Цепи

Розовые разводы неба утопали в синем полотне, которым затягивалось небо. Цвета смешивались и таяли друг в друге, как краски на картине художника. Это было пиршество эстетики, которое я наблюдал с обдуваемого весенним утром балкона. Не смотря на всю эту красоту, все-таки было еще ощутимо прохладно, холодный воздух пробирался под распахнутую толстовку, заставляя кожу покрываться мурашками. Город шумел, но его звуки были для меня неразличимы – они были лишенным внимания фоном, и даже отзвук барабанов Ютаки где-то в здании казался слишком отдаленным. Именно сейчас, лишь наблюдая за медленно тлеющей сигаретой, но не куря ее, пусто прожигая, я понял, что достиг именно того равновесия, в котором нуждался. Я сжигал себя так бесцельно. Мои чувства были правильными? Не думаю, я сам понял их, только столкнувшись с реальностью. Как пепел с моей сигареты, отчего-то я не канул в лету, не стал прахом. И я знаю, кто превратил мечту в реальность. Сигарета была потушена о железные перила. С недавнего времени я стал меньше в них нуждаться, хотя особой тяги к ним я никогда не испытывал. Когда жизнь наполняется красками, когда появляется кто-то притягивающий и забирающий все твое внимание, то не остается времени на мысли о чем-то другом. Я тону в днях, как в патоке, и желаю, чтобы их легкость, простота и бесхитростность осталась со мной надолго. Путь до комнаты, откуда доносились ритмичные звуки, был выучен наизусть. С интересом я заглянул в комнату, Акира, уставившись на бас, даже не смотрел по сторонам, а вот мой драммер ощутимо оживился, заметив меня. На его улыбку мне не оставалось ничего, кроме как ответить тем же. На самом деле я ждал момента разлучить поскорее эту парочку и, ввалившись в помещение, уселся на так кстати стоящий у дверей в свалке техники усилитель. Вместе с прекратившимися ударами, поднявший голову Акира, наконец-то заметил меня и, не скрываясь, тут же недовольно закатил глаза к потолку так, что я не удержался от смешка. – У тебя терпения совсем нет? – взгляд друга исподлобья сопроводился характерным смехом Юты позади него. – Радуйся, я тебя освобождаю от дополнительных репетиций, – моя лукавая улыбка предназначалась скорее человеку за Акирой, чем ему. – Спасибо, – язвительно протянул блондин. – На концертах, когда всем это аукнется, я буду ни при чем, – сказал он, скидывая ремень гитары с плеча. – Прости, я забыл, что ты у нас первая скрипка, – свирепый взгляд метнувшихся глаз Сузуки попытался загасить мою улыбку, но со школы знакомый с этим я все так же не переставал улыбаться. – Может, завтра соберемся? – мой неугомонный возлюбленный, как и всегда, не смог сдержаться, видя недовольство требующего труда товарища. – Если получится, – в лице проходящего мимо меня и разминающего спину Акиры я прочел отрицательный ответ. Конечно, он был рад, что я отвлек их своим приходом, только его врожденная гордость не могла заставить признаться в этом. – Созвонимся, – подхватив куртку с нагромождений ящиков, он повернулся, прощально махая растерянному Ютаке. – Пока, – привстав, он приподнял руку с зажатой в ней барабанной палочкой и перевел свой взгляд на меня, словно бы спрашивая. Я лишь пожал плечами и попрощался с уходящим. – Ты и вправду что-то рановато, – вздох Ютаки раздался в комнате, а я подошел к установке. Прохладный ветер сквозняком прошелся по ногам, взглянув на окно, я увидел, что оно настежь распахнуто. – Быстро закончили? – не унимался шатен, на что я молча улыбнулся. – Мне быстро надоело, – моя рука скользнула под ворот свободной майки Ютаки, отчего обладатель, изогнувшись, попытался подскочить на стуле, стараясь увернуться. – Койю! Ты чего?! – ошалелый взгляд сообразившего Ютаки, смотрящего на меня через плечо, был настолько комичным. Округлившиеся глаза и пораженное невинное лицо были слишком соблазнительными. – Простынешь, – сообщил я, коснувшись чуть влажной кожи его спины, и почти тут же убирал руку, двинулся к окну, плотно закрывая его и поворачивая ручку. – Не пугай меня так больше, – отмеревший барабанщик выбрался из-за установки и подошел ко мне, становясь рядом у подоконника. – Ты пришел за мной? – взгляд из под бровей был по-детски наивным и вопрошающим. Я лишь улыбнулся и согласно кивнул, обхватывая руками его поясницу и притягивая барабанщика себе. Каштановые волосы рассыпались по моему плечу, когда он склонил голову. Приятная тяжесть и близость его тела погружали меня в особое состояние. Я чувствовал уникальность этого момента, видел его прикрытые веки, чувствовал, как заклеенные пластырем мозолистые пальцы едва ощутимо касаются и гладят кожу под моими короткими волосами. Даже наше дыхание сейчас казалось одинаковым и в унисон. Не так давно я понял, что любовь может быть и вечной, но моя жизнь ограниченна временными рамками очень строго. И не сейчас, не после я не хочу потонуть, увязнуть и заблудиться в ворохе всего, чего я не хочу, но что обязательно или навязано мне другими людьми, их мнением или представлениями о том, как надо. Лучше уж жить неправильно, чем сквозь зубы терпеть каждый день, ожидая его конца. Прохладные подушечки пальцев коснулись моего лба, убирая с лица волосы. Поцелуй получился едва уловимым, но я все же почувствовал его. Так, без слов, Ютака обычно просил меня выйти из моей извечной задумчивости. С улыбкой я посмотрел в его посерьезневшие глаза: он беспокоился за меня напрасно. – Поехали домой, – короткая утомленная улыбка коснулась его губ, и я согласно кивнул, выпуская его из своих объятий. Мы двинулись из комнаты, по привычке я положил ладонь ему на спину, зная, что эти прикосновения позволяют ему расслабиться. Сейчас я жил именно так, как хотел, именно так, как я визуализировал каждую ночь. Я еще не отучился чувствовать пустоту от одного вида погруженной в темноту прихожей. Пакеты в руках мешались и шуршали своими внутренностями, и пока я пытался найти им свое место, выключатель щелкнул и парадная озарилась светом. Щурясь и поправляя очки, я поднял взгляд на Ютаку, и все вновь стало на свои места. Все верно. Он у меня, можно сказать, что мы живем вместе. Хватило одного разговора, чтобы объяснить всю сложность оставаться в пустой квартире и быть раскиданными по разные стороны города. – Переставай хандрить, – карие глаза сощурились, пронзительно смотря на меня. И все равно иногда слишком нагнетенная, негативная от моих скопившихся мыслей аура квартиры изредка затягивает меня. – И приходи помогать, – тут же изменившийся в лице барабанщик весело улыбнулся, повесил пальто и умудрился потрепать меня по волосам. На недовольное ворчание с моей стороны он ответил открытым и искренним смехом, тут же собирая волосы резинкой и забирая на кухню один из пакетов. Только ему под силу было сделать эту холодную пещеру обжитой и согретой квартирой на двоих. И дело ни в коем случае не в дизайне, просто вещи Ютаки заполнили всю пустоту, что была в моем обезличенном жилище. Даже от оставленного им пледа, не к месту поставленных в вазу барабанных палочек или пачки сигарет на комоде в прихожей мне становилось легче, потому что все это было подтверждением, что он тут живет. – Койю, – прекрасно уловимые в голове «грозовые» ноты донеслись с кухни. – Уже иду, – подхватывая пакеты у своих ног, я не мог стереть с губ улыбку. Практически неуловимый взгляду Ютака носился от плиты к столу, за которым сидел я, мерно и скрупулезно нарезающий помидоры. Я лишь успел дорезать последний овощ, как они тут же нагло было утащены из-под моего носа. Подступающие запахи зароились в воздухе, поджимая голодный желудок, и я посмотрел на спину Юты. Поддавшись порыву, я встал, тихо подходя, и заглянул ему в лицо. – Скоро уже будет готово, – улыбка лишь краями губ, потому что он вымотан. Лопатку из его рук мне удалось вытащить без труда. – Сядь, – прижимаясь губами к щеке шатена. – Спасибо, – благодарно прошептал он. Здесь, в моей квартире, ему больше не перед кем надевать маски.

***

– Ко, – Ютака забавно проглотил концовку моего имени, выходя из ванной комнаты, я отвлекся от чтения журнала и поднял на него взгляд. Теплое, чуть влажное после душа тело упало на меня, руки пробрались под спину и, прижавшись ко мне, Юта уткнулся в мою грудь лицом. – Ты чего? – я невольно радостно засмеялся от дыхания, что ощущал даже через ткань футболки. – Устал, – голос звучал еле различимо, хотя его состояние и так не было никакой загадкой для меня. Мягко беря его за плечи, я удобнее лег на кровати и, притянув за талию, уложил его рядом. Мокрые пряди прилипли к лицу, которое было так близко с моим, а карие глаза были чуть приоткрыты и смотрели на меня, завораживая блеском отражающихся в них ламп. Зарывшись пальцами в эти волосы, я медленно, едва уловимо массировал его затылок, свободная рука, забравшись под майку, поглаживала угловатые лопатки. Только по глазам и едва распахнутым губам можно было прочесть, что Ютаке нравится все это. Дрожащие ресницы все-таки сомкнулись, не устояв перед дремой, накатившей на барабанщика, полностью оставляя его во власти моих рук. Я смотрел на его умиротворенное лицо, запуская вторую ладонь под ткань и поглаживая пальцами спину, зная, что уставший позвоночник больше всего беспокоит хозяина. Опустошенное выражение с чуть разомкнутыми губами Юты обладало какой-то особой красотой. Все словно обнулялось: весь негативный опыт, неудачи, беды; и сводилось до одной какой-то детское невинности. Внутри все концентрировалось лишь в одну нежность, не оставляющую места даже для вздоха. Со всей аккуратностью я уложил его на кровать и осторожно поднялся с нее сам. Тапки уже почти спали с ног барабанщика, и я тихо поставил их у кровати. Я даже умудрился стянуть с Ютаки домашние штаны, тут же поскорее укрывая его одеялом. Невинное же дитя дремало и казалось совсем ничего не чувствовало вокруг. Я расправился со своей одеждой, гася ненужный искусственный свет, нырнул под одеяло, устраиваясь рядом с Ютакой. На ощущение моего тела, ложащегося рядом, он, кажется, приоткрыл на мгновение глаза, а, может, темнота меня обманула. Только вот руки, обхватившие меня и чуть влажные губы, вдруг прижавшиеся к моим собственным, убедили в обратном. Неторопливый, слегка медлительный, чтобы успеть распробовать – наш поцелуй. Только прикосновение к губам. – Забыл, – его шепот почти обжигал дыханием, и он выдохнул главные слова прямо в губы. – Я люблю тебя. Их я слышал от него не впервые, но даже первый раз, когда он сказал мне, запомнился отчетливо. После всего, что было, он выкрикнул их как-то в порыве энтузиазма, в пылу работы, как бы в шутку так хваля меня, но даже тогда я запомнил. Но все равно мы не разбрасывались ими слишком часто, чтобы не сделать их полой внутри дешевкой. – Люблю, – убежденно ответил я. Лицо Ютаки привычно уткнулось мне куда-то в ключицу, и он затих. Мы абсолютно точно знали вес и ценность этих слов. Знали, что ответствены перед группой, что поиграться и забыть в нашей ситуации не получится. Я понимал, что не смогу никак привязать его к себе, как и он меня. Деньги, власть, священный обет – все этого не существует для нас, а значит, я должен не упустить, не потерять, не отдать его кому-то. Слова застыли на губах, не решаясь быть озвученными. Время оставить всю горечь прошлого позади. – Ты ведь простил меня? – рука непроизвольно крепче обхватила плечи шатена, прижимая к себе. Минутная заминка, и мне показалось, что он заснул, так ничего и не услышав, но Ютака приподнял голову и пристально вглядывался сквозь темноту, будто пытаясь прочитать что-то в моем лице. – Думал, тебе известно это уже заочно, – его задумчивый взгляд блуждал по мне, а в голосе не слышалось и капли сонливости. – Хотел услышать это еще раз, – казалось, дрожь в моем голосе было не слышно лишь потому, что я еле говорил, боясь нарушить тишину. – Кажется, – я запнулся, – навсегда останется с нами. Глаза Ютаки сканером прошлись по мне, одеяло зашелестело, и он приподнялся на руках, упирая их по сторонам от меня. – Ты прав. Прошлое есть прошлое. Мы оба наломали дров, а я попросту не мог разобраться сам с собой, – уверенность в голосе звучала весьма отчетливо, а лицо, склоненное над моим, выражало решительность. Он говорил правду. – Но я люблю тебя, каким бы шокирующим и пугающим не было для меня это открытие, мне от этого так просто не отказаться, – Ютака вновь замолчал, разглядывая меня, а я просто не знал, что сказать ему. Так же, как встал, он внезапно лег на бок рядом со мной, поглаживая меня по волосам. – Поэтому... поэтому нам лучше больше так крупно не косячить, – улыбаясь, произнес он. Воздух покидал легкие порциями. – Ну-ну, Койю, – его характерный смех будто бы резко сменил пластинку, он по-доброму смеялся надо мной, мягко трепля меня по волосам. – Переставай быть таким серьезным. Как полнолуние, так у тебя внеплановый уход в себя. Его слова меня смутили и в то же время реально выдернули из этого запутанного круга вины. – И вообще-то я думал лечь спать пораньше, – широко зевая, заявил Ютака, укрываясь одеялом. Сильные руки тут же притянули меня крепче к теплому телу моего возлюбленного, привычно прижимая нас друг к другу. – Если я завтра не встану по будильнику – это будет твоя вина, – тихо бормотал он. – Да уж. Я тебя с первого звонка вытолкаю с кровати, – тихий безрадостный стон отозвался из-под одеяла, а я беззлобно рассмеялся. Подняться по первой трели своего телефона – почти невыполнимая задача для Юты, но с тех пор, как мы спим вместе, злобному и бесноватому мне приходится вставать, выключать его самому, растряхивать своего сонного барабанщика. Но я не жалуюсь, теперь мне это даже нравится. Я смог освободиться от собственных цепей, и большего мне не нужно.