Вся ваша ненависть

Что вы думаете о праздниках? Камон, все же любят праздники. Развлечения, веселье, подарки! Кто-нибудь задумывался, как проходили праздники в детских домах? Это ведь тоже дети, которые ждут чуда в новый год и загадывают желания, задувая свечки. Так почему же Дед Мороз не оставляет подарки, которые написаны в письмах, желания не сбываются, а зубная фея не забирает выпавшие зубки из-под подушек. Игорь убедился в этом первый, когда все выбитые зубы оставались на том же месте. И ни одной конфетки. Теперь они выросли и давно уже не верят в сказки, но праздники есть праздники и теплится надежда, что в этот раз что-то точно произойдёт. Порой школы стараются скрасить унылые будни творческой самодеятельностью учеников и именно в этом году одинадцатиклассники уговорили директора на давнюю задумку. Осенний бал в стиле Хэллоуина. Костюмы, бутафорская кровь, музыка и «минералка», которую полюбому кто-то да пронесёт. За полмесяца до начала девочки суетились по поводу украшений и того, кто какую музыку хочет услышать на дискотеке. Главной загвосткой был костюм, без которого на это мероприятие не было хода. Ну и пофиг. Лёша всё равно не хотел идти, хотя этот осенний бал был последним в его жизни. Денег на костюм нет. Так Макаров пытался оправдать свою занудность, ведь Лиза и другие дети лепили свои костюмы из того, что было. Лёша любил музыку и также любил танцевать, конечно, когда никто не видит, но его вкусы в музыке весьма разнообразны и специфичны: русский рок, американская попса и полнейшая меланхолия. Он никак не мог перенести кальянного рэпа или нытья про «сук, которые меня не ценили. Теперь они жалеют». Да и не хотел он проводить внеурочное время со своими не так уж и любимыми одноклассниками, по-этому его праздник пройдёт в тёмной комнате. Включит YouTube, заварит чай или пойдёт гулять допоздна, если не будет дождя. Да даже если будет, всё равно пойдёт. — Лёш, какой у тебя костюм? — спросила Лиза, с шумом зайдя к нему в комнату в день бала. На ней было чёрное бархатное платье из кладовки актового зала и острая шляпа. Очевидно, что сегодня она ведьма. — Я не иду. У меня нет костюма. — безразлично ответил Лёша, подперев щёку рукой перед «ЕГЭ по математике». — Лёш, да ты заколебал уже. Не будь занудой. Пошли! — сестра обняла его со спины и размеренно покачивалась из стороны в сторону. — Замотаем тебя в туалетную бумагу. Будешь мумией. — Не хочу, Лиз. Правда. Повеселись там за всех Макаровых. — он нахмурился и черкнул ответ на задачу. Лиза грустно вздохнула и положила голову брату на макушку. — Тогда пообещай, что повеселишься один! — она громко захлопнула его книгу и отодвинула её в сторону. — Ладно, только дай мне закончить вариант. И обещаю, что только по потолку от веселья не пробегусь. — Ты совсем себя не жалеешь. — Лиза поцеловала его в макушку и вышла из комнаты. — Это экзамены, детка. — усмехнулся Лёша, вновь открыв ЕГЭ. — Это экзамены… После этого разговора разбор заданий шёл туго. Макаров правда задумался над тем, что полностью разучился отдыхать. Он же просто ребёнок, которому так нужно стать взрослым. А хочется делать безрассудные вещи, забросить учёбу и беспросветно пить. Но Лиза… — Так, sin x… соберись. За прорешиванием вариантов он просидел до вечера и наверное сидел бы до ночи, но в комнату зашёл весёлый Кирилл. — Лёх, идёшь на тусу? — Неа, нас и тут неплохо кормят. — ответил парень, щёлкнув ручкой. — Ты совсем не умеешь отдыхать, Лёха! — сказал Кирилл и похлопал двумя руками его по плечам. — Тебе бы… — Гречкин помедлил и выставил руку, перед лицом Макарова. В пальцах зажата розовая капсула, которая приятно поблёскивала в свете вечернего солнца. Лёша развернулся, чтобы понять, не шутит ли он. Но по его зрачкам, не сузившимся даже при свете лампы, было всё понятно. — Чё это? — Всё на грани разумного. Это просто капсула ЛСД, которых я съел уже две. И запил ромом, который спиздил у одного знакомого пирата. Кирилл широко улыбался и Макаров почувствовал запах спирта. Да такой, что хотелось закашляться. Он развернулся обратно. Капсула до сих пор маячила перед лицом. Вот оно. То, о чём Лёша думал и возможно именно этого хотел. Возможно именно Гречкину он завидовал. Беззаботность, эйфория, никаких проблем и обязательств. Может… Слишком долго думал. Как змей-искуситель Кирилл положил руку ему на челюсть, приоткрыл рот, сунул таблетку и погладил большим пальцем по подбородку в качестве поощрения. — Запей. — предложил парень и протянул ему фляжку с тем самым ромом. Лёша перевёл взгляд на неё, потом на Кирилла. Ещё не поздно выплюнуть. Главное — не раскусывать. — Ну! Рука медленно потянулась за флягой. Гречкин довольно усмехнулся, когда Макаров отпил из неё и поморщился, но даже не пискнул. — Чёрт, зачем я это сделал? — Расслабься, чел! Пошли на бал. — У меня костюма нет. — теперь проблемой была не подготовка к экзаменам, а дело в костюме. Быстро переобулся. — Эмм… у нас есть фляжка, — Кирилл деловито повертел предмет в руках, потом взглянул на Лёшу. Оглядев его с головы до ног, он выдал — Ты у нас будешь пиратом. Я видел у детей шляпу. А белая рубашка и чёрные брюки у нас найдутся. — вдруг Гречкин захихикал. Он был амбассадором наркомании. Его смех был высокий и долгий, а само тело немного потряхивало. Но Лёша уже не понимал плохо это или хорошо. Тело разогревалось от алкоголя и он сидел в ожидании действия наркотика. — Я щас. Ты пока переодевайся! Кирилл принёс ту самую шляпу, выменяв её у маленького мальчика на полтинник. Лёша к этому времени уже переоделся и осушил половину фляги, а таблетка начала оказывать на него влияние. — Кха-ха, чё, скучаешь? Смотри что нашёл. — из кармана Гречкин вытащил огрызок чёрного карандаша для глаз, который он забрал у девочек ещё днём для своего образа. Лёша с настороженностью наблюдал за всем, что происходит. Мозг не хотел сдаваться веществам и продолжал оборону. Он оставался в трезвом сознании даже под действием алкоголя, ведь всё нужно анализировать. Хоть наркотики начинали брать верх, Лёша скованно сидел на кровати. Он чувствовал. И его это пугало. Это не ускользнуло от глаз Кирилла. — Эй, чувак… — он буквально рухнул на кровать рядом с Макаровым и тот отпрянул назад. — Да хорош! Расслабься. Давай, иди сюда. Кирилл выглядел пугающе спокойным, его зрачки всё больше заполняли радужку, а рука подманивала к себе. Действительно. Он говорит по делу. Если уже принял таблетку, то глупо удерживаться от её воздействия. — Окей… — выдохнул Лёша и поднял руки. — Что мне делать? «Боже, кому я сдаюсь?». Гречкин блеснул искренней радостью. Его руки потянулись к Лёшиным плечам. Пальцы легко помассировали шею и Макаров запрокинул голову, почувствовав странные ощущения. По рукам пробежали мурашки, а тело показалось полностью ватным. — Чувствуешь это? — Лёша улыбнулся. Новая волна мурашек прокатилась по спине. — Я знаю, о чем говорю. Теперь давай сделаем из тебя Джека Воробья. Макаров открыл глаза и Кирилл увидел его расширяющиеся зрачки. Лёша охотно наклонился, упираясь на вытянутые руки. Гречкин холодными пальцами придерживал его подбородок, а другой рукой подводил веки. Вначале Макаров закатывал глаза, чтобы было удобнее, но случайно взгляд зацепился за такие же, как у него зрачки. Веки были также подведены чёрным карандашом. Кирилл приоткрывал рот, излишне стараясь не попасть Лёше в глаз. На губах блестела красная гуашь. Вампир. Его кожа была от природы светлой, так что он хорошо вписался в этот образ. — Чёлку мне убери. — быстро сказал Гречкин, когда пряди сползли на лоб. Лёша, не успев одуматься, сунул пальцы в белые пряди и зачесал их назад. — Они… такие… мягкие! — Макаров хихикал после каждого слова. — Я знаю! После этих слов они оба расхохотались, закрывая лица руками. Теперь понятно, зачем так делал Кирилл. Это все было похоже на сон. Лёша буквально сидит со своим врагом, который к тому же дал ему наркотики. И он их взял. В голове плыли цветные спирали, которые кружили голову и тело не могло удержаться на месте. — Одевайся и идём. А то хардбас пропустим. — насмешливо сказал Кирилл и пересел на свою кровать, перед этим надев на чужую голову пиратскую шляпу. * * * Стробоскопы бьют в глаза, бит заглушает все остальные звуки. Казалось, что музыка проходит сквозь тело и вырывается в непроизвольных движениях. Кирилл сразу, как вышел на танцпол, затерялся в толпе своих приятелей. Лёша вновь брошен, потонул в незнакомых ощущениях. Полно людей в разных цветных костюмах и никому нет дела до него. Совсем никому, а ему же так нужна помощь. Голова сильно кружилась, колени немного подрагивали и дальше было не устоять. Лёша сел на крайний стул в углу зала. Парой больших глотков он допил матросскую флягу и положил её рядом. «Может так и нужно? Как бы… я один. И это нормально. Вообще я люблю быть один. Я работаю один. И расслабляюсь тоже. Какое же я…» — Эй, ты чего сидишь?! — Лёша поднял голову. Перед ним стояла изящная фея, кажется из параллельного класса. — Я… просто сижу. Ты… такая красивая. — улыбнулся он. — Пойдём танцевать! — девушка выдернула его и толкнула вглубь толпы. Лёша и не успел ничего понять. Он стал жертвой ситуации и быстро приспособился. Звук был словно в вакууме. Даже с такими децибелами её было плохо слышно. Ноги сами начали перетаптываться туда-обратно. Теперь он может действительно отпустить себя… или нет? Перед глазами вновь появилась девушка. — Как тебя зовут? — спросил Макаров. — Я твой мальчик! Сказку прочитай! Смелее, ну, давай! Мне твои бёдра говорят! — толпа кричала текст песни. Ничего невозможно было расслышать. «…ина!». — Что?! Вместо повтора она сделала шаг вперёд и почти насильно поцеловала Лёшу, залезая языком в рот. Парень поморщился и хотел отстраниться, но она крепко держала его за затылок. Резко его за руку выдергивают из толпы и тянут к выходу. Лёша даже не успел ничего понять, как они уже оказались на выходе. — Ты… — выдавил он, пытаясь разглядеть человека. — Я, Лёха, я! Быстро на улицу. Пока не началась суета Кирилл вытолкнул его на свежий воздух и поймал под руку, чтобы тот не слетел по лестнице. Лёша растерянно смотрел на парня, пока он суетливо надевал куртку. — Что… что происходит? — Мы в туалете траву курили. Их спалили, я свалил через форточку. Потом вспомнил про тебя. Влез обратно. Сейчас приедет нарколог, будет всех проверять. — Лёша испуганно смотрел на Кирилла. Информация сложно переваривалась, но страх отрезвлял. — Топай! Че стоишь? — он всучил Макарову ветровку и толкнул в плечо. — Go! На улице как-то быстро потемнело, хотя дискотека длится всего-ничего. Лёша взглянул на телефон. «Уже девятый час. Время так быстро прошло? Я же всего под одну песню потанцевал». Они шли в абсолютной тишине, пока не встряли на пешеходном переходе. Кириллу всё-таки получилось нарушить неловкое молчание тихим смешком, перерастающим в хихиканье. Этим он заразил и Лёшу. Они шли под зажженными фонарями, топтали первый снег и смеялись. Морозный воздух приводил в чувство разум и казалось, что никакой таблетки вовсе не было. — Слушай, а с чего ты вообще актёром решил стать? Типа… на тебя так театр повлиял? — Можно сказать и так. Я очень долго думал на самом то деле, просто не хотел говорить, потому что… чем меньше ты делаешь, тем меньше от тебя ожиданий. — Но ты даже литературу не читаешь. Я тебя ни разу с книгой не видел. Кирилл остановил Лёшу, взял его за плечи и, заглянув в испуганные глаза, начал говорить: — Рисуй меня пеплом Наброском на камне, Обмытый водой озёр Покинутых душ. Будто моря плетут между морями, теряя из виду мольберты из суш. Пусть краски текут, Создают новые линии; Липкие и вязким телом Растушуй диссонанс Выходить из воды, когда губы легкой мягкости синие. Слияние холстов — погружение в транс. Внутри мы больше, чем снаружи, малыш. — Грешкин улыбнулся, похлопал его по плечу и пошёл дальше. — Стоп, Кирилл! Кирилл! Лёша был искренне удивлён. Стих пробрал до мурашек и заставил Макарова сильно засмущался. Сердце ёкнуло, оставляя приятное послевкусие и удушье в груди. * * * Придя домой, Лёша сразу упал на кровать и уснул спустя несколько секунд. Сколько минут прошло? Пять, десять, час? Макаров проснулся от тихого толчка в бок. Лёша открыл глаза. Очень темно. Почти ничего не разглядеть. Что его разбудило? Может какой-то сон? — Эй, Лёх… — шёпот прозвучал за спиной. — Я курить. Пошли со мной. Макаров понимал, что ночью никого никогда не выпускают, но куда тогда уходит Гречкин? Лёша громко выдохнул и молча пошёл за ним. Спросонья ноги ели держали. Голова начала кружиться и приходилось часто останавливаться, чтобы никуда не упасть. — Э, малой… — Кирилл привёл его к одному из запасных выходов, которые всегда были закрыты. Лёша вначале вообще не смекнул, как Гречкин сообразил и открыл её. — Здесь уже как полгода замок сгнил. Пошли. Через пролёт показалась лестница на чердак. Кирилл живо поднялся по ней и аккуратно открыл дверцу. — Я проверял, чердак всегда открыт. — сказал он, подтягивая Лёшу за собой. — Чтобы голубей гонять. Лёша крепко взялся за его руку и наконец ступил на пол. Сделав шаг, они услышали скрип половиц. Кирилл пригнулся и поднёс палец к губам. — Тссс! Он жестом позвал Макарова за собой. Было темно и только круглое окно давало хоть немного света. По углам лежали кучи мешков, стояли старые стулья и столы. Где-то валялись лопаты и грабли, для уборки снега и летних субботников. Окно было без стекла, от этого ветер гулял по крыше. Кирилл сел на пыльный розовый диван, завернув ноги в турецкую позу. Из широкого кармана он достал пачку BOND и зажигалку. На подоконнике уже стояла полная пепельница. Лёша подсел рядом, засовывая руки подальше в рукава белой рубашки. Гречкин сам сунул сигарету между его губ и поджог зажигалкой. Макаров глубоко вдохнул этот дым и табак быстро стлел. — Воу, не пыхти. Лёша ухмыльнулся и пихнул его в бок. Кирилл зашипел и потёр больные рёбра. В это же время он потянулся к бутылке, стоящей у дивана и сделал пару глотков, чтобы было не так больно. — Господи, прости, прости! Я и забыл… Кирилл ничего не ответил, а в добавок сделал ещё пару приличных глотков, после затянулся сигаретой. Вот это шанс. Пока Гречкин в таком состоянии, из него можно вытянуть любую информацию. Главное, правильно поставить вопрос. — Слушай, помнишь, я тебя забирал с остановки? Кирилл прочистил горло, постукивая пальцами по стеклу бутылки, и не отрывая взгляд от одной точки, выдохнул и сделал ещё несколько глотков. — Я… на вписке был. Меня свели с челами. Сказали, что они могут что-то подогнать. — он затих и откинулся на спинку дивана. Пружины больно впились в спину. Кирилл беззвучно сказал «Ау», но продолжил говорить, а Лёша начал греть уши. Ему так хотелось узнать всё. Он просто не мог не насытить свой мозг, не мог не получить разгадку на этот ребус. Макаров порой корил себя за то, что не чувствовал, а просто пользовался информацией. Возможно это неправильно, но он почему-то не боялся сломать его. — И? — Ну в общем, мы тусили… — речь стала вязкой и простой. — В итоге они мне что-то подсыпали. Я просто не понимал, что происходит. — Лёша заметил на его глазах наворачивающиеся слёзы, а взгляд попрежнему пугающе направлен в одну точку. — Они… блять. Меня… изнасиловали? Я просто не мог ничего сделать. — он посмотрел на Лёшу, как будто начал оправдываться. У Макарова всё сжалось внутри. Этого он точно не мог ожидать. Сейчас он смотрел на Гречкина не как на раздолбая-наркомана, а на полностью разбитого подростка. Его глаза покраснели, как «кровь» на его губах. Кажется, что разум Лёши окончательно протрезвел. — Потом они просто выкинули меня на остановке, засунули мне в трусы денег. Наверное, я хорошо старался. — он криво ухмыльнулся, сжимая кулаки. — Самому противно. Потом я подсел и мне нужен был новый стафф. Всё в принципе в шоколаде. Я предоставляю услугу, мне за это платят. Но, когда я не чувствую себя, они могут швырять меня, как суку. Я этого не замечаю, но потом, когда всё эйфория кончается становится очень больно. Но остановиться я не могу. Я приезжаю, меня напичкивают, потом сильно избивают, наверное, чтобы я точно ничего не сделал и ебут. Когда один, когда двое. Хотя бы платят и наркоту дают. Ну разве что теперь умру быстрей. Как же это тяжело. Лёша не мог представить, как эта убитая психика до сих пор держится. В этой душе варится столько грязи, а он продолжает улыбаться и идти дальше с задранным носом. И через секунду Кирилл глубоко вздохнул, вытер слёзы и вполне искренне улыбнулся. — Ну, а как у тебя дни проходят? — Сволочи. Я позвоню Игорю. Он тебе поможет. — Нет! — Гречкин схватил его за предплечья. — Не вздумай! Это моё дело. Ничего не рассказывай. — Почему?! Мы их посадим и всё будет хорошо. — Нет. Даже не думай. Это позор! — его глаза суетливо забегался. Было видно усиленный мыслительный процесс. — Я дам им наводку на тебя. Повисла немая пауза. Лёша понимал, что ему точно нужна помощь, но Кирилл звучал весьма угрожающе, хоть и не так убедительно. Макаров громко сглотнул. — Пожалуйста. Он продолжал держать его за плечи. От страха сердце до боли сжалось в груди. В глазах мутнело от странного чувства и Кирилл со второго рывка прильнул к его губам. Макаров замер, осознавая, что сейчас происходит. Он чувствовал яркий вкус спирта и сигарет. Гречкин поцеловал его нижнюю губу, пытаясь почувствовать отдачу, но Лёша просто оцепенел. Его ногти вцепились в чужую рубашку и сжали её в кулаках. Кирилл отстранился и отпустил его. Увидев, как напуган Лёша, он сразу пришёл в себя. — Прости. Давай забудем, прости. Кирилл вскочил и уже собрался уйти. — Стой. — Лёша поймал его за запястье. — Сядь. Гречкин спокойно сел обратно, суетливо зачёсывая волосы пальцами. Макаров и сам не понимал, что творит. Сейчас он был полностью предоставлен своим чувствам, как Кирилл и говорил. Лёша никогда не задумывался, что его второй половинкой может стать парень. Нет, Лёша не гомофоб. Он современный человек с современными взглядами. Но парень… А может и парень. Макаров положил ладони ему на щёки, смазывая его бутафорскую кровь. Он будто пытался пересилить самого себя. Кирилл оживлённо смотрел в ответ, предвкушая дальнейшее. — Всё, что будет на этом чердаке, останется на этом чердаке. — сказал Лёша, отпил из бутылки взахлёб так, что струйки стекали по подбородку, и поцеловал его. Что им тогда двигало? Сейчас ответа никто не даст. Макаров не задумывался о том, что хоть раз смог бы поцеловаться с человеком своего пола. Если только на спор. Но почему тогда внутри тепло и что-то трепещет внизу живота? Кирилл, даже находясь под сильнейшим опьянением и не думал, что его выходка получит такое продолжение. Его руки напряжённо сжались в кулаки, чтобы ни дай бог не докаснуться до Лёши и не спугнуть, но потом в голову ударил эндорфин и Гречкин позволил себе положить свою руку Лёше на бедро и не крепко сжать. Его смелость и самолюбие вмиг улетучилось. Куда же делся тот противный Гречкин? Макаров не сопротивлялся его действиям. Если признаться, это казалось даже приятней, чем поцелуй с девушкой. Совсем недавно Лёша смог поцеловаться с одной девочкой из параллельного класса. Это было крайне неловко и мокро но, сказать честно, он так и не расслышал, как её зовут. Полина? Карина? Лёша сумел положить руку ему на щёку, медленно поднимался пальцами до слипшихся от геля волос. Казалось, что кайф от наркотиков накрыл с новой силой и уже сложно себя контролировать. Гречкин, забыв о правилах приличия, укусил его за губу, что принесло Макарову новую волну удовольствия, и сильнее сжал ладонь, впиваясь кончиками пальцев в поясницу. Конструктивные мысли, которые никогда не покидали Лёшу, ушли на второй план. Он пытался цепляться за каждую, но все упускал. Слепящим фонарём мигала мысль «Что ты делаешь? Ты же всегда был рациональным. Анализир…». — Иди сюда. — выдохнул Кирилл, отрываясь от поцелуя. Его взгляд манил своей уверенностью и нездоровым размером зрачков. «Сильнейшее действие таблетки начинается спустя три часа и может продолжаться до девяти часов без перерыва. Колебания настроения, от четырёх до шести часов эйфории. Она на тебя плохо влияет. Если ты не будешь думать, то всё рухнет. Ты не можешь». Лёша подался вперёд вслед чужим губам. Поддался соблазну. Кирилл как змей-искуситель тянул за собой. Макаров придержался за плечи Кирилла и перекинул ногу, усаживаясь верхом. Гречкин поднял заворожённый взгляд на томно смотрящего Макарова. «Что я творю? Мне так нравится. И хочется ещё». Странно, но почему-то именно это положение создавало пьянящее ощущение удовольствия. Может поэтому к девушкам его так не тянуло? Или это всё наркота. Ладони Кирилла легли на бёдра Лёши, пытаясь сжать, как можно сильнее. Хотелось почувствовать, как ногти впиваются в кожу. Как таковой боли почти не чувствовалось. Всего лишь щипки, тем более через плотную ткань. Макаров долго смотрел в голубые глаза и следил за взглядом, который метался с глаз на губы и обратно, а Лёша просто завис в этом моменте, попав в персональный грязный рай: блондинистые волосы шторками свисали со лба, на губах размазана гуашь, а глаза блестят, как два аквамарина. Гречкин провёл большим пальцем по Лёшиным губам, чтобы убрать красный отпечаток, и нетерпеливо потянулся выше, чтобы вновь поцеловаться. Губы соприкоснулись и на этот раз инициатива в руках Кирилла, который явно имел опыт. Войдя в кураж, он надавил языком и Лёша охотно приоткрывает рот. Язык соприкасается с языком. Томный влажный поцелуй от которого живот скручивает в морской узел. Макаров выгнулся от новой волны эйфории. — Больно… — глухо выдохнул Гречкин и Лёша отпрянул. Свежие синяки на теле болели при нажатии, любое движение причиняло дискомфорт, но желание было сильнее. Макаров, переместил правую руку ему на пояс, аккуратно поглаживая пальцами, вновь его поцеловал, только держась на небольшой дистанции от его груди. Кирилл чувствовал себя на седьмом небе. Эйфория накрывала, как никогда. Ему всеми способами хотелось показать, чтобы Лёша чувствовал хотя бы сотую часть его удовольствия. Губы чередовались, пропускали языки, из груди обоих вырывались стоны. Кирилл переключился с губ на подбородок и шею. Это вновь вызвало волну мурашек. Лёша запрокинул голову, приоткрыв рот в немом стоне. Гречкин мастерски ласкал его кожу, расстегнув верхние пуговицы. Ладони сжимали русые волосы, сильнее запрокидывая его голову назад. Хотелось остаться в этом моменте. Когда в твоей жизни единственное счастье — твоя младшая сестра, ты занят учёбой, работой и нет времени на чувства, это становится чем-то потусторонним. Ни одной мысли не промелькнуло в сознании, но когда Лёша почувствовал укус в ключицу, резко пришёл в себя. Он мягко отстранился от Гречкина, показывая, что лимит исчерпан. Внутри что-то рухнуло, сломалось и так не хотелось выпускать Макарова из цепких лап, но в итоге пришлось дать ему пересесть на диван. Ветер задувал в окно сухие листья, по крышам ближайших домов накрапывал дождь. Кирилл молча предложил Лёше сигарету и сам же её поджог. Сзади были слышны скрипы. — Дворовые кошки от дождя прячутся. — пояснил Гречкин, туго затягиваясь крепким табаком. — Я и не думал, что ты гей. — сказал Лёша, нахмурив брови. Дым горчил во рту. — А я думал, что ты гей. — ответил Кирилл. Они переглянулись, Лёша рвался что-то ответить, но сам проглотил свою же фразу, просто продолжив курить, ведь возразить сейчас ему было нечего. Они затушили сигареты, посидели ещё пару минут и тихо спустились в свою комнату. Тогда Кирилла уже потряхивало, начался лёгкий тремор. Дрожащими пальцами он расстегнул рубашку и бросил её на соседнюю кровать. Под светом ночника невооружённым глазом было заметно алые кровоподтёки на нижних рёбрах и синяк на бедренной кости, как будто его били ногами. Причём в жёсткой обуви. Ложась спать, Кирилл окликнул Лёшу. — Лёх. — Чё? — сонно спросил он. — Можешь посидеть со мной? Что-то мне херово. Походу отходосы начались. — его голос дрожал так, будто его знобило. Лёша почти уже устроился в постели, но просьбу не проигнорировал. Он присел на край кровати и упёрся руками в колени. Гречкин закутался по шею, прилёг на бок и свернулся калачиком. Леша почувствовал прилив жалости к этому маленькому мальчику, которому просто не повезло. Он запутался. Сломался внутри и «живёт» только за счёт таблеток. Ребёнок без фамилии, должного внимания и поддержки. Его поведение буквально кричит и молит о помощи. Макаров положил ладонь на высунутую из-под одеяла кисть. Гречкин разжал кулак, которым сжимал край одеяла и расслабил пальцы, давая Лёшиным пройти между. Он так просидел минут пять, пока тот окончательно не уснул, и аккуратно вытащил руку. Лёжа в кровати Макаров задумался, что же было сегодня наверху? Эйфория от таблетки и алкоголя, жалость к истории или что-то, что Кирилл смог пробудить в рациональном мозге и сухом сердце.