Дневник матери

Очередной учебный год в школе подошел к концу, и настало время экзаменов. В стенах замка остались только студенты пятых и седьмых курсов. До окончания весны оставались считанные дни, и лето, готовясь принять эстафету у своей сестры, прогревало местность, над которой высился величественный Хогвартс. Не желая сидеть в помещениях в такую чудесную погоду, студенты высыпали на полянку и берег озера в компании книг, совмещая подготовку к экзаменам и прогулку. Преподаватели также в перерывах между занятиями любили прогуливаться по окрестностям, радуясь скорому наступлению долговременных каникул. Но, несмотря на то, что экзаменационная пора - самая тяжелая в учебном году, Гарри чувствовал себя немного спокойнее. После статьи Скитер, где она побуждала юных чародеек бороться за сердце «завидного жениха», он мог сосчитать спокойные минуты по пальцам рук, постоянно становясь предметом для внимания противоположного пола. Сейчас же студентки так переживали, чтобы хотя бы на «У» сдать С.О.В. и Ж.А.Б.А., что оставили на время Избранного к его и ближайших друзей радости. Особенно была довольна Гермиона, надеясь, что за летние каникулы запал девушек совсем сойдет на нет, ну или уже не будет таким навязчивым. В один из вечеров после трудного экзаменационного дня, включавший в себя занятие по Трансфигурации и Зельеварении, Гарри с Гермионой сидели на диване у камина в обнимку и наслаждались обществом друг друга. - Тебе не показалось, что Снейп какой-то дерганный? – спросил Поттер, утыкаясь носом в пушистую шевелюру возлюбленной. - И пропадает куда-то из замка периодически. Я заходил к нему вчера вечером, кабинет был закрыт и никто не откликался, а потом его и на ужине не было. - Не знаю, - задумчиво протянула девушка. – Может, это связано с Темным Лордом? Он подозрительно затих, и я боюсь, что он готовит что-то грандиозное. Он не получил от тебя Пророчество, ради которого похитил меня. К тому же мне показалось, что его очень расстроила смерть его сторонницы Беллатрисы Лестрейндж, а так же поимка братьев Лестрейндж и отца Малфоя. - Мне кажется, что он затих, потому что испугался, что Министерство с Аврорами начнет всерьез трясти ряды его сторонников. Если Долохов, как грозился Фадж, действительно начал давать показания, то он мог сообщить несколько имен, как когда-то Каркаров. Ты права, Волан-де-Морт уже потерял своих ярых сторонников, остальные с ним из-за страха. Если еще часть Пожирателей будет поймана, то он останется практически ни с чем. - Если только не будет искать новых сторонников, - заметила Грейнджер. – Как во время Первой Магической Войны, когда он заручился поддержкой оборотней, вампиров, великанов и прочих магических существ. А что насчет отлова Пожирателей, так он уже однажды устроил массовый побег из Азкабана. Ничто не помешает ему повторить это. - Да, ты права. Пока не будет повержен он сам, это все не закончится. - Гарри Джеймс Поттер! – неожиданно грозно выпалила Гермиона, поднимая голову и отстраняясь от груди избранника. Тот опешил, не понимая перемены в ее настроении. – Не смей делать такой вид, будто это зависит только от тебя. - Герми, - ласково улыбнулся юноша – я же пересказывал тебе текст пророчества… - Ну и что? – еще больше нахмурила брови Грейнджер. – Там не сказано, что ты должен один нести эту ношу. С тобой всегда будут друзья. У тебя всегда буду я. И не смей об этом забывать и думать, что я когда-то оставлю тебя, Гарри Джеймс Поттер! Гриффиндорец весело рассмеялся и, обняв девушку, прижал ее к себе, в успокаивающем жесте перебирая ее волосы. Гермиона тут же крепко обхватила его за пояс, прижимаясь щекой к его плечу. - Я знаю, что не оставишь, милая, - нежно прошептал Гарри. – Я каждый день благодарю Мерлина и все высшие силы, что однажды ты зашла в мое купе. Да я даже тому троллю благодарен, ведь после битвы с ним мы и подружились. Без тебя я просто не знаю, что бы со мной было. - Брось, - смущенно зарделась Грейнджер, пряча пылающие щеки в складках его мантии – ты переоцениваешь мои заслуги. - О, нет-нет, мисс Грейнджер, - уверенно замотал головой Поттер. – Я могу только недооценить, но переоценить точно невозможно. Начиная с первого курса, твой острый ум не раз спасал мою жизнь. А без твоей поддержки мне было бы вообще плохо от слова совсем. Ты верила в меня даже тогда, когда в меня никто не верил, даже я сам. Я просто не представляю себя и весь этот мир без тебя. Мерлин, я сейчас просто не представляю, каким же болваном я был и не видел, что рядом со мной такая замечательная девушка. Это просто ужасное упущение было бы в моей жизни, если бы я позволил Рону увести тебя. - Я думала, что не интересна тебе. - Прости меня, ладно? – еле слышно пробормотал ей в макушку юноша, крепче прижимая к себе за плечи. – До конца жизни буду благодарен Сириусу, что он помог мне открыть глаза. - Ну, тогда и я буду ему благодарна, - хихикнула девушка. – Я рада, что ты это лето проведешь с ним. - Кстати, об этом, - продолжил Гарри и, поцеловав избранницу в лоб, слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я хотел предложить тебе погостить со мной на Гриммо. Конечно, не на все лето, - поспешно добавил он, заметив округлившиеся от удивления глаза Гермионы. – Я понимаю, что ты проведешь большинство времени с родителями дома, но, может, потом. На мой день рождения и, после, на остаток лета. Я бы, конечно, хотел больше… - он замялся, как всегда испытывая неловкость при озвучивании своих чувств. – По крайней мере, на Гриммо я был бы спокоен за тебя. Но не смею просить о подобном… Но если твои родители не захотят тебя отпускать ко мне, я уверен, что Сириус сможет их убедить, что тебе ничего не будет угрожать и ничего такого в том, что ты будешь со мной… на Гриммо же будет еще Сириус, да и Снейп будет приходить… в общем… - О, Мерлин, Гарри, заткнись, - наконец не выдержала этого бормотания Грейнджер и рассмеялась. – Мои родители и до этого отпускали меня в Нору и ничего. - Но там же была целая свора этих Уизли, - заметил юноша. – В их доме вообще невозможно не то, что наедине остаться, так даже в одиночестве. Нет, как бы я не был в прошлом благодарен Уизли за то, что они забирали меня у Дурслей, больше я туда ни ногой. Если честно, я вообще никого из них не хочу знать и видеть. Как представлю, что их мне практически подсунул Дамблдор, так злость берет. Понимаю, что пока мне от кого-нибудь из них никуда не деться, но после того, как мы закончим Хогвартс, я бы хотел вообще вычеркнуть их из своей жизни. Как хотел бы вычеркнуть Ремуса, который на следующем курсе будет меня обрабатывать и настраивать против крестного. Как хочу вычеркнуть самого Дамблдора. Так что, можно сказать, я с нетерпением жду, когда выйду за пределы этого замка. Мерлин, я был такой наивный, когда прибыл сюда в первый раз. Я был очарован этим замком, всем этим волшебным миром. Я был готов молиться на Дамблдора и делать все, что он говорит. Этот дневник… мама сделала мне самый главный подарок за всю мою жизнь. Он на многое открыл мне глаза. И пусть она прямым текстом не говорила мне, кто на самом деле должен быть в моей жизни, но она навела меня на мысль, что точно не те, кто был у меня до получения этого артефакта. И когда все закончится, Темный Лорд будет повержен, я больше не хочу никого знать из тех, кто считает, что Дамблдор, действительно, добрый светлый маг. Я больше не хочу знать никого из этих лживых льстецов, что за маской доброжелательности прячут свои грязные помыслы использовать меня, чтобы заработать вес в обществе. С меня хватит этих манипуляций. - Я всегда и во всем поддержу тебя, - пообещала Грейнджер, поднимая руку и нежно проводя ладонью по лицу возлюбленного, отчего тот блаженно прикрыл глаза и потянулся навстречу этой ласке. – Я и сама зла на профессора Дамблдора. Эти его двойные стандарты… Возможно, в глобальном плане его игры и оправдывают высшее общее благо, но то, что он готов ради него поломать не одну судьбу, а в частности твою, Сириуса, и то, что его сторонники для него лишь материал для достижения своих целей, я не смогу никогда это понять. И потому не смогу простить. Это же люди. Каким бы директор ни был великим магом, он возомнил себя Богом, который может решать, кому жить, а кому умирать. Кто важен, а кем можно пожертвовать. - Например, тобой, - сцепил от злости зубы Поттер. – Это ведь он написал то письмо, типа, от имени твоих родителей. А потом сообщил Волан-де-Морту, чтобы Лестрейндж или кто-то там тебя выкрали прямо из дома. Он выманил меня в Министерство именно тобой. Знал, что я приду и буду готов на все, чтобы тебя спасти. Дамблдор знал. Фадж выступил против него, и директору необходимо было показать всем, что главный по-прежнему он. И как замечательно и очень удачно совпало, что в этот момент Волан-де-Морт думал, как бы ему заставить меня принести ему пророчество из отдела Тайн. В том, что произошло с тобой, как Лестрейндж пытала тебя проклятьем Круциатус, в этом виноват Дамблдор, и это, как и многое другое, я ему никогда не прощу. Именно потому я хочу, чтобы ты была рядом, со мной. На Гриммо ты будешь в безопасности. - Я знаю, любимый, - улыбнулась девушка, обнимая его за плечи и запуская пальцы в его волосы. – Но, понимаешь, у родителей, что большая редкость, совпало время отпусков. Отец уже купил тур в Италию. Он растянется почти на весь июль, но мы точно успеем вернуться к твоему дню рождения. - Хорошо, - кивнул головой Гарри. – Тогда скажешь точную дату приезда, и мы с Сириусом заберем тебя. - Договорились. К тому же вам с Сириусом тоже неплохо было бы побыть наедине. Так сказать, восполнить то время, когда вы были в разлуке. - Да, ты права. Он обещал мне больше рассказать о жизни родителей, и о том, что случилось уже после их смерти. Я с нетерпением жду окончания экзаменов. Впервые меня с поезда будет встречать Сириус. И больше никаких Дурслей. Никогда. - Я так рада за тебя, Гарри, - заулыбалась в ответ на его счастливую улыбку Гермиона и, снова прижавшись к нему, прикрыла от удовольствия глаза, когда его руки снова прижали к своей груди. Влюбленные замолчали на некоторое время, наслаждаясь теплом и нежностью, что дарили их объятия и заворожено любовались огоньками пламени в камине. Девушка почти задремала, когда ее выдернул в реальность голос избранника. - Прости, ты задремала, - извинился Поттер, когда Грейнджер подняла голову с его плеча и сонно захлопала ресницами. - Нет, все нормально, - улыбнулась девушка. – Ты что-то спросил? - Я хотел предложить отправиться в Выручай-комнату, чтобы посмотреть еще одно воспоминание мамы. Но если ты устала и хочешь спать… - Нет, ты прав, - замотала головой Гермиона, прогоняя остатки сна. – До конца экзаменов осталось не так много дней, неизвестно, выкроится ли у нас еще такой тихий вечерок. А потом лето… в общем, сейчас прекрасная возможность. - Тогда я за мантией с картой и пойдем, - обрадовался Гарри, и шатенка согласно закивала головой, отстраняясь и позволяя возлюбленному подняться с дивана. Юноша поднялся на ноги и, чмокнув избранницу в кончик носа, помчался в спальню для мальчиков. Джинни Уизли, притаившаяся за поворотом, вжалась в стену, чтобы Поттер, заворачивая к лестнице, ведущей в спальни, ее не заметил. Она пряталась у корпуса для девочек, наблюдая, как Избранный со своей возлюбленной, сидя на диване, нежно друг другу улыбались. Рыжеволосая волшебница не могла слышать, о чем они говорили, но эта идиллия не оставляла сомнений о теме разговора. Если до этого момента Джинни еще надеялась на то, что стоит лишь набраться терпения и дождаться, когда в отношениях Гарри и Гермионы случится раскол, то сейчас все чаяния Уизли рассеялись. Во взгляде влюбленных, направленных друг на друга, было столько безграничной любви и нежности, что не оставляло сомнения – добровольно эти двое не откажутся друг от друга. Да и встать на пути этой любви было бы неправильно. Джинни поняла, что не сможет заменить Гермиону. Не сможет так же самоотверженно любить Гарри и быть готовой ради него на все, забыв о семье и даже о самой себе. Да, быть спутницей жизни Великого Избранного престижно, не говоря уже о том, какие бы привилегии это дало всей семье Уизли, но вот согласиться на то, чтобы делить с ним эту ношу, рыжеволосая волшебница не могла. Молли Уизли, расписывая дочери все возможности, которые перед ней будут открыты, если она сможет завоевать сердце Поттера, конечно, не понимала, что у этой медали две стороны. Да, Гарри богат, знаменит, красив, благороден и много другого, но дама его сердца должна быть готова на все ради того, чтобы юноша был готов сложить к ее ногам весь мир. Он ненавидит свою известность, злится, когда его узнают незнакомые люди. Он считает, что его заслуги в том, что он выжил в тот злосчастный Хэллоуин 81-го года, нет. Это его родители герои, не он. Потому он бы сразу различил ложь, если бы Джинни сказала, что ей не нужна вся эта слава. Однажды он бы понял, что она видит в нем всего лишь Мальчика-Который-Выжил. Уизли, даже узнав Поттера с другой стороны, все еще не могла переосмыслить до конца свое к нему отношение. И чем больше она узнавала о его избранности, тем больше она убеждалась, что романтичности в его образе становилось с каждым разом все меньше. А вот Грейнджер… Она любила просто юношу, и Гарри, чувствуя ее искренность и такую же ненависть к его славе, был благодарен ей. Он, даже не задумавшись, побежал в Министерство, где его ждали Пожиратели. Он знал, что попадет прямо в руки Темного Лорда и тот воспользуется этой возможностью, чтобы расправиться с ним. Поттер был готов пожертвовать своей жизнью ради Гермионы, даже если надежды, что они оба выживут, были минимальны. Так и сама девушка была готова ради него отдать свою жизнь. Джинни на такой самоотверженный поступок не способна. Да и в то, что сам Гарри был готов так же отдать свою жизнь за Уизли, она не была уверена. От слова совсем. Да, на своем втором курсе он отправился в Тайную Комнату и сразился с духом Тома Реддла и его Василиском, чтобы спасти рыжеволосую волшебницу. Но сейчас, анализируя тот момент, Джинни была склонна к тому, что этот порыв был чем-то вроде благодарности всей семье рыжих за то, что они стали семьей и для Избранного. Семьей, что у него не было. Девушка была абсолютно уверена, что не связывай Гарри с Уизли те близкие отношения, что тогда, он бы уже не побежал так бездумно в Тайную Комнату. Тогда, потому что сейчас от тех отношений осталось лишь воспоминание. За этот год Гарри настолько отдалился от семьи Уизли, что еще немного и их общение прекратится вовсе. И дело было не в расколе Золотого Трио, связь которого уже никогда не будет восстановлена, как бы Рон ни старался все вернуть. Джинни не знала, что вдруг случилось, что Поттер все меньше времени старался проводить с членами ее семьи. Тот август, что он провел в Норе, он часто стремился побыть в одиночестве, он уходил в свои мысли, которые были далеки от этого места. А то, как он обрадовался появлению Гермионы больше, чем своему прибытию в дом Уизли, заметил бы даже слепой. Джинни слепой не была, как и прочие члены семьи. И дальше становилось только хуже. Момент, когда Гарри и Гермиона, наконец, откроют друг другу свои сердца, оставалось лишь вопросом времени. Рыжеволосая волшебница была очень зла на Рона за то, что тот все разрушил, набросившись на Поттера с кулаками прямо в Главном Зале на глазах у всей школы. Ей даже показалось, что Избранный был только благодарен своему бывшему лучшему другу за то, что тот так поступил и сделал за него всю работу. Сейчас Рон пытается наладить отношения, всюду старается ходить за бывшими друзьями, надеясь, что те примут его обратно. Это выглядит жалко. Джинни, как и вся школа, наблюдает за его потугами со стороны и только качает головой, чувствуя, как ей стыдно, что он ее брат. Она не понимает, как он не видит, что над ним смеются уже не только слизеринцы. Мерлин, будь Гарри с Гермионой чуть менее благороднее, они бы уже давно послали Рона с его надеждами куда подальше. Но ее брат так хочет снова погреться в лучах славы Великого Избранного, что ему плевать, как жалко он выглядит со стороны. Возможно, он когда-нибудь поймет всю тщетность своих попыток. Ну, или Гарри с Гермионой надоест его вид побитого щенка, и он-таки получит под хвост коленом. Потому что Джинни понимала, Рону больше нет места рядом с Золотым Дуэтом. Как нет шансов и у самой девушки попытаться стать «будущей миссис Поттер», как призывала Скитер. Этот гордый титул будет по праву носить мисс Грейнджер. Что ж, походу удел Уизли наблюдать за парой Гарри-Гермиона со стороны, вспоминая о том времени, когда юноша был счастлив общению с рыжим семейством. Возможно, это и к лучшему. Никакой престиж и деньги не заставят Джинни отказаться от всего в пользу избранности Гарри Поттера. Ей пора оставить в прошлом свою детскую влюбленность в этого рыцаря, что в годовалом возрасте заставил сгинуть могучего чародея Лорда Волан-де-Морта. Смириться, что это герой не ее романа. Это со стороны все так красиво и романтично, что маленькая Джинни, слушая от матери историю о Мальчике-Который-Выжил, с придыханием мечтала, что они встретятся, влюбятся друг в друга и будут жить долго и счастливо. Реальность оказалась жестокой. Она чуть не погибла в одиннадцатилетнем возрасте. Конечно, рыцарь ее спас, и она снова стала вздыхать и находилась подле него, но именно это и позволило ей увидеть, что все совсем не так радужно, как ей представлялось раньше. И вот теперь, когда война с Темным Лордом уже ни у кого не вызывает сомнения, Джинни слишком боялась за свою жизнь и жизни своих родных. Она просто не сможет сложить все, что ей дорого, на алтарь победы Великого Избранного. А в то, что это будет необходимо сделать, Уизли почти не сомневалась. Она не сможет дать Гарри то, что он ждет, даже если он никогда об этом не скажет вслух. А вот Гермиона отдаст, не задумываясь, и не станет ждать озвучивания этой просьбы. Джинни вздохнула, провожая взглядом спину Великого Избранного, пока тот не скрылся за поворотом лестничного пролета. И ей казалось, что сейчас она провожает уходящие от нее надежды и грезы о счастливом будущем с Мальчиком-Который-Выжил. Да, это герой не ее романа. Но, скорее всего, это она не подходит на роль боевой подруги, готовой подставить свое плечо, чтобы Гарри Поттер был готов бросить вызов Темному Лорду и снова подтвердить свое прозвище. Пора ей идти дальше, своей дорогой. Дорогой, что почти наверняка не пересечется с жизненным путем Избранного. Глянув на оставшуюся на диванчике Гермиону, она пожелала ей удачи и сил, чтобы не согнуться под ношей незавидной славы спутницы Гарри Поттера и, развернувшись, направилась в противоположную сторону в спальню для девочек. 14 апреля 1980 Гарри и Гермиона оказались в небольшой светлой комнатке. Помимо Лили Поттер, что расположилась в одном из кресел, рядом с ней на подлокотнике сидел ее супруг, а у шкафа, привалившись плечом к его створкам, стоял Сириус Блэк. Супруги, а особенно Лили, сложив руки на груди, крайне раздражительно смотрели на шатена. Все недовольство Джеймса выражалось в его сжатых губах. Присмотревшись к фигуре матери, Гарри убедился, что Лили уже скоро готовилась произвести на свет единственного сына. - Сириус, - позвала она, обвинительно смотря на друга. - Да сказал же: мой ответ «нет», - жестко оборвал ее Блэк, отталкиваясь от шкафа и начиная раздраженно мерить шагами пределы комнаты. - Да как ты не понимаешь? - Лили, умоляю, тебе нельзя волноваться, - попытался успокоить жену Джеймс, обнимая ее за плечи двумя руками. - Я перестану волноваться, когда этот упрямый осел согласится, - выпалила та, обвинительно кивая в сторону друга. - Бродяга, она права, - поддержал возлюбленную Сохатый. – Ну, кому нам еще доверить тайну о нашем местонахождении? - Да это вы оба не правы, - выкрикнул Сириус. – Именно на меня тут же подумают. Я скроюсь, Темный Лорд кинется вместе со своими Пожирателями за мной. Я смогу держать тайну об истинном Хранителе вашего Фиделиуса и вы будете в безопасности. Как и он будет об этом знать и не бояться за свою жизнь. - Истинный Хранитель? – переспросила Лили, поморщившись. – И кого же, позволь полюбопытствовать, ты видишь на его месте? - Пита. - Что? – проявили чудеса единодушия супруги Поттер, распахнув в шоке глаза. - Он идеален, - принялся пояснять свое решение Блэк. – Как бы я ни относился к Хвостику, он никогда не предаст тебя, Джеймс. Ты для него кумир, благодетель и вообще живое воплощение Мерлина, так он тебя боготворит. Да он сдохнет, но будет молчать. - Я не уверена в этом, - замотала головой миссис Поттер. - Я тоже, - согласился ее супруг. - А вот Темный Лорд поверит, - усмехнулся Сириус. – Поверит, что Пит последний, кому вы захотите доверить свои жизни и жизнь моего крестника. Именно потому, что он никто. Ничтожество. На него никто никогда не подумает. Мы всех убедим, что именно я стал Хранителем. Знать о том, кто истинный, будут лишь мы трое, сам Пит да Дамблдор, что наложит Фиделиус. Пит скоро придет, мы все ему расскажем. - Тогда ты поклянешься мне, что если ты ошибешься, то ты заберешь Гарри к себе, - выкрикнула Лили, вскакивая на ноги, но при этом она нежно обхватила свой живот руками. – У него должна быть семья. Он должен расти в любви и безопасности. Поклянись, Сириус Блэк, что если мы с Джеймсом все же не сможем вырастить его, ты станешь Гарри отцом. - Ты могла не просить об этом, Лилз, - улыбнулся шатен. - Я жду, Сириус. - Хорошо, я клянусь, - закивал головой Блэк. – Если я сам буду жив, я заберу его. Я дам ему все, что могу и даже больше. Даже если для того мне необходимо будет принять магию своего Рода, - добавил он, погрустнев лицом. - Ты все равно не можешь и дальше бегать от этого, - смягчилась миссис Поттер, с сожалением смотря на лучшего друга. – Сейчас, когда ты остался единственным наследником по мужской линии. Я понимаю, ты все еще ждешь, что где-то появится упоминание о твоем брате, но ты и сам знаешь, что просто уйти из Пожирателей нельзя. Тебе нужно перестать ждать Регулуса. Прости, мои слова, конечно, жестоки, но ты не можешь бегать от своего наследия дальше. Ты и сам знаешь, что это произойдет. И в твоих интересах, чтобы это осознание прошло безболезненно. Ты должен думать о том, что все обернется так, и тебе придется исполнить свою клятву. - Да ты как будто уже знаешь, что так будет, - снова вспыхнул Сириус. – Сохатый, ну, хоть ты скажи ей, - взмолился он, с надеждой смотря на школьного друга. - Знаешь, братишка, - усмехнулся Джеймс – женская интуиция это вообще отдельная ветвь в магии. Ее нельзя объяснить, понять и изучить, но она редко когда дает сбой. Конечно, мы не можем тебя заставить и, конечно, ты прав: на Пита все подумают в последнюю очередь. Даже Рем уверен, что Хранителем будешь ты. Но у меня нет твоей уверенности, что Пит, действительно, будет молчать, даже под угрозой смерти. - Тайну можно выдать только добровольно. Мы убедим Пита, что ему ничего не будет угрожать, что мы всем скажем, что я Хранитель, а он будет спокойно жить и радоваться, что бегают за мной. Ой, будто ты не знаешь, Сохатый, что эта мысль будет греть его душу. Для меня не секрет, что он меня терпит только из-за тебя. Собственно, это чувство у нас с ним взаимно. Так что стоит ему сказать, что он будет спокойно наслаждаться жизнью, пока на меня будет объявлена охота всех Пожирателей во главе с Темным Лордом, то он будет счастлив, словно получил орден Мерлина Первой Степени. Да ваша тайна будет в большей сохранности, чем сокровищница в банке Гринготтс. - Но ты дал клятву, Сириус, - грозно добавила Лили, и Блэк согласно закивал головой. Супруги Поттер с сомнением переглянулись, но они оба понимали, что если друг решил, он не откажется от своих слов. Гарри с грустью смотрел на молодого крестного. Конечно, если бы тот знал, что Дамблдор, тоже понимая, что юный Избранный в случае потери родителей, будет воспитываться Сириусом, избавится от мужчины, закрыв его в Азкабане, он бы не был сейчас так уверен, что поступает правильно. Гермиона, как всегда понимая возлюбленного без слов, просто взяла его за руку и, потершись щекой о его плечо, прижалась к его телу. Появился домовик и, склонившись перед супругами Поттер, объявил, что пришел мистер Петтигрю. Лили передала тому разрешение подняться в комнату и, опустившись обратно в кресло, нежно погладила ладонями рук свой живот. Джеймс снова занял место на подлокотнике ее кресла и тоже положил одну ладонь рядом с ее руками. Смотря сейчас на молодых родителей, Гарри сожалел, что именно этого трогательного фото не хватает в альбоме, что он получил в конце первого курса и где находятся колдографии, что запечатлели некоторые моменты из жизни молодой семьи Поттеров, пока их счастье не оборвало появление Волан-де-Морта в их доме. Дверь в комнату открылась, и внутрь вошел молодой Петтигрю. Увидев Джеймса и его супругу, юноша расплылся в счастливой улыбке, но, стоило ему перевести взгляд на Сириуса, что снова принял прежнюю позу у шкафа, как по его лицу пробежала тень. Впрочем, он довольно быстро справился с недовольством и так же поприветствовал школьного товарища. - Как поживает маленький? – подскочил он к миссис Поттер, с каким-то особым благоговением смотря на ее живот. – О, я просто не могу дождаться, когда же он родится. Я принес ему игрушку. – Он запустил руку в карман мантии и достал оттуда маленькую мягкую игрушку в виде оленя. Сириус, увидев ее, не смог сдержать смеха и от души расхохотался. Питер зло обернулся на него, но потом повернулся к Джеймсу, чтобы посмотреть на его реакцию. Тот, стараясь не последовать примеру названного брата, замаскировал смех под кашель и смог выдавить благодарную улыбку. - Пит, это так мило с твоей стороны, - произнес он, принимая у товарища игрушку. – Уверен, что когда Гарри родится, ему понравится твой подарок. - Правда? – с надеждой переспросил Хвост, смотря с безграничной любовью на друга, что Лили едва слышно вздохнула. Возможно, Сириус и прав, и Петтигрю скорее позволит себя убить, но никогда не предаст своего кумира. Но ее интуиция, оды которой пел всегда Джеймс, все же не успокаивалась, продолжая настойчиво предупреждать об опасности. – Я так рад. – Расплылись губы Питера в блаженной улыбке. - Да, спасибо тебе, Пит, - так же ласково улыбнулась рыжеволосая волшебница, принимая из рук супруга оленя и ставя того мягкими копытцами на свой живот. – Уверена, что Гарри не будет с ней расставаться ни на мгновение. Она старалась быть с Петтигрю максимально обходительной и добродушной. Раз уж от него в будущем будет зависеть не только ее жизнь, но и жизнь ее сына, то Пит должен чувствовать, как его ценят и любят здесь. Чтобы у него никогда не появилось повода для обиды. - Пит, у нас с Лили будет к тебе просьба, - решив обсудить с другом главный вопрос, начал Джеймс и, подойдя к Хвосту, обнял того за плечи. – Очень ответственная просьба. - О, Джеймс, я готов сделать все, что скажешь, - с готовностью отозвался друг. – Вы с Лили можете во всем на меня рассчитывать, - с горячностью продолжил он, попеременно смотря то на одного из супругов Поттер, то на другого. - Я счастлив слышать это, Пит. Так вот. Как ты знаешь, Трелони произнесла Пророчество, из которого следует, что, возможно, оно о Гарри. - Но ведь это могут быть Лонгботтомы. Их сын тоже должен родиться примерно в то же время. - Могут. Именно потому Дамблдор наложит Фиделиус на оба дома. Но директор так же сказал, что Нюниус подслушал только первую часть Пророчества и поспешил доложить о своих соображениях своему Повелителю. И именно потому у нас есть все основания, что Темный Лорд будет больше склонен к тому, что именно Гарри и есть тот, кто бросит ему вызов. - Чертов Нюниус, - зажглись от ненависти светло-голубые глаза Хвоста, и Джеймс согласно закивал головой, полностью соглашаясь с его утверждением. Они не заметили, как Лили с Сириусом обменялись быстрыми грустными взглядами. – Чертов Пожиратель. - Так вот, - вернулся к теме разговора Сохатый – у нас есть все основания, что Темный Лорд будет стремиться расправиться именно с нашим сыном. И нам нужен Хранитель, что в целости сохранит тайну местоположения нашего дома. - А разве?.. – Петтигрю удивленно обернулся на Сириуса, но тот улыбнулся и развел руками. - Мы посоветовались, - продолжил Джеймс – и решили, что это будешь ты, Пит. - Я? – Питер так широко распахнул глаза, что те грозились выскочить из орбит. – Но… - Я доверяю тебе, Пит, - уверенно заявил Сохатый, беря друга за плечи и сжимая их пальцами. – Я хочу, чтобы именно ты стал Хранителем. - Но Сириус… - снова обернулся к Бродяге Петтигрю, но Джеймс, встряхнув его тихонько за плечи, снова заставил повернуться к себе. - Это. Будешь. Ты. Пит, - четко проговаривая каждое слово, повторил он. – Я могу тебе доверять? - Джеймс, я… - От счастья Хвост просто не мог подобрать слов, чтобы выразить другу всю степень своей благодарности, – да я… для меня это величайшая честь… клянусь, со мной твой тайна в полной безопасности… никто и никогда, даже под пытками Круциатусом не выпытает у меня… ох, Джеймс, я так счастлив… К всеобщему шоку Питер упал на колени и, схватив полы мантии Джеймса, прижал ее к своему лицу, бормоча слова благодарности и заверяя друга, что тот никогда не разочаруется, что доверился. Сириус, не скрывая презрения, смотрел на Хвоста, зеленые глаза Лили выражали лишь жалость. - Все, Пит, встань, с ума сошел, - выпалил Сохатый и принялся поднимать друга на ноги. - Клянусь тебе, Джеймс, я никогда и ни за что никому не выдам твоей тайны, - горячо заверил его Петтигрю. – Я понимаю твой выбор, - продолжил он и скосил недоверчивый взгляд на Бродягу. – Дружба дружбой, но репутация семьи… - Осторожнее на поворотах, Хвостик, - почти прорычал тот, предупредительно сужая черные глаза. Питер опасливо сглотнул слюну и сделал шаг в сторону Джеймса, словно пытаясь привычно, как в школе, спрятаться за его спину. – Не бери на себя больше, чем можешь унести. И не нарывайся. - Прекратите оба, - одернул друзей Джеймс, не желая, чтобы те стали выяснять отношения здесь в присутствии беременной супруги и тем заставлять ее волноваться. – Пит, именно потому, что все будут думать на Бродягу, ты будешь в абсолютной безопасности. И мы с Лили и Гарри тоже. И в целом ты прав, - с крайней неохотой добавил он и мельком глянул на названного брата. Тот согласно кивнул и усмехнулся, смотря, как жадно ловит каждое слово Сохатого Питер. - Конечно, я так и понял, - с превосходством посмотрел на Блэка Петтигрю. – Не волнуйся, Джеймс, со мной твоя тайна будет в безопасности. Мой род не темный и не будет диктовать мне нормы поведения. - Ну, все, Хвост, ты нарвался, - вышел из себя Сириус и дернулся в сторону Питера. Тот вскрикнул и отскочил в сторону, но между друзьями и так встал Джеймс, разведя руки в стороны и грозно смотря по очереди на товарищей. Лили тоже поднялась со своего кресла, с мольбой смотря на Блэка. - Хватит, я сказал, - грозно выпалил Сохатый. – Еще подеритесь на глазах у моей беременной супруги, – это заявление вмиг остудило пыл Сириуса, и он виновато посмотрел на подругу, а потом покорно отошел в сторону, показывая, что больше опасности не представляет. Хвост снова победно усмехнулся, но ближе так и не рискнул подойти. – Пит, подожди нас внизу, - слегка повернув в сторону товарища голову, попросил Джеймс. – Айма, - позвал он, и перед ним материализовалась домовая, что сообщила о приходе Петтигрю – угости мистера Петтигрю чаем или всем, что он попросит, - приказал он эльфийке, и та, согласно кивнув, попросила друга хозяина последовать за ней. Благодарно улыбнувшись Сохатому, Питер гордо прошествовал к двери и вышел из комнаты. Лили, достав палочку из кармана мантии, взмахнула ею по направлению двери, исключая подслушивание. Только после этого ее супруг продолжил говорить, смотря на Сириуса. – Черт, Бродяга, это твоя гениальная идея, - вспыхнул он, обвинительно сужая глаза – а ты набрасываешься на Хвоста, заставляя меня встать на твою сторону. А ведь по идее я ему доверяю больше, чем тебе, раз он станет Хранителем. - Прости, Сохатый, я не сдержался, - виновато пробормотал Блэк, но тут же принялся кричать. – Просто эти его нападки, типа вся моя семья темные маги. Меня это бесит. Я не моя кузина Беллатриса. И я не мой брат Регулус. Это они поехавшие на голову фанатики. Сколько еще, черт побери, мне нужно доказывать, что я отрицаю наследие семьи, а не принимаю его? Сколько еще мне будут вменять в вину, что и меня ждет такая же участь? - Сириус, мы знаем, что ты не такой, - кинулась к другу Лили, в ободряющем жесте беря его за руку. – Я горжусь тобой, что ты выше этих идеалов чистой крови. Жаль, что таких, как ты и твоя кузина Андромеда, мало в вашей семье. Все эти правила чистокровности ничего, кроме зла не приносят. Такие, как Лестрейнджи, Нотты и Эйвери кичатся своей исключительностью, но они не понимают одного. Все чистокровные семьи и так приходятся друг другу родственниками в том или ином поколении. Если так и дальше продолжится, то их родам грозит полное самоуничтожение. Так было с Мраксами, ведущими свой род от самого Салазара. Так было с Ферклами, которые кровосмешением добились того, что их род прервался на рождении сквибов. - Да плевать на них, Лилз. Пусть хоть все исчезнут. Я говорю о другом. - Я понимаю. Но ты словно не слышал, что я говорила тебе до прихода Питера. Ты не должен отрицать свое наследие. Ты должен его принять. Я верю, что Тьма не завладеет тобой. - Да откуда тебе это знать? – Едва не простонал Сириус. – Мой отец чуть меня не прибил, когда я сказал ему, что во мне он свое продолжение не увидит. Если бы не родители Джеймса, защитившие меня тогда, когда отец пришел в их дом и заявил, что как глава рода он пользуется правом казнить члена своей семьи, то меня бы не было. Если бы Флимонт не бросил ему вызов, сказав, что в его доме он убийств не потерпит, меня бы заавадил собственный отец. А так он только побесился, стерев вместе с моей дорогой матушкой меня с гобелена, как стер до этого Меду. Ориону крышу снесло от этой магии Тьмы. С чего ты вообще решила, что со мной будет иначе? - Потому что я знаю тебя, - спокойно ответила рыжеволосая волшебница. Блэк только снисходительно усмехнулся. – И потому что знаю, что у твоего отца не было по-настоящему близкого и дорогого для него человека. В его душе и сердце не было любви. Не было света. А у тебя это есть. У тебя есть люди, которые тебе дороги, ради которых ты готов пожертвовать своей жизнью. И потому я знаю, что Тьма никогда не поглотит тебя. Когда придет время, ты примешь наследие и останешься тем Сириусом, которого мы с Джеймсом любим и знаем. - Бродяга, я спрошу еще раз, - подошел к ним Джеймс и, положив ладонь на плечо друга, с надеждой заглянул в его глаза. – Ты точно уверен, что поступаешь правильно? Ты прекрасно можешь скрываться, на самом деле являясь Хранителем. Я никому другому бы не доверил эту тайну. Я знаю, что ты все равно не выдашь ее. - Проблема в том, Сохатый, что у меня все же уверенности абсолютной нет, - вздохнул Сириус. – Лили, я ценю то, что ты так веришь в меня, но, прости, ты просто не знаешь, насколько сильна эта магия. Я мог бы, конечно, скрываться, храня вашу тайну, но я не знаю, хватит ли этого света в моем сердце, чтобы принять наследие семьи и не позволить ему меня поглотить, как других членов семьи. Потому все же, как это не прискорбно осознавать, но Пит прав: дружба дружбой, но репутация у Блэков соответствующая. А рисковать вами и своим крестником я не хочу, чтобы проверить, кто кого. Так что, да, я уверен, Джеймс, я не буду Хранителем, - уверенно заявил он под единогласные тяжелые вздохи супругов Поттер. – Я буду скрываться, принимать наследие, не боясь, что от меня зависит слишком многое. А Пит пусть писается от счастья, что ты возвысил его надо мной. Большего стимула надежно хранить тайну, пожалуй, не придумать. - Хорошо, - подытожил Джеймс и обнял товарища, похлопав рукой по спине. – Обрадую Дамблдора, что мы выбрали Хранителя. Но я больше склонен согласиться с Лили. Я верю, что ты никогда не станешь, как твой отец. И помни, что ты дал клятву. Пусть она и будет тем светом, что перевесит чашу твоих добрых помыслов. Блэк улыбнулся и согласно закивал головой. Лили с улыбкой смотрела на мужчин, поглаживая одной рукой свой живот. Игрушка Питера осталась лежать в кресле. Последнее, что видели Гарри и Гермиона, возвращаясь в свое настоящее, как Сириус с Джеймсом под веселый смех рыжеволосой волшебницы, склонив головы к ее животу, что-то радостно сюсюкали.