Око Дьявола

159,3 Итан собирался отказаться от щедрого предложения Моргана хотя бы потому, что прекрасно понимал, как ему тяжело сохранять видимое спокойствие, просто сидя в метре от Ноа. Что же Томсону предстояло пережить, прими они оба горизонтальное положение? Целый комплекс невыносимых мучений под аккомпанемент вызванных взбудораженными гормонами грязных мыслей и дурманящего голову вожделения? Разверзнутый ниже пояса Ад, потушить который уже не получится холодной водой и минутой одиночества? Эмоциональное забытье на грани бреда? Терпение Итана медленно иссякало. Его границы он ощущал как никогда прежде. Не стоило Моргану так легко звать в свою постель кого попало. Мало ли в каких образах данный кто попало представлял его в это самое время. Морган, уложенный на живот, с руками, крепко связанными за спиной, очевидно, будет великолепен. Итан не отказался бы увидеть подобное вживую. «Скажи Нет», — приказал себе Томсон, блуждая взглядом по маленькой квартире и четко и ясно понимая, что компромиссное решение отсутствует. Кроме кровати, спальных мест не наблюдалось. Вряд ли Морган собирался положить Итана на пол или разместиться там сам. Да и не то чтобы в маленькой студии имелось достаточно свободного от вещей пола для ночлега. Скажи, черт бы тебя подрал, Нет. Но Морган выглядел таким… умоляющим. Это обезоруживало. И чертовски заводило. Ноа шла беспомощность. Не наигранная, а потаённая и скрываемая за фальшивой улыбкой или дерзкими фразами. И чем сильнее эта беспомощность проявлялась, тем сильнее хотелось его защитить. Итан знал, что мыслить так неправильно, но не мог отделаться от ощущения, что может быть кому-то нужен лишь в подобной ситуации. В качестве защиты: моральной, финансовой, физической, юридической — это не важно. Только этим Томсон казался себе полезным. Предложение Ноа не звучало как приглашение в постель ради спонтанного жаркого секса. Нет. Единственный, кто сейчас хотел чего-то спонтанного и жаркого, был Итан. И из-за этого желания Томсону хотелось накинуть на люстру верёвку и вздернуться. Морган же, даже не подозревая о пытающих Итана мыслях, просто боялся оставаться один. Страшился вынужденного уединения, которое обрекало его вновь держать оборону в одиночку, от чего он порядком устал. Возможно, на данный момент Итан играл роль единственного напоминания о том, что Ноа вовсе не тот, за кого его принимали окружающие. — Не беспокойся. У меня куча подушек! Соорудим на кровати маленькую баррикаду, чтобы во сне я нечаянно не коснулся тебя, — спокойно предложил Морган и, не дожидаясь ответа Итана, направился к кровати. Его слегка шатало. Неустойчивость при ходьбе указывала на то, что Ноа куда пьянее, чем могло показаться. Итан не отказался бы от пары прикосновений. Пары тысяч. Глубоких и сильных, от которых бы покалывало кончики пальцев, саднило губы, а на светлой тонкой коже расцветали бордовые пионы. От которых с губ бы срывались сдавленные стоны, кожа становилась обжигающе горячей, а мышцы гудели от напряжения. От которых бы помутился рассудок, а физическое удовольствие перемежалось с ослепляющими эмоциями, потому что происходило бы все не абы с кем. С Морганом. Если бы только Ноа знал всю правду. Скажи ему Нет. — Ладно, — с усилием выдавил Итан, понимая, что Ноа уже все решил за него. В иных обстоятельствах Томсона бы подобный расклад не устроил. Но разве Моргану можно было противиться? Рядом с ним Итан чувствовал себя бешеной, но все равно верной псиной на коротком поводке. Отвратительное ощущение. Любовь нарывалась на бойкот. Радовало, что хозяин хотя бы оказался хорошим. Но это лишь пока Ноа не подозревал о своем статусе. Все могло кардинально поменяться, узнай Морган, какое влияние оказывает на Томсона. Итан слишком хорошо знал, как власть, не важно, над миром или единственным человеком, способна обезобразить когда-то миловидный лик властителя. Подушек действительно оказалось очень много. Морган сложил их в аккуратную линию, которая разделила кровать на две равные половины. — Тебе дать во что переодеться? — Нет. Одежда Моргана грозила стать контрольным выстрелом в голову. Окутанный запахом Ноа, Томсон бы точно поехал крышей. Покрывал у Моргана обнаружилось чуть ли не так же много, как подушек. Итан сел на отведенную ему часть кровати и в нервном напряжении сцепил пальцы в замок. Он наблюдал, как Ноа убирает остатки вина и мороженого в холодильник, а затем выключает свет. Итан надеялся, что темнота угомонит его внутренние желания, но электрический свет с улицы, проникавший в квартиру через окна, как и вспыхнувшие ночники, порушили все планы. В комнате все ещё оставалось достаточно светло для того, чтобы Томсон при желании смог разглядеть каждую родинку на шее и руках Моргана. Напряжение Итана не утихло ни на йоту. Из одежды Томсон позволил себе снять только толстовку. Пока Морган возился на своей части кровати, кутаясь в ворох покрывал, Итан в нерешительности гипнотизировал перчатки на руках. Спать в них было бы неудобно. И для кожи рук, которая и так прела и зудела, ничем хорошим это бы не закончилось. Перчатки следовало снять. И маску тоже. — Я постараюсь лежать как можно дальше, — пообещал Морган, заметив заминку Итана и показательно сползая к самому краю кровати. Я бы предпочел, чтобы ты лежал как можно ближе. — Не бойся снять маску, дышать я буду в противоположную от тебя сторону. Дыши в мою сторону сколько твоей душе угодно. Морган не мог обещать последнего. Вряд ли он являлся одним из тех умельцев, что контролировали свое тело во сне. Итан так же к ним не относился. А значит, их совместный сон априори подразумевал определенные риски. Итан хотел уехать. Итан хотел остаться. Всего лишь не спи эту ночь, и тогда все будет в порядке. Точно. Не спать. Рядом с кроватью, со стороны Итана, стоял небольшой комод с целой батареей фотографий в рамках. Жёлтый свет прикроватной лампы мягко подсвечивал зернистые фотокарточки. На самой старой из представленных фотографий запечатлели счастливых молодоженов. Итан предположил, что это бабушка и дедушка Ноа. Другое фото куда свежее. Семья, собравшаяся в честь Дня благодарения. В центре – начинающий седеть мужчина — отец Ноа. По правую его руку – женщина с кудрявой копной густых волос и в смешных очках — мама. По левую — очаровательный щекастый мальчик, одной рукой обнимающий расположившуюся рядом бабушку, а в другой сжимающий плюшевого Багза Банни. Перед ними на столе красовалось блюдо с индюшкой. До комичного типичное семейство. На остальных фотографиях фигурировали только Ноа с бабушкой и коты. Маленькое чёрное чудо с розовой ленточкой, повязанной вокруг горла, видимо являлось тем самым чудовищем, что теперь не сводило с Итана жёлтых глаз. Томсон кинул перчатки и маску на комод перед рамками с фото и, не поворачиваясь к Ноа, лег на кровать. — Занимаешься спортом? — неожиданный вопрос заставил Итана невольно оглянуться. Нет. Спортом Итан не занимался. Не в привычном понимании данного действа уж точно. Он не ходил в фитнес-клубы, не тягал гантели и не играл по вечерам в баскетбол с местными ребятами. Зато он часто коротал время в компании Дункана. — Нет. С чего ты взял? — спросил Итан, чуть не съязвив, что когда переодевался Морган, он попросил Томсона отвернуться. А что же сам? Итан правда оставался в футболке. Но и голых рук ему было более чем достаточно для того, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Так сильно он уже давно ни перед кем, кроме отца, не оголялся. — Я вижу мышцы твоей спины. И бицепсы, — оповестил Ноа. Видишь или разглядываешь? — Это, по-твоему, бицепсы? — Итан с усмешкой согнул левую руку в локте и напряг мышцы. И ничего впечатляющего не узрел. Хвалиться, как ему казалось, действительно было нечем. — Да, ты прав, до меня тебе далеко, — кивнул Ноа, задирая рукав свободной футболки до плеча и демонстрируя худенькую руку. У Итана тоже были такие руки. Лет в тринадцать. Томсон не сдержался и улыбнулся. — Спи, — кинул он, укладываясь на край кровати, чтобы держать максимальную дистанцию между собой и Ноа. — Спокойной ночи, — проговорил в ответ Морган. — Спокойной ночи, — еле слышно выдохнул Итан, неожиданно почувствовав, как внутри него что-то сжимается, а к горлу подкатывает ком. Спокойной ночи. Не было в этом словосочетании ничего особенного. Но Итан привык слышать его только от мамы. А после ее смерти подобного ему никто не желал. Сегодняшним вечером прошлое разворотили и выпотрошили, но почему-то именно эта фраза стала последней каплей. Итан зажмурился и зажал рот руками. Даже если негативные эмоции переполняли его, плакать Томсон не мог. Глаза оставались сухими даже тогда, когда он желал обратного. Вместо слез тело его начинало колотить от мелкой дрожи, а сердце даже без повышения пульса отдавалось в груди болезненными вспышками при каждом новом ударе. — Итан, спасибо, что приехал и побыл со мной, — раздалось по ту сторону подушечных баррикад. Томсон промолчал, все ещё зажимая рот рукой. — Я, наверное, выгляжу жалким. — Вовсе нет, — Итану пришлось приложить усилия для того, чтобы его голос не дрожал вслед за телом. — Я ведь упоминал, что мне тоже хреново. Поэтому, если ты благодаришь меня за то, что я приехал, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты меня впустил. — Ты не рассказал, что у тебя случилось, — заметил Морган. — Ты не спрашивал, — Итан не упрекал, лишь констатировал факт. — Спрашиваю сейчас. — Мы уже легли спать. — Но я не сплю, и ты тоже. — Я в процессе засыпания. — Все ты врешь! — послышался возмущенный возглас. — Вру? Я? — шутливо оскорбился Томсон. — Я подам на тебя в суд за клевету. Через секунду в ответ на это на Итана обрушилась подушка. — А это уже статья двести сорок пять. — И как она звучит? Избиение подушкой? — фыркнул Ноа. — «Нападение с применением смертоносного оружия», — ответил Итан. — Это подушка — смертоносное оружие? Так может, мне кинуть в тебя сразу две? — Статья четыреста двадцать два: «Угроза преступления». Ходишь по тонкому льду, Морган. — Ещё слово, и я натравлю на тебя Пушистика! — Статья двести три: «Вред здоровью», и пятьсот девяносто семь: «Жестокое обращение с животными», — отчеканил Итан со смехом. — Не будь к себе так жесток! Вовсе ты не животное! — раздался звонкий смех Моргана. — Нет, я имел в виду… Итан запнулся, потому что замахнувшийся на него двумя подушками Ноа потерял равновесие, с тихим «Ой» перевалился через хлипкую баррикаду и приземлился прямо на Томсона. Точнее, он бы на него приземлился, если бы Итан вовремя не среагировал и не выставил перед собой руки. Пару секунд они смотрели друг на друга не мигая. В упор. Оказавшись настолько близко, что Итан почувствовал запах вина и горячее дыхание Ноа на своих губах. Он сам, к счастью, успел задержать дыхание. Вот только… Итан снял перчатки, и теперь запястья Моргана он сжимал голыми руками. И от появившегося было волшебства момента не осталось и следа. Томсон расцепил пальцы и шарахнулся от продолжившего падать Ноа. Парень распластался на постели и невнятно заворчал, запутавшись в подушках и покрывале. — Прости, — послышалось невнятное. — Я не хотел, чтобы… — Ну-ка, вставай, — прошипел Итан, вскакивая с кровати, хватая Ноа за ворот футболки и практически сдергивая его на пол. — Я виноват! И очень сожалею! — Заткнись! — прорычал Томсон, протаскивая Ноа через всю комнату и заталкивая его в ванную. — Мой, — указал он на запястья Моргана, к которым прикоснулся. — А? Что? — Ноа растерянно щурился из-за вспыхнувшего яркого света. — Я сказал, мой руки! — рыкнул Итан. Морган вздрогнул, торопливо выкрутил кран с водой и помылил ладони. — Выше тоже, — уже спокойнее выдохнул Томсон, внимательно наблюдая за действиями Ноа. Его еле заметно колотило. Морган, заметив напряжение Итана, на всякий случай намылил руки до локтей и тщательно смыл пену. — Готово. — Мыль ещё, — потребовал Итан. — Да ладно тебе, я же и так… — Мыль! — рыкнул Томсон. Морган тяжело вздохнул, но подчинился. — И поменяй футболку. — Ее-то зачем? — Поменяй, — повторил Итан с напором. — Ладно-ладно, только не кипятись, — пробормотал Ноа, не понимая, что происходит. — Не надо было мне оставаться, — огласил Итан, выходя из ванной и направляясь прямиком к толстовке, маске и перчаткам. Их следовало надеть и больше никогда не снимать. Никогда. — Что? — встрепенулся Ноа. — Погоди! Пожалуйста, извини! Я не стану… — Футболка, — напомнил Итан, застегивая толстовку до самого горла. — Да господи боже… — послышалось недовольное ворчание. Ноа стянул футболку и заменил ее чистой из шкафа. — Доволен? — Доволен, — кивнул Томсон, уже направляясь к двери. — Нет, пого… — Ноа хотел было схватить Итана за плечо, но вовремя остановился. Томсон резко развернулся и смерил Ноа злым взглядом. — Ты уже не ребенок. Можешь спать и один, — сказал он как отрезал. — Еще какой ребенок, и спать один не могу! — всплеснул Ноа руками. Как мило. Нет, серьезно… — Ты сейчас капризничаешь, — заметил Итан. — Да! — с готовностью подтвердил Ноа. — Как ребенок! — заявил он торжествующе. — Морган, — Итан устало потер глаза. — У тебя с головой все в порядке? — Иногда болит. В остальном все хорошо, — ответил Ноа честно. — Обещаю, я не стану задавать вопросов, почему… Просто ляжем спать, окей? Больше никаких подушек. Честное слово, — Итан поморщился, не в силах сказать Нет, но и не спеша произносить Да. — А я на завтрак испеку панкейки. Ты любишь панкейки? Итан любил долбаные, мать их, домашние панкейки. — Арахисовая паста есть? — Да. — Окей, — сдался Итан, возвращаясь к своей части кровати. Вот только вновь снимать толстовку, маску и перчатки он не стал. Ноа сперва выключил свет в ванной, а затем скрылся за баррикадой. Поплотнее закутавшись в толстовку, Итан лег у самого края кровати, понадеявшись, что этот тяжелый день, наконец, подойдет к концу. Не тут-то было. — Ты так и не ответил, почему у тебя сегодня плохое настроение, — вновь заговорил Морган. А он, оказывается, может быть приставучим. — Кажется, ты обещал, что больше не станешь задавать вопросов, — фыркнул Итан. — Новые не стану, а тот вопрос я уже задал и все ещё жду ответа. Ах ты хитрюга. — В пятницу годовщина смерти мамы. Я хотел, чтобы мы съездили к ней на кладбище всей семьёй: я, отец, Одри. Но сестра ни в какую не соглашается. Даже ради матери. Меня это бесит. Бесит, что Одри злится на нас. Бесит, что Одри злится на маму. Бесит, что я злюсь на Одри. Бесит. — Очень жаль, что вы никак не можете найти с ней общий язык. Но я уверен, твои усилия не напрасны и рано или поздно все наладится, — вдохновляюще заверил Ноа. — Верится в это слабо, — заметил Итан, закрывая глаза. Он обещал себе не спать, потому лишь сделал вид, будто засыпает, чтобы Морган к нему больше не приставал. Но он недооценил, насколько вымотан его организм, и сам не заметил, как провалился в глубокий сон. 173-175 Голова Ноа гудела. Он разлепил глаза и болезненно прищурился. Накануне он выпил недостаточно много, чтобы заработать себе похмелье. По крайней мере, ему так казалось. Организм на сей счёт имел иное мнение. Морган, толком не проснувшись, закрыл глаза, чтобы поваляться в кровати ещё немного, когда воспоминания о прошлой ночи пронзили виски, стряхивая с парня остатки сна. Ноа вскочил на кровати и уставился на спавшего за подушечной баррикадой Итана. И невольно улыбнулся. Томсон лежал на спине, повернув голову в сторону Ноа. Маска с его лица сползла к подбородку. Выглядел он достаточно умиротворённым. Но улыбку вызвал не только он. Арахис растянулся на Итане и распахнул во сне клыкастую пасть. Он часто спал со смешной моськой. Ноа даже создал отдельную папку для фоток спящего рыжего кота. Морган нашарил телефон, лежавший у подушки, и открыл камеру. В конце концов, Итан же его фотографировал, пусть и по частям, как маньяк, расчленяющий людей. Значит, и Ноа мог себе позволить небольшую фривольность. Самого Итана он фотографировать не собирался. Лишь Арахиса, расположившегося на его груди и животе. И руку Итана, легшую поверх кота. Моргану открывшаяся картина показалась достаточно эстетичной и достойной пинтереста. Ноа навёл камеру телефона на кота и сделал фото. Арахис с раззявленной пастью получился великолепно. Рука Итана — и того лучше. Ноа невольно представил, как Томсон зарывается пальцами не в кошачью шерсть, а в его волосы. Как медленно перебирает кудряшки Ноа или почесывает его выбритый затылок. Инцидент, произошедший накануне, позволил Моргану почувствовать касание Итана. Кожа его рук была сухой и немного шершавой — наверное, из-за постоянной носки перчаток. Еще его руки оказались горячими. И, судя по синякам, которые Ноа заметил, взглянув на свои запястья, сильными. Ноа осторожно, стараясь не шуметь, поднялся с постели, прошел в ванную, убрал за котами, умылся и взялся за приготовление обещанных панкейков. Сам он на завтрак предпочитал кофе без ничего, потому что готовить ему было лень. Но привычное нежелание Моргана что-то делать с утра пораньше свело к нулю наличие Итана в его квартире. В его постели. Ноа не успел замесить тесто, когда Арахис, покинув Итана, уже начал вертеться у его ног, тыкаясь в них мокрым носом. Пушистик разместился на подоконнике и оттуда внимательно наблюдал то за Ноа, то за Арахисом, то за Томсоном. На досуге Моргану следовало поразмышлять о том, чтобы полностью отказаться от алкоголя. Может, пьянел он и не сильно, не ползал по полу на карачках, не обнимался с унитазом и ни к кому не приставал, но лишь в его кровь попадало немного алкоголя, и он, как заметил Итан, становился капризным. И язык его тут же развязывался. Только подумайте, он кричал Итану: «Спать один не могу!». Какой позор! Ноа замер с лопаткой в руках, отвлекшись от переворачивания панкейков. Что сказать Итану, когда он проснется? Извиниться? Опять? Да сколько можно? Или сделать вид, будто ничего не произошло? А это не тупо? — Доброе утро, — кинул Итан с кровати. Ноа вздрогнул и оглянулся. Сонный Томсон выглядел недовольным всем миром. «Доброе утро» из его уст прозвучало, как объявление войны всему живому. — Доброе утро! — улыбнулся Ноа, затем смутился и поспешно переключил внимание на готовку. — Господи, блядь, — раздалось через пару секунд. Ноа вновь оглянулся и увидел, как Итан разглядывает свою черную толстовку. Когда-то черную толстовку. Грудь и живот Итана покрывал сплошной рыжий шерстяной ковер. Подарок от Арахиса. — В коридоре висит три валика для удаления шерсти с одежды. Можешь воспользоваться любым. Итан молча кивнул. К возвращению Томсона Ноа успел накрыть на стол. У тарелки Итана он поставил большую банку с арахисовой пастой, себе же оставил кленовый сироп. Итан молча сел за стол. Молча намазал пастой верхний из приготовленной Ноа башни панкейк. Молча взялся за его поглощение. Молча. — Как… Как спалось? — скромно поинтересовался Ноа после затянувшегося молчания. Итан на полном серьезе задумался над ответом. — Знаешь, на удивление хорошо, — ответил он, действительно выглядя изумленным сим фактом. — А что, думал, тебе помешают коты? Или я? — Нет. Я априори плохо сплю, пробуждаясь по десять раз за ночь. А сегодня не проснулся ни разу. Даже странно, — пожал Итан плечами, с аппетитом уничтожая первый панкейк и сразу берясь за второй. — Это все заслуга Арахиса. Он спал с тобой! Наверное, разгонял ночью все твои тревоги. По выражению лица Итана было сложно понять, рад он этому или нет. — Ужас, — оказалось его вердиктом. — Почему же сразу ужас? — возмутился Ноа. Да, Арахис сильно линял, но не так уж это было и страшно! — Читал рассказ Стивена Кинга «Кот из Ада»? — Нет. — Он про кота-убийцу. Я в детстве на него случайно наткнулся, прочитал, а потом еще полгода обходил кошек стороной. Мой детский разум впечатлила любопытная сцена в конце рассказа. Там мужчина, которому заказали убийство кота, попадает в аварию и оказывается парализованным, а его так называемая жертва сперва мучает его, а затем убивает, забираясь ему в глотку. Случайный прохожий видит, как кот выбирается из живота мужчины и, окровавленный, уходит в закат. Ничего себе любопытная сцена. — Господи, Итан! Арахис тебе в глотку не полезет! — Но мог бы. — А я мог бы задушить тебя во сне подушкой, — фыркнул Ноа. — Тоже верно, — согласился Итан. — Но лучше умереть от подушки, чем от кота, копошащегося в твоих потрохах. Ноа почувствовал, что если этот разговор продолжится, ему кусок в горло не полезет, так что предпочел промолчать. Арахис то и дело метался от Ноа к Итану и обратно, выклянчивая еду. Пушистик продолжал наблюдение с подоконника. В глотку не порывался забраться ни тот, ни другой. Экран телефона Ноа неожиданно вспыхнул, и парень, вздрогнув, чуть не уронил кусочек панкейка на пол. Но за возникшей было паникой пришло облегчение. Несмотря на около сотни пропущенных звонков с незнакомых номеров, набравшихся за ночь, прямо сейчас звонила мама. — Дорогой, я тебя не разбудила? — Нет, я завтракаю. — Тогда хочу увидеть твою мордашку! — заявила она, намекая на видеозвонок. Ноа хотел было соврать, что сильно опаздывает и потому ничего не выйдет. Но шебутная мама бросила трубку раньше. — Не против, если я немного поговорю с мамой? — спросил Ноа Итана. — Да, конечно, — кивнул Томсон. — Ты, кстати, неплохо готовишь панкейки, — заметил он. Этих слов хватило, чтобы Морган зарделся и, пробормотав невнятное «спасибо», уткнулся в раскрытый ноутбук. Оставалось молиться, чтобы мама не сказала ничего лишнего, а Итан догадался не обозначать своего присутствия в квартире. Ноа бы попросил его об этом, если бы не стеснялся. — Какой сегодня замечательный день! — заявила мама сходу. — В Нью-Йорке великолепная погода! А у тебя там как? Судя по открывающейся картине за окном, не очень. Небо заволокли серые тучи. Моросил противный дождик. Сильный ветер гонял по дорогам мелкий мусор. Мама точно знала, какая сегодня погода в Калифорнии. Знала и пользовалась этой информацией против Ноа. Как обычно. — Свежо, — уклончиво ответил Морган. — А что это ты там ешь? Неужели панкейки? Сам приготовил? Боже мой, кто ты и куда дел моего ленивого сына?! — Не такой уж я и ленивый, — выдавил Ноа с напряжением. Не говори лишнего — не говори лишнего — не говори лишнего! — Я думала, что ты их принципиально готовил только бабушке! Конечно же, она сказала лишнего! — В последнее время я решил радовать ими и себя, — выдавил Ноа, искоса поглядывая на Итана. Томсон никак не отреагировал. Он что-то увлеченно читал с телефона. Оставалось надеяться, что не про кота-убийцу. — Обязательно порадуй ими того мальчика, который тебе так понра… Ноа резко захлопнул ноутбук, прерывая разговор. Итан медленно поднял глаза. — Чего это ты? — Р… разговор прервался, — пробормотал Ноа, бледнея. — Да. Потому что ты закрыл ноут. — М-м-м… А что ты читаешь? — Ноа чувствовал себя идиотом. Нет. Ноа точно знал, что он идиот! — Калифорния против Эмирсона. Судья Леондра Крюгер. Люблю читать статьи по ее работе. Сейчас ее выдвигают в качестве претендентки на роль судьи Верховного суда США. Я этому и рад, и не рад одновременно, — протянул Итан. — Это как же? — не понял Ноа. — Рад, потому что она великолепная судья. Не рад, потому что многие считают, что ее кандидатуру рассматривают лишь потому, что она женщина-афроамериканка. И самое обидное, что, возможно, так оно и есть. А то, что она в суде — само воплощение закона и все ее решения точны и бескомпромиссны, не интересует никого. Она потрясающая, я бы все отдал за то, чтобы оказаться на суде, который бы она вела. Но людей куда больше волнует ее цвет кожи и детородные органы. — Ничего. Если она получит это место, она ещё всем покажет! — бодро заявил Ноа. — Очень надеюсь, — кивнул Итан. — А дело Эмирсона весьма непростое. Он убил двух проституток, а теперь уже которое слушание пытается убедить суд, что душевнобольной. В него якобы вселялся дух Джека-Потрошителя, а сам-то он ничего не делал. Но я уверен, Крюгер выведет его на чистую воду. Экран телефона Ноа снова вспыхнул. Мама. Морган сбросил звонок и поспешно настрочил душещипательное сообщение про то, что у него пропала сеть и он бы рад поболтать, вот только уже опаздывает, но обещает созвониться с ней вечером. К счастью, мама ничего не заподозрила и прислала в ответ многочисленные логически несвязанные смайлики, к которым она питала необъяснимую страсть. Морган убрал со стола уже пустые тарелки, вытащил из шкафа одежду и ушел в ванную переодеваться. При Итане раздеваться до трусов будучи трезвым он не решился. Когда Морган вернулся, Томсон уже ждал его в коридоре. — Ты в университет? — спросил он спокойно. — Да. — Я подвезу тебя. — Нет, что ты, не стоит! — засуетился Ноа. — Это был не вопрос, — заметил Томсон, зашнуровывая ботинки. — Л…ладно, спасибо, — Ноа хотел было завести привычную шарманку про то, что, если их увидят вместе, Итан не оберется проблем, но затем вспомнил, сколько всего Томсон наговорил нерадивым травителям накануне, и понял, что терять им больше нечего. Ноа закинул рюкзак на плечо и уже потянулся к ручке двери, когда по ту ее сторону раздался тихий стук. Морган вздрогнул, и они с Итаном молча переглянулись. — Сделаем вид, что нас нет? — прошептал Ноа. — Сперва посмотри, кто это, — посоветовал Итан, и не подумав снизить тон. Ноа так и сделал. Заглянул в глазок и нахмурился. По ту сторону двери стоял Скотт.