Опасная игрушка

Несколько месяцев назад Солдат лишился глаза из-за осколочной гранаты — полностью функционирующий новый глаз вырос чуть меньше, чем за неделю. Об этом Старший офицер и вспомнил, когда ему не понравился взгляд Солдата, брошенный снизу вверх. Он отпихнул Солдата от своего члена, велел остальным держать его (оперативники послушались его с опаской, которую все пытались скрыть — Солдат был игрушкой, но игрушкой очень опасной, и никто не хотел признавать, что боится его до усрачки). Старший офицер взял нож. Солдат смотрел на него во все глаза и громко дышал. Старший офицер взял его за подбородок — Солдат рванулся и попробовал кусаться. Его сильно ударили по лицу и надели на него его намордник, туго затянув ремни на затылке. Солдат пробовал извернуться, и удерживать его явно становилось невозможно. Старший офицер тогда крикнул: «Смирно!». Солдат застыл и дал выколоть себе глаза. Он не выдержал — заорал, приглушенно из-за маски, и полившаяся кровь явно попала и под нее, судя по тому, как он начал кашлять и бестолково мотать головой. Длинные волосы прилипли к потекам крови на лице и спрятали опустевшие глазницы. Потом вяло сопротивляющегося и полностью дезориентированного Солдата раздели. Его поставили на четвереньки и уложили грудью на холодный бетонный пол, вынудив прогнуть поясницу. На его плечи навалились двое, не давая шевельнуться. Старший офицер, встав сзади, потер сухую дырку большим пальцем. Солдат задышал громче и злее, точно бык. — Где там Новенький? Иди-ка сюда, — позвал Старший офицер. Новенький был с ними не так давно и был сильно моложе всех остальных. Он стоял немного в стороне все это время, побледнев и выглядя так, будто его вот-вот вырвет. Он смотрел на окровавленное лицо Солдата, повернутое в его сторону, и оторвал взгляд, только когда его окликнули второй раз. Он понимал, чего от него ждут. Про Солдата легенды ходили — про то, как он убивает и про то, какая у него тугая, каждый раз, как в первый, дырка. И эта команда постоянно про это шутила-не-шутила, и ему обещали сногсшибательный опыт. Не трахался с Солдатом — вроде как и за часть команды не считаешься. Новенькому это делать не хотелось. И он был уверен, что у него не встанет — но потом он взглянул на Солдата со спины, на крепкую спину, натянутые мускулы, прогиб поясницы и разведенные ноги. — Только плюнь сначала, а то больно будет, — предупредил Старший офицер и, легонько пнув рванувшегося Солдата под ребра, нежно сказал: — Будешь сучиться, засуну тебе внутрь нож. Солдат низко надрывно заскулил, когда в него засунули член. Новенький потрясенно вздохнул — и правда тугой пиздец, и горячий, как печка. — А рот у него так закрыт и будет? — спросил один из мужчин, удерживающих Солдата за плечи. У него были почти полностью седые волосы. — У него еще две дырки свободны, тебе мало? — ответил Старший офицер, и Седой переглянулся со вторым удерживающим Солдата, у этого был большой шрам через все лицо. Солдата тогда вынудили подняться и опереться на вытянутые руки. Седой пристроился возле его лица. Солдат заорал так страшно, что Новенький одернулся от него, как от кипятка, дивясь тому, как никто за пределами ангара не услышал. Над ним посмеялись. «Чего испугался?» — гоготнул Старший офицер, и Новенький вернулся к заднице Солдата, втолкнувшись внутрь, едва давя тошноту. Никто не обращал внимания на то, как конвульсивно сокращались мышцы во всем теле Солдата. Только — никто, конечно, не заострял на этом внимания — все прислушивались к тому, как громко сдвигаются и скрежещут пластины на механической руке. Оперативник со шрамом попытался пристроиться рядышком с Седым, но места было слишком мало. Солдат громко на одной ноте выл, и даже маска не приглушала. Его били, чтобы он был тише, и ненадолго он замолкал, но потом начинал снова. Когда Новенький кончил, то ему с себя стало тошно. Его место занял Старший офицер, и Новенький отошел, не зная, где спрятаться от зрелища и звука. На месте Седого уже был второй, тот, что со шрамом. Солдат выглядел страшно. Не похож он был на легендарного убийцу. На шлюху тоже не особо. Так с шлюхами-то не обращаются. Пока тот, что со шрамом, совал член ему в глазницу, Седой стоял на механической кисти. Когда Солдат почти перестал реагировать, им стало скучно. Седой тогда показал на машину с краном, стоящую у стены ангара, и сказал: — Давайте его подвесим. Пока Седой и тот, что со шрамом, возились с машиной и цепью, крепя ее на крюк, Новенький осторожно спросил у Старшего офицера, можно ли вообще вот так с дорогостоящим оборудованием. Старший офицер хмыкнул и поставил ногу на железное плечо лежащего на полу Солдата. — Его таким не убьешь, — сказал он. Солдат испустил странный тихий вздох. Он весь был в крови, поту и сперме. Выколотые глаза прятались под слипшейся челкой. Машину подогнали поближе. Седой выскочил, оставив того, что со шрамом, за рулем, и встряхнул Солдата. Тот застонал сорванным голосом, а Седой взялся обматывать шею Солдата цепью. — Чего встал-то, помоги, — сказали Новенькому, когда Солдат слабо завозился, пытаясь избежать того, что произойдет. Он так слабо сопротивлялся, что, казалось, или не понимал, что с ним делают, или был не против умереть. Новенькому в этом участвовать не хотелось. Солдат под его ладонью дрожал. Его вздернули на кране. Пока Солдат дергался и безуспешно пытался дотянуться ослабевшими руками до цепи, Седой сказал: — В следующий раз надо его так с самого начала подвесить. Когда Солдат перестал барахтаться и мертво повис, Новенький действительно поверил, что он умер, и стало как-то тревожно: руководство не обрадуется тому, что лишилось Зимнего Солдата вот так… но никто из остальных мужчин нисколько его волнения не разделяли. Солдата опустили на пол и оставили так. Никто больше не хотел трогать его, похожего теперь на старенькую перепачканную тряпичную куклу. — Его потом техники заберут, — сказал Старший офицер. Новенький ушел вместе с остальными — и вернулся минут через пятнадцать. Солдат по-прежнему лежал без движения и, казалось, даже без дыхания. Новенький подошел ближе и, хоть и помедлив от брезгливости, все-таки размотал цепь. На шее Солдата от нее остались черные вмятины и синяки. Послышался неясный вдох. Чтобы проверить, не показалось ли ему, Новенький наклонился ниже, опираясь рукой в его плечо, и тут у Солдата в шее что-то щелкнуло. Он рванулся так быстро, что Новенький не успел ничего сделать. Солдат уронил его на твердый пол и навалился сверху всем своим немалым весом и уставился в лицо месивом вместо глаз — развороченные глазницы, засохшая до черноты кровь. Послышался полный ужаса крик — и по-прежнему ничего не видящий Солдат подался на звук, безошибочно нашел человеческое горло и от белой ярости сдавил его в железном кулаке так, что шея смялась, точно полая труба.