Златые нити норн

Укрощение темной ауры оказалось делом непростым, требующим полного сосредоточения и самоотдачи. Но в голову, как назло, одна за другой лезли непрошенные мысли о будущем разговоре с царицей. Публичное посмертное оправдание советников Одина может закончиться как успехом, так и провалом, в зависимости от настроения народа, а просчитать его реакцию заранее слишком сложно. Из-за нервного перенапряжения Тень не заметила, как провалилась в красочный сон. Она перенеслась в небольшой пустой зал к ногам царицы и произнесла как само собой разумеющееся:       — У меня плохие новости: мы потеряли Локи.       — Что? — по залу разнесся невольный вскрик, но вовсе не ужаса, а удивления.       — Ну, не «мы», а Я потерял Локи, — негромкое уточнение склонившейся Тени звучало жалким оправданием. — Нет ни его, ни моей любовницы, точнее, любовницы Хагалара.       — Ты потерял единственного наследника Одина? — удивление сменилось неприкрытой злостью обычно спокойной и даже равнодушной царицы. — Я велела отправить на задание, а не терять последнего наследника Асгардского трона.       — Найдётся, — невнятно пробормотала Тень, придавленная властным ледяным тоном. — Он ведь не один, а вместе с Сигюн Сигхтрюгдоттир.       — По-твоему, это должно меня успокаивать? — прошипела Фригг, окончательно потеряв самообладание. — Что он исчез вместе с падшей женщиной?       — Не забывай, что соблазнить Локи еще никому не удалось, хотя пытались очень многие.       — Да что ты? Но тебя же Сигюн соблазнила!       — Не меня — Хагалара.       Царица хотела возразить, но сдержалась. Вокруг нее успела вырасти ледяная стена. Мороз обжигал кожу Тени, обветривал лицо, но не причинял никаких неудобств разгневанной Фригг.       — Что ж, по крайней мере, круг поисков ограничен. Они не могли покинуть Асгард.       — Эм, вот в этом я бы не был так уверен, покинуть Асгард они вполне могли… — Тень предпочла бы не выдавать очередную тайну поселения, но всё зашло слишком далеко.       — Поясни.       Тень недолго медлила. Если уж бросаться в омут, то сразу с головой.       — Поселение немножко раскололо Тессеракт, и один из маленьких осколков Хагалар вручил Сигюн.       — ЧТО он сделал? — Фригг в изнеможении пала на внезапно появившейся позади ледяной трон. — Что ВЫ сделали? — не дождавшись ответа, она перевела дух и продолжила в приказном тоне: — Мы позже поговорим. Найди Локи немедленно. Какое тебе царство, если ты не в состоянии уследить за одним-единственным ребенком?       — Прекрасная царица, послушай, — Тень своевольно переместилась на соседний трон, ледяной и неудобный, появившийся по ее желанию. — Раз уж я потерял единственного наследника асгардского трона, то это прекрасный повод сделать нового, не находишь?       Последовавший затем поцелуй превратился в лучи утреннего солнца, пробившегося через неплотно прикрытые портьеры. Сон улетучился, не оставив даже послевкусия. Абсурдная ситуация, абсурдная Фригга. Если сновидение было предупреждением, то чересчур прямым и очевидным. Вещие сны — удел женщин, особенно колдуний, и вместо асов в мире грез часто фигурируют животные и фюльгии. Образ медведицы, потерявшей медвежонка и отказавшейся от мести охотнику, заменил бы собой длинный разговор в царстве мертвенного холода. Единственная фантастическая деталь сна — постепенное превращение зала в Нифльхейм — несущественная мелочь по сравнению с видениями, требующими двойного-тройного толкования самых мудрых старух Асгарда.       Однако проведать Локи в любом случае не помешает. Представляться ему рано, но убедиться, что с ним всё в порядке и он не натворил непоправимых глупостей, стоит. В поселение он не вернулся и Мунин до сих пор не прилетел с недобрыми вестями. Отправился ли царевич к друзьям? Пытается ли собрать армию в Асгарде, где большинство трудоспособных мужчин тренируется у Гринольва и готовится к войне с иными мирами? Как же удобно, что Один успел призвать мужчин и подростков вместе с лошадьми и оружием. Попробуй устроить диверсию при отсутствии ресурсов! Женщины не покинут хозяйства и не отпустят немногих оставшихся мужчин, без которых хутора придут в полное запустение, а посулить серебро, при полном его отсутствии, Локи не сможет. В такие моменты Тень прославляла коллективную асгардскую собственность и наличие личных денег только у главы семьи.       Она резко вскочила и тут же пожалела о своей поспешности — перед глазами взорвались разноцветные круги, а затекшие ноги не удержали тело в вертикальном положении. Рухнув обратно на кровать и опустив голову, Тень сквозь зубы прокляла беспомощную старость. В молодости давление не смело даже напоминать о своем существовании, а любая самая неудобная поза сна не мешала спросонья уворачиваться от клинков противника. Но всё это в прошлом. Славном, блистательном, но безвозвратно ушедшем. Тень проморгалась, дождалась, когда пол и потолок вернутся на свои законные места, и тяжело вздохнула. С возрастом шутки плохи. Заклятье не бессмертия, но хотя бы продления жизни Один испытал на себе и прожил в три раза дольше самых древних долгожителей. Он продлил себе молодость и зрелость, но вместе с ними старость и увядание. Другой способ обмануть время случайно открыл Гринольв: засни на пару тысячелетий и проснись в том же возрасте в новом мире, о котором ничего не знаешь и совершенно не ориентируешься. Одна перспектива заманчивее другой! О, если бы яблоки в чудесном саду Идунн поддерживали молодость, как верили смертные! Если бы можно было по собственной воле, а не силами норн, оказаться вне времени, подобно Хеймдалю-не-стареющему, но осужденному на гибель в Рагнарек от рук Локи? Легенду о великане, скованном в пещере кишками собственного сына, и его супруге, оставшейся с ним до конца, Тень слышала с детства и даже пыталась найти вход в подземелье, но безуспешно. Легенды не давали ответа, какое именно поколение асов сковало строптивого выходца из мира льда. О том времени не сохранилось записей, а народная молва облекла самосуд в такие фантастические формы, что выявить зерно истины не под силу даже старым библиотекарям. Вышли ли Локи с супругой за грань времени, ждут ли покорно конца света или нашли способ освободиться и сбежали жить в другом мире? Тень сомневалась, что Сигюн, верная спутница ледяного великана, настоящая асинья по телосложению и духу, за столько тысячелетий не удушила змею, не разбила ей голову камнем, не придумала десяток способов освобождения мужа. Это обстоятельство, как и настойчивое насаждение Одином легенды о Рагнареке, привели к тому, что Тень в эту сказку не верила, но старательно распространяла, подражая хозяину. Рагранек — один из столпов власти Одина над Девятимирьем, поскольку именно асы играли решающую роль в предполагаемой битве в долине Вингрид. Рагнарек станет началом нового мира, и кто знает, вдруг там исчезнут старость и болезни?       Мечты о невозможном отнимали время, которое и без того неумолимо текло сквозь пальцы. Пришлось поступиться завтраком, чтобы всё успеть. Путь к Локи по теням отнимал не так много времени и сил, зато требовал полного сосредоточения. Можно было воспользоваться помощью всевидящего Хеймдаля, но тот враждебно относился и к фавориту царицы, и к царевичу — нечаянному братоубийце. Взвесив все за против, Тень провалился в тень и направился к одинокому хутору.       Пустынный скотный двор, закрытые ворота и дверь в дом наглядно свидетельствовали об отсутствии как хозяйки, так и высокого гостя. Засов на входной двери заменяли чары, которые наложил в свое время Хагалар, поэтому Тень беспрепятственно проникла внутрь. Ее встретила идеальная чистота: посуда убрана в сундук, пол чисто выметен, костер давно погас, зола холодна, лежанки не тронуты. Никаких следов приготовления пищи или ночлега. В клети чуть приоткрыта бочка с квашеной капустой из Юсальвхейма, с потолка свисают колбасы из баранины. Тень осматривала длинный дом, завтракая всем, что подворачивалось под руку. Несколько дверей, ведущих в гостевые комнаты и подсобные помещения, запертых на замки и сложную магию, она взламывать не стала: и так очевидно, что никого нет. Дом покинули несколько ночей назад без спешки или борьбы. Хозяйка почти не держала скотину, только овец, пасущихся летом в горах, да несколько лошадей. Стойла оказались пусты и вычищены чуть ли не до блеска, будто в них никогда не стояла ни одна лошадь. Начав работать на поселение, Царица Листиков перевезла к родичам погибшего мужа почти всю скотину и даже часть движимого имущества, мол, ей некогда заботиться о животных. Осталась только серая в яблоках кобыла, но сейчас ее и след простыл.       Тень вышла на улицу и, затратив огромное количество магических сил, проверила ауры на несколько миль вокруг: обнаружила родичей погибшего мужа Сигюн, но ни там, ни на других хуторах не было никаких признаков беглецов или принадлежащих им вещей. Они словно растворились. И искать их придется в каждом из миров Иггдрасиля по глупости и недальновидности Хагалара — он же вручил осколок Тессеракта той, кому сам полностью не доверял! Ну что за феерический идиот? Тень не находила бранных слов, чтобы выразить негодование даже мысленно. Либо Сигюн увела Локи подальше от дворца, либо он сам завладел осколком и теперь самостоятельно путешествует по мирам. Оба предположения в равной степени рушили все планы Тени и могли обернуться непредсказуемыми неприятностями. Царица Листиков далеко не дура и, заполучив царевича, может решиться на свою игру — например, вступит в политическую борьбу или попросит убежища у кого-нибудь из правителей иных миров. Ее быстренько обманут, возьмут в плен, и откуда в результате придется вызволять последнего наследника Одина — неизвестно даже Одину!        А еще на носу висит межмировое подпольное собрание, бессмысленное без опального царевича. Его надо найти любой ценой и как можно быстрее! А Царице… Царице вовсе ни к чему знать правду. Тени без вариантов придется найти Локи и хоть за ухо притащить обратно в Асгард — под присмотр. От Прекраснейшей в данном вопросе помощи никакой, зато с новостью о потере царевича он потеряет и доверие к своей персоне. Пусть поисками Локи займется тот, кто создан специально для слежки.       Напоследок оставив у хутора сигнальный маячок на случай возвращения беглецов, Тень отправилась во дворец. Мунина, притаившегося под самым потолком, она не заметила и не почувствовала, зато ворон, не отрываясь, напряженно следил за незваным гостем. Беда пришла! Тень вышла на охоту! Надо предупредить Сигюн. Со всех крыльев Мунин бросился в Етунхейм. Он облетел дворец Лафея, несколько раз заглянул к царевнам и уже отморозил бы лапки, если бы был обычной птицей. Ни Сигюн, ни Локи у царевен не гостили, они исчезли в неизвестном направлении. Неужели та, кому он опрометчиво предложил дружбу, в чью руку вложил волшебное перо, оказалась бесчестной предательницей? Мунин расправил крылья и полетел осматривать столицу етунов, а потом и прочие поселения ледяных великанов, прекрасных в летнюю половину года. Он терпелив, он заглянет под каждый кустик, в дупло каждого векового дуба, и обязательно найдет беглецов. Только бы таинственная незнакомка, которой он слепо доверился, не причинила вреда Локи… О том, что таинственную незнакомку Локи мог элементарно зарезать, завладев талисманом телепортации, и сейчас готовить армию для захвата столицы Асгарада, Мунин старался не думать.              Тень знала, что волки не пропустят ее к спящему Одину, поэтому проскользнула под дверью и появилась подальше от ложа, чтобы искусный всевидящий мечник не успел ее располовинить.       — Привет тебе, Хеймдаль, я смиренно прошу твоей помощи.       — Величайший гений всех времен и народов нуждается в чьей-то помощи? — бесстрастно произнес бывший страж моста. Его словам больше пошел бы язвительный тон, но он давно забыл о существовании интонаций.       — Величайший гений припадает к твоим стопам. — Тень распласталась на полу, частично превращаясь в обычную тень. — Мой племянник исчез, и я молю тебя о помощи.       — Твои хваленые шпионы упустили его?       — Шпионка. Для возрождения настоящей шпионской сети нужно время. Сейчас в Асгарде нет тех, кто заслуживает доверия. Прошу тебя, найди Локи. В Асгарде или в иных мирах… Его таланты безграничны, я не удивлюсь, если он нашел способ телепортации.       — Или ты ему этот способ подарил, — бросил Хеймдаль, не сдвигаясь с места. — Ладно, я найду его и буду следить за каждым шагом. Но не думай, что я прощу ему убийство. Если Один, пробудившись, откажется от мести, то я свершу ее сам. Асгард слишком тесен для нас двоих. Убийца Тора — мой кровный враг навеки.       — Я, как и ты, верю в справедливый суд моего брата, — подтвердила Тень и окончательно провалилась под пол. Ужимки, подобострастие и признание чужих заслуг — как мало порой требуется для достижения цели. Мудрые существа всего Иггдрассиля, обладающие несравненными знаниями, не умели их использовать и извлекать выгоду, потому что не были готовы склониться перед теми, кто был глупее, но богаче и знатнее. От чести, достоинства и совести Тень давно отказалась. Если понадобится, она встанет перед врагом на колени, усыпит его бдительность и нанесет смертельный удар в самый неожиданный момент. За приспособленчество ее презирали и ненавидели, однако именно это помогло ей заполучить почти безграничныую власть.       Когда-то давно великие, бесстрашные мужи разных народов заключали пари, мол, они поставят Тень на колени и заставят целовать себе ноги. Если им удавалось ее поймать, то пари выигрывалось, а расплата наступала спустя дни или месяцы. Несколько раз подобострастие позволяло Тени освободиться из плена или спасти себе жизнь. В то время слава о ее подвигах, уме и коварстве гремела на Девять Миров, но огромное количество мелких царьков и могущественных князей с ней лично не сталкивались и воспринимали скорее сказочным чудовищем, чем разумным асом. Они похвалялись друг перед другом, что при встрече свернут Тень в бараний рог. И Тень позволяла себя сворачивать. Ее брали в плен, подвергали не столько пыткам, сколько унижению, чтобы войти в историю как посрамители прославленного, но переоцененного чудовища. Тень подчинялась, покорно все сносила, втиралась в доверие к палачам или их домочадцам, собирала информацию, а потом показывала свою настоящую силу, уничтожая замок со всеми обитателями, выставляя дело так, будто напало целое войско. Скрывая свои истинные возможности, она довольно долго водила за нос Девять Миров. Правда вскрывалась несколько зим спустя, но к тому времени было уже слишком поздно что-то предпринимать.       С высоченной башни Одина Тень спустилась ногами, держась за перила и кивая каждому встречному, будь то слуга, раб или придворный. От нее прекратили шарахаться, значит, занятия принесли плоды и темная аура поблекла. Это хорошо.       Царица нашлась в тронном зале. Она что-то решала с родичами Одина — Тень не стала подслушивать. Если узнает подробности, то сразу же придумает лучший способ решения проблемы, а заменять царицу на троне нет ни времени, ни сил, ни желания.       Когда родичи Одина откланялись, и в зале остались только слуги и стража, Тень вошла без стука и предупреждения, чем вызвала недовольство челяди и удивление царицы.       — Беду или радость несет твоё неожиданное появление? — молвила царица, оставаясь на лестнице, ведущей к пустующему ныне трону.       — Смиренную просьбу, — Тень через валькирию передала свиток, который накануне одобрил Гринольв.       Фригг пробежала его глазами, потом вчиталась внимательнее. На ее прелестном лице сгущались тучи.       — Оставьте нас, — приказала она слугам.       Зал мгновенно опустел. Рядом с царицей осталась только пара валькирий да несколько девушек из Фенсалира. Фригг величаво спустилась с лестницы и села на скамью. Валькирии живой стеной встали вокруг. Тень устроилась на полу — не стоило дозволять себе большего в присутствии свидетелей, пусть даже и доверенных лиц.       — Объявление о невиновности последнего совета — это признание ошибки моего супруга, — пояснила Фригг то, что Тень и без нее знала. — Но Один не ошибается. Эта вера глубоко укоренилась в сознании народа. Пойдут слухи, что он мертв, а я заняла его место вместе с тобой.       — Всё серьезнее, чем кажется, — Тень притворно вздохнула. — Гринольв знает о… холодильной камере и не доволен нашим утренним представлением.       — Лучше бы мы предупредили его заранее о наших планах, — заметила Фригг, специально используя местоимение «мы», хотя в случае с Гринольвом решала всё Тень — своему новому окружению царица полностью не доверяла.       — Да, это наша ошибка. Но он будет в ярости, если содержимое документа не станет достоянием народа, — пояснила Тень. — Что нам хевдинги и бонды? Их дружины сейчас в составе асгардской армии, а она бесконечно предана лично Гринольву как легендарному полководцу. Ожившая легенда, настоящий герой. Есть шанс, что воины откажутся служить своим господам, если те призовут их под стяги против Гринольва.       — Шанс, но не уверенность, — Фригг отступать не собиралась. — Мы не можем рисковать, особенно сейчас. Я сегодня беседовала со многими: асы в смятении и не знают, чего ожидать. Не будем порочить Одина, нашу опору и символ. Да и вспомни, как велась тяжба против советников. Признать их невиновность — значит, признать, что клятва на крови недействительна, что ложно поклявшийся не умирает мгновенно.       — Но ведь умирает, — Тень с трудом воздержалась от вопроса, который мучил ее уже несколько тысячелетий и от ответа на который Фригг множество раз ускользала, словно угорь.       — Я предложу Гринольву сделку, — царица обратилась к одной из валькирий: — Вели ему явиться ко мне, как только он освободится.       — Не поделишься со мной? — спросила Тень без всякой надежды. Фригг только отрицательно покачала головой.       Им было неудобно говорить в просторном зале, на виду у валькирий и наперсниц царицы. Но уединиться они тоже не могли — тут же поползут слухи об измене. Вся надежда только на купальни после заката.       Тень, разочарованная, исчезла из тронного зала. Международные дела требовали ее скорейшего присутствия, но без Локи не имели никакого смысла. Да и Тень вовсе не была уверена, что сможет достоверно сыграть убогого Хагалара. Это было большой проблемой — никто не должен даже мысли допускать о том, что балагур и весельчак Хагалар и ожившая Тень Одина, ночной кошмар Девятимирья, канувший в небытие почти тысячелетие назад и нежданно вернувшийся сейчас, — одно лицо. По большому счету, они и не были одним лицом — снова став собой, Тень даже внешне изменилась, мгновенно теряя ненавистные черты многосотлетней маски. Поэтому прежде чем идти на переговоры в качестве всем знакомого мастера магии из поселения, стоило удостовериться в своих актерских способностях в более безопасном месте — к примеру, в том самом поселении. Тень отправилась туда также по теням, значительно экономя силы и время на дорогу. Осколок Тессеракта переносил только между мирами да и применять его на глазах у Хеймдаля было чистым безумием, но Тени все равно очень хотелось исчезнуть во дворце, появиться на необитаемом острове в другом мире, а оттуда перенестись в поселение. Вместо долгого бега по теням — лишь краткие мгновения в голубом мареве вспышки телепортации. Люди, правда, уже придумали альтернативу телепорту, более длительную, но весьма комфортную: машины, поезда, самолеты. Их видел Хагалар в мире людей. Аналогами самолетов могли стать воздушные лодки, защищающие Гладсхейм, но они падали примерно в миле от столицы, слишком сильно удаляясь от дворцового источника энергии. Если установить несколько источников по дороге к поселению, то лодки будут плавно скользить от одного к другому, меняя потоки силы. Сейчас, пока поселение в опале, идею не осуществить, но в будущем стоит попробовать. Или проще проложить асфальт и пустить машины, но не на бензине, а на чем-то менее загрязняющем воздух. На паре, например, или электричестве, или магии.       Эх, мечты! Любая модернизация станет возможной только после того, как мир отверженных превратится во всеми уважаемую научную школу.       Тень вынырнула в реальный мир неподалеку от деревни бесконечной магии, сменив одежду на поселенскую: просторные синие штаны, светлая рубаха, растрепанный плащ, кольца на пальцах и золотые бирюльки на шее — внешне она ничем не отличалась от Хагалара. Маска пропала в подпространственный карман вместе с черной одеждой, а сосредоточение на лице сменилось расслабленной вечной усмешкой, которую Тень с удовольствием бы больше никогда не изображала. Аура… по собственным ощущениям, вроде не разит наповал, по крайней мере, девушки царицы не нервничали от одного присутствия ожившего ночного кошмара, да и мох под ногами не вял.       Ворота бесшумно распахнулись, пропуская внутрь ожидаемого гостя, которого встречали чуть ли не все жители, взволнованные и озабоченные.       — Где Локи? — главный животрепещущий вопрос потонул в сотне других, менее или более важных. Вокруг слишком много поселенцев, в том числе сильных магов. Опасно. О, как же раздражают все эти тараканы, незаслуженно носящие звания «ученых»! Так и хочется щелкнуть пальцами и проредить их ряды… Тень одернула себя, стараясь не выпасть из образа.       — Локи во дворце, — как можно миролюбивее ответила она и сразу же поняла, что промахнулась — Хагалар ответил бы по-другому. Как бы она не старалась, мгновенно перестроиться на убогого мастера магии не получалось. Что-то мешало. Какие-то внутренние барьеры не позволяли перейти на обычный насмешливо-язвительный тон. Тень была готова валяться в ногах у Хеймдаля, но не изображать того, кого презирала всеми фибрами души, и в кого до дрожи боялась снова превратиться.       — Локи болен, но с ним всё в порядке.       И снова не то. Если так пойдет дальше, то его заподозрят. Нельзя потерять доверие тех, кто должен слепо идти за царевичем к славе и гибели!       Спасительный Алгир стоял в стороне, не смешиваясь с толпой. Он отпрянул, когда Тень твердым шагом направилась к нему, и столкнулся с тем, кому не повезло оказаться позади. Едва не завязалась драка, но Тень успела встать между двумя медиками, борясь с желанием прибить обоих.       — Алгир, душа моя, вот ты то мне и нужен для консультации по поводу нашего несравненного Локи! — Тень нервно взяла его под руку. Последние слова вырвались из горла не по ее воле. Будто их произнес кто-то другой до боли знакомым тоном. От этого становилось не по себе. Она отвела старого приятеля в дом исцеления, где кто-то копошился, но этот «кто-то» мгновенно испарился, стоило ему столкнуться взглядом с Хагаларом. И это было плохо, и даже очень плохо, потому что взгляд Хагалара не должен настолько пугать окружающих — не в его это характере…       — С аурой у тебя стало получше, — промямлил Алгир и украдкой указал на сундучок, обшитый бархатом и драгоценными каменьями. — Там… то, что ты просил.       — Благодарю, — Тень открыла шкатулку, стараясь не обращать внимания на дрожь в пальцах. В ней стояло несколько склянок с напитками разного цвета и подробная инструкция по их применению. Волшебное варево снова уничтожит истинную сущность, вернет вечно приподнятое настроение, оптимизм и полное отсутствие мозгов, которое демонстрировал Хагалар на протяжении нескольких столетий своей никчемной жизни. Страшное будущее! Но лучше так, чем перестать себя контролировать… По крайней мере, Тень успокаивала себя именно этим.       — Какие новости? — спросила Тень тихо, будто опасалась шпионов.       — Все переживают за Локи, — начал Алгир, замялся, но все же продолжил. — И готовятся погубить человечество.       — Как?! Сейчас?! — Тень чуть не выронила шкатулку. — Уничтожать человечество?! Когда у нас неясно, что в Асгарде, а человеческие технологии мы не успели перенять?! — желание основательно проредить поселенцев усиливалось в геометрической прогрессии. Идиоты!       Алгир невнятно пожал плечами. Он не вдавался в подробности, он не состоял в тинге, ни на что не влиял и не хотел влиять. Его жизнь никак не изменится от уничтожения человечества, в отличие от появления Тени и борьбы за власть в Асгарде, так что свирепеющий ас в шаге от него волновал старого медика гораздо больше, чем далекое человечество.       — Спасибо за предупреждение, я твой должник, — глубоко вздохнув в попытке вернуть себе самообладание, произнесла Тень.       Она начала привычно исчезать в стену, но остановила себя на полпути. Повезло, что они одни. Нельзя расслабляться на территории вероятностного противника. Пришлось заставить себя ногами выйти из дома исцеления и пройти на главную площадь, где в летнюю половину года стояли качели и аттракционы. Как глупо они смотрелись в мире науки и смерти! Хагалару они тоже казались нелепыми, но Тень готова была уничтожить их взмахом руки. Желательно вместе с теми, кто на них качался. Но не сейчас. Пока рано.       На главной площади собралось много народу. Народу, который должен работать, что-то изобретать и менять жизнь Асгарда к лучшему. Но сегодня, не то в честь хорошей погоды, не то в честь отсутствия Локи, безумное количество ученых, магиологов, библиотекарей и даже рабочих с крестьянами сидели на качелях и каруселях, пили молоко и соки и весело смеялись. Женщины сосали леденцы из жжёного сахара, кто-то курил травки из Ванахейма… Эта картина, привычная Хагалару, показалась Тени дикой и нелепой. Насколько больше полезных вещей они могли бы создать, если бы не прожигали праздно время, а занимались в лабораториумах! Тень с трудом разыскала среди отдыхающих мастера крестьян и попросила его созвать остальных на тинг.       — Но, Хагалар, ты же больше не член тинга, — удивился тот.       — Зато я путешествую по мирам и готовлю коронацию Локи, — огрызнулась Тень в ответ. Резкой неконтролируемой вспышкой черной ауры задело всех рядом сидящих. Народ беспокойно обернулся и на всякий случай отодвинулся подальше. Никто не мог объяснить, почему ему вдруг показалось, что от Хагалара лучше держаться на расстоянии. Зато мастера крестьянства как ветром сдуло, хотя это был тяжелый, неповоротливый, грузный мужчина на закате жизни. Тень прикрыла глаза, выравнивая дыхание и стабилизируя ауру. Плохо. Очень плохо. В поселении ее раздражает каждая мелочь. Нельзя в таком состоянии показываться тем, кто хорошо знает Хагалара… То есть как минимум половине поселения, мда.       — Ззздравствуй.       Над ухом раздался тихий голос асиньи, которая когда-то боготворила своего спасителя, а теперь до смерти боялась даже подойти к нему.       — Альфхейдар! — на автомате обращаясь к девочке по истинному имени, Тень заключила Беркану в объятия прежде, чем осознала, как смешно выглядит. Они не виделись от силы неделю, да и сама магиолог давно избегала встречи с тем, кто чуть не убил Локи в порыве гнева. Теплые объятия — воспоминания далекого прошлого, когда Тень, могущественная и страшная, держала новорожденную Альфхейдар-Лару на руках, когда обещала себе, что с дочерью Одина ничего не случится. А потом появился Хагалар, который по-своему интерпретировал давнее обещание: запер девчушку рядом с собой в поселении отверженных да еще и не уследил за своей протеже, из-за чего та лишилась глаза и красоты. Беркана была, пожалуй, единственным асом, перед которым Тень чувствовала вину.       Дочь Одина, ошеломленная, не ожидавшая такого приветствия, стояла, не смея шелохнуться. Окружающие на них подозрительно косились: Хагалар не имел обыкновения кого-либо обнимать иначе, чем в шуточной манере, а упоминать истинные имена и вовсе запрещалось. Правда, желающих сделать замечание не нашлось. Тень хотела многое рассказать девушке, но откровенностью раскрыла бы себя перед глупенькой Берканой. Бедная девочка была слишком маленькой, когда Тень сменилась Хагаларом, перехода она не заметила, много зим не имела о Хагаларе никаких вестей, а вернулся он уже милым и приятным. Только вот балагур и паяц на самом деле презирал всех, в том числе и свою протеже, о которой заботился больше по памяти, чем по желанию. Она была дочерью Одина — Хагалар обещал, что сохранит жизнь всем его асгардским детям. Тень же Альфхейдар-Лару любила, а с Берканой еще не познакомилась.       — Молодец, что подошла ко мне, — Тень с трудом выпустила девушку из объятий и впилась хищным взглядом в половину лица, не скрытую волосами. Почему Хагалар в первое же мгновение не наложил чары, скрывающие уродство? Почему не бросился искать лекарство или пересаживать кожу? Ответ напрашивался сам собой: потому что ему это было ненужно, он не считал себя обязанным помогать той, которая цеплялась за него, как за отца, брата и мужа в одном лице. И за это Тень ненавидела его еще сильнее.       — Ты так давно избегаешь меня, — продолжила Тень удивлять и Беркану и новостривших уши поселенцев. — Я знаю свою вину и не мне просить прощения за то, что нельзя простить. Но я клянусь, что всегда буду защищать тебя…       Надо было сказать что-то еще, не столь двусмысленное и не столь намекающее на изнасилование. Обещания он уже прежде давал: Хагалар разбрасывался красивыми словами, не вкладывая в них смысла, лишь сотрясая воздух. Как Беркана жила последние месяцы? Какими проектами занималась и с кем дружила? Хагалар не знал ничего, а ведь обязан был знать. Сейчас же она преступно близко. Дочь Одина. Если Локи погибнет, она — последнее дитя Всеотца, последняя претендентка на престол. Только вот за кого выдавать ее замуж?..       — Я не… — Беркана смутилась, замолчала. Ее губы дрожали, а единственный глаз наполнялся слезами. Так бывает, когда на сердце долго кровит рана и кажется, что исцеления не существует, но вдруг шаг навстречу делает тот, от кого этого ожидаешь меньше всего.       Тени нечего было сказать Беркане посреди подслушивающей перешептывающейся бесстыдной толпы. Разговор и так подозрителен и нетипичен для Хагалара, как и все, что он сказал и сделал в этот приезд, кроме одной-единственной реплики. Мастер крестьянства появился очень кстати и увлек Тень в дом мастеров, куда лениво подходили властители поселения.       Беркана так и осталась стоять подле остановившейся карусели. К ней приблизился Лагур, дотронулся до руки, что-то сказал, но ответа не получил. Она смотрела вслед Хагалару, и в ее сердце зарождалось чувство… не радости и не благоговения, а страха. Безумного страха перед существом, которое минуту назад обнимало ее. Когда-то давно, много зим назад она мгновенно признала Хагалара, несмотря на изменившуюся в бездне внешность. Сейчас же она могла дать на отсечение единственный здоровый глаз, что обнимал ее кто угодно, но только не Хагалар.              Тень вошла в дом, где проводились собрания в зимнюю половину года. Летом мастера предпочитали беседовать на площади, но сейчас там шумно. Длинный стол был слишком большим для восьми мастеров и скорее подходил для разгульного пира. На него спешно ставили простую снедь и безалкогольные напитки, будто мастера собрались на праздник, а не на деловое обсуждение. Вокруг мельтешили рабочие с блюдами и кружками. В поселении все равны, но некоторые равнее прочих. При взгляде на своего заместителя, Тень скривилась: Ивар был амбициозным пожилым мужчиной, неплохим магом, когда-то безрезультатно обучавшимся у Хагалара. На тепленькое место метил давно, но официальная передача власти происходила после смерти или недееспособности предыдущего мастера, который обязан был постоянно находиться в поселении и устраивать быт своих подопечных. Однако Хагалар, увлекшись дворцом и иноземными мирами, не справлялся не только с дополнительными, но еще и со своими основными обязанностями, поэтому на его место неофициально успел взгромоздиться пронырливый Ивар. Теперь в тинг входили два Ивара — мастера магии и естественной науки. Уничтожить своего нежеланного заместителя Хагалар мог одним движением руки, причем так, что на него бы никто не подумал, но он прекрасно понимал, что не в силах заботиться еще и о своих подопечных — и так часов в сутках не хватало на политические задачи. Преемник был не просто нужен, а необходим, но только не Ивар, которого к месту мастера вела гордыня, а не желание помочь ближним. Как, впрочем, и других магов. В Асгарде волшебной силой владели немногие, так что маги с детства привыкали к своей исключительности. Зачем стараться, если ты по определению выше большинства? Лучшие управленцы скрывались среди магиологов, но в поселении запрещалось становиться мастером не своей ветви науки, так что у магов вечно были проблемы с эгоистичными мастерами.       — Стоило мне ненадолго исчезнуть, как вы решили уничтожить человечество? — тихо начала Тень, не заботясь о том, что Хагалар выразился бы иначе.       — Чему ты удивляешься? Das ist eine angelegte Karte, — удивился мастер естественной ветви науки.       — И царевич с вашим решением согласился?       — Его же сейчас нет.       — Послушайте меня внимательно, — Тень выдержала паузу, пока мысленно считала до десяти и следила за дыханием. — Сейчас САМОЕ не подходящее время для уничтожения людей. Мы еще не выжали из Мидгарда все ресурсы. Мы вообще почти ничего из него не выжали. Где, кстати, пошаговый план действий, раз вы хотите начинать в ближайшее время?       — Так мы же пока не начали, Солнышко, — выдохнул едва слышно престарелый мастер логистики. Тень аж передернуло от такого обращения. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что для старика «солнышками» были все молодые асы, то есть те, кто моложе его на тысячу и более зим.       — Пока вон мы только информацию собираем да примериваемся. То да сё. Постепенно и аккуратно.       — Без плана? На чистой импровизации?       — Так сам его и создай, если он тебе нужен, — вдруг ни с того ни с сего огрызнулся мастер магиологии. Тень едва удержалась от достойного ответа — что может быть достойнее, чем прибить выскочку за неуважительный тон?.. — Ты занимаешься другими мирами и Локи. Тебя неделями, месяцами нет. Все решения давно принимаются без тебя. Ты уже не мастер по сути, хоть никто и не вправе лишить тебя звания. От того, что ты сейчас вдруг появился с требованиями, думаешь, что-то изменится?       Тень такого напора не ожидала. Остальные не посмели поддержать наглеца, но и не высказались против. Все чувствовали себя рядом с чужаком неуютно и норовили отодвинуться подальше: все же справиться с аурой за один день не вышло.       — Du hast Recht, — Тень опустила голову, чего Хагалар никогда бы себе не позволил. — Меня не было слишком долго и я не вправе полноценно входить в тинг.       Все затаили дыхание, особенно новый маг: ожидание, что Хагалар добровольно сложит с себя обязанности мастера, буквально повисло в воздухе, однако его не дождались.       — И всё же не предпринимайте серьезных шагов до возвращения Локи. Нам нельзя сейчас распыляться на несколько фронтов. Царевич во дворце. Возможно, нам придется его оттуда выручать. Надо думать не о Мидгарде — он никуда не денется, — а о возможном нападении и об оружии, которое мы производили раньше и которое может пригодиться сейчас       — Локи угрожает опасность? — возбужденный собственной дерзостью мастер магиологии аж вскочил с места. — Ты его живым видел?       — Видел. Пока с ним все в порядке. Мне придется вернуться в Гладсхейм и присматривать за ним. Если понадобится помощь, я дам знать.       — Лучше выкради Локи, — гнул свое мастер магиологии. — Мы готовы к обороне. Пора показать дворцовым шавкам, чего мы стоим! И никакой Тор нам не помеха!       — Он в другом мире, — немедленно солгала Тень, удивляясь, что до поселения еще не дошли вести о сне Одина и воцарении царицы вместе с ночным кошмаром прошлых веков. — На троне царица-мать и… Тень Одина.       — Was?       — Wer?       Разница в вопросах знаменовала разницу не столько в образовании, сколько в возрасте мастеров.       — Тот, кто опаснее ётунов, — пафосно пояснила Тень о себе любимой. — Выкрадывать Локи я не стану: пока нет причин, но защитить его, если что, смогу.        Хвастливое заявление потонуло во всеобщем молчании. Сообщение о смене власти ошеломило присутствующих. Мастера переглядывались, кто со страхом, кто с недоумением.       — Это наш шанс, — вновь подал голос мастер магиологии. — Убьем Одина во сне!       — Его охраняет Хеймдаль, а также верные волки.       — Зато Тень вряд ли охраняют, — подал голос Ивар из естественников. — А мы разрабатывали оружие против него.       — Попытка у вас будет только одна, и если провалитесь, то поселение сгорит в пламени, несмотря на систему защиты, — пожала плечами Тень. — Я не стану нарываться. Но если кто-то из вас желает — попробуйте. Только вот Тень даже найти сложно, если она того не желает. Он ведь большую часть времени проводит в мире теней, а не среди бессмертных.       Разумеется, никто не вызвался, вопрос сам собой сошел на нет как и дальнейший разговор. Всё необходимое Тень узнала, однако результаты разведки не впечатляли. Хагалар потерял доверие и власть, командовать можно только из-за спины Локи, которого еще предстояло найти. Но мастера тинга, конечно, отличались просто невероятной глупостью! Тень они уничтожат, как же. Хагалар осматривал прототипы оружия против всеобщего ночного кошмара — все они были рассчитаны на то, что Тень по сути — нематериальный дух, а вовсе не ас из плоти и крови. Наивные глупцы… Ну да главное, чтобы под ногами не вертелись. Вроде удалось отвадить их от Мидгарда, но надолго ли? И личная свита боевых магов не поможет: никто из них не отличается здравым смыслом и умением рассуждать. Ему совершенно не на кого положиться!       Проблемы сыпались одна за другой, но хотя бы ясно, что Локи в поселении нет и не было. Кого бы оставить в качестве личного шпиона? За последнее время Хагалар перепортил отношения со всеми, особенно со своей свитой, которую бросил, увлекшись царевичем. Среди молодых друзей Локи нет никого надежного, а старики, доживающие свой век, потеряли и ясное сознание, и наблюдательность. Тень в очередной раз прокляла Хагалара — он оставил после себя столько проблем, будто заранее готовился к преображению в ненавистного двойника и знал, что не ему расхлебывать последствия своего безумия!              — Орм, скажи, я тебе больше не нужна? — Сигюн осторожно вошла в огромную стерильную комнату, служившую лабораторией. Орм с несколькими помощниками что-то перекладывали, вертели, смешивали, выливали — проводили множество непонятных манипуляций, разобраться в которых могли только такие же сумасшедшие ученые, как они.       — Что ты говоришь, птичка? — туговатый на ухо Орм с видимым неудовольствием отвлекся от работы.       — Я спрашиваю, нужна ли я тебе в ближайшие дни?       — А, нет, нет, всё, не нужна, — Орм даже рукой махнул в подтверждение. — Материал у меня, дело только в аккуратности. Да, еще немного, вот так…       — Тогда я уеду на пару дней, — предупредила Сигюн, хотя понимала, что ее не слушают и не слышат. — Мне надо прояснить свою судьбу. Скажи нашему гостю, что у меня появились неотложные дела и что я скоро вернусь.       — Конечно, конечно.       Орм вряд ли запомнил просьбу, но помощники кивнули, мол, все передадут. Сигюн в ответ очаровательно улыбнулась и покинула помещение. Ей было неприятно находиться там, где клетки ее собственного организма использовали для ужасающих манипуляций. Мало того, что у Орма может ничего не получиться. Это еще полбеды. Но если родятся уроды, или нежизнеспособные дети, или парализованные, или… В Мидгарде она познакомилась с целым спектром младенческих заболеваний: в последние десятилетия люди полюбили инвалидов и делали всё, чтобы их стало больше, выхаживая совсем маленьких, недоношенных детей, прежде обреченных на гибель. Сигюн не была уверена, что ей хватит духу убить собственных некачественных детей, пусть и не она их вынашивала. А если еще и Орм скроет их болезни или попробует вылечить, а сделает только хуже — он слишком стар и слишком увлечен идеей скрещивания полукровок… Сигюн передергивало при одной мысли о том, что часть эмбрионов собирались подсаживать свиньям и каким-то еще родственным животным. Все это было так дико, так противоестественно! Она уже тысячу раз пожалела, что согласилась на безумный эксперимент. Скорее всего, ничего не выйдет: эмбрионы не выживут, подсаживать будет некого, договор с Локи аннулируется. А Орм подзуживает, мол, ее имя, пусть и не истинное, а полученное в наследство, совпадает с легендой о Рагнареке, и ей на роду написано стать верной женой Локи… Вот только в гробу она видала Рагнарек, Локи и брачную верность! Если верить пророчеству, то их сыновей убьет лично Один — только этого ей не хватало!       Сигюн гораздо больше занимало собственное неопределенное будущее. Она прекрасно помнила, как царевна Етунхейма при упоминании глубины обращалась к ней, а вовсе не к Локи. Глубина накроет ее, вывернет душу. Вряд ли царевна имела ввиду настоящую глубину, то есть воду. Тогда какую? Уж не Бездну ли? Когда-то давно Сигюн мечтала попасть туда, чтобы навсегда забыться от горя и несчастий, преследовавших ее с детства. Что-то остановило ее от прыжка, а взамен она получила несколько волшебных столетий с Хагаларом… И опять Хагалар — мысли о нем ранили сильнее, чем о возможных будущих детях. О том, что под глубиной подразумеваются ее чувства от потери почти мужа, которые наверняка накроют с головой, стоит ей увидеть его физическое тело с Тенью внутри, она старалась не думать.       Сигюн зашла в лес, где цепкие лианы норовили запутаться в длинных волосах, а змеи и скорпионы прыскали во все стороны. Пройдя несколько шагов, она скрылась с глаз обитателей деревни. Прекрасное место для телепортации. Тусклое голубое сияние никто не заметил.