Дневник матери

- Вставай, мелкий засранец. Дверь, принявшая на себя могучий кулак мистера Дурсля, жалобно заскрипела петлями. Этот шум, казалось, слышали соседи по всей Тисовой улице. В своем желании докричаться и в очередной раз посетовать на «неблагодарного мальчишку», мужчина не очень беспокоился, что его словесные возлияния будут слышать посторонние люди. Гарри, и до стука в дверь бодрствующий, едва не подпрыгнул на своей кровати. - Завтрак сам себя не приготовит, – продолжал распыляться дядя Вернон, но больше дверь не сотрясал. – Немедленно вставай и иди его готовить. Или я зря трачу на тебя свои кровные? Мало того, что подбросили, заставили воспитывать, так ты еще смеешь, как паразит, всем пользоваться и не приносить никакой пользы. И, продолжая бурчать о «ненормальных», коими у него были все волшебники, мужчина стал удаляться от комнаты племянника, зная, что у того нет иного выбора, как послушаться его слов. Гарри тяжело вздохнул и, приняв сидячее положение на кровати, запустил пальцы обеих рук в свои волосы. Сегодня ему исполнилось 15 лет, но радости по этому поводу он не испытывал. И не потому, что побудка в праздник не способствовала возникновению хорошего настроения. Причиной был приснившийся кошмар, из-за которого брюнет проснулся посреди ночи и с трудом смог снова заснуть. Он опять видел, как Седрик Диггори замертво падает, сраженный смертельным заклятьем, пущенным Питером Петтигрю. В смерти одного из чемпионов прошлогоднего Турнира Трех Волшебников Гарри винил исключительно себя. « - Это я настоял, чтобы мы вместе взялись за тот чертов кубок, - мысленно сокрушался юноша. - Хотел проявить благородство, так присущее моему факультету. И ведь сам несколько раз убеждался, что это качество не всегда до добра доводит. И ладно, когда страдаю я, но другие… надо хоть раз, для разнообразия, поступить, как слизеринец. Может, тогда люди перестанут из-за меня умирать». Его размышления прервал шорох, доносившийся за окном. Развернувшись, Гарри поднялся на ноги, заметив, как на его подоконник стали пикировать совы. К их лапкам были привязаны письма и разные свертки. Догадавшись, что это друзья не забыли о его празднике и прислали подарки и поздравления, Избранный улыбнулся и открыл окно, через которое тут же влетели совы и, приземлившись на разные поверхности мебели, стали ждать, когда именинник избавит их от ноши. Поттер не заставил себя упрашивать дважды и принялся один за одним отвязывать гостинцы от птиц. Среди них юноша обнаружил сверток без сопроводительного письма, но сложил его в общую кучу подарков на кровати, решив после ознакомиться с поздравлениями друзей. Сейчас, как бы любопытно ему не было, Гарри не стал разбирать гостинцы. Ему вовсе не хотелось, чтобы дядя Вернон снова пришел и кричал, какой ужасный племянник ему достался. Потому, насыпав птицам корма, чтобы те подкрепились перед обратной дорогой, Гарри вышел из комнаты. Но к ознакомлению с содержимым писем и свертков от друзей брюнет, к сожалению, смог приступить не скоро. После скудного завтрака, что выделил ему мистер Дурсль, Гарри сначала помыл посуду, а потом был отослан пропалывать цветочные клумбы тети, а после пришлось заниматься домашними делами. Наивные надежды юноши, что противные родственники вспомнят о его дне рождении и хоть один день не будут его использовать в качестве домового эльфа, разбились о жестокий быт жизни с Дурслями. Когда он, наконец, справился со всеми делами, ему пришлось готовить обед, после которого семья разошлась по комнатам, занявшись своими делами, а Гарри убежал и заперся в своей комнате, уповая на то, что до конца дня о нем забудут. Подойдя к кровати, Поттер снова улыбнулся и, забравшись на нее с ногами, принялся разбирать подарки. Рон прислал книгу «Квиддич сквозь века», красочно дополненную движущимися фотографиями. Гарри не сдержал смешка: если друг что-то и читал в своей жизни, то исключительно о любимой игре. Гермиона так же не отошла от традиции дарить лучшему другу книгу, вот только умная подруга прислала познавательный подарок. «Продвинутая и высшая магия». Вертя книгу в руках, юноша довольно улыбнулся, решив, что с удовольствием ознакомится с ее содержимым до конца каникул. Близнецы Уизли так же остались верны себе, прислав коробку со «Всевозможными Вредилками Уизли». Положив коробку себе на колени, Гарри нехорошо улыбнулся. Да, близнецы знают, как к нему относятся его родственники, а потому они прислали этот подарок, правильно догадавшись, против кого он будет использован. Молли Уизли прислала свой традиционный пирог с черникой и сообщила, что остаток лета Поттер проведет в «Норе», упомянув, что согласовала приглашение с директором «Хогвартса» Дамблдором. Конечно, Гарри был рад уехать от ненавистных родственников, да и увидеть рыжее семейство, ставшее ему самым дорогим в мире волшебства, он очень хотел. А потому он даже не удивился, что миссис Уизли не спрашивала, а констатировала факт, что за юношу уже все решено. Джинни также прислала письмо с поздравлениями, сообщив, что очень ждет его приезда в «Нору», а в качестве подарка девушка прислала печенье собственного приготовления, которые он тут же попробовал, так как завтрак и обед достались очень маленькими порциями, которые только увеличили чувство голода. Хрустя печеньем и отдавая почести кулинарным способностям младшей Уизли, Гарри взял в руки подарок от Люпина, заключавшийся в книге «Продвинутый курс ЗОТИ», вызвавший ностальгическую улыбку. Бывший учитель, видимо, решил продолжить обучение сына погибшего лучшего друга. От Сириуса юноша получил коробку, внутри которой находился амулет. В предлагающемся письме крестный утверждал, что этот амулет защитит от пагубного влияния разных проклятий, а так же исключит возможность отравления, так как амулет, почуяв угрозу, зажигается предупредительным синим цветом. Увы, от сильных проклятий, включая Непростительные, а также сильных ядов он не защищал, но Гарри был рад и этому, тут же надев амулет на шею и спрятав его под рубашку, чтобы Дурсли не увидели. И вот пришел черед безымянного подарка. Развернув сверток, Поттер увидел тетрадь в светло-бежевом кожаном переплете с железными вставками и ремешком, закрывающим содержимое тетради от нежелательных читателей. Сначала Гарри испугался, ведь с похожей вещью он уже имел «удовольствие» познакомиться на втором курсе. Тетрадь оказалась дневником Тома Реддла, что в будущем стал заклятым врагом Избранного, называющим себя лордом Волан-де-Мортом. Отложив от себя другие подарки, юноша достал амулет и посмотрел на него. Тот не горел, а, значит, темной магии тетрадь не содержала. Облегченно выдохнув, Поттер спрятал амулет обратно и принялся более детально рассматривать присланный подарок. Хозяин тетради не захотел подписывать свою вещь, а потому Гарри не знал, кому она принадлежала и тем более, почему он ее получил. Ремешок, закрывающий обложку тетради, не поддавался, надежно скрепленный неизвестными брюнету чарами. Повертев тетрадь в руке, юноша задумался. Применять магию ему нельзя за пределами «Хогвартса», но как тогда снять защитные заклинания и открыть тетрадь? - Ай, – вскрикнул он от неожиданности, почувствовав, как подушечка среднего пальца оцарапалась об острый край железного замочка на ремешке. Засунув в рот пораненный палец, чтобы остановить кровотечение, Гарри увидел, как поверхность ремешка на мгновение загорелось красным. – Кровная защита? – удивленно нахмурил брови он, вынимая палец изо рта. Будь с ним рядом Гермиона, она тут же сказала бы, что все заклинания и ритуалы, основанные на крови, относятся к категории темных. Юноша даже явно услышал предупреждающий звоночек в своей голове, почему-то голосом Дамблдора просящий его не открывать эту тетрадь. Но ведь амулет, присланный Сириусом, не почувствовал угрозы, исходящий от тетради. И не доверять крестному у Гарри не было повода. Он знал, что род Блэков, как никто разбирается в темной магии, а потому и знают, как от нее надежно защититься. Потому Поттер благополучно проигнорировал все предостережения и, снова поцарапав подушечку пальца об острый край ремешка, капнул несколько капель своей крови на замочек. Эффект превзошел его ожидания. Восхищенно ахнув, он увидел, как замочек, вспыхнув алым, сам раскрылся, больше не препятствуя возможности узнать содержимое тетради. Гарри вытащил ремешок и открыл тетрадь. Ее листы были девственно чисты, но юноша уже с таким сталкивался, а потому знал, как заставить тетрадь «открыть» свои секреты. Но, не успел он слезть с кровати и потянуться к письменному столу, где находились перо и чернильница, как на первой странице тетради сами собой стали проявляться буквы, складываясь в слова и предложения. Первое же слово, точнее обращение, заставило юношу в неверии открыть глаза. «Гарри, милый сынок, если к тебе попал мой дневник, и ты читаешь эти строки, значит, Темный Лорд все же добрался до нашей семьи, и меня с твоим отцом не стало. Мне очень прискорбно от этого, но я надеюсь, что ты вырастешь хорошим человеком, а Сириус не научит тебя плохим розыгрышам. По крайней мере, он мне обещал о тебе позаботиться. Я никогда не верила, что идея сделать хранителем Фиделиуса Питера, правильная. Но, к сожалению, как бы мы с твоим отцом не уговаривали Сириуса все же стать хранителем, он не хотел слушать. Почему-то он был уверен, что Питер, если нужно, пожертвует даже своей жизнью, лишь бы защитить нашу семью. Я же никогда не сомневалась, что, какие бы раболепствующие чувства не испытывал Пит по отношению к Джеймсу, его страх за свою жизнь и, в частности, перед Темным Лордом, затмят их. Сириус был уверен, что именно на него все подумают, и он сможет принять удар на себя. Что ж, похоже, я оказалась права, если гоблины из Гринготтса все же прислали тебе мой дневник, потому что я сама не забрала его у них. На страницах этой тетради я оставила свои воспоминания с момента, как узнала, что я волшебница и до последних дней моей жизни. Мне очень жаль, что я не смогла тебе рассказать о своей жизни лично, но так сложилась Судьба. Итак, тебе 15 и, конечно, Сириус закатил по этому поводу грандиозную вечеринку, как умеет только он. Думаю, ты найдешь и некоторое время в этой суматохе, чтобы сделать экскурс в мою жизнь. Я готова показать тебе свое первое воспоминание, но перед этим я хочу поздравить тебя, сынок, с твоим днем рождения и пожелать тебе, чтобы ты тщательно выбирал свой круг общения. К сожалению, люди не всегда внутри те, кем хотят нам казаться. Но, уверена, Сириус давно уже тебе все рассказал, а если нет, то стребуй с него подробного отчета, напомнив ему о данном мне обещании. Искренне и нежно любящая тебя, твоя мама, Лилиан Кэрол Поттер (Эванс)» Не успел Гарри отойти от шока, вызванным посмертным письмом от матери, как разворот листа засиял ослепительно белым цветом, и он почувствовал, что его засасывает прямо в этот свет. Имея опыт путешествия по чужим воспоминаниям, юноша не боялся перемещения. К тому же, он успокаивал себя тем фактом, что это дневник его матери, а, значит, ему не угрожает никакой опасности. Последней мыслью было: почему же тогда голос Дамблдора так не хотел, чтобы он открыл дневник матери. Но Гарри не успел на ней сосредоточиться, потому что в следующее мгновение он обнаружил себя на лужайке близ двухэтажного кирпичного дома. Неподалеку от него на качелях раскачивалась девочка с ярко рыжими волосами и зелеными, как изумруды, глазами. Юноша сразу догадался, что это его мама, только сейчас ей было около десяти лет. Он нежно улыбнулся, смотря на свою маму, удивившись только, что воспоминание не в черно-белых тонах, как это было с воспоминанием Тома Реддла. Рядом с качелями стояла еще одна девочка, и Гарри узнал в ней свою тетю, в будущем ставшей Петунией Дурсль. Лужайка и прилегающий к ней дом брюнету был не знаком, и он предположил, что это дом, где сестры Эванс жили до того, как выросли и вышли замуж. - Смотри, как я могу, Петти, – выкрикнула Лили и отпустила руки от поручней качели, за которые держалась. Но, игнорируя законы притяжения Земли, девочка не упала с качелей, а продолжила раскачиваться. При этом она заливисто смеялась, довольная, что ее магия удалась. - Здорово, – восторженно подскочила на месте Петуния и захлопала в ладоши. – А еще что-нибудь? – попросила она. Гарри во все глаза смотрел на свою тетю и не узнавал ее. Миссис Дурсль никогда не скрывала, что ненавидит все, связанное с волшебством, и то, как она всегда завидовала своей более одаренной младшей сестре. Между тем, Лили, исполняя просьбу сестры, легко вспорхнула с поверхности качелей и мягко спрыгнула на траву. Петуния снова зааплодировала, а рыжеволосая волшебница шутливо раскланялась, будто артистка перед зрителями. Потом девочки уселись прямо на зеленую траву напротив друг друга. Лили, желая еще больше впечатлить сестру, провела ладонью по цветкам, что росли на лужайке, и те, взлетев в воздух, стали кружить вокруг девочек. Петуния снова захлопала в ладоши, но вскоре взгрустнула. Волшебница, заметив перемену ее настроения, тоже убрала улыбку с лица, а цветы, больше не управляемые ее магией, упали на лужайку. - Я просила директора Дамблдора, чтобы и мне пришло письмо о зачислении, – выдохнула будущая миссис Дурсль, и Лили ободряюще взяла ее за руку. – Но он сказал, что сквибы не могут научиться колдовать. Сказал, что хоть я и не маггл, но дорога в «Хогвартс» мне заказана. А я так хотела отправиться туда с тобой, Лилз. - Я бы тоже этого очень хотела, Петти, – поддержала ее волшебница. – Я читала, что магические способности могут проявиться много позже, не обязательно в одиннадцать лет, а потому ждала, что и ты откроешь в себе магию, но, к сожалению, наверно, директор прав. Но я буду писать тебе и сообщать обо всем, что происходит со мной в школе. И, конечно, я буду возвращаться домой и показывать, чему научилась за год. Знаешь, как бы сквибов не недолюбливали волшебники, но они тоже имеют право жить в магическом мире. Даже лишенные магического дара, они могут видеть привидений и тех существ, что обычные магглы не видят. А также за сквибами наблюдает Министерство Магии, потому что бывали случаи, когда случались спонтанные выбросы магии. Как правило, это происходило после сильного потрясения, происходившего с человеком. - Правда? – загорелись глаза у Петунии. Ей очень хотелось, чтобы и у нее случилось такое «потрясение». Тогда бы появилась возможность того, что Дамблдор передумает и пригласит девочку в свою школу. - Только с человеком должно случиться что-то страшное, – еще больше погрустнела Лили, и надежда внутри сестры стала угасать. Если таким способом, то ей не нужна эта магия. – Какое-то горе, – продолжала волшебница. - Тогда пусть я останусь сквибом, – заявила Петуния. – А ты будешь мне все рассказывать. И пообещай, что ты обо мне не забудешь. - Никогда, Петти, – с пылом воскликнула Лили и, подавшись вперед, крепко обняла сестру. - Понимаю, что у тебя появятся свои интересы, своя жизнь, но все же не забывай, что у тебя есть сестра, которая очень тебя любит. - Ты всегда будешь частью моей жизни. Клянусь, что никогда не откажусь от нашей сестринской любви. Как бы у меня не сложилась жизнь, мы останемся родными людьми. Навсегда. Петуния счастливо улыбнулась, обрадовавшись словам сестры. Лили тоже рассмеялась и, снова взмахнув рукой, заставила цветы «водить хоровод» вокруг сестер. Будущая миссис Дурсль снова засмеялась, но почти сразу ее смех оборвался. Ее повело в сторону и, если бы Лили вовремя не схватила ее за плечи, девочка бы упала на траву. - Петти, что с тобой? – обеспокоенно спросила волшебница. - Не знаю, – пробормотала сестра, потирая пальцами лоб и шумно выдыхая. – Какое-то ощущение охватило… предстоящей беды. Связанное с тобой. - Со мной? – переспросила Лили и растерянно взмахнула ресницами. - Да, будто с тобой должно что-то страшное случиться, – повторила Петуния. Теперь беспокойство охватило и ее. – Я волнуюсь, Лилз. Отец всегда твердит, что чем больше сила, тем больше и ответственность. Чем больше нам дают, тем больше приходится платить за дар. Как бы плата за твои силы не была больше, чем ты сможешь дать. Если бы я могла, я бы разделила с тобой эту участь. Но, увы, что взять со сквиба? - Ты все равно моя сестра, – улыбнулась волшебница, но было видно, что слова девочки заставили ее серьезно заволноваться. – И не нужно недооценивать сквибов. Хоть они и не маги, но все же тоже не беспомощны. - Если я смогу помочь, - горячо воскликнула Петуния, схватив сестру за руки – все, что угодно, только дай знать. Я все сделаю. - Я знаю, – ласково улыбнулась Лили. – Знаю. Неожиданно Гарри потянуло назад, и две обнявшиеся девочки на лужайке стали отдаляться от него. Снова ослепительный свет резанул глаза, и он обнаружил себя сидячим на кровати, а в его руках лежал развернутый дневник. Опустив взгляд на страницы, юноша увидел дату. 23 мая 1971 год. Он знал, что это год, когда его мама отправилась в школу «Хогвартс». Некоторое время Поттер сидел без движения, смотря на чистые листы, с которых вскоре исчезла и дата. Сказать, что увиденное воспоминание потрясло его, не сказать нечего. Получается, тетя Петуния не только не ненавидела свою сестру, завидуя ее магическим способностям, но и сама имеет отношение к магическому миру, являясь сквибом. « - Интересно, а дядя Вернон в курсе «способностей» своей жены? - усмехнулся Гарри. - Даже несмотря на то, что тетя сквиб, она смогла как-то узнать, что маме угрожает опасность. Фактически предсказала ее смерть. Думаю, тетя, нам нужно серьезно поговорить. И напомнить тебе о твоем обещании, данном когда-то моей маме и твоей сестре». Решительно захлопнув дневник и убрав его в ящик письменного стола, который запирался на ключ, Гарри вышел из своей комнаты и отправился на поиски тети. Та обнаружилась в гостиной за просмотром очередной серии своего любимого фильма. Юноша подошел ближе и встал рядом с диваном. Миссис Дурсль оторвалась от телевизора и подняла взгляд на племянника. - Чего тебе? – как всегда грубо спросила она и снова повернулась к экрану, не желая из-за ненавистного родственника пропускать сюжет серии. - Нам нужно серьезно поговорить, тетя, – скрывая раздражение, проговорил Гарри и сел в кресло рядом с диваном, показывая, что не собирается уходить, пока его просьба не будет исполнена. Женщина сразу это поняла и, тяжело вздохнув, снова заставила себя оторваться от просмотра. - Если опять сваливаешь к своим полоумным дружкам, то держать не буду. - Свалю, не беспокойся, тетя, но перед этим мы поговорим. О моей маме и твоей сестре. И о твоем ей обещании. Петуния заметно побледнела и, нащупав пульт на поверхности дивана рядом с собой, направила его на дисплей телевизора и щелкнула кнопкой. Тот послушно погас, оборвав реплику персонажа на полуслове. Миссис Дурсль перевела на племянника настолько испуганный взгляд, что весь боевой запал Гарри тут же сошел на «нет». - Откуда ты знаешь? – пробормотала она внезапно севшим голосом и шумно сглотнула набежавшую слюну. - Тебе надо больше знать о волшебном мире и его возможностях, раз уж ты тоже имеешь к нему отношение, тетя, – снова настроив себя на «боевой» лад, дерзко ответил Гарри. - Тише, – умоляюще попросила Петуния и обернулась в проход коридора, опасаясь, что ее муж или сын случайно услышат об упоминании магии. Прислушавшись, она облегченно выдохнула, когда в гостиную никто не зашел, чтобы напомнить о запрете упоминания волшебства в стенах дома. – Идем, – позвала женщина и, поднявшись с дивана, направилась к выходу из дома. Гарри согласился с миссис Дурсль, что лучше бы их разговору никто не помешал, а потому послушно поднялся и направился следом. Петуния отошла недалеко и остановилась у клубней с цветами. Но растения ее не интересовали, хотя она и смотрела на них себе под ноги. Когда юноша подошел и встал рядом, женщина вздохнула и снова спросила, откуда племянник узнал об обещании. - Я получил мамин дневник, – не стал утаивать тот правду и рассказал о таинственном свертке и о воспоминании, свидетелем которого стал. – Ты многое должна мне объяснить, тетя Петуния. - Лили первая не выполнила своего обещания, – с нотками обиды в голосе проговорила женщина и отвернулась, но Гарри увидел, как перед этим ее глаза увлажнились. – Попав в вашу школу, она стала отдаляться от меня. Мы все меньше стали проводить вместе время, у нее, как я и боялась, появились свои интересы. Место, выделенное Лили мне в ее мире, постепенно становилось все меньше. У нее появились друзья. Сначала этот хмурый Снейп, живший от нас неподалеку. Потом этот чертов Блэк. А потом и Поттер, твой отец. И, конечно, с ними ей было интереснее дружить, чем со мной. Да, сначала она делилась происходящим в школе, первые три года я не замечала, что она медленно отдалялась от меня. К нам постоянно прибегал Снейп, и Лили уходила с ним гулять. А иногда прибегал Блэк, и с ним Лили тоже любила проводить время. Или сестра сама уходила к ним на встречу. И чем старше мы становились, тем сильнее были мои опасения относительно предстоящей беды. Я пыталась снова с ней поговорить, но тогда в гостях был Снейп, который грубо отозвался обо мне. Типа, что сквиб может понимать в предсказании будущего. Этот дар даже волшебникам немногим дан. В общем, Лили поверила ему и сказала, что я просто ревную ее к волшебному миру. В общем, я была грубо осмеяна этим чертовым Снейпом, а Лили, мало того, что не попыталась его одернуть, так еще и тоже улыбалась. Конечно, я обиделась. Но все же она оставалась моей сестрой, и я ее любила. И все больше боялась, что мои предчувствия оправдаются. Блэк был более лоялен, что ли, к таким, как я, поэтому я попыталась пересказать свои ощущения ему, когда он в очередной раз пришел в гости. И он разделил мои опасения. Это потом я узнала, что, оказывается, у вас уже активизировался этот Темный Лорд. Блэк пообещал, что не допустит, чтобы с Лили что-нибудь случилось. Я ему поверила, хотя предчувствие меня так и не отпустило. Лили тогда уже встречалась с твоим отцом, и они готовились к свадьбе, но он не внушал мне уверенности, что сможет позаботиться о моей сестре. Но Блэк, на удачу, был лучшим другом Поттера, а потому был всегда рядом. В том числе и рядом с Лили. Потом она выскочила замуж за Поттера, едва они закончили школу, и сестра покинула наш дом, окончательно порвав со мной связь. Предчувствие исчезло в один момент. Догадаешься в какой? – горько усмехнулась она, покосившись на племянника. И тот медленно кивнул, поняв, что тетя говорит о дне смерти его родителей. – Да, – будто прочитав его мысли, подтвердила Петуния. – Я не знала, куда бежать, кого спрашивать. Адресов я не знала, позвонить, сам понимаешь, тоже было некому. И, конечно, никто не озадачился поставить меня в известность. Кто я такая, в конце концов? Обычный сквиб. А то, что сестра, так кого это волновало? Даже Блэк, что мне обещал, ничего не рассказал. - Он не мог, – вступился за крестного Гарри. – Его посадили в Азкабан за преступление, что он не совершал. - Знаю, – не стала спорить тетя. – Но тогда я об этом не знала. По телевизору в новостях только передали о каком-то взрыве в маггловском районе. И тот район был близ Годриковой Впадины, где обосновались твои родители по словам того же Блэка, когда мы разговаривали в последний раз. Но я почему-то вспомнила об этом упоминании уже после того происшествия. - Заклинание Фиделиус спало, – снова догадался брюнет и опустил голову. – Это… - Я знаю, что это за заклинание, – оборвала его женщина. – Тоже вспомнила после взрыва, как Блэк радостно мне это сообщил, сказав, что под этой надежной защитой Лили и тебе, тогда уже родившемуся, ничего не будет угрожать. Но мое предчувствие не утихало, потому я все равно продолжала волноваться и переживать. А когда все вспомнила, и чувство опасности исчезло, я все поняла. Это было сильное потрясение, вот только недостаточное для всплеска магии. Наверно, не у каждого сквиба так происходит. А когда тебя подбросили к нам, я все поняла. В тайне от Вернона я была подписана на ваш «Ежедневный Пророк». Я знала, что ты герой магического мира. И поняла, что тебя постигнет та же участь, что и мою сестру. Пока ты рос, я в тайне мечтала, что в тебе не откроются магические способности. Была надежда, что ты будешь, как я, сквибом. Тогда бы тебя не забрали, ведь зачем им, пусть и герой, но все же не умеющий колдовать. Я пыталась вызвать у тебя отвращение к магии. Говорила гадости о твоем отце, что забрал Лили и не сберег. О Дамблдоре, тоже будь он не ладен. Ведь он «великий волшебник», как говорила Лили, и нет ничего, чего бы он не сумел сделать. Так почему он не уберег ее, зная об этом чертовом пророчестве? – ее спокойный поначалу голос сорвался, и женщина, развернувшись к племяннику, схватила его за плечи, сильно стиснув их пальцами. Гарри увидел, что ее глаза полны слез и пораженно замер, не в силах вымолвить и слова. Он даже не стал яро, как обычно, защищать директора, а просто смотрел в глаза родственнице, в одно мгновение вдруг ставшей ему много ближе, чем за все года, проведенные с ней под одной крышей. – Все понадеялись на этот ваш Фиделиус, – скривилась Петуния и чуть ослабила хватку, но рук не убрала. – Надо было еще что-то придумать. Запасной вариант. Но нет, вы, волшебники, слишком уповаете на свою магию. А не знаете, что на каждого мага найдется еще более сильный маг. Видимо, этот ваш Дамблдор не такой уж и всесильный, раз не смог победить Темного Лорда. А все так верили в его всемогущество, что доверились ему безгранично. И о тебе забыли на десять лет, пока ты жил у нас. Я знаю, продолжала читать вашу газету. Дамблдор заверил всех, что «герой надежно спрятан и когда придет время, явит себя миру». И опять никто не задался вопросом, а где же ты все-таки, такой исключительный, избавивший весь их мир от Темного Лорда. Никто никогда не ставил под сомнение слова Дамблдора. Из той же газеты узнала, что Блэка посадили за убийство магглов и какого-то волшебника. Вот только я не верила, что он способен убить Лили и ее семью. Я никогда не была о нем высокого мнения, но я видела в его глазах, как сильно он ценит дружбу с твоим отцом и матерью. - Сириуса оклеветали, – рассказал Гарри. – Родителей предал другой человек. Он был настоящим хранителем тайны. Я сам только недавно узнал правду. Странно, а я и не знал, что мама с Сириусом близко дружили. Знал только, что он с отцом дружил. - Что же Блэк, не рассказал? Они тайны из своей дружбы не делали. Он же, вроде, сбежал, как передавали в новостях. - Да, только с тех пор Сириус вынужден скрываться. Его так и не оправдали. Потому и я с ним не виделся, только переписывался, и то тайно. Сов можно отследить. - А что же он не попытается доказать свою невиновность? Раз ты так веришь, то не безосновательно, я полагаю. - Да, я узнал, кто на самом деле предал моих родителей. Он был другом отца, его сделали хранителем тайны. Никто на него и подумать не мог. Но все ошибались. Испугавшись за свою жизнь, он рассказал Темному Лорду о том, где скрывались родители вместе со мной. И Волан-де-Морт их убил. А Сириуса оклеветали, потому что изначально именно он должен был стать хранителем. К сожалению, крестный отказался, и… вот. А пару месяцев назад этот предатель помог возродиться Волан-де-Морту. - Что? – распахнула в ужасе глаза Петуния Дурсль. – Он воскрес? - Да, только Министерство и «Пророк» это отрицают. Но я своими глазами его видел. Женщина продолжила разговор не сразу. Она отвела в сторону глаза и, казалось, вообще забыла о том, что племянник еще здесь. Гарри тоже не спешил нарушать тишину, давая тете осмыслить новость. Ему тоже было над чем подумать. В частности ему очень захотелось поговорить с Сириусом. Наедине, лично, чтобы узнать у него подробности их с Лили отношений. Ни он сам, ни Люпин даже и полусловом никогда не давали намека, что, оказывается, Бродяга и будущая миссис Поттер дружили еще до того момента, как сама Лили сошлась с Джеймсом и у них завязались романтические отношения. Наконец, Петуния «отмерла» и снова схватила племянника за плечи, вырывая того из раздумий. - Не возвращайся к ним, – воскликнула она, что Гарри, опешив, открыл рот. – Прошу тебя, иначе и ты погибнешь. Он убьет тебя так же, как Лили. Послушай, Гарри, я знаю, я была ужасной тетей и была не права, выбрав не тот способ защитить тебя от этого чертового магического мира, от которого одни только беды и несчастья, но я знаю: на мой дом наложено защитное заклинание. Не Фиделиус, Кровная защита. От самой Лили. Пока ты живешь с нами, до тебя не доберется Темный Лорд. Понимаю, я, как сквиб, ему ничего не смогу противопоставить, но, клянусь, я буду защищать тебя. Прости, что я была груба. Я поговорю с Верноном и Дадли, они тоже станут терпимее к тебе. Здесь ты в безопасности. Я не хочу, чтобы и ты… - ее голос сорвался, а глаза снова наполнились слезами. Ее зрачки расширились от страха, и Поттер понял, как на самом деле тетя любит его и дорожит им. – Ты единственное, что осталось от нее. Я хочу исполнить свое обещание. Я буду защищать тебя. Она бы этого хотела. - Тетя… - тихо заговорил брюнет, боясь спугнуть это мгновение откровения и долгожданного понимания с сестрой матери. – Я ценю твою заботу, но, прости… - Ты не останешься, – не спрашивая, а утверждая, продолжила за него Петуния и опустила голову, будто признавая поражение. Она, как могла, уговаривала его, но, увы, как в свое время Лили рвалась в тот мир волшебства, погубивший ее, так теперь рвался и сын. Женщина не могла понять их стремления, как не могла и остановить. – Вот и Лили также. Бежала их спасать, а ее спасти не смогли. Приняли ее жертву и забыли. Ради чего все это? Думаешь, они будут тебе благодарны за твою жертву? Откуда вообще они знают, что тебе это по силам? Никто, даже этот ваш Дамблдор, всемогущий маг, не смог бросить вызов Темному Лорду, а ты, ребенок, можешь? Ты сам-то не считаешь это предположение абсурдом? Что ты можешь ему противопоставить? - Я пока не знаю, – растерянно проговорил Гарри. А и действительно, что он может? Пророчество. Дамблдор как-то обмолвился про пророчество, о том, что именно Гарри по силам победить Волан-де-Морта. Но что тогда на самом деле произошло в доме Поттеров? Все дело в жертве Лили, отдавшей свою жизнь за жизнь сына? Тогда сама роль Гарри в этом никакая. Он выжил не потому, что он Избранный, а потому что материнская сила любви вкупе с волшебными силами Лили Поттер дала защиту, через которую не пробился сам Темный Лорд. И Гарри задумался: а почему его вообще считают Великим Избранным? - Дошло, наконец, – усмехнулась по-доброму миссис Дурсль, прочитав на лице племянника сомнения. – Что вообще тебе рассказывал Дамблдор о твоем предназначении? – продолжала сыпать логичными вопросами женщина, заставляя юношу все больше сомневаться. – Великий мессия, который никому не нужен был столько лет. Избавил весь мир от ужасного темного волшебника и пропал. И никто, слышишь, никто, никогда не приходил и не интересовался, как ты живешь. Даже твой Дамблдор. Подбросил тебя, как вещь, и забыл. А потом это письмо, мол, вот твое предназначение, снова иди под знамена Героя. А ты всего лишь ребенок. Кто-нибудь когда-нибудь общался и дружил с тобой только потому, что ты это ты, просто Гарри, а не Великий Избранный, как тебя называют в вашей газете? Уверена, ты очень быстро пересчитаешь этих людей. Гораздо быстрее, чем иных. И ради них ты готов рискнуть жизнью? Думаешь, кто-то всплакнет о твоей смерти? Сразу забудут. А если того хуже, погибнешь, а Темного Лорда не уничтожишь? Тогда вообще обозлятся и примутся обвинять во всем. Просто подумай. Здесь твоя семья. Здесь ты просто Гарри. И, отпустив плечи племянника, Петуния выпрямилась и внимательно посмотрела на него. Тот, казалось, вообще не заметил, что его больше не держат. Он стоял, как громом пораженный, и догадка одна за другой, обгоняя возникновение новых вопросов и доводов, рождались в его голове. А ведь, действительно, с чего он поддался этой всеобщей истерии вокруг своего имени? Потому что великий Дамблдор ему «напел» эту песенку? Или потому, что все вокруг вдруг уверовали, что именно мальчик Гарри Поттер, а не какой-то взрослый, могучий маг в состоянии победить великого и ужасного Лорда Судеб? И права тетя: за десять лет, что он прожил у Дурслей, Дамблдор не побеспокоился о жизни своего «мессии». И Люпин. Один из лучших друзей отца также не дал о себе знать. Неужели тоже не знал, где Гарри или просто, как и все, поверил, что с Великим Избранным все хорошо, а где он уже неважно? Да более того, он и объявился-то спустя два года после того, как Гарри поступил в школу. Ладно, Сириус, не мог, но Люпин-то был на свободе и не был ограничен в передвижениях. Он так вдохновенно рассказывал о своей дружбе с Джеймсом, но даже не попытался узнать, чем живет его единственный сын. Хорош же друг, оказывается. Окунувшись в свои невеселые мысли, Гарри не заметил, как вернулся в дом и поднялся в свою комнату. Все еще находясь под впечатлением от проникновенной беседы с тетей, он опустился на поверхность кровати. А ведь, действительно, кто общается и дружит с ним, потому что он Гарри, а не великий Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил? Почему-то семью Уизли «прозревший» юноша сразу отмел. Словно посмотрев на свою жизнь со стороны, он стал приходить к неутешительным, но таким логичным и правдивым выводам. В величие Дамблдора уже верилось с трудом. Если уж сам директор Хогвартса до сих пор не смог избавиться от Волан-де-Морта, что являлся в прошлом его учеником, то почему он, Гарри, сможет? Ведь особыми способностями юный «мессия» не блещет. Поттер усмехнулся, его познания в области боевой магии до невозможности скудны. Да, Гермиона права, отправляя ему книгу о высшей магии. Она знает, что другу нужно. Дальше Хагрид. Не он ли стал проводником Гарри в мир магии и не он ли первый начал рекламировать Дамблдора? Да, он рассказал об избранности Гарри, также упомянув о его знакомстве с родителями юноши. Так почему он тоже не поинтересовался жизнью Гарри? Теперь Уизли. Почему-то уже и в случайную встречу на вокзале Кинг-Кросс уже не верилось. Странно, что Молли Уизли так громко кричала о Хогвартсе и сокрушалась о большом количестве магглов, находясь прямо в гуще этих магглов. И после Рон стал активно навязываться ему в друзья, вечно сетуя на то, как они бедно живут. Не хотел ли рыжий младший сын Молли и Артура прикоснуться к славе великого избранного? Сейчас в голове Гарри одна за другой всплывали воспоминания, когда Рон открыто завидовал славе лучшего друга, высказываясь по этому поводу. Как, например, на Турнире Трех Волшебников. Тогда Рон прямо сказал, что Гарри сам бросил свое имя в кубок, чтобы снова выделиться. Тот факт, что из-за возрастного заклинания Дамблдора никто из младших курсов не может подойти к кубку, его не волновал. Поверила только Гермиона. Да, она-то всегда была с ним. Не сомневаясь, она всегда следовала за Поттером, ничего не прося взамен. А вот Рон, да и прочие члены его семьи, в первую очередь видели Великого Гарри Поттера, а не просто Гарри. Почему-то ехать в Нору уже не хотелось. Но его нежелание уезжать с Тисовой тоже вызвало бы вопросы и подозрения. Семья Уизли и для Гарри стали семьей, о которой он, растя без родительской ласки и заботы, был лишен. Не на это ли делалась ставка? Но кем? - Надо поговорить с Сириусом, – решил брюнет. – Да и мама упоминала в сообщении, что он должен мне все рассказать. Вот только где его искать? И как встретиться, чтобы его не подставлять? Не прощу себе, если из-за моего желания поговорить, его обнаружат и снова упекут в Азкабан. Второй раз крестный может не сбежать, а снова Маховик мне никто не даст. Но мне необходимо во всем разобраться. Я уже не знаю, кто мне друг, а кто враг. Знаю только, что пока я могу доверять только Гермионе. Точно, – от посетившего его озарения, Гарри подскочил на кровати. – Скорее всего, Гермиона тоже отправится в Нору. Там я с ней и поговорю. Надо только наедине, без Уизли. И так, чтобы никто ничего не заподозрил. Я напишу ей письмо и предупрежу. Вместе мы сможем во всем разобраться. Она же умная, логически размышлять у нее получается лучше, чем у меня. Если уж сам Снейп отдает должное ее уму, то кто я такой, чтобы не доверять его опыту? Довольно улыбнувшись, Гарри сел за письменный стол и, положил перед собой обычный лист бумаги. Достав маггловский пенал с обычными шариковыми ручками, что остались у него с начальных классов обычной школы, пока он не отправился в Хогвартс, он принялся строчить подруге короткое послание. Букля, вернувшаяся с вечерней охоты и будто чувствуя, что ее услуги понадобятся хозяину, села на спинку стула, где расположился юноша. Свернув лист бумаги, Поттер повернулся к любимице и погладил ее по перьям. - Отнеси это Гермионе, – попросил он, помещая листок с посланием в специальный маленький футляр, что привязывают к лапе совы. Когда послание оказалось у Букли, та взмахнула крыльями и вылетела в так и не закрытое с утра окно в комнате Гарри. Юноша проводил питомца взглядом, пока сова не исчезла в вечернем небе. После этого он отпер шкафчик в столе и достал оттуда дневник матери. Пока не наступила ночь, ему хотелось посмотреть еще одно воспоминание, что оставила ему Лили Поттер. Вернувшись на свою кровать, Гарри снова открыл дневник и приготовился к новому путешествию.