Полюби мою боль

Музыка разрывает барабанные перепонки, в голову ударяет запах табака. Она в окружении людей имена, которых забывает сразу же как услышит. Очередная вечеринка Мартины Штоссель в самом разгаре. Каждую ночь: она проводит время в компании малознакомых людей, напивается до отвратительного состояния, а на утро все попытки вспомнить что-либо летят к чёртовой матери. Наивно надеется — в одно такое утро она и вовсе забудет своё имя и свою жизнь. Потому что жизнь Мартины Штоссель не для неё, она слишком разбита для этого. Для всего того, что её окружает. До тошноты навязчивые люди, готовые падать к её ногам лишь бы заполучить статус «лучший друг Мартины Штоссель». Разумеется, ведь она дочь самого успешного бизнесмена Аргентины. Она — золотая девочка, с которой выгодно иметь связь. Молодая жена отца просто грезит о том, чтобы избавиться от ненавистной падчерицы, из-за этой малолетней девчонки она не получает должного внимания мужа; и, наконец, сам отец, который появляется дома раз в месяц из-за своих трёклятых командировок, а когда появляется не упускает шанса промыть дочке мозги на тему её безответственности и несерьёзности к жизни. Каждый чертов день её окружают сотни людей, которым она почему-то что-то должна, но в действительности им плевать на неё. Значение имеет лишь её знаменитое имя. Мартина Штоссель — кажется, её смертный приговор. Встряхивает головой, отгоняет неприятные мысли прочь и идёт к барной стойке, надеясь, что пара стаканов виски помогут ей забыться. — Эй, Мартина, не хочешь потанцевать? — раздаётся мужской голос едва она подходит к бару. Во имя всего святого, ей дадут сегодня хотя бы нормально напиться? Поворачивает голову в сторону человека, задавшего вопрос и взору открывается чертовски красивый брюнет с небесно-голубыми глазами. С самыми красивыми в её жизни глазами. — Я так понимаю, молчание — знак согласия? — улыбается, обнажая свои белоснежные зубы. — Дай выпить, — находит в себе силы оторваться от созерцания прекрасных орбит и просит бармена налить двойную порцию несчастного виски. — Как тебя зовут? — спрашивает она, когда парень садится за барную стойку рядом и, следуя примеру шатенки просит налить алкоголь. Хотя, если честно, ей совершенно безразлично, как его зовут. Всего лишь очередной смазливый парнишка, который ищет в ней выгоду. Которым она пытается заглушить свою боль. Жаль, что попытки все тщетны. Всегда становится только хуже, но остановится она уже не может. Или не хочет. — Диего Домингес, — представляется голубоглазый и делает большой глоток янтарной жидкости. — Ну моё имя ты знаешь, — усмехается Мартина и залпом опустошает стакан терпкого алкоголя, заливая свои палящие раны на сердце. Удивлённые глаза парня свидетельствуют — она явно не оставляет его равнодушным этим манёвром. — Так что, приятно познакомиться. — Ну ничего себе, ты бы дала фору многим заядлым алкоголикам! — Ага, а теперь айда танцевать, — хватает его за руку и ведёт на танцпол. Они танцуют и это самый эмоциональный танец в их жизни. Мужские руки обхватывают её талию, а палящее дыхание обжигает кожу и она готова ахнуть от удовольствия. Должно быть, это воздействие алкоголя на организм, но его прикосновения заставляют содрогаться каждую клеточку тела. И всё чего она хочет, чтобы это чувство длилось, как можно дольше. Поднимает глаза и замечает, насколько жадно Диего всматривается в её губы, не в силах больше сдерживать себя поддаётся вперёд — его губы пылко накрывают её. Языки переплетаются, руки блуждают по талии, спине, ягодицам. Прижимает её к себе всё крепче, не давая возможности выравнять рваное дыхание, кислорода катастрофически мало, но им было всё равно. Сейчас никого не существует, лишь они и желание чувствовать друг друга. Безумие правит ими. *** Голова гудит. Во рту пересохло. Проклиная всё на свете с самым недовольным видом, на которое только способна, Мартина поднимается с кровати. Недовольная мина быстро сменяется непониманием. На её кровати крепким сном спит какой-то парень. Глаза расширяются, когда она понимает, что он голый. Голый парень в её кровати. Снова. Когда это прекратится? Она и сама не знает. Но начало дня невероятное, ничего не скажешь. Громко выругнувшись, она несколько раз пытается его разбудить, но всё тщетно — парня и пушкой не разбудишь. Оставляя затею с пробуждением голого парня, (искренне надеясь, что он не будет просить её номер телефона после того как проснётся), она плетётся в ванную. Холодный душ смывает остатки прошлого вечера, которая кареглазая, к слову, помнит весьма смутно. Приводит себя в более сносный вид, выходит из своей комнаты и тут же жалеет об этом. Слышится, как к дому подъезжает машина и Мартина хлопает себя по лбу. Сегодня приезжает отец, точнее, уже приехал. Нервно оглядев помещение дома, больше напоминающее притон, шатенка понимает, что спокойная жизнь разрушится через пару мгновений. Отец ядерную войну устроит за очередную вечеринку, после которой уходит кучу средств на замену испорченной мебели, а экономке приходится убираться несколько дней. Хотя в таком габаритном особняке удивительно, что всего лишь дней. С первого этажа уже слышатся всевозможные ругательства Долорес — жены Алехандро. Тини не сдерживается от усмешки. Хотя бы из-за истерик этой дряни стоит устраивать эти вечеринки. Приводить её в бешенство и видеть, как её до отвращения идеальное кукольное личико искажается в пыхтящей гримасе, напоминающей разъярённого быка — этого стоит. — МАРТИНА ШТОССЕЛЬ!!! — разрывая горло, кричит Алехандро, заставляя девушку вздрогнуть. Чертыхается про себя и спускается, готовясь к самому худшему. — Как всё это понимать, сеньорита?! — красный от нахлынувшей злости, сердито спрашивает отец. Вернее заметить, кричит. Будто бы это произведёт хоть какой-то эффект на девушку. Она лишь усмехается. Никак, папочка. Я просто в очередной раз тебе разочаровала. — Чего ты скалишься, маленькая мерзавка? — пищит рыжеволосая Долорес, едва не топая бесконечными ногами. Тини кривится — от её мерзкого голоса тянет блевать. Что отец нашёл в ней? Фальшивая кукла, которую в жизни ничего, кроме денег и шмоток не интересует. Неужели он настолько слеп, что не видит истинного лица этой змеи? — М, пап, ты слышал? Кажется, какой-то противный комар издал свой писк, если вовремя не прихлопнуть высосет из нас всю кровушку, — картинно машет руками перед собой, отпугивая «комара». — Да как ты смеешь… — Прекратите, вы, обе! — шикает Алехандро, устало потирая переносицу, — Долорес, пожалуйста, оставь нас с дочерью наедине. — Но… — Долорес! — шипит он и та, горделиво фыркнув удаляется. — Я жду объяснений, Мартина. О, ради всего святого, каких объяснений? Честное слово, как будто в первый раз она устраивает подобные выкидоны. Пора бы уж привыкнуть. — Мы просто решили немного повеселится с друзьями, — девушка пожимает плечами, разглядывая свой идеальный французский маникюр. Алехандро выводит из себя такое беззаботное отношение дочери. И, ох, она знает это. Знает и делает специально. Вовсе не потому что она такая эгоистичная. Она имеет привычку показывать себя с худшей стороны. — Знаешь что, дорогая? Мне надоели твои выходки! Ты совершенно неуправляема! — ругается, а Мартине всё также плевать, пока он не произносит то, что заставляет девушку шокированною распахнуть свои карие глаза. Он отправляет её в чёртов пансион в чёртовой Англии. Завтра же самолёт. Он хочет избавиться от неё, потому что даже родному отцу на неё всё равно. — Знаешь, почему я такая? Думаю всё из-за того, что у меня было просто замечательное детство, — в голосе сочится яд, — папочка так сильно любил свою работу, что в его жизни просто не хватало места для жены и дочери. Жена-то оказалась умной и быстро свалила, оставив дочь с отцом, которому на неё совершенно наплевать. У него даже тогда не нашлось для неё времени, поэтому у маленькой девочки была лишь она сама и няньки, считавшие своим долгом каждый херов день напоминать ей о том, какая она вредная и гнусная девчонка! А она всего лишь хотела любви, пап. Солёные слёзы катятся по щекам, но Штоссель продолжает говорить. — И да…я поеду в этот пансион, но не, потому что этого хочешь ты…нет сил уже дышать этим убивающим воздухом Буэнос-Айреса и видеть ваши эти лживые лица!