Полюби мою боль

      Лондон (а именно здесь Мартина проведёт целый год своей жизни) встречает её тёплой и солнечной погодой, вот только на душе кошки скребут, не позволяя свободно дышать. Лондон, надо сказать, душит не хуже Буэнос-Айреса, но Мартине не привыкать. В ушах наушники и она думает, что музыка сможет заглушить боль, кричащую внутри. Но боль сильнее, громче. И от неё не убежать, как не старайся. Она докуривает, кажется, пятую сигарету, когда мужчина, работающий на её отца привозит её в пансион. Её родной отец не смог сделать этого сам. Её отцу, конечно, плевать. Избавился от дочери - и счастлив. Как всегда. На входе здания её и нескольких новичков встречает Амелия Бланко — директриса сия прекрасного заведения. Дама средних лет, одетая с иголочки знакомит молодых людей с основными правилами пансиона, которые Мартина благополучно пропускает мимо ушей. К чёрту правила. Штоссель устанавливает их сама. Позже староста девочек распределяет девушек по спальням, а староста мальчиков, соответственно, парней. Мартину размещают в довольно просторную комнату с тремя кроватями. Ну, конечно. По закону жанра ей придётся делить комнату с болтливыми соседками. Девушка фыркает и ставит сумку с вещами на кровать у окна. Тини любит спать у окна, при этом предварительно его открыв. Звёздное небо, свежий воздух и интересная книга перед сном является её своеобразным ритуалом. И, честно говоря, её абсолютно не колышет, кому раньше принадлежала это ложе, теперь оно её. Вздохнув, она решает разобрать сумку, сложив вещи в комод, стоящий рядом с кроватью. — Эй ты, в рваных джинсах! — властно кличет её какая-то брюнетка, но вот досада, Мартина в наушниках и ни черта не слышит, поэтому та, нахмурившись подходит и резко смахивает с неё белые провода. Тини тут же перестаёт разбирать вещи и поворачивается в сторону бесстрашной, что осмелилась это сделать. Серьёзно, никто не смеет вторгаться в её личное пространство, тем более таким образом. — Какого чёрта? — шипит шатенка, буравя незнакомку тяжёлым взглядом. — Это я у тебя должна спросить, — всплеснув руками, возмущается девушка. — Какого чёрта ты здесь забыла? — Живу, с этих пор, — с усмешкой отвечает Штоссель. — Ещё вопросы? — Но ты не можешь здесь жить, эта комната для самых лучших студенток пансиона, а тебя я вообще здесь никогда не видела! Значит ты новенькая и должна жить в комнате, чёрт, для новеньких! О, ясно. Папочка решил позаботиться о том, чтобы его доченька проживала в лучших условиях пансиона. Спасибо. Не стоило. — Правда? — снова усмешка. — Как жаль, что мне плевать. Продолжает разбирать вещи и уже хочет вставить наушники обратно в уши, но эта надоедливая девчонка вновь начинает тараторить. Повезло с соседкой, да уж. И это она ещё остальных не видела. — Ты вообще кто такая? — хмурится брюнетка, скрестив руки на груди. — Выметайся отсюда или у тебя будут большие проблемы, дорогуша. Тини приторно-ласково улыбается на её слова и становится вплотную к ней, наклоняясь к уху. — О моя глупая девочка, ты понятия не имеешь с кем разговариваешь, — сладко шепчет, опаляя её кожу горячим дыханием, — И лучше бы тебе вовремя закрыть свой милый ротик, иначе эти самые большие проблемы будут у тебя, можешь не сомневаться. Брюнетка отталкивает от себя Тини со словами о том, что она ненормальная. И это совершенно не новость. Мартина Штоссель совершенно точно ненормальная. — Знай, ты ещё пожалеешь, что поступила в наш пансион, — грубо выплёвывает та и уносится куда-то прочь. Штоссель лишь пожимает плечами. О, нет. Это пансион пожалеет, что она сюда поступила. *** В столовой в обеденное время Тини сталкивается с девушкой с неестественно бледной кожей и веснушками по всему лицу. Шатенке она кажется необычной и несмотря на свою бледность, яркой. Тини любит нестандартное, в особенности людей. Их хочется узнавать, ими хочется восхищаться. Она думает, что эта девушка, напоминающая лучистое солнце, станет ей хорошей подругой. И не ошибается. Бледнолицая дружелюбно протягивает руку, представляясь Мерседес Ламбре. Они садятся за один столик, предварительно, заказав себе обед. Вернее сказать, Мерседес заказывает себе обед, Мартина еде предпочитает воду и сигареты. Курить в столовой запрещено, поэтому она обходится лишь стаканом воды. Хотя курить жуть, как хочется. — Мартина, ты такая тощая, — замечает новая знакомая, поедая овощной салат. — Ты вообще питаешься? — Конечно, — говорит она, собирая копну каштановых волос в пучок. В помещении слишком душно и жарко, хочется быстрее оказаться на свежем воздухе. — Но чаще в мой рацион входит лишь завтрак. Мерседес открывает рот, собираясь что-то сказать, но тут же его закрывает. Она смотрит куда-то сквозь Мартину, а в глазах у неё пляшут черти. Тини прослеживает её взгляд и лицезреет какого-то парня. От него веет холодом и высокомерием, он держит руки в карманах джинс и не обращает ни на кого внимания. Внимание обращают на него. Все, как по команде. С всепоглощающим интересом следят за каждым его движением, пока он не садится за стол к небольшой компании, состоящих из пяти человек. Среди них брюнетка, которая прицепилась к ней с утра. Ей уже не нравятся эти ребята. Кажется, они считают себя лучше всех. Самые настоящие избранные, чёрт возьми. Что ж, приятно будет их разочаровать. Девушка усмехается своим мыслям и поворачивается к Мечи. Та понуро вздыхает и принимается уплетать свой салат дальше. — И чем он тебе нравится, Мерс? — искренне недоумевает Штоссель. — Такие, как он никого, кроме себя не любят. Не нужно быть слишком проницательной, чтобы понять - блондинка сохнет по этому высокомерному парню. — Неужели это так заметно? — она закрывает лицо ладонями. — Не знаю, Тини, правда не знаю. Просто...Когда я вижу его, честное слово, у меня внутри пожар разгорается. И Мартина понимает насколько ещё глупа и наивна её подруга. Она, наверное, верит в эту пресловутую любовь. Верит в том, что её когда-нибудь убьёт. Маленькая глупенькая девочка, которой нужно помочь. Даже, если для это её придётся сломать. — Пусть у него разгорается пожар при виде тебя, — многозначительно улыбается кареглазая, воруя из тарелки Мечи капустный лист. — Я тебя умоляю, он даже имени моего не знает, — смеётся Ламбре. — Значит скоро узнает, — уверенно чеканит Мартина, попутно вставая из-за стола. Урок английского начинается через пятнадцать минут, опаздывать не особо хочется. — Кстати, как зовут этого расхитителя женских сердец? — Хорхе Бланко. *** — Эй, Мартина! — кто-то зовёт её, когда она выходит из кабинета английского. Это оказывается новенький, поступивший в один день с Тини. К слову, довольно симпатичный новенький. Странно, что он знает её имя. Может тоже из Буэнос-Айреса? — Ты что-то хотел? — Совсем меня не помнишь? — улыбается брюнет, — я Диего, мы познакомились на твоей вечеринке за один день до отъезда в пансион. Рад видеть тебя здесь. Чёртчёртчёрт. Только бы это не оказался тот самый нагой парень в постели. — Если честно, я вообще мало, что помню с той ночи... — Жаль, потому что это была сама лучшая ночь в моей жизни, — и это звучит так искренне, что Мартина не сразу находит, что ответить. — М, между нами что-то было? Ей неловко, обычно она сразу говорит, что это просто секс и надеяться на что-то не стоит. И обычно в такие ситуации попадают парни. Только у Мартины Штоссель всё не как у людей. — Царапины на моей спине показать? — усмехается парень. — Слушай, Диего... — Я всё понимаю, Мартина, — кивает, — но мы же можем просто общаться? Его нещадно тянет к этой девушке с янтарно-золотистыми глазами. Мартина кажется ему космической, нереальной, неземной. Такой, как она, больше не существует и он ни за что не потеряет её. Не потеряет и сделает своей. Плевать, сколько времени для это понадобится. — Думаю, было бы здорово. *** К полудню после всех занятий Мартина с Диего курят на озере около корпуса пансиона. И он думает, что как только эта девушка будет принадлежать ему, с пагубной привычкой она расстанется навсегда. Они говорят обо всём на свете и много смеются. Тини замечает, что во многом похожа с Диего. Он тоже безумно любит читать, особенно русскую классику; много размышлять и гулять по ночам. Тоже считает ночь самым лучшим временем суток. Ночью ты максимально честен перед самим собой. Ночь в отличии от дня, настоящая. Также оказывается, что сюда его спихнули по той же причине - распутный образ жизни. Их родители, наивно полагают, что их чадо наконец возьмётся за ум и станут примерными детьми, которыми принято гордиться. Вот только такие, как Мартина и Диего не меняются. Такие прут по головам, но остаются собой. Наглыми, циничными, эгоистичными. — Раз уж мы теперь друзья, — говорит Тини, поджимая ноги под себя, — ты обязан мне в кое-чём помочь. — Надеюсь, это что-то не из ряда вон выходящее? — Если только немного, — усмехается, ловя его настороженный взгляд. — Да ладно, расслабься, работа не пыльная. Она дружелюбно хлопает его по плечу и она оба смеются. — Хорошо. Что нужно делать? Штоссель коварно улыбается. — Я тут разузнала, что моя соседка, Лодовика Комельо, — кареглазая видит замешательство на его лице и продолжает, — ты её знаешь, вы вместе сидите на истории. Так вот, эта особа в отношениях с сынком директрисы, то есть Хорхе Бланко и, в общем, нужно, чтобы он понял, с какой шлюхой связался. Смекаешь? — М, ты хочешь, чтобы я затащил её в постель? — невозмутимо интересуется Диего, а внутри всё верх дном стоит. Не уж то Тини тоже позарилась на это холёного Хорхе-я-лучше-всех-Бланко? — Правильно мыслишь, мой друг, — бодро говорит она. — Но не просто затащить, а влюбить, чтобы она рассталась с ним. Бланко должно быть больно, очень больно. — Зачем тебе это? — Сделаешь всё правильно — так и быть раскрою тебе все карты. — Какая же ты интриганка, — качает головой Диего и, следуя примеру Мартины, закуривает новую сигарету. — Но тебе же это нравится, верно? — тихо произносит она, выпуская дымчатые колечки из-за рта.