Око Дьявола

172-175 Вот и случилось то, чего Ноа все это время боялся как огня: его сомнительная репутация дала тень на другого (помимо его близких друзей) человека. В четверг утром в анонимном чате TalkPanik появилась новая сенсация: «Стукнутый на голову: новый клиент или друг по психотерапии?» Интригующий заголовок, под которым красовалось смазанное фото из столовой. На ней запечатлели Ноа и Итана, сидящих друг напротив друга. Морган бы даже порадовался тому, что у них с Итаном есть пусть и некачественное, но совместное фото, если бы не обстоятельства. Ноа весь день проходил как в воду опущенный, не зная, следует ли ему извиниться перед Итаном и стоит ли теперь рассчитывать на дальнейшее общение или лучше сделать вид, будто они никогда не встречались? Люди ведь часто так делают — в мгновение ока становятся друг другу незнакомцами. А учитывая, что Итан и Ноа разговаривали всего дважды, стереть эти два мутных воспоминания и откатить их взаимоотношения от статуса «знакомых» обратно к «первый не подозревает о существовании второго» легче легкого. Вот только Ноа не хотел, чтобы все заканчивалось, не успев даже начаться. В любом случае ему следовало написать Итану и уточнить этот момент напрямую, а не строить догадки и додумывать все за него. Ноа пожалел, что в ответ на телефон Итана не дал ему свой. Тогда бы, возможно, Томсон давно уже лаконичным сообщением либо успокоил его, либо забил в крышку его гроба последний гвоздь. Написать Итану Ноа решился только вечером, уже после того, как поужинал, а затем двадцать минут проплакал, уткнувшись лицом в бок Арахиса. Ему почему-то становилось очень горько от мысли о том, что их общение с Итаном завершится так быстро. Ноа и сам не знал, на что рассчитывал. Ему просто хотелось поболтать с ним ещё самую малость. Неужели он хотел слишком многого? Ноа Морган: Привет. Я знаю, что мое сообщение, возможно, покажется тебе неуместным, но я не мог не спросить о твоих планах на завтра. Сообщение улетело получателю, а Ноа начал нервно прохаживаться по маленькой студии, в которой жил. Для такого небольшого помещения здесь обитало слишком много жителей и барахла. Одни — являлись сокровищами лично Ноа, другие — как, например, Пушистик с Арахисом — достались ему от бабушки. Итан ответил почти сразу. Итан Томсон: Привет. Планы не поменялись. Почему неуместным? Ноа нахмурился, пытаясь сообразить, что крылось за фразой Итана «планы не изменились»: то, что он все еще собирался пойти на выступление Андреа в «Чертовски хочу тебя», или то, что у него изначально имелись другие планы и вот они-то не поменялись. Ноа Морган: Неуместно, учитывая, в какое положение я тебя поставил. Пожалуйста, извини. Я не думал, что все так выйдет. Итан Томсон: А в какое положение ты меня поставил? Ноа замер. Неужели Итан не в курсе насчет слухов? Если это действительно так, стоило ли Ноа рассказывать ему о них? Конечно стоило. Рано или поздно Итан все равно узнает. Да и скрывать подобное от него было бы нечестно. Ноа Морган: Ты не подписан на анонимный университетский чат? — все же решил уточнить Морган. Итан Томсон: Нет. А что? Ноа Морган: Выставили новый слух, в котором ты одна из ключевых фигур. Ноа написал это сообщение дрожащими пальцами. Написал, отправил, а затем откинул телефон на кровать и уставился в пустоту. Правда, его апатичное состояние продлилось недолго: ровно до следующего уведомления о входящем сообщении. Итан Томсон: В чем суть слуха? Ноа сглотнул. Ноа Морган: В том, что ты меня купил. Ничего нового. Ноа постарался написать сообщение в небрежной манере, будто бы для него это в порядке вещей и совсем не задевает. Итан Томсон: Ха-ха. Круто. А написали, за сколько? Ноа уставился в экран, пытаясь интерпретировать это «ха-ха» с точкой на конце. Звучало не особо весело. С другой стороны, Морган рассчитывал, что Итан разозлится и напишет что-то вроде «Я не гей!» или «Мне не надо никого покупать, чтобы с ним спать!» или что-то не менее досадное. Ноа никак не ждал в ответ «Ха-ха. Круто. А написали, за сколько?» Ноа Морган: Ценник не указали. Наверное, за большую порцию картошки фри. Итан Томсон: Не дороговато ли берешь? Ноа Морган: Я не размениваюсь по мелочам. Тебе еще следует сказать мне спасибо за скидку: я ведь не потребовал к картошке соуса барбекю. Итан Томсон: Ха-ха-ха. А за что скидка? Ноа Морган: За красивые глаза! Итан Томсон: Наконец-то и от глаз какая-то польза. Впрочем, и без них у меня достаточно денег. Надеюсь, ты сидишь, иначе упадешь, узнав, что я могу купить не один, а сразу два соуса. Ноа не сдержался и рассмеялся в голос. Кто бы мог подумать, что у хмурого Итана в арсенале имеется еще и чувство юмора. Ноа Морган: Ничего себе. Ты что, богач? Итан Томсон: Ноа Морган — не дешёвка, значит, придется раскошелиться, верно? Я к этому готов. Ноа сперва вновь рассмеялся, а затем смутился. Тема являлась больной, но почему-то шутить о ней с Итаном оказалось достаточно весело. Морган и сам не мог понять почему, но во время этой переписки у него внезапно появилось чувство, что вся та чушь, что периодически публикуется в анонимном чате, не должна его трогать от слова совсем. Но затем он вспомнил о последствиях. Ноа Морган: Теперь давай серьезно. Слух идиотский, ты прав. Но он может подпортить тебе репутацию. А для юриста репутация — это всё, верно? Ноа стоило заткнуться, оставив разговор на юмористической ноте. Но он слишком переживал за Итана. Итан Томсон: Для юриста всё — это знания, связи и характер. У меня достаточно и первого, и второго, и третьего. Репутация в университете гроша ломаного не стоит. Пусть эти неудачники думают, что хотят. Через десять лет мы ещё встретимся в суде, и им это не понравится. Какая невероятная уверенность в завтрашнем дне! Сам Ноа таким, увы, похвастать не мог. Итан Томсон: Так мы идём завтра в тот бар со странным названием или нет? Ноа улыбнулся, чувствуя какое-то ненормальное счастье от того, что весьма сомнительные слухи нисколько не обеспокоили Итана и не побудили его обходить Ноа стороной. Ноа Морган: Да, конечно! Если ты не против! Итан Томсон: Я не против. Ноа упал на кровать, откинул телефон в сторону и зарылся носом в подушку, не веря, что все проходит так легко и просто. Ему потребовалась минута, чтобы утихомирить бешеное сердцебиение. С ним всего лишь нормально общался малознакомый человек, а Ноа уже был готов прыгать до потолка. Когда он вновь повернулся к телефону, тот оказался погребенным под меховым пузом пришедшего к хозяину Арахиса. Ноа с усилием вытащил телефон из-под недовольного кота и обнаружил, что питомец успел отправить Итану сообщение: Ноа Морган: рпаролп Итан Томсон: ? Ноа Морган: Извини. Это отправил мой кот. Итан Томсон: О, у тебя есть питомец? Ноа зарёкся показывать фотографии своих котов новым собеседникам, потому что, как считала Андреа, в эти моменты он походил на безумного кошатника. Проблема заключалась в том, что Ноа и был безумным кошатником, и потому не смог сдержаться и написал: Ноа Морган: Лучше! Два питомца! Показать?! «Нафиг Итану не сдались твои коты, идиот!» — поругал себя Ноа. Итан Томсон: Давай. «Он просто старается быть вежливым. Отправь одно фото и на этом закончи!» Итан Томсон: Ого, какой огромный. Пушистик, фото которого Ноа отправил первым, действительно казался огромным из-за густой пушистой шерсти. Когда он передвигался по квартире, выглядело это так, будто по ней плывет огромное чёрное облако зла. Пушистик, вопреки милому имени, характер имел весьма непростой. Брать его на руки можно было далеко не всегда. Если ему что-то не нравилось, он тут же выпускал когти и кусался. Если же он ложился к Ноа на колени, спихнуть его с себя так же оказывалось делом непростым, так как кот шипел и царапался. Пушистик любил, когда все играли по его и только его правилам. Гладить его было можно, если он разрешит. Спихивать с ноута, если он разрешит. Вычесывать колтуны… Каждая экзекуция превращалась в кошмар, по окончании которой Ноа зарабатывал сразу несколько новых боевых шрамов на руках. Арахис, напротив, являлся настоящей душой компании. Он любил внимание и никогда не отказывался от ласк как со стороны хозяина, так и со стороны курьера, почтальона или соседских детей. Если бы Арахису разрешили, он бы валялся на Ноа и днем, и ночью и бед бы не знал. Он не был таким пушистым, как Пушистик, но выглядел почти таким же огромным, потому что бабушка его в свое время перекормила. Ноа пытался держать кота на диете, но тот вечно выискивал способы полакомиться, то стянув у Ноа из тарелки сосиску, то прорвав пакет с продуктами и надкусив корочку свежего багета. Ноа отправил фото с Арахисом и попросил себя угомониться. Итан Томсон: Этот — твой. Ноа удивлённо поморгал. Арахис был младше Пушистика примерно на год. Это Ноа подобрал его котёнком на улице. Так как мама была категорически против любых домашних животных в доме, считая их рассадниками заразы, он притащил его к бабушке. Сперва Ноа пытался найти Арахису новых хозяев, у бабушки он должен был остаться лишь на время. Но желающих взять безродного котенка со сломанным хвостом и порванным правым ухом так и не нашлось. Бабушка тогда не стала ругаться или настаивать забрать кота. Она оставила его себе. Ноа Морган: Они оба мои! Итан Томсон: Говорят, животные перенимают черты характера своих хозяев. Первый явно со склочным характером. Не твой. Ноа Морган: Эй! Ты только что назвал меня бесхарактерным? Итан Томсон: Нет. Я только что назвал тебя милым. Ноа вздрогнул и выронил телефон. Благо, на кровать. Он сглотнул, прежде чем прочитать следующее сообщение. Итан Томсон: Второй кот явно с улицы, где успел натерпеться. И, кажется, спустя годы все ещё не может нарадоваться приобретённому дому. Небось, бегает за тобой даже в туалет. И в туалет. И под душ. Ноа Морган: Думаешь, я тоже побегу в туалет за первым, кто отнесётся ко мне хорошо? Итан Томсон: Нет. Думаю, ты такой же недолюбленный. Пока Ноа гипнотизировал экран телефона, размышляя, что ответить, Арахис забрался ему на живот и растянулся во всю длину, почти полностью покрывая собой торс хозяина. Ноа почему-то этот разговор здорово смущал. Не напрягал, а именно смущал. Итан с ним не флиртовал. И уж тем более не делал двусмысленных предложений. Так какого черта? Ноа Морган: Не стану ни подтверждать, ни опровергать твоих слов. Но могу сказать, в чем мы с Арахисом однозначно очень похожи. Итан Томсон: ? Ноа Морган: Оба едим как не в себя. С одной лишь разницей: Арахис жиреет, а я нет! Но это только пока. На это Итан ничего не ответил, но Ноа не хотел завершать разговор или возвращаться к сухому обсуждению завтрашней встречи. Ноа Морган: А у тебя есть домашние животные? Итан Томсон: У мамы был кот. Но он умер. Разговор явно пошел не в ту степь. Итан Томсон: Так что насчёт завтра? Ноа Морган: Ребятам необходимо подготовиться перед выступлением, настроить инструменты и все такое, так что я думал подъехать к бару к семи. Если хочешь, тоже подъезжай к этому времени! Итан Томсон: Ок. Ноа Морган: И спасибо тебе. Итан Томсон: За что? Ноа Морган: За то, что не клеймишь меня, как другие. Итан Томсон: То есть, ты благодаришь меня за то, что я не идиот? Всегда пожалуйста. Ноа невольно прыснул. Итан нравился ему все больше и больше. 159,3 — Ого, вечерняя прогулка уже во второй раз за полторы недели? Кто ты такой и куда дел моего сына?! — пошутил отец, наблюдая за тем, как Итан на ходу натягивает на себя безразмерную черно-бордовую толстовку. Столкнулись они на кухне. Отец готовился к позднему собранию совета директоров, а Итан торопился в «Чертовски хочу тебя». Родитель в связи с событием предстал перед сыном в белоснежной рубашке, галстуке, пиджаке от Dolce & Gabbana и трусах от Calvin Klein. — Ничего надеть не забыл? — поинтересовался Итан, намекая отцу на брюки. — Собрание по видеосвязи. Меня увидят лишь по пояс, — беспечно отмахнулся отец. — И все же брюки нужны. В интернете полно видео, где люди, считавшие, что их никто не увидит ниже пояса, забывались, поднимались со своего места и демонстрировали всем свое нижнее белье. В лучшем случае. — Значит, брюки все-таки надевать? — поморщился отец. — Однозначно, — кивнул Итан. Отец страдальчески вздохнул и прильнул к чашке с кофе. — Надену, если расскажешь, кто тот герой, что вытаскивает тебя сегодня из дома. — Да так… — Итан неопределенно пожал плечами. — Ничего особенного. — Заставить тебя выйти из дома дважды в неучебное время без серьезной причины может только что-то очень особенное, — заметил отец, подмигнув сыну. — Точнее кто-то. — На вечеринку меня никто не тащил. Я пошел на нее из-за Одри, — оповестил Итан, после чего осторожно, чтобы не коснуться отца голыми кончиками пальцев, вытянул у него из рук кофе, поспешно стащил с лица маску и сделал глоток. — Я все ещё пытаюсь дозвониться до нее. Все ещё безуспешно, — вздохнул мистер Томсон устало. Каждый раз, когда беседа заходила про Одри, вся его веселость улетучивалась. Итан и Одри узнали о том, что у них разные отцы, всего пять лет назад и не при самых приятных обстоятельствах. До этого они оба свято верили, что Одри просто пошла в дальнюю родню. Правду ей следовало узнать на свой двадцать первый день рождения, но неожиданное семейное несчастье раскрыло скелеты в шкафу куда раньше. На фоне общего горя подобную новость Одри восприняла очень тяжело. Майкл Томсон — отец Итана, познакомился с будущей матерью своих детей, когда та была на четвертом месяце беременности. Отец Одри оказался из тех парней, которые, услышав о беременности своей девушки, уходили за сигаретами и не возвращались. Майклу было плевать. В документах о рождении Одри отцом значился именно он. Его не интересовали общие гены. Одри всегда была его маленькой дочуркой, даже когда та выросла. Но одно письмо перечеркнуло многолетние семейные узы. Одри замкнулась, вбив себе в голову, что больше не является частью семьи. Ее следовало переубедить, дать понять, что она любима. Вот только в тот период куда больше проблем доставлял Итан, и отец с головой ушел в их решение. Майкл не мог разорваться между собственной скорбью, проблемами сына и переосмыслением жизни дочери. Что-то из этого уравнения рано или поздно оказалось бы потерянным. Одри. Когда Майкл спохватился, было уже слишком поздно. Она уехала из дома в четком намерении больше никогда не общаться ни с отцом, ни с братом. И Итан чувствовал за это свою вину. Если бы только он тогда не… Но былого уже не вернуть. А исправить… Итан старался, но ни черта не выходило. Лишь он узнавал о новом месте жительства сестры, как та переезжала. Лишь выспрашивал ее новый номер телефона, как она мгновенно его меняла. А все их диалоги походили на тот, что случился на вечеринке Хьюза. Она и слушать ничего не желала. — Я тоже, — кивнул Итан. — В университете она не появляется, а ее новый адрес не знают даже ее друзья. Наш же последний разговор закончился очередной ссорой. — Боже, я безумно скучаю, — тяжело выдохнул мистер Томсон. У Итана засосало под ложечкой. Он имел возможность видеться с Одри хотя бы урывками, а вот его отец в последний раз видел дочь вживую года три назад. И это было очень печально. — Ты прав, мне кое-кто симпатичен, — неожиданно заявил Итан, меняя тему настолько резко, что не заметил бы этого разве что слепоглухонемой. Но мистер Томсон сделал вид, что так и надо. — Так и знал! — протянул он торжествующе. — Но повторюсь, ничего особенного. Эта симпатия не отличается от предыдущих, — заверил Итан отца. — А кто стал инициатором встречи? — полюбопытствовал мистер Томсон. — Он, — ответил Итан глухо. — Значит, отличается! — возразил мужчина. — Обычно твои симпатии от тебя прячутся, а не зовут на совместные посиделки, — заметил отец со смехом. — Помнишь этого… как его, — мужчина начал щелкать пальцами, пытаясь вспомнить имя. — Ты о Греге? — легко догадался Итан. Самая жалкая его влюбленность, о которой мистер Томсон вспоминал с раздражающим постоянством. — Да, о том парнишке, что пришел ко мне жаловаться на тебя. — Боже, даже не вспоминай. — Мистер Томсон, скажите своему сыну, чтобы он больше ко мне не подходил! Он меня пугает! — изобразил отец писклявый голос, а затем рассмеялся. — Господи, и чем только тебя привлек этот маменькин сынок? — Голосом, — ответил Итан не моргнув и глазом. — Парень под метр девяносто в свои девятнадцать приходит к твоему отцу, чтобы нажаловаться на тебя. Извини, но я рад, что ничего не сложилось. — Я тоже, — не стал спорить Итан, решив не упоминать, что ничего серьезного он и не планировал. Он лишь однажды поддался порыву и… взял Грега за руку и признался в своих чувствах. Собственно это все, что он сделал, и до сих пор удивлялся, неужели это было настолько жутко, что парнишка побежал капать на мозги его отцу? Итан взглянул на свою ладонь. Да, это однозначно было жутко. Больше он такой ошибки не совершит и прикасаться ни к кому не станет. А уж признаваться в чувствах — тем более. — Но сожалею, что напугал Грега. Не думал, что я произвожу на людей такое впечатление. Я странный, да? — Вовсе нет, — качнул отец головой. — Единственный твой недостаток, Итан, в том, что ты жуткий грубиян. Но харизматичный! Но грубиян. Харизматичный грубиян! — Ты так говоришь, потому что мой отец, — фыркнул Итан. — Вовсе нет! Но с тем, кто тебе интересен, постарайся быть помягче, окей? — Не беспокойся, этот парень совершенно точно не придет с жалобами, — пообещал Итан. — Конечно, не придет, — бодро подтвердил мистер Томсон. — Ведь он нечто особенное, — протянул он с ухмылкой. — Нет, просто жаловаться ему будет не на что. Прекрати издеваться, — нахмурился Итан. — И не думал, — отмахнулся отец, а затем глянул на циферблат своих часов. — Ох, черт, собрание через десять минут, а я все ещё без штанов! — он подорвался со своего места и побежал в комнату, а Итан направился к выходу. Он не лукавил и действительно надеялся, что Ноа перестанет его интересовать до того, как чувства окажутся настолько всеобъемлющими, что в них придется признаваться. Но надежда на это таяла на глазах.