Я не справлюсь

      И опять я встретился с ним...       — Тадаши, нужно обработать рану, — Кикучи кивнул и пошёл в ближайшую аптеку, понимая, что от него хочет хозяин.       — Что же ты забыл тут поздно ночью, Снежок? — спросил Айноске, наклоняя голову в бок, улыбаясь.       Сидя с ногами на кожаном сидении, Ланга больше вжался в дверь машины. Когда чужая рука коснулась одного из колен, их прижали к себе.       — Мы гуляли, — голубоволосый опустил голову.       — И ты в какой раз остался один, — Хасегава вздрогнул от этих слов и посмотрел на Айноске. Шиндо мысленно ударил себя по лбу. Ему нужно научиться выбирать слова с этим парнем. — Я имею ввиду, что ты всегда уходишь последним, — по виду Ланги было видно, что он немного расслабился.       Задняя дверь открылась.       — Позвольте обработать рану, — Тадаши держал в руках белый пакетик со всем, что нужно. Айноске забрал его.       — Я сам. Садись за руль и поехали дальше, — подчинённый молча кивнул.       Пока Шиндо обрабатывал рану, Ланга тихо шипел от боли, дуя на колено. Шиндо не додумался сам этого сделать. Лишь только закончив, он невесомо коснулся губами бинта, туго затянутого поверх колена.       — Спасибо, — поблагодарил Хасегава. — И спасибо, что не сбили, — прошептал он с сарказмом.       Услышав, что сказал парень, Айноске глухо посмеялся. Этот юноша такой забавный, не смотря на всю свою серьёзность.       — Извините.. — смутился Ланга. — Я виноват.       — Может, это судьба? — предположил Айноске.       — Судьба умереть от колёс такой машины – не такая уж плохая перспектива, — Ланга улыбнулся уголками губ. — Так же, как и от двери директора школы, — он прикрыл рукой рот, издавая тихий смешок.       Мужчина почувствовал, что щёки загорели при виде улыбке на лице напротив. Он понял, что не обязательно нужна трасса и скейтборд, чтобы ощутить это чувство, которое поглощает его всё больше и больше каждый раз, когда он думает и видит Лангу. Безусловно, он хочет снова устроить гонку с ним. Но видя, как чахнет парень, понимает, что не надо. Не надо ради него. И каждый раз, когда Шиндо вспоминает разницу в возрасте, он не обращает на это внимание. Плевать он на это хотел с высокой колокольни.       Рука легла на взлохмаченную голову. Хасегава вопросительно посмотрел в рубиновые глаза.       — Зачем нам быть в разлуке, когда своё сердце режешь ты? Зачем страдать от собственной борьбы? Ты сожалеешь о собственных ошибках, а я не сожалею от собственной любви. Сплошная ненависть кишит в воспоминаниях. От самого себя, от собственных ошибок, которые ты повторяешь вновь и вновь. А я хочу помочь в твоих страданиях, избавиться от собственной вины. Вины, которая переполняет, мир бесконечного желание помочь тебе, — Айноске устало улыбнулся. — Я всегда любил стихотворения, в которых нет особой рифмы.       — Адам, — со слезами на глазах пробормотал Ланга. — Я всегда думал, что только девчонкам читают стихи.       — Особенно, которые сочинил ты, — Айноске не был бы собой, если бы не похвастался. Он сказал это, чтобы посмотреть на дальнейшую реакцию юноши. Тот истерично хихикнул, не веря своим ушам.       — Да?       — Да.       Последующее поведение удивило Айноске: Ланга закрыл лицо руками, мотая головой и шепча что-то себе под нос. Шиндо сумел различить только «достоин».       Этого ещё не хватало.       — Ты достоин большего, — парень продолжал трясти головой и повторять одно и тоже. Айноске схватил его за тонкие запястья и развёл их в стороны. Хасегава продолжал смотреть вниз.       Взяв в одну руку запястья и опустив их, Адам приподнял подбородок парня второй рукой.       — Ладно, можешь не открывать глаза, но слушай меня внимательно. Я-       — Нет, — твёрдо сказал Хасегава.       Адам вздохнул. Хорошо. Он зайдёт с другой стороны.       — Милый Ланга, — он постарался вложить как можно больше мягкости и нежности в эти слова. — Очень сложно признать и полюбить себя таким, какой ты есть. Пройдёт время, и ты сможешь найти общий язык с собой и доказать, что ты достоин уважения со стороны других людей. Ты уникален как отдельная личность. Оцени и поверь в свои возможности, выполни свои мечты и найди гармонию с собой, — с каждой секундой лицо Адама приближалось ближе к чужому. — Не сдерживайся... — Ланга сразу зажмурился и стиснул зубы, слёзы скатывались по подбородку на сидение.       — Я...       — Не сдерживайся, — повторил Айноске. Он сомкнул оставшееся расстояние и коснулся губами кончика носа Ланги. Пальцами он вытирал мокрые дорожки на бледной коже.       — М-мне так хорошо, — Хасегава поднял голову и криво улыбнулся. Дрожь становилась всё чаще, и он не сумев совладать с собой, громко зарыдал, кидаясь в объятия мужчины.       Тадаши уже пять минут как подъехал к дому юноши, но молчал, наблюдая за ситуацией в зеркало заднего вида.