возможности угомонить Стива. — Ты ведь тоже хочешь помочь просто так. Я не хотела этой выжидающей паузы, но она получилась сама собой. — Да, — ответил Стив, тормознув машину подле синего джипа. — Просто так. Сумеешь встать на моё место? Я отрицательно мотнула головой. Стив отъехал чуть дальше и, включив аварийку, направился к своей машине. Проделав с джипом тот же маневр, он вернулся за руль «Тойоты» и плавно занял освободившееся место. Я вышла из машины и забрала ключи. В полном молчании он довёз меня до дома. — До завтра, — бросил Стив как-то не очень дружелюбно. — Я могу не ходить на хоккей, если ты не хочешь. — Нет, я хочу, — тут же ответил он, не вложив в голос и йоту доброты. — Я поговорю с Амандой завтра. Надеюсь, с землетрясениями покончено. Нам и так хватает встряски. Да, это уж точно. И я была несказанно благодарна, что Стив не поцеловал меня на прощание.