Вся ваша ненависть

Прошло две недели каникул. За днём день. Так незаметно, будто и не было всего этого. Комната по-прежнему пустела. Иногда заходила Лиза — это было единственным, что поднимало настроение, а в остальном… К концу каникул Макаров перестал быть похож на себя: лицо осунулось и побледнело так, что пропали почти все веснушки, волосы потеряли былой цвет, руки начали дрожать от усталости, недостатка витаминов и солнечного света, а всё свободное время занимал сон и подготовка к ЕГЭ. Он не помнил сколько дней прошло, сколько ещё пройдёт и когда это всё кончится. — Лёш? Ты не заболел? — спрашивала Лиза, сидя на соседней кровати. А тот молчал. Спал замертво по двенадцать часов в сутки, теряя связь с реальностью. Постепенно комната стала наполняться учебниками, конспектами и библиотечными книгами: на столе, кровати, подоконнике. И это помогало отвлекаться от навязчивых мыслей. В проблесках сознания, падая от усталости лицом в открытую книгу, Лёша думал: «Ещё один день. Он снова не пришёл. Опять. Он. Не пришёл. Зачем я так привязываюсь? Нельзя так. Пожалуйста, перестань» На тумбочке лежала пачка печенья, оставленная Лизой с утра. Лёша раскрыл упаковку и надкусил сдобный крекер. Желудок сразу заурчал, скрутило низ живота. Не долго думая, Макаров бросил пачку на кровать и побежал прямиком в туалет. — Плохая идея… — сказал Лёша, стоя на коленях в кабинке. * * * Очередной чудесный, незабываемый, ни с чем не сравнимый день. Тринадцатый день каникул. Будильник прозвенел к часу ближе. Ничего уже не могло внести цвета в эти выходные и, казалось бы, в эту жизнь. Сегодня в привычный режим вклинился душ, что немного привело рассудок в норму. Одежда сменилась на более домашнюю и свежую. «О, уже темно. Это ли не повод начать учиться»? Лёша кинул полотенце на кровать, сел за стол и не заметил, как пролетело время. «Может у тебя дистимия? Это хроническая лёгкая депрессия, если ты забыл. Думаю, за это время ты смог бы поставить себе диагноз. Хотя то, что ты разговариваешь сам с собой, наталкивает меня немного на другое» — Нихуя тут библиотека. Ты чё? Лёша обернулся, чуть не упав со стула. Не часто тут услышишь голос, который доносится не из твоей головы. — У тебя книгами вся кровать завалена. А где ты спишь? — Кир? Гречкин стянул ногами ботинки и оставил их на входе. Куртка была сырой, видимо попал под дождь. Он вытер лицо ладонью от капель и громко шмыгнул. Лёша продолжил сидеть вполоборота, не понимая, почему он начал дрожать изнутри. Повисло молчание на пару секунд. — Ну и хули сидим? — Гречкин развёл руки в стороны. — Блять… — выдохнул Лёша с улыбкой и быстро подошёл к нему, без слов прижался к груди и закрыл глаза, до сих пор не понимая, правда ли это. Кирилл запустил руку в его волосы и поцеловал в макушку. Макаров сжался, сохраняя самообладание, ведь так не хотелось портить этот момент. Всё внимание было сконцентрировано только на глубоком дыхании, тёплом теле и ровном сердцебиении. «Он жив и здоров. Он вернулся. Всё хорошо» Помимо всего этого чувствовался лёгкий душок от давнишней одежды: запах пота и спирта, ткань задеревенела от запёкшейся крови. Но какая сейчас разница? Руки Лёши посильнее сжали худощавый торс. — Ай… *Острая боль пронзила живот и лёгкие. Не получается вдохнуть* — Больно? — Лёша посмотрел вверх. — Нет… — шёпотом соврал Кирилл. Улыбка сияла на его губах. «Почему, чтобы ты стал таким, тебя нужно было шарахнуть по голове» Слезящиеся глаза блестели у обоих, как в романтическом аниме. Гречкин немного наклонился и их носы соприкоснулись. На этот раз никаких наркотиков, алкоголя и жалости. Всё хорошо. Всё налажено. Лёша потянулся руками к его затылку. Волосы жёсткие, ломкие и сальные, похожие на половую тряпку с кровью. У виска почувствовался выпуклый шрам от швов. Кирилла хотелось холить и лелеять. По телу пробежала дрожь, колени подкосились от трепета внутри. Странное чувство. Вряд ли Лёша задумывался, что когда-то будет получать удовольствие от широких ладоней у себя на торсе. — В душ отпустишь? — спросил Гречкин. — Очень хочется. — Иди, я тебя держу что-ли? Лёша отпрянул и сел обратно за стол, как будто ничего не было. * * * Через минуту тишины дверь хлопнула. Лёша пытался сконцентрироваться на заданиях ЕГЭ, но каждое слово пролетало мимо ушей. — Да Господи! Макаров закрыл учебник и откинулся на спинку стула. — Хватит. Успокойся, малой. Кирилл обнял его сзади, глядя на эту злощастную кипу учебников. Кишечник скрутило узлом. — Я не заметил, как ты вернулся. Ты чего такой ласковый? Накурился опять? — грустно спросил Лёша, проводя пальцами по чужому предплечью. — Я всегда… — Ага, да… Только я тебя трезвым не видел. Это было грустно слышать. В Кирилла сложно поверить. Особенно, когда это… Кирилл. — Так, пошли покурим. — сказал Гречкин, идя к двери. Лёша испуганно посмотрел на него. — Не ссы. Это просто Marlboro. Никакой травы. Я чистый. * * * История повторяется. Вечер, чердак, дождь и сигареты. Скрипучий диван. Кирилл курит и смотрит в открытое нараспашку окно. Ветер гуляет по крыше. — Ты вообще чё так себя запустил? Лёша поперхнулся дымом и с недоумением посмотрел на парня. — Весь осунулся, сигу тянешь, как паровоз, совсем потускнел. Прямо, как… — Ты? — Я. Живот вновь скрутило волнение. Хотелось повторить ту сцену, которая произошла в последний раз. Лёша окинул Гречкина взглядом и поджал губы. Волнение подкатывало к горлу. — Ну малой…ты меня уже всего облизал. Тебе подбухнуть надо? Так у меня осталось. — Кирилл потянулся за диван, где стояла недопитая бутылка рома. «Так, всё, я же не девственница. Да, ты девственник» Кирилл повернулся с бутылкой в руке и встретился с напором Лёши. Губы быстро целовали его, руки тянулись к вороту. — Тебя так легко взять на понт. — усмехнулся Гречкин, поставил бутылку обратно и полностью отдался процессу. Макаров сел на его колени, обхватив руками шею. От мурашек, пробегающих по телу закладывало уши. Кирилл провёл ладонями по спине вверх-вниз, заставив съёжиться от щекочущего чувства внутри. Поцелуи спускались ниже. Интерес подогревали руки, которые сжимали Лёшины ягодицы. — Боже… — Что? — улыбнулся Кирилл. «Я сейчас свихнусь!» Дыхание сбилось, смешалось с короткими тихими стонами. Если это всё не прекратится, Макаров просто задохнётся. Тонкая рука переместилась с ягодиц на пах, сильно сжимая. Лёша выгнулся по струнке, сминая футболку в кулаке. — А-а-а… М-м-м… — Господи, малой… Лёша опустил свой взгляд на Кирилла. Глаза блестят, губы открыты, щёки налились румянцем, что им совершенно не свойственно. — Ты прям как в кино. — с восхищением продолжил он. — Лолитка. Лёша улыбнулся, запустив руку за его голову и резко потянул назад. — Слышь, Гумберт Гумберт…поспокойнее. — Может…в комнату пойдём? «В комнату? Блять, это всё? Началось? Ладно, это же должно было произойти. А если кто-то увидит или услышит? Значит будь тише, олух!» — Чел, я не насильник. Если ты не хочешь, мы можем просто полабзаться. «Какой ты романтичный!» — Пошли. Признаться честно, для Кирилла это стресс не меньше. С теми истязаниями, с которыми ему пришлось столкнуться в пассивной роли, сложно стать здоровым активом. * * * После отбоя можно спокойно закрыть дверь. Обычно вопросов не задают. Никто не видит. Осталось сделать так, чтобы никто не слышал. «Может стоило подбухнуть?» Лёша защёлкнул щеколду и медленно толкал Кирилла в сторону кровати. Гречкин держал его запястья в ладонях, игриво уходя от касаний. Предусмотрительно одеяло было засунуто между кроватью и стеной. Это на порядок повышало шумоизоляцию. Макаров лёг на неё, предвкушая продолжение. Кирилл сел верхом и, вытянувшись, снял футболку, оголяя жилистую фигуру. Даже при свете фонаря можно увидеть ещё не зажившие синяки и глубокие шрамы. Дыхание спёрло. Кирилл смиренно сидел и смотрел на него с тёплой улыбкой, пока Лёшины пальцами проходились по израненному прессу к самому поясу. Ладони устроились на торсе. Голова закружилась от одурманивания их тел. Кирилл прильнул к его губам, прогибаясь в пояснице. Руки с боков сползли на жилистые ляжки и посильнее сжали. Кирилл простонал в его губы, сдерживаясь, чтобы рефлекторно не ответить «Спасибо», как это было раньше. Он аккуратно взял его руку и переместил на ягодицы, вторая последовала туда же. Лёша не понимал, что сейчас делает и как себя ведёт. Он целуется с Кириллом Гречкиным, чувствует тепло кожи и выступающий стояк. Парень немного переместился, сел на колени перед Лёшей, который замер от предвкушения. Кирилл мягко стянул с него футболку, проводя пальцами по горячей коже. — Ну, малой… — Кирилл закусил губу и резким движением притянул его к себе за бёдра, выбив из лёгких воздух. Лёша нервно сглотнул, хотя всем видом выражал душевное спокойствие и азарт. Живот резко втянулся, плечи тряхнуло от накативших мурашек. Сказать честно, Гречкин не знал, как всё сделать мягче и нежнее. Обычно им пользовались большие парни, а сейчас в его руках его «малой». Распахнутые глаза пристально смотрят, парень ждёт, побаивается, руки сжаты в кулаки. Кирилл поцеловал его в солнечное сплетение, постепенно поднимаясь выше: к ключицам, шее. Он втянул кожу, аккуратно прикусывая, и почувствовал, как Лёша напрягся. Не нравится? Или больно? *По телу пробежала волна мурашек, сердце сжалось от резкого покалывания на коже. Это раздалось внизу живота. Руки взялись за плечи Кирилла, спуская подкатывающее возбуждение. Это первый засос на девственной коже* — М-можно? — Ты спрашиваешь у меня разрешения? Точно хорошо головой ударился. «Отпусти себя. Отпусти себя. Давай» А иногда разговоры с самим собой идут на пользу. Тело стало податливым, голова закружилась, когда Кирилл прильнул к его груди своей, продолжая целовать. Руки Лёши гладили спину и затылок, ноги скрестил на чужом поясе. — Блять… Ты точно девственник или просто мне голову дуришь? Вместо ответа Лёша сунул руку под подушку и, нащупав, вытащил пачку презервативов. — Ты лазил у меня в кровати? — Заткнись, пожалуйста. Макаров поднёс презерватив к губам Гречкина. Он взял его зубами и сел на колени. Лёша закрыл лицо запястьями, грудь стремительно краснела, а ткань между ног натянулась на привставшем члене. — Не пыхти, малой. Я щас. На секунду он залез в тумбочку и достал свою разогревающую мазь от ушибов. — Зад поднял. — скомандовал Кирилл. Лёша послушно приподнялся и Гречкин рывком сдёрнул его штаны до колен, а после аккуратно снял до конца. Макаров молился о том, чтобы у Кирилла не повернулся язык на пошлую шутку. Хотелось закрыться, надеть всё обратно, чтобы никто никогда его не трогал. «И вообще ты пострижошься в монахини и будешь ходить в мантии. Расслабься. Ты этого ждал» Кирилл нагнулся к нему, возобновляя поцелуй, чтобы сбавить напряжение в его теле. Рука сползла по торсу под резинку трусов. Лёша впился пальцами ему в плечи, когда ладонь интенсивно проходила по члену. Вот из горла вырвался первый томный выдох, уловимый только ухом Кирилла. Боксеры на полу, Лёша отводит взгляд от стыда, ищет за что зацепиться. Пальцы в геле прислонились ко входу. Средний внутри. Фаланга, две, до костяшки. Макаров не издал ни звука. Просто сконцентрировался на этом ощущении. Кирилл же внимательно смотрел на реакцию. В его сознании всё чаще появлялось желание сделать что-то резкое, сделать побольнее, добиться эмоции. Два пальца зашли тяжелее, но без боли. Гречкин мало понимал в доставлении удовольствия таким путём. Все знания заканчивались на том, чтобы не пролилась кровь. Его имели, не много — не мало, без вазелина. Ладошка провела по бледной коже от плеча до шеи и по подбородку. — Не трясись. — успокаивающе сказал Лёша. — Не один я тут девственник? Давай. Кирилл вытащил пальцы и начал надевать презерватив. Макаров сразу сравнил размер его члена и свою вместимость. «Ну в порно же как-то ебутся. Всё убирается» — Иди сюда. — Кирилл взял его под поясницу и притянул к себе. — Я не хочу делать тебе больно. Останавливайся, когда будет хуёво. Гречкин приставил головку ко входу. — Пожалуйста, держи меня… Макаров насаживался размеренно и довольно быстро. Он протяжно выдохнул, когда, вобрал его полностью. Медленная пульсация вокруг члена доводила Кирилла, особенно, когда Лёша начал двигаться, пытаясь найти правильный угол, точнее, Кирилл его направлял. — Бля-ать. — Макаров выгнулся по струнке, запрокинув голову. — Тише-тише, малой. Кирилл поцеловал его шею, немного прикусывая. — Как клёво… Лёша продолжил двигаться с правильным углом. Стоны начали заполнять комнату. Кирилл сжимал его бёдра сильнее. В какой-то момент Лёша остановился, опустив голову. — Хочу глубже. Нет, резче. — Ты уверен? — Меня не надо холить и лелеять. Пожалуйста. Лёша игриво поцеловал Кирилла и отстранился. Щёки пылали огнём, голубые глаза светились, на лбу блестели капельки пота. Кирилл повалил его на кровать и та характерно скрипнула. — Только сразу не кончай. «Да я уже… от этой фразы» Первый же толчок отозвался закатившимися глазами и высоким стоном, который заставил насторожиться. Гречкин прижал запястья парня к подушке. Лёша сплёл их пальцы, сжимая, что есть сил. В груди всё трепетало. Открыв глаза, он увидел напряжённое лицо, блондинистые волосы упали на глаза, под кожей играли мышцы. Второй толчок, третий, четвёртый. То, что разогревающая мазь начала греть, стало открытием для обоих, добавляя новых ощущений. — Да… — почти беззвучно говорил Лёша, вперемешку со стонами. — А-а-а, отпусти… отпусти, пожалуйста… Слишком громко. Пришлось переместить руку ему на рот. На шее и ключицах появлялись новые укусы, которые вообще не клеились с внешностью веснушчатого парня, но приносили новые краски. Толчки стали глубокими и размеренными. Макаров уже царапал лопатки Кирилла, не зная куда деться от приближающегося оргазма. Мычание переходило в хныканье, пока острые ощущения пронзали живот. — Не кричи. Малыш, не кричи. — его рука интенсивно массировала Лёшин член, что усугубляло ситуацию ещё больше. В уголках глаз скопились слёзы, рот открывался в беззвучных стонах. — Кир… Кир… А… — прильнув губами к чужому плечу, Макаров прикусил его кожу, сильно зажмурившись, ногти впились в тонкую травмированную кожу. Кирил громко замычал от боли. — Лёха, блять… *Упал от бессилия* * * * Парни валялись на кровати: Кирилл лежал на спине, Лёша пристроился под боком. Он рассматривал все рубцы и синяки на груди, возле соска был отчётливый белый шрам от нескольких зубов, ближе к подмышке сморщенная кожа от потушенных бычков. — Как тебе? — В следующий раз будь жёстче. — Да я б тебя порвал, если бы ты целкой не был. Повисло недолгое молчание. — Ты очень красивый. — сказал Лёша и поцеловал место скопления шрамов. — Это же всё правда? — Ммм? — В наркотических триппах мне казалось, что у нас с тобой что-то было. Любое проявление заботы от тебя ко мне приводило к вполне реалистичным галлюцинациям. Но это под солями было. Всё, знаешь, так, в розовых облаках, сахарной вате… А теперь вот. И никакой наркоты. Ну, хоть ты есть. Такой, с веснушками, патлатый. Ты за меня встал. Ты пошёл меня спасать. Если б не в тот день, то на следующий бы меня не было. Не прибили бы на следующий, я б сторчался… Кирилл перебирал пальцами русые волосы, рассуждая о прошлом и будущем. Лёша, положив тёплую ладонь ему на грудь, уже тихо сопел. Гречкин поправил их одеяло, чтобы плечи не замёрзли и также быстро уснул от приятного тепла чужого тела. * * * Кирилл проснулся ближе к одиннадцати. Лёша по-прежнему лежал рядом, закинув руку и ногу на него, чтобы не упасть с узкой кровати. — Лёх, подъём. — Отъебись, я так хорошо сплю. — Не моя проблема. У меня всё затекло. Иди на свою кровать досыпай. Лёша ещё секунду лежал, потом всё же сел на край, свесив ноги. Недалеко от кровати валялись трусы и штаны. Встав, он широко потянулся, прогибая спину и выпячивая грудь. Кирилл пристально разглядывал россыпь засосов по шее и ключицам. — Жопа не болит? — с улыбкой спросил он. Лёша закатил глаза и показательно спокойно сказал: — Не болит. — Надень хоть что-то наверх. Будет странно, если до вечера у тебя ничего не было, а теперь есть. Макаров раздражённо поджал губы и приблизился к изголовью кровати. Сердце замерло. Лёша рывком выдернул одеяло между кроватью и стеной и закутался в него с головой. Молча он плюхнулся на свою кровать и почти сразу уснул. К трём часам день вошёл в привычный ритм. Лёша лежал и читал какую-то старую библиотечную книжку, отвлекаясь на мемы, которые скидывал Кирилл, лежащий в нескольких метрах от него. Без стука в комнату влетел парень из соседней комнаты. Парень, лет пятнадцати, с которым хорошо общался Кирилл, но без особого энтузиазма. Не обращая внимания на Макарова, он пошёл сразу к приятелю. — Чувак! Ты кого вчера привёл? — спросил он, усаживаясь на кровать Кирилла. Лёша поднял взгляд, не встрявая в разговор. — Кричала, как сучка. Ты где тянку с таким голосом нашёл? Дрочили всей комнатой. Вдруг он обернулся на Макарова, который перевёл взгляд обратно в книгу. — Хули уши греешь? Вышел из комнаты. Лёша усмехнулся и встал, но не для того чтобы выйти, а чтобы правильно его осадить. — Иди, Лёх, погуляй. — сказал Гречкин. Ярость немного спала. Кирилл кивнул и почти незаметно подмигнул, чтобы парень окончательно оттаял. — Окей… * * * Стук в дверь. — Девочки, при… Лизок. Лёша зашёл в комнату своей сестры и кроме неё там никого не было. — Лёша! Ты вышел из комнаты! Дождь пойдёт точно. Садись. — сказала она, не отрываясь от дела. Макаров сел на кровать рядом с сестрой, которая пыталась зашить штанину совсем недавно выданных джинс. — Ты чего такой радостный? — Кирилл приехал. — замявшись, ответил он. Лиза посмотрела на брата. Вначале на лицо, потом взгляд спустился на шею, где засосы никак было не скрыть. — Вы… С ним? — дальше послышался писк. — Мы фанфики не зря писали! — обнимая, воскликнула Лиза. — Чё вы делали? — с усмешкой спросил Лёша. — Я так за тебя рада! Прям капец. Я к вам зайду. Хочу на него посмотреть. А ты рассказывай!