***
Егор сидел у стены и глядел на баррикады. Мешки с песком, едва видимые через мрак станции, железяки, доски - ничего необычного. Но парню не давал покоя один факт: там, на путях, в кромешной тьме, лежали сваленные в кучу трупы ополченцев. Израненные, истекающие кровью... Тёплой... Манящей... - Ребзя, а кто с какого сектора? - По-русски спросил один из бойцов Комитета, чуть приподнявшись. Судя по основаниям мордочки, это был сурикат или кто-то похожий на него. - А тебе-то что? - Сара немного удивилась подобному вопросу. - Ну мало ли... Вдруг кто по соседству со мной живёт там, за стеной... Могли б подружиться. - А ты с какого сектора будешь? - Егор закрылся воротником афганки, чтобы перестать чувствовать запах крови, успевший распространиться по всей станции. - С двадцатого. Он с двенадцатым соседствует. - Сурикат вздохнул. - Там на днях стычка была с ополченцами и диаспорскими. Видал кто-нибудь? Вот зачем этот дебил напомнил про нападение?! Егор всем сердцем желал забыть этот день, как можно скорее, чтобы не терзать себя жизнями травоядных, унесённых его временным оружием... Минутку. Жизнями? - Бля-я-я-я-ять!... - Сокрушённо протянул ягуар, схватившись за голову. - Чё ты орёшь, чё случилось?! - Сара пихнула Кремнёвского локтем под ребро, и тот прошипел от боли. - Да я блокнот не заполнил свой, вот чё! - Огрызнулся парень, потирая ушибленное место. - Теперь без понятия, сколько мне потом грехов замаливать... - А кое-кто говорил, что умеет делить жертвы на несколько классов, что за некоторых он не стыдится... - Так, давай щас без перехода на личности, а? - Парень ни с того, ни с сего вспылил. - Терзаю себя, как хочу и за кого хочу, ясно?! - Да ясно, ясно... - Отмахнулась гепард. - К тому же, они тоже люди. И они тоже живые. - Да с них шкуру драть надо, с этих говнюков! - Выкрикнул один из травоядных, включив свой фонарик и начав болтать им туда-сюда. - Они, вон, всё ценное себе загребли, сородичей почти без жратвы оставили! Идёшь к ним в ряды, чтоб прокормить себя и всю семью, работаешь на них, хищников стреляешь, а они за это грабят и убивают твоего брата! Так ещё и рога ему пообломали, твари! Вчера утром увидели... Лежал напротив ломбарда с дробовиком... Расстрелянный... Гандоны... Воспользовавшись фактом того, что Егор находится в темноте, он запихал себе в рот часть рукава, чтобы снова не заорать матом. Снова те жуткие воспоминания, к которым причастен ягуар. Сразу вспомнился тот олень в штатском. Криво обломанные рога, разъярённое лицо в слезах, в руках дробовик. Он стреляет, и дробь попадает в ногу рыжему коту по имени Перси. И дальше соболь по имени Остин стреляет из «Скорпиона». Через секунду парнокопытное падает наземь, заливая асфальт кровью. И что же теперь с этим делать? Говорить или нет? Как теперь жить с фактом того, что рядом с тобой сидит брат того, свидетелем чьего убийства ты был? - Ну а ты, «сочувствующий». - Солдат наверняка обратился к Егору. - Признавайся, убивал этих чёртовых фольксштурмистов? Кремнёвский даже и не знал, что ответить. Что у этого комитетского на уме? Провокация ли это или просто интерес, граничащий с кровожадностью? - Ну... Да. - И сколько? - И тут я тебе как раз сказать и не могу, ибо я, бляха, не заполнил чёртов блокнот. - Ну хоть по памяти. Десяток, больше? - Ну... Больше. - Хоро-о-ош! - Боец аж приподнялся и осветил ягуара, что тому не понравилось. - Вот так их и надо! - Эй, журналист, а меня спросить не хочешь? - Сара чуть приподнялась и высунула голову под луч фонарика. На её лице была видна ухмылка. - Ну давай. Сколько? - Тоже где-то с десяток. Покачивающийся луч прибора показал, что его владелец положительно оценил то, что совершила Джексон. Видимо, солдат сильно ненавидел бойцов Национального Ополчения. Потом он сел на место, и фонарик снова стал гулять по серому потолку станции. - Эх, ребят, зря вы этим кичитесь... - С ноткой сожаления произнёс сурикат. - Ягуар ведь прав: они ж тоже люди. Убийство - это ж тяжкий грех... А для вас это будто не порок, а наоборот - будто подвиг. Это ненормально. - А тебя не спрашивают, Перов. - Встрял ещё кто-то из бойцов Комитета Обороны. - Это - шовинисты, и их надо не просто убивать, а валить штабелями! - Вот точно! - Снова сказал брат владельца ломбарда. - На таких уродов Вернера не найдёшь, всех их на части порвать - и дело с концом! - Кто тут «Двадцатый век Фокс» устроил?! Не тратить заряд попусту! - Голос Картера разнёсся по всему помещению. Солдат мгновенно выключил фонарик, оставив свою личность в тайне. Командиры вернулись на станцию и направились к своим подчинённым. Разногласия бойцов мгновенно прекратились, так как никто из них не хотел получить устный выговор. Однако, судя по стремительной походке газели, командир отряда Комитета уже понял, что произошло. - Дайте угадаю: Санчес и Перов опять сцепились? - Спросил рогатый, подойдя к краю платформы. - Так точно, товарищ сержант. - Ответил милитарист - видимо, тот самый Санчес. - Зря Вы его в ударную группу взяли: ему только длинные волосы отрастить и такую же длинную трубку в рот сунуть - вылитый хиппи! - Кого брать в группу - это решать не тебе, Санчес, запомни. У нас приказ сверху, мы эти приказы обязуемся выполнять согласно присяге Комитета Обороны. - Да он нас всех в могилу сведёт! А если не в могилу - то всех под белый флаг!.. - Рядовой, отставить враждебные настроения! Перов такой же, как и мы! И человечности у него побольше будет. Это, я бы сказал, привилегия в нынешних реалиях. Санчес лишь фыркнул, а Егор начал мять в руках свой хвост. Перов этот - идейный паренёк... Видимо, даже слишком. Прямо как Егор в рядах Социалистической Диаспоры. Тоже недавно пришёл, или же у него другие мотивы сохранять к другим человеческое отношение? - Товарищи бойцы, подъём. - Миронов дважды хлопнул в ладоши, и солдаты начали подниматься. - К нам поступили новые приказы от командования операцией. Комендантом СД приказано двигаться дальше по метро, зачищая станции от сил Ополчения, и так - вплоть до воссоединения с северными отрядами ОКТС. Выход на поверхность разрешён исключительно с целью тактического манёвра, то есть атаки врага с нескольких сторон. Дальнейшие указания будут даны на станции «8-ая авеню». А сейчас - выдвигаемся. Антропоморфы начали спрыгивать на пути, один за другим. Сначала слезли травоядные, потом Сара, за ней - Егор, а замыкал колонну Фабель. Как только ягуар спрыгнул на пути, он почувствовал, как сердце бешено заколотилось, так и норовя выпрыгнуть из груди и устремиться наверх, на поверхность... Чёрт, и зачем надо было себе представлять сердце на ножках, бегущее по эскалатору, оставляя за собой следы крови?! И снова чёрт: опять парень подумал про кровь. - Позавтракал, блять, бутербродами... - Буркнул Кремнёвский. - Егор, всё окей? - Позади послышался голос шакала. - Да, Уго, всё нормально. Всю дорогу бойцы тихо переговаривались между собой: следующая станция была дружественной, и звуковая маскировка не была необходима, однако кричать всё равно было нельзя. Миронов перебрасывался словечками с Картером, травоядные обсуждали Санчеса и Перова, а также их позиции, а хищники тем временем шли молча. То ли им не о чем было говорить, то ли им было не до других. Егор, скорее, принадлежал ко второй группе: он погрузился в свой, внутренний мир, полный неприятных воспоминаний, терзаний и страхов. Блокнот не заполнен, многие жертвы наверняка будут утеряны в глубинах памяти ягуара. Он забудет про них, и они вечно будут мучить парня отголосками воспоминаний о себе оттуда, из подсознания. Кремнёвский не будет помнить внешность тех, кого убил, но будет знать, что в этом самом злосчастном блокноте не дорисовано несколько чёрточек... А ещё Егору было очень стыдно за то, что он повысил голос на Джексон: наверняка со стороны он выглядел непредсказуемым и довольно агрессивным, может даже ещё и глупым и слабым... Как она теперь к нему относится? Остался ли Кремнёвский товарищем для этой девушки? И что за вспышка гнева у него была во время разговора: просто триггер или тревожный звоночек к чему-то другому? Ягуар снова взял пулемёт поудобнее и, размяв плечи, продолжил идти по бесконечному тёмному туннелю.***
Солдаты занимали квартал за кварталом, практически не встречаясь с сопротивлением. В каждом четвёртом доме зияли дыры если не от ракет «воздух-земля», то от мин, пущенных силами Периметра. И ведь там были гражданские, или хотя бы просто их имущество... Вот натерпятся потом травоядные... - Вот мразоты, а... - Прошипел Корсак, осматривая окрестности с места стрелка БТРа. - За такое впору расстрелять. А командиров - и вовсе повесить. Колонна бронетехники выехала на довольно широкую улицу. Там уже вовсю сновали антропоморфы в афганках и с красными повязками, стояла бронетехника с символикой Социалистической Диаспоры. К БТРу тем временем уже побежал один из социалистов, по виду выдра. Как только колонна остановилась, Дмитрий вылез из броневика и, спустившись с него, подошёл к бойцу. Тот сразу встал по стойке «смирно» и откозырял. - Товарищ комендант, войска закрепились на позициях, местность зачищена в радиусе пятисот метров! Резерв разворачивает госпиталь в здании больницы, остальные силы ждут приказа по входу в боевую зону! - Потери при закреплении? - Один вооружённый автомобиль гражданского типа и 16 пехотных боевых единиц, товарищ комендант! - Полную сводку мне, через три минуты чтобы была вместе с планом доков. - Есть, товарищ комендант! Выдра откозыряла и рванула к одному из зданий. У Корсака тем временем зашипела рация. - «Альфа-Ноль», говорит «Фокстрот-Ноль», ответьте, приём! - Послышался молодой мужской голос, присущий парню примерно двух с половиной десятков лет. - «Фокстрот-Ноль», на связи «Альфа-Ноль», приём. - «Альфа-Три» был атакован! На месте столкновения обнаружена ещё одна транспортная единица. Приём. У лиса едва не выпала из рук рация. На конвой, сопровождающий транспорт с Беловым и его прихвостнями до места временного содержания, напали? У Корсака начало спирать дыхание. Если худшие опасения подтвердятся... То у Социалистической Диаспоры станет на одного врага больше. - Кто-нибудь выжил, приём? - Никак нет. Личный состав и техника уничтожены. Вероятно, это была скоординированная атака. Приём. - Потери со стороны противника есть? Приём. - Никак нет. Приём. - А... Объект? Приём. - У места столкновения его нет. Остальное опознаём. Приём. - Продолжайте работу. Обо всех изменениях докладывать мне. Конец связи. Рация вновь погрузилась в нагрудный карман формы Дмитрия. Сам лис стоял в полной прострации. Надо было всё-таки взять и выделить конвою хотя бы один БТР, надо было! Хотя... Помогло бы это, если среди врага нет вообще никаких потерь? Кто стоит за атакой? Травоядные? Заговорщики? Офицеры, лояльные Максу и Маркизу? А может и вовсе спецслужбы? - Товарищ комендант! Вот сводка и план цели! - Снова прибежал солдат, уже с картонной планшеткой и сложенным листком бумаги формата А1. - Благодарю. - Дмитрий взял в руки бумаги. - А теперь созовите весь офицерский состав и отправляйтесь к войскам снабжения. Пусть выделят офицерский боекомплект. Внезапно на морде выдры появилось удивление. Причём граничило оно со страхом. - Товарищ комендант... Вы... - Выполняйте приказ, товарищ младший лейтенант. - Строго проговорил лис. От прежнего смятения у него не осталось и следа. - Т-так т-точно. Военный снова откозырял и ещё быстрее помчался уже к скоплениям войск, в то время как Корсак спокойной походкой направился к зданию временного штаба.***
На станции «8-ая авеню», в отличии от «Форт-Гамильтон-Паркуэй», было довольно светло. Хотя это было и логично: всё-таки тут щитовые никто не подрывал. За свою жизнь Егор разочаровался в Америке в плане метро: он бывал в Москве и видел живописные станции с расписанными потолками, великолепного вида стенами и колоннами и множеством памятников. И метро Санкт-Петербурга было точно таким же: прекрасным и невероятно интересным. А что есть метро Нью-Йорка? Бетонные коробки под землёй с несколькими колоннами из того же материала, где красок добавляют только баннеры с рекламой и стоп-полоски на платформах. Никакой эстетики, только практическая ценность. Эх, сейчас бы в Питер... Чтоб в прохладу ходить по городу, сходить на экскурсию в Адмиралтейство, Кунсткамеру, Исаакиевский собор, Зимний Дворец... А впрочем, нет смысла перечислять все достопримечательности бывшей столицы России: Егор много где не бывал. Сейчас, в нынешних реалиях, станция начала выглядеть ещё более жутко: вся платформа была устлана матрасами, мешками и прочим барахлом, на котором сидели травоядные в гражданской одежде. Рядом с ними гуляли вооружённые солдаты с красными повязками, а в углу стоял боец в форме НОТС, с красной повязкой и замазанными кровью зелёными вставками. В руках у него был рупор, но, видимо, сейчас у этого агитатора был перерыв. Командиры тем временем снова оставили своих подчинённых наедине друг с другом, потому что необходимо было получить новые распоряжения от старших по званию из ОКТС. Егор стал замечать на себе и на своих напарниках взгляды обитателей станции. И если бойцы Комитета смотрели на социалистов, как на героев, то в глазах гражданских было видно недоверие и слабо выраженный страх. На самом деле, это логично, ведь именно диаспорские были врагами Национального Ополчения. Со временем штатские перестали обращать особое внимание на плотоядных и снова стали заниматься своими делами. Тем временем к отряду уже вернулись Миронов и Картер. - Значит так, товарищи бойцы. - Заговорил лабрадор. - Нам приказано двигаться дальше. В наше распоряжение поступает ещё два отряда по шесть человек, командование над ними, равно как и над вами, вверено мне, как старшему по званию. Товарищ Картер возьмёт на себя командование в случае разделения сил или моей гибели. Путь и цель прежние. Вопросы есть? - Команда ответила молчанием. - Вопросов нет. В таком случае выдвигаемся. Те, у кого висят пулемётные ленты - держитесь поближе к Кремнёвскому. Стволоносец - тем более. А ну не ржать, идиоты! Посмотрю я потом, как вы будете ржать, когда самое мощное оружие отряда выйдет из строя во время боя!.. Представив себе, что будет, если пулемёт станет непригодным в самой гуще сражения, бойцы быстро замолкли. Видимо, картина была слишком жуткая. Даже Санчес и Перов перестали смотреть друг на друга, как на врага, а просто замерли со стеклянными взглядами. Миронов закончил инструктаж, и социалисты направились к тоннелю, ведущему на станцию «56-я улица». Там уже их ждала обещанная дюжина солдат Комитета, вооружённых штурмовыми винтовками и ПП североатлантического альянса, а также двумя полицейскими карабинами «Ruger». Ударный отряд ОКТС состоял в основном из парнокопытных и грызунов: две косули, трое оленей (и откуда они только берутся...), два зайца, две крысы, антилопа, конь и белая мышь. Последняя была единственной девушкой в группе, а потому она держалась чуть подальше от солдат: то ли боялась приставаний, то ли была перебежчицей и ещё не завоевала доверие товарищей. На её руке помимо красной повязки на левом плече была намотана белая тряпочка с красным крестом, нарисованным кровью. На уровне пояса болталась медицинская сумка, которая скукожилась от небольшого количества лекарств и смещенного из-за них центра тяжести. Ясное дело, подобного рода обмундирование мог носить только полевой врач. Причём, судя по внешности девушки, именно полевой: даже в 2024-м году в пустынях Западной Азии Егор видел медиков с ткаными опознавательными повязками, где кресты были нарисованы карминовой краской по трафарету... А тут, в городских условиях... Бедные антропоморфы, вот дожили... - Здравия желаю, товарищи бойцы! - Лабрадор откозырял травоядным, на что те в ответ встали по стойке «смирно». - Я - ваш новый командир, старший сержант Миронов, и сейчас мы выступаем на рубеж. Следуете строго моим приказам и указаниям товарища Картера. Вам всё ясно? - Так точно, товарищ старший сержант! - Выкрикнуло несколько социалистов. - Хорошо... Картер, берёшь под своё начало стрелка, пятерых автоматчиков и медика. Я беру остальных. Можешь действовать самостоятельно до тех пор, пока не отдам приказ. - Так точно. - Кивнул рогатый. - Замечательно. Тогда - выдвигаемся! Ударная группа в составе двадцати трёх боевых единиц отправилась в туннель. Несмотря на большое количество парнокопытных антропоморфов в отряде, цокот копыт слышен не был: теперь у всех, в том числе и у Джонаса, они были обмотаны тряпками и бинтами. Тем лучше для бойцов... Весь путь до союзных позиций прошёл без приключений: комитетские о чем-то обеспокоенно болтали, Сара и Уго шли, не осмеливаясь проронить ни слова, а командиры оживлённо переговаривались между собой по поводу устройства аппарата управления в своих группировках. Егор, в отличие от них всех, вновь занимался самоедством: его терзали мысли об убитых бойцах, которым он потерял счёт, о конфликте Санчеса и Перова и о том, чью сторону принять, и, разумеется, о своей природе. Оставаться ли Кремнёвскому человеком или, как говорил Корсак, "стать настоящим антропоморфом"? И почему тело ягуара начинает трясти, а в затылке приятно покалывать? Рубежи Оборонного Комитета Травоядного Сектора между станцией «8-я авеню» и развилкой представляли собой баррикады из мешков с песком, металлических пластин с различными пометками вагонов метро, а также кусков бетона, скорее всего, сколотых в результате взрывов в метро. Слабое освещение в тоннеле травоядные попытались компенсировать осветительными гранатами, раскиданными по периметру. Солдат на баррикадах было примерно два десятка, из которых двое были частично дееспособными из-за повреждённых пулями конечностей. - Ты глянь! Это ж те, кто обещался сделать нас изгоями! - Воскликнул один из «пограничников» со «Страйкером» наперевес, когда ударная группа начала проходить мимо него. Хищники сразу обратили внимание на лемура, причём мирно были настроены только Егор и Миронов. Сара же хотела нанести пару ударов в место, не дающее дерзкому вояке покоя и заставляющее его чувствовать себя важным, а Фабель, судя по оскалу - перерезать место, которое обеспечивало хама воздухом для этой речи. Старший сержант же подошёл к полосатому и взял его за левое предплечье. - Согласен: пропаганда у нас - полная херня. Но, надеюсь, новый комендант это исправит. - Лабрадор кивнул и, отпустив удивлённого солдата, снова вышел вперёд отряда. Бойцы были удивлены подобного рода выходке. Но стоит отметить, что шок был, скорее, положительным, то есть все восхищались честности и прямолинейности своего временного командира, а не злились на него за столь открытую дискредитацию культурно-идеологического центра Социалистической Диаспоры. Что ж, теперь остаётся только ждать, что на это ответит Корсак, ответственный за пропаганду СД во времена управления Макса Томаса, когда слухи дойдут лично до него...***
До штурма, согласно расчётам, осталось шесть минут. В напряжении все: и солдаты Социалистической Диаспоры, и бойцы Комитета Обороны, и защитники доков из Национального Ополчения. Каждый понимал, что вот-вот начнётся большое кровопролитие, по сравнению с которым все провокации на границах и другие сражения в районах травоядного сектора покажутся чем-то ничтожно малым, несерьёзным и нестрашным. В результате военного совещания сторонами СД и ОКТС было принято решение о начале атаки на доки. Была мгновенно произведена ротация части вооружённых сил союзников, а также подтянуты вооружённые транспортные единицы. Согласно плану, западное побережье гетто атакуют три группы: «Юг», «Север» и «Запад». В их главе стояли трое командиров: Дмитрий Корсак с позывным «Арес», как обладатель моторизованных соединений, белка по имени Лайонелл Эванс, который сменил кодовое имя с «Энвил» на «Гефест», как близкое по сути, и колли Говард Марч с позывным «Гермес» - его группа должна была атаковать первой, оттого ему и дали имя древнегреческого бога-гонца. Корсак подошёл к подготовке операции с должным рвением и усердием как до атаки, так и во время вторжения на территорию травоядных: всё было тактически продумано ещё заранее, сейчас были только внесены поправки по геолокации отрядов разных сторон и по именам тех, кто руководил нападением. Марч должен был нанести удар первым, тем самым отрезав травоядных от основных сил и лишив их возможности отступить. После этого «Арес » и «Гефест» начнут одновременное наступление, зажимая силы ополченцев в тиски и вынуждая шовинистов сдаться. Касательно сдачи Корсак и Эванс достигли соглашения: солдаты противника, сдавшиеся в плен, имеют право на сохранение жизни в данный момент, а после окончания активных боевых действий их степень виновности будет оценивать собрание, в котором будут участвовать обе социалистические группировки. Также, желая укрепить взаимоотношения с «Энвилом» и превратить его из возможного конкурента в надёжного партнёра, Дмитрий отдал приказ о запрете мародёрства по отношению к мирным лицам травоядного сектора. Должный эффект это произвело... Ну или, по крайней мере, председатель Оборонного Комитета отнёсся к этому приказу с большим одобрением. Самая первая полномасштабная операция за всю историю не только Социалистической Диаспоры и ОКТС, но и всего гетто, и получившая кодовое название «Олимп» вот-вот начнётся. - Уже представляю, как об этом будут писать в учебниках. - Бодро произнёс рыжий лис, облокотившись на броню БМП-2. - Рано нам ещё радоваться, товарищ лейтенант... - Корсак вздохнул и защёлкнул вторую лямку бронежилета. По приказу Дмитрия ему выдали военное обмундирование офицера СД: АКМ с ЛЦУ, патроны 7.62х39 на пять магазинов, лёгкий бронежилет, две гранаты Ф-1 и две РГД-5. - Это ещё только доки... Отвоюем их - и вся южная половина травоядного сектора будет нашей. А потом же север ещё... Как думаете, Орлов, много там этих гадов? - Не могу знать, товарищ комендант. Мы располагаем только данными, полученными боем. - Ясно... Ваши бойцы нашли предателя? - Никак нет. Они старались найти хоть какую-то зацепку, но... Ничего не вышло. - Они продолжают поиски? - Так точно, товарищ комендант. - Правильно делают. Нам не нужны лишние враги. Дмитрий взглянул на часы и внимательно посмотрел на секундную стрелку. 15 часов, 18 минут, 49 секунд. - Готовьтесь к отправке, товарищ лейтенант. До начала чуть больше минуты. - Есть, товарищ комендант! - Бойко отчеканил молодой лис и быстро залез на крышу БМП, после чего исчез в люке. Корсак проводил одного из своих подчинённых взглядом и уставился на хмурое небо, которое ещё полтора часа назад было довольно ясным. Оно будто олицетворяло собой то, что происходит в гетто, а то и во всём городе. Утром ничего не было, а сейчас вдруг довольно быстро сгустились тучи. Интересно, будет ли дождь? И если будет, то какой силы? Серьёзно ли это скажется на боеспособности союзников? Если да, то насколько может затянуться эта битва при том условии, что, согласно прогнозам, столкновение может занять от двух-трёх часов до суток? 24 часа? Два дня? Три? Без понятия. Как бы то ни было, сейчас уже нет времени на раздумья. До начала операции 11 секунд. Не атакуют сейчас - контратакуют травоядные. И вот, в небо взлетела зелёная сигнальная ракета. «Гермес» начинает атаку, и сердце Корсака начинает трепетать сильнее, надеясь на успех. Всё, как в прежние времена. Победа - принятие. Проигрыш - отвержение.