Я безмолвно сдался судьбе, Я надеялся плыть по волнам. Но звёздное небо над морем Подобно твоим глазам. Я ныряю в толщу воды, Избегая прощальный взгляд. И соленые слезы мои Завершают печальный обряд.
***
Он смотрел на свое отражение в зеркало и видел только пугающую пластиковую улыбку. Его лицо всегда было одинаковым, другие назовут это – сдержанным. И почему все считают это очаровательным. Ах, точно, это же тот самый удивительный талант, которым На Джемина наделила судьба. Очарование. Очарование молодого парня, с добрым и прекрасным сердцем. Очарование психопата, на глазах которого рушится мир, а он улыбается. Очарование привлекающее внимание каждого, но оттолкнувшее самого дорогого человека. Вместо безграничной любви оно привлекло в жизнь Джемина только страх, ненависть и циничность. Судьба благосклонна к каждому, кто ее принимает, не так ли? - Актер На, пора идти, - в гримерку заглянула миловидная девушка со светлой улыбкой. - Уже иду, - отозвался Джемин, сменив появившийся от размышлений оскал, на дежурную улыбочку. Суета съемочной площадки, пожалуй, единственное, что отвлекало его от копания в себе, в прошлом, в прошлом себе (если, конечно, до него вообще еще можно было как-то дотянуться). Странно, но отыгрываемые им на камеру чувства казались ему искреннее тех, что он проявляет в жизни. Может, потому что его персонажи давали ему больше свободы? Но самое главное, почему Джемин так старался ради своей работы и популярности: Он видел, что у Джемина все хорошо, что Джемин прекрасно справляется. Даже если это было совершенно не так, у Джемина все хорошо. Еще одна отснятая сцена. И еще одна. Похвала в адрес На, за незаурядные актерские навыки. Благодарность от напарницы за усердную работу. И Джемин наконец-то выходит из павильона на улицу, не спеша подходить к машине. Хочется вдохнуть как можно больше свежего воздуха, заполнить им легкие и не выдыхать. Ни в коем случае. Потому что, как только Джемин это сделает это приятное чувство наполненности исчезнет, заставив открыть глаза. Джемин снова будет стоять в темноте совершенно один, обдуваемый сильным зимним ветром из того самого проклятого воспоминания. Хорошо, если при этом по щеке скатится слезинка – может время наконец-то пойдет вперед. Улыбка сама возвращается на свое родное место, время так же жестоко к Джемину. Джемин знает, что это его плата за талант и популярность. За все приходиться платить, даже если это не то, что ты просил. Получил – будь добор, что-то отдать взамен. - Устал? – не нарушая царствующего спокойствия спросил подошедший Хуан Ренджун. - Поехали домой, - повернул Джемин голову в сторону менеджера. На был готов прямо здесь рухнуть в объятия Хуана, только чтобы не чувствовать окутавшего его зимнего холода. Из бесчисленного множества людей, которое знал Джемин, только Ренджун знал самого Джемина. Встретив его немного застенчивым старшекласником, и оставаясь с ним – популярным актером, Ренджун все никак не мог понять, что его так привлекает в этом парне. «Это просто мой талант. Что тебе может во мне нравится?» с усмешкой ответил На, когда они однажды заговорили об этом неплохо выпив, после тяжелого дня. Но никой талант не удержал бы Ренджуна с ним так долго, Хуан в себе уверен. Никто бы не смог вытерпеть Джемина, только потому что он очарователен, особенно, когда эта аура исчезала. Да даже с ней терпеть перепады настроения этого психа было невыносимо. Только Джемина прижимался к нему, мешая завести машину, как уже материл на чем свет стоял за то, что Хуан не желает заехать в магазин за «одной» бутылочкой виски. -Серьезно, если я дам тебе напиться сегодня, то завтра ты опять сорвешь съемки, - вздохнув произнес Ренджун, потирая переносицу. -Если ты не дашь мне сегодня выпить, то уже сегодня мне сорвет крышу, - четко выговорил Джемин, продолжая приторно улыбаться. Если бы На был огнедышащим драконом, то произнося фразу он бы оставил на Хуане золотистый загар и явно не от нехватки сил на большее. Джемин бы как самый увлеченный садист причинял боль медленно, заставляя языки пламени скорее ласково поглаживать Ренджуна по лицу, чем мгновенно уничтожить. Но это явно не было бы лучше. - Тебе срывает ее по поводу и без, не аргумент, - привыкший к подобному поведению, твердо заявил Ренджун, сворачивая с оживленной дороги. - Ну тебе жалко, что ли. Всего глоточек, я же не усну. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - Джемин сложил ладони в молитве, округлив свои пустые глазки, заискивая перед менеджером. «Ах, началось, ненавижу эту стадию.» - Пробурчал про себя Ренджун, оставляя Джемина без внимания. Все просьбы Джемина всегда имели 4 стадии и третья, на которой он сейчас находился была самой невыносимой и при этом самой затяжной. Не знай Хуан где На обрел такие закидоны, уже давно бы прикончил его. Первая стадия была самой безобидной, но не особо приятной, если у жертвы мягкое и ранимое сердце. Джемин придумывал такие ругательства, до которых всему миру еще нужно морально дорасти. При этом стоит отметить, что он никогда не повторялся. Но длилось это буквально пару предложений, если на это никак не реагировать. Второй стадией шли угрозы. В них мастерство Джемина всецело обеспечивалось исходящей от него аурой. Не зная Джемина, можно решить, что он всегда и был таким. Начал с потасовок за школой, а закончит пожизненным тюремным заключением, если его смогут поймать. К счастью, видеть такую его сторону, кроме Хуана в его новой жизни никому не доводилось. Даже первой мало кто удосуживался, потому что общение с другими На старательно избегал, за что Ренджун ему невероятно благодарен. Третья стадия, которую Хуан так ненавидел, превращала Джемина в маленького капризного ребенка. Тут любой бы мог подумать, что плюсом к характеру бестактного маньяка-убийцы добавляться еще и раздвоение личности. Упрашивая желаемое, Джемин не скупился на эмоции, которые ему совершенно чужды, если не прописаны сценарием. Он мог липнуть, как самый ласковый пушистый котенок на свете, а получив желаемое, плеваться от проявленной им нежности. Хуан обычно предпочитал не доходить даже до третьего этапа, стараясь боле-менее стабилизировать состояние Джемина. Но если уж он дошел до третьего, то ничего, кроме как сдаться у него не оставалось, потому что до четвертого этапа Хуан дошел один единственный раз и поклялся, что больше такого не повторит. Если у всех принято говорить: «затишье перед бурей», то Хуан с того момента знает только одну истину: «буря, перед мертвой тишиной». -Ну вот, можно было сразу заехать за этим красавцем, а не заставлять меня идти на крайние меры, - Джемин чуть ли не обнимал бутылку своего любимого Хайн, доставая пачку сигарет из бардачка, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. -Манипулятор, - грубо бросил Ренджун, желая действительно задеть Джемина. Но Джемину было необходимо забыться. Сбежать от всего, выпив дорогущий двадцатилетний коньяк, как будто это вода, идущая из крана. Теперь Джемин мог себе это позволить. Какая разница назовет ли его при этом манипулятором его единственный друг, отмечая в Джемину Его черту, если даже коньяк в руках Джемина был связан с Ним. От Джемина не осталось ничего исходного. Кроме очарования, конечно.