Одна беременность на двоих

Первая мысль по своей простоте и скорости, с которой она ворвалась мне в голову, казалась абсолютной правдой — Аманда разыграла меня. Продуманно и цинично. За пять минут до съезда в сторону госпиталя, она заявила, что ничего больше не чувствует. Даже ребёнок едва ворочается и явно уснул. Что это было: очередная проверка на вшивость? Ей захотелось вдруг узнать, как я поведу себя в час Икс? И как я себя повела? Перепугалась за неё, как последняя идиотка! Закусив от обиды губу, я нашла в себе силы безопасно довести машину до дома. Только вот в подземном гараже остановилась на долгие десять секунд, чтобы вписаться в парковочное место, не снеся бетонный столб, так у меня вдруг затряслись руки. Зачем нужна была такая проверка? Что я сделала не так, чтобы дать Аманде повод настолько в себе усомниться? Ведь не сотворила же она такой спектакль от скуки! Или же, глядя на актёров, ей тоже захотелось поиграть, и единственным благодарным зрителем оказалась я. Нет, нет, я никогда не скажу ей «браво». Пусть не выходит на поклоны. И Аманда действительно не вышла из машины. Быть может, я так шарахнула дверью, что даже слепой мог догадаться, что я уже на пределе. Надо было оставить её в гараже и уйти домой. Но я бросила связку ключей на сиденье, а моя осталась в сумке, лежащей рядом с автокреслом. Подождав минуту, я всё же открыла заднюю дверь. — Возьми, пожалуйста, сумку, — сказала Аманда. Зачем напоминание? Именно это я и собиралась сделать. Лучше бы сказала, что просидит в машине до утра. Говорить не было ни сил, ни желания После такого вечера я и так буду спать на раскаленных иглах. Сумка камнем повисла на шее, и я почти закрыла дверь, когда Аманда остановила меня: — Сумку для госпиталя. Мы сожгли в пробке весь бензин. Лампочка загорелась. Если ночью всё начнётся, придётся ехать на твоей машине. Я машинально перегнулась через автокресло к сумке и вытащила её, впервые ощутив, насколько та тяжёлая. Что могло так весить? Фотоаппарат точно оставался дома. — А кресло? — спросила я больше с издёвкой, продолжая на все сто верить в розыгрыш. — Успеешь поменять машины, когда я уже рожу. «Да когда ж ты уже родишь?!» — чуть не закричала я, но сдержалась и повесила на плечо спортивную сумку. Что же там такое тяжёлое? Аманда наконец вылезла из машины и прошла к лестнице какой-то уж совсем утиной походкой, которую я прежде не замечала. Тогда в мозг закралось первое сомнение в правоте моих выводов. Аманда держалась за перила, словно старуха. Я даже крикнула снизу, чтобы она дождалась меня, и она действительно остановилась. — Как же я перепугалась! — Когда Аманда всем телом навалилась на моё левое плечо, сумка на правом сразу полегчала. — Тётка ещё одна утешала, что родила шестого в лифте госпиталя и сама на руках вынесла его акушерке. Меня передёрнуло, и Аманда тут же добавила: — Я с собакой не пойду, а ты оденься. Не оденься, а переоденься! Мне хотелось залезть под душ, а не гулять с Лесли, но пришлось ограничиться раковиной. Аманда сидела на краю дивана в той же позе, что и в поезде. — Опять? Она мотнула головой и молча прошла мимо меня в ванную комнату. Я закрыла глаза и выдохнула, но не успела дойти до двери, как Аманда высунулась из-за косяка: — Телефон не забудь! Я не забыла его взять, но так и не включила после театра. Батарейка почти разрядилась, и я отключила в телефоне всё, что было можно, поставив звук на максимум, и извинилась перед Лесли, что длинной прогулки не получится. Коленки болели, словно я пробежала полумарафон. Хотя пару кроссов я точно сдала! Аманда не позвонила. И дома я нашла её уже в спальнике. — Надо выспаться. А то вдруг… Она отвернулась, не закончив фразу. Хотя и смысла не было заканчивать. — Аманда, ты действительно что-то чувствуешь? Свет горел только в кухне, и я не видела, какого цвета у Аманды сейчас лицо. — Я теперь всегда что-то да чувствую! — и она отвернулась, натянув ткань к самому носу. — Аманда, я тебя серьёзно спрашиваю! — Я тебе серьёзно отвечаю, что не знаю! Я ничего теперь не знаю! У меня неделю живот тянет. — У тебя кровь есть? — Нет, пока больше нет. Но это ни о чём не говорит, понимаешь? — Понимаю! Но понимала я лишь одно: мне нужно срочно в душ, пока Аманда не спит. И поесть. И так сегодня будет сложно уснуть, а на голодный желудок и подавно. Я намылила голову и чуть не задохнулась от арбузного запаха. И мне захотелось арбуза. До такой степени, что аж слюни на губах выступили. Или я заглотила пену, пока смывала её с волос? Какая гадость! Душ не успокоил, а только больше вывел меня из себя. Я схватила фен и поняла, что в комнате темно. Аманда не поленилась сходить на кухню. Пришлось на цыпочках подходить к шкафу и выуживать сухое полотенце. Если замотать голову, то есть шанс проснуться без соплей. На кухню я так же кралась — разминуться с холодильником было сложно. На полке оставался последний йогурт. Ничего. Аманда съест на завтрак вафлю. Надо было не на мюзикл, а в магазин ехать. Может, её действительно в поезде растрясло? Поев, я стала пробираться к дивану и чуть не перекувырнулась через сумку. Нога ударилась о что-то жёсткое и теперь жутко ныла. Я раскрыла молнию и извлекла бутылку. На вскидку три фунта, а то и все четыре! Свет был лишь в холодильнике, и я сунула под него бутылку — оливковое масло! Зачем? Оставив бутылку на столешнице, я наконец добралась до дивана. Сейчас мне никакие стены не были помехой. Я провалилась в сон, как в чёрную дыру, и еле открыла глаза на голос Аманды. — Ты зачем перерыла сумку?! Глаза с трудом привыкали к свету, и я даже закрыла лицо ладонями. — Я не копалась в твоих вещах. Я споткнулась в темноте о сумку. — И вытащила масло? — Зачем тебе масло? — И ты спрашиваешь?! — закричала Аманда с не меньшим надрывом. — Ты совсем Ванду не слушала? Меконий к попе прилипает! И его можно снять только маслом. Да, я теперь что-то такое припоминала. — Но зачем такую огромную и тяжёлую бутылку тащить? — Другой у нас не было! — перебила Аманда. — Так давай купим. Нам всё равно за йогуртами надо. Я после занятий заеду в магазин. — Ты никуда не поедешь. У меня снова схватки. Уже были две по пятнадцать минут. Я ещё сильнее вдавила пальцами веки, желая проснуться. — Который час? — Что-то слишком светло для раннего утра. — Почти десять. Я дала тебе выспаться. Даже с собакой погуляла. Думала схватки пройдут. — Что?! — Я скатилась с дивана. — У меня лекция через пятнадцать минут начинается! — Ты не слышишь меня? Ты никуда не поедешь! У меня схватки! Я прижалась лбом к зеркалу над раковиной. Мне надо показать преподавателю эскиз, мне надо… — Мне надо в туалет. Чего ты стоишь тут? — Аманда чуть ли не отпихнула меня. — Опять кровь… Я плеснула в лицо водой и только тогда заметила на голове тюрбан. Волосы оставались мокрыми, и я схватила фен. — Ты слышишь меня? — орала Аманда сквозь шум. — Десять минут, а не пятнадцать. Что делать? — Врачу звони! — перекричала я горячий воздух, которым сушила на лице капли. — Да выключи этот чёртов фен! Аманда действительно схватила телефон, а я дезодорант. Если это час Икс, его мне понадобится много. И почему я не собрала сумку для себя? Лишняя футболка, щётка да прокладки мне не помешают! Этим я и занялась, вытряхнув из рюкзака всё учебное. — Что ты делаешь? — прошипела Аманда, отстраняя от лица трубку, из которой лилась классическая музыка. — Собираюсь с тобой в госпиталь. — Лучше фотик на зарядку поставь! Я сделала это и пошла к раковине за щёткой. — Твою брать? — обернулась я к Аманде. Та покачала головой. — Медсестра сказала, что пока воды не отойдут или схватки не станут каждые пять минут, не ехать. И вообще сказала сегодня не рожать. У Кена назначено несколько кесаревых, и он будет уставший и вообще может уйти домой, и у меня роды будет принимать другой врач. Аманда продолжала держать телефон у подбородка, словно собиралась откусить от него угол. — Вот и не рожай, — согласилась я с медсестрой. — Рожай завтра, когда у меня учёбы нет. И за выходные тебя выпишут, и в понедельник я пойду в школу. — Что? Ты оставишь меня с ребёнком одну? Наверное, её неприкрытое возмущение спасло телефон — она убрала его ото рта. — Не одну, а с матерью. Думаешь, ты сможешь ей неделю голову морочить, что ещё не родила? Аманда не ответила. — Как твои схватки? — Не чувствую больше. — Так я могу поехать в университет? — Делай, что хочешь, — огрызнулась Аманда. Я схватила учебник, тетрадь и ноутбук подмышку. Перепаковывать рюкзак не хотелось, потому я так и направилась к двери. — Возьми мой рюкзак. Он в шкафу пустой! — бросила мне в спину Аманда всё так же зло, но я отказалась. Надо было быстрее уйти, пока Аманда вновь не придумала схватки. — Я помню, что Ванда советовала на начале схваток спать. У меня телефон включен. Пробок ещё нет. Аманда проигнорировала мои слова, и я понеслась вниз по лестнице с такой скоростью, что чуть не выронила ноутбук. Что она злится? За четыре часа, которые мы провели вчера в дороге ничего не произойдёт. Я успею и поучиться, и к ней вернуться. Однако поучиться не получилось — я постоянно тыкалась в телефон, боясь не почувствовать вибрации. И он затанцевал в кармане именно в тот момент, когда я выслушивала вердикт своему дизайну. Телефон бил по заднице, словно кнутом, и я выскочила в коридор быстрее беговой лошади, и только телефонный ангел хранитель уберег мой телефон от встречи со стеной. Сообщение оказалось от Стива: «Аманда ещё не родила?» Ни здрасте, ни извини… Так я ему и ответила! Пусть пишет своей подружке сам. Я и смайлика не пошлю. Пусть валит в игнор! А меня в игнор уже отправили двое: отец и Аманда. Правда, первый два дня назад молча перевёл мне на карту деньги, а вот Аманда могла бы послать хотя бы короткое «я — о’кей». Самой лучше не звонить, а вдруг она действительно уснула. С другой стороны в госпиталь без меня она всё равно не поедет, потому раз нет звонка, можно спокойно ехать в магазин. Набрав полную корзину йогуртов, я выдохнула: не все знания с курсов выветрились из больной головы. Перед родами надо есть. И лучше всего йогурты. И как можно больше! Столько, сколько влезет в тележку после коробки минеральной воды. И я чуть не забыла про оливковое масло. Из десяти бутылок ни одной маленькой, и я почти ушла, как увидела у самой стенки малютку на шестнадцать унций. Хоть не кирпич по весу, пусть тоже стекло. Дома Аманда встретила меня молчанием. Я сразу догадалась, что до Стива дошло позвонить со своим вопросом ей напрямую. Только решила сделать вид, что ничего не знаю, хотя ладони так зудели от любопытства, что я даже палец больной задела. Почему же он так раздражает Аманду? Неужели напоминанием про Майкла. Может, стена равнодушия, которую ещё в августе она возвела вокруг его отцовства, не каменная, а бумажная из детских обид. Может, она любила Майкла? Я показала Аманде купленное оливковое масло, и она молча бросила бутылку в собранную сумку. — Так мы едем? — Видишь же, что нет! — огрызнулась Аманда. — У меня схваток нет. И ещё у нас нет электричества. — Как? — Ремонтируют что-то, и это, кажется, надолго. — А я сказала, что пошлю сегодня новые эскизы на проверку. — Библиотека до восьми сегодня. Можно туда поехать. А разве ремонтники оставили мне шанс на спокойную работу? Нет, и я, схватив банан, развернулась к двери. — Я с тобой! — вскочила Аманда. — Телефон почти разрядился. Я не смогу позвонить тебе, если что. — Так ты всё же что-то чувствуешь? — Сейчас нет, но у меня уже тридцать восемь недель и два дня. Почти три! — Какие три? Недели меняются в среду, а сегодня четверг! — Какая разница?! Теперь я могу родить каждый день! Почему она кричит? Я ведь всё слышу и не запрещаю ей ехать. — Если ты собралась завтра родить, тогда мне точно надо доделать и отправить проект сегодня. В библиотеке я забилась в самый угол, подальше от бегающих с книжками детей и попросила Аманду не отвлекать меня. Я не заметила, чтобы та обиделась. Она должна прекрасно понимать моё нервное состояние. Времени ровно до восьми часов, и я не собиралась терять и минуты. Даже на музыку, потому сунула в уши пустые наушники вместо берушей. Когда я подняла голову, Аманда уже что-то говорила, но, увидев на часах почти семь тридцать, я попросила не мешать. И она закричала так, чтобы её услышала вся библиотека: — Тогда я иду домой! — Иди, — бросила я, вернувшись глазами к экрану. Проект почти готов, но это «почти» никак не укладывалось в оставшиеся до закрытия полчаса. Почему я не в силах верно рассчитать время и силы? Выдохнув, я вновь взглянула на Аманду, но рядом со столиком её не оказалось. Неужели оставила меня в покое без скандала? Слишком быстро по громкой связи объявили, что до закрытия осталось пятнадцать минут. Я судорожно заработала мышкой, ожидая, что Аманда подойдёт, чтобы поторопить меня, но она отнеслась с пониманием к моим творческим метаниям. Или на этот раз обиделась, тогда мне предстоял молчаливый вечер. Что тоже неплохо. Я наконец закрыла файл и прикрепила его к письму. А когда нажала на стрелку «отправить», ко мне подошёл библиотекарь. В зале я оставалась одна. Сунув ноутбук в позаимствованный у Аманды рюкзак, я поспешила на улицу. Вечерами всё ещё было прохладно, и в одной футболке Аманда замёрзнет, ожидая, пока я принесу ключи от машины. Только на парковке её не оказалось, но я успела вбежать в здание библиотеки, чтобы проверить туалет. — Аманда! — позвала я и, не получив ответа, заглянула в каждую кабинку. Где же она меня ждёт? Неужели я не заметила её за стеллажами? Но обратно в зал меня не впустили, сказав, что никого из посетителей там нет. Я побежала обратно к машине. Парковка почти опустела, а за деревьями Аманде не спрятаться. Да и зачем прятаться? Зачем? И тут я вспомнила её слова про дом. Неужели действительно уехала домой? На «убере», что ли? Я ещё раз, уже не надеясь увидеть Аманду, оглядела парковку и села в машину. Сейчас со злости она уляжется спать, и я опять не сумею нормально поужинать, а если учесть, что сегодня я не успела пообедать, перспектива не из приятных. В гараже горел свет, и я радостная поспешила к дому, дождалась лифта, и пока тот поднимал меня на третий этаж, придумывала, как объяснить Аманде, что с ней ничего бы не случилось, дождись она вместе со мной закрытия библиотеки. Голодная была, что ли? Могла ведь в автомате шоколадку купить. Я вот за работой о голоде напрочь забыла, а сейчас живот завёл рулады, и я радовалась, что никого нет рядом. Стучать я не стала, потому что подошла к зданию со второй двери, а наш балкон выходил на другую сторону. Если Аманда спит, лучше её не будить. Света в квартире не оказалось, и я тихо прикрыла дверь. Снова пришлось красться к холодильнику, и, открыв дверцу, я решила посмотреть, что мне оставила в наказание её величество беременная — диван или спальник. Комната была пуста. Захлопнув холодильник, я включила свет и направилась в ванную. Никого. Неужели? Я схватила телефон и набрала номер Аманды. Может, она пыталась сказать, что у неё схватки, а это я вместо «госпиталя» услышала «дом»? После соединения меня сразу перекинуло на автоответчик. — Аманда, позвони мне! — оставила я глупое сообщение. Либо у неё телефон окончательно разрядился, либо ей уже не до телефона. Почти половина девятого. Медицинский офис закрыт. Не дожидаясь лифта, я сбежала вниз, чтобы проверить, стоит ли в гараже её машина. Может, она доехала до дома и пересела в свою? Машина оказалась на месте. Значит, она попросила везти себя напрямую в госпиталь. Где же номер госпиталя? Как же я до сих пор не сохранила его в телефон. Вот их сайт. Контакты. По которому звонить? Родильное отделение, наверное… Я закрыла глаза и произнесла имя и фамилию дрожащим голосом. Нет. Аманды у них нет и она им не звонила. — Могу я ещё чем-нибудь помочь? — спросила медсестра спокойным тоном. Я покачала головой, но потом сообразила проговорить: — Нет. Спасибо. Доброй ночи! Доброй ночи? Где Аманда? Что мне делать? Я съехала по капоту прямо на бетонный пол и привалилась к колесу. Что делать? Уткнувшись в телефон, застрявший между коленей, я разревелась. От страха. И жутких мыслей, полезших в голову.