Дневник матери

Массивная дверь банка Гринготтс открылась, и в помещение вошел Родольфус Лестрейндж. Стоящий у дверей волшебник-охранник сначала вяло скользнул взглядом по новому посетителю, а потом его глаза медленно стали расширяться, словно он не верил тому, что видит. Гоблины, сидящие за своими столами, что находились ближе к выходу, подняли взгляды, отвлекаясь на прибывшего клиента, но, как и всегда, быстро потеряли к нему интерес и вернулись к своим заботам. Родольфус немного нахально, но приветливо улыбнулся охраннику и спокойно двинулся по коридору, который с двух сторон образовывали вереницы столов, находящихся на возвышении. Желая компенсировать свой маленький рост, но все же почувствовать себя выше обычных волшебников, гоблины специально разместили свои рабочие места на том же уровне, что и столы. Оставшийся у дверей охранник сотворил Патронус и быстро ему что-то надиктовал. В банке запрещались аресты и задержания, если они не требуются для обеспечения бесперебойной работы самого банка, а потому охранник договорился с мракоборцами, чтобы те ждали, когда преступник покинет суверенное место, где действовали только законы гоблинов. - Добрый день, - поздоровался Лестрейндж, подойдя к возвышению, где находился стол главного гоблина. Гоблин поднял голову, отвлекаясь от бумаг, и посмотрел на человека, что его побеспокоил. Маг улыбнулся еще более дружелюбно, и гоблин учтиво еле заметно кивнул. - Добрый, - ответил он на приветствие. – Чем могу быть полезен? - Я бы хотел посетить хранилище моей погибшей супруги, Беллатрисы Лестрейндж. - Конечно, мистер Лестрейндж, - улыбнулся гоблин так, словно у него разом свело от боли всю челюсть. – Я сообщу мистеру Рагнору, поверенному вашего Рода, о Вашем желании. Ожидайте. Он поднялся со своего стула и скрылся из виду, отправившись за своим сородичем. Родольфус обернулся к выходу, где охранник буквально пожирал его взглядом. Мужчина был готов сорваться с места и попытаться его задержать, ожидая прибытия авроров, но только тот факт, что он подчинялся уставу банка, удерживал его порыв. Пожиратель Смерти, словно издеваясь над его вынужденным бездействием, кивнул служащему банка и отвернулся. В этот момент главный гоблин вернулся на свое место и продолжил прерванную работу, а к человеку подошел другой гоблин. - Доброго дня, мистер Лестрейндж, - поздоровался поверенный Рода. – Какую операцию Вы желаете осуществить? - Я хотел бы посетить хранилище моей покойной супруги, - повторил свою просьбу волшебник. - Хранилище вашей супруги? – недоуменно переспросил гоблин. – Возможно, вы хотели сказать ваше хранилище? Ведь после смерти вашей супруги все хранимое там имущество по ее завещанию было перенесено в ваше хранилище. - Да, конечно, - на мгновение запнувшись, кивнул Родольфус. – Значит, все уже перенесено? - Конечно, мистер Лестрейндж, - хмыкнул поверенный, сделав вид, что оскорбился. - Тогда прошу вас проводить меня в мое хранилище. Лестрейндж учтиво поклонился, и когда гоблин двинулся во внутреннюю дверь, ведущую к кабинетам поверенных, направился за ним. Оказавшись в узком коридоре, гоблин и человек прошли до его конца. Поверенный открыл дверь, которой заканчивался коридор и зашел в нее. Там они попали в еще один коридор так же с вереницей одинаковых дверей, а в конце находилась витая узкая лестница, уводящая глубоко под землю. Спускаясь все ниже и ниже, человек с гоблином вскоре миновали пределы здания банка и оказались внутри огромного каменного многоярусного подземелья, по которому тянулись рельсы. Гоблин подвел человека к одной из тележек, в которой хозяева хранилищ доставлялись к ним, и забрался внутрь. Едва волшебник занял свободное место, как тележка сорвалась с места и с огромной скоростью понеслась по рельсам. Лестрейндж схватился за поручни, чтобы не вывалиться из тележки на крутых поворотах, гоблин же, давно привыкший к подобным перемещениям, себя подобным не утруждал. Перед взглядом мага мелькали сотни дверей, ведущие в другие хранилища, а тележка между тем спускалась все ниже и ниже, скользя по рельсам. Наконец, она резко остановилась, и гоблин, поднявшись со своего места, вступил на каменный пол. Облегченно выдохнув после окончания "аттракциона", Родольфус поспешил за поверенным, что подошел к двери с порядковым номером. - Подтвердите право входа, - попросил гоблин, указывая на небольшое углубление, находящееся на месте, где обычно располагалась замочная скважина для ключа. Лестрейндж на мгновение замешкался, рассматривая углубление. Служащий банка в ожидании смотрел на него, а потом его глаза подозрительно прищурились. - Какие-то проблемы, мистер Лестрейндж? – переспросил он. - Никаких, мистер Рагнор, - дернулись уголки губ волшебника. Подняв руку, он чиркнул подушечку указательного пальца по шершавой поверхности стены, высвобождая капельку крови, и прислонил его к углублению. По двери прошла приятная голубая волна света, а потом дверь в хранилище распахнулась. - Подтверждено, - произнес гоблин, делая приглашающий жест внутрь открытого помещения. – Я подожду Вас снаружи, мистер Лестрейдж. - Благодарю, - учтиво кивнул человек и, толкнув открывшуюся дверь пошире, вошел внутрь. Внутри помещение было просторным и большим, но из-за горы золота и сундуков с ценным содержимым, волшебнику негде было вступить, потому пришлось остаться у входа. Прикрыв за собой дверь, чтобы гоблин не видел, что происходит внутри, Родольфус принялся шарить взглядом по пространству, что-то выискивая. Он открывал сундуки и, загребая драгоценные камни и ювелирные изделия ладонями, рыскал в них. - Да где же она? – приговаривал он, когда в сундуках не нашлось то, что он искал. – Куда ты ее дела, Белла? Неужели я ошибся, и ты действительно хранила ее дома? С досады слишком громко закрыв крышки сундуков, волшебник сел сверху на один из них и продолжил внимательно изучать гору золотых монет, которая занимала практически все пространство. Наконец, подняв голову вверх, он увидел золотой кубок, инкрустированный по ободку небольшими алмазами. Растянув губы в торжествующей улыбке, Лестрейндж вскочил на ноги. Подойдя к горе, он принялся карабкаться вверх, но монеты сыпались, мешая продвижению. Мужчина ругался сквозь зубы, тщетно пытаясь добраться до цели, но все же не продвигаясь к ней ни на йоту. Наконец, подумав, что так он скорее погребет себя под монетами, чем выполнит задуманное, Родольфус выпрямился и, взмахнув рукой, вооружился своей волшебной палочкой. - Вингардиум Левиоса, - произнес он, направив кончик палочки на вожделенный кубок. Тот поднялся в воздух и замер над горой золотых монет. Волшебник победно усмехнулся и, управляя кубком с помощью своей палочки, направил ее вниз. Когда она с тихим звоном опустилась на каменный пол хранилища, Лестрейндж присел на корточки перед кубком. Направив кончик палочки на него, он произнес несколько слов на латыни. Его колдовство не вызвало какой-либо реакции со стороны золотого предмета, и мужчина утвердительно кивнул своим мыслям. Убрав палочку обратно в крепление на запястье, он протянул руку и взял кубок в ладонь. - Кричер, - тихо позвал он, выпрямляясь. На его зов тут же материализовался дух Рода Блэк и склонился в низком поклоне. – Можем возвращаться домой, - довольно улыбнулся Родольфус, поворачивая голову к слуге. Тот с готовностью кивнул головой и протянул руку. Когда волшебник взялся за нее, дух аппарировал их из помещения. Гоблин прождал еще около десяти минут, а потом подошел к прикрытой двери и позвал волшебника. Не получив ответа и на повторный оклик, поверенный аккуратно заглянул внутрь через небольшой зазор в дверном проеме. В помещении было пусто, но этот факт поверенного почему-то не удивил. Пожав плечами и неопределенно хмыкнув, он просто закрыл дверь и, дождавшись, когда та снова мигнет, запечатавшись от нежелательных посетителей, вернулся к тележке, которая тут же унесла его прочь. Три аврора, прибывшие на вызов, поступивший от стражника банка, простояв около получаса снаружи у здания Гринготтса, так и не дождались выхода преступника из его дверей. Озлобленные, они отругали охранника, который и сам не понимал, куда делся Пожиратель Смерти и почему провожающий его гоблин вернулся в одиночестве. Наградив бедного служащего банка нелестными эпитетами, авроры аппарировали ни с чем. Родольфус Лестрейндж появился в гостиной Гриммо Плейс 12 вместе с Кричером. Там их уже ожидали Гарри с Гермионой и Элоиза. Мужчина игриво подмигнул присутствующим и, подняв руку с зажатой в ней чашей, победно улыбнулся. Гарри с Гермионой счастливо засмеялись и от радости поздравили друг друга с победой, крепко обнявшись. - Кричер, а ты не можешь ускорить процесс возвращения истинного облика? – спросила Фоули, недовольно морща нос и смотря на волшебника. Тот весело засмеялся и послал молодой женщине воздушный поцелуй, породив со стороны студентов новый взрыв хохота. Но не успел дух ответить или проделать соответствующие манипуляции, как Родольфус скривился от внезапной боли и наклонился вперед, обхватывая себя свободной от ноши рукой за живот. Присутствующие с сожалением смотрели на его страдания, сопутствующие возвращению истинного облика после окончания действия оборотного зелья. Когда мужчина выпрямился, их взорам предстал Сириус Блэк. - Так лучше, Лиз? – с озорной улыбкой спросил он, и Элоиза, довольно улыбнувшись, поспешила запечатлеть на любимых губах страстный поцелуй. После волшебники расселись вокруг журнального столика, на который Лорд Блэк поставил добытую чашу. Он не стал торопиться уничтожать реликвию, дав своей возлюбленной вдоволь налюбоваться на наследие Основательницы ее факультета, как до этого дал попрощаться другу с реликвией Слизерина. Фоули наклонилась к самой чаше, с обожанием смотря на нее. Ей показалось, что грани алмазов призывно заблестели, будто подмигивая ей. И оттого служащей Министерства Магии было вдвойне обидно, что реликвию необходимо уничтожить. Это больше не было наследием ее уважаемой и почитаемой Пенелопы Пуффендуй. Лорд Волан-де-Морт осквернил эту вещь, поместив в нее часть своей темной и злой души. Грустно вздохнув, Элоиза с трудом смогла отвести взгляд и поднялась со своего места. Она специально повернулась к столу спиной, не находя в себе сил смотреть, как чашу будут уничтожать. Сириус сочувствующе посмотрел в спину избранницы, а потом взял протянутый сыном клык Василиска, ради которого молодые люди снова спускались в Тайную комнату. Лорд Блэк положил добытую реликвию на бок и, резко замахнувшись зажатым в ладони клыком, продырявил его острием грани чаши. И снова, как с медальоном, волшебники услышали пронзительный вскрик, но в этот раз студенты даже закрыли уши ладонями, ибо он показался им более оглушительным, чем раньше. Сириус поморщился, зажмуривая глаза, а Фоули едва сдержала слезы, а так как ее лица никто не видел, то и ее скорбной гримасы никто не заметил. Вдруг Гарри особенно сильно закричал, наклонившись к своим коленям. Он не слышал, как Гермиона и Сириус, бросившись к нему, обеспокоенно позвали его по имени, не понимая, почему на нем уничтожение крестража отразилось более чем на остальных. Сам же Избранный почувствовал, как уже почти забытой болью обожгло шрам на лбу, а потом перед глазами сами собой возникло видение. Он увидел старика со спутанными седыми прядями, достающими ему до лопаток, в тюремной камере, что с какой-то непонятной насмехающейся усмешкой смотрел прямо на него. Только вот Гарри точно знал, что ранее нигде этого человека не видел и быть в том месте не мог. - Я больше не ее хозяин, глупец, - хрипло смеясь, проговорил старик. – А ты никогда им не станешь. - Посмотрим, - знакомым шипящим голосом проговорил Гарри. – Я убью всех, чтобы завладеть ею. - Но не Дамблдора, - продолжая веселиться, ответил незнакомец. – Я пытался. Но, - он откинулся спиной о каменную стену позади себя – как видишь, я здесь. А она у него. И у тебя нет шансов. - Ошибаешься. Я сильнее тебя. Ты слаб, потому не сохранил ее. Старшая палочка подчиняется только истинному Повелителю Судеб. И это я, Лорд Волан-де-Морт. Авада Кедавра! - Нееет! – в отчаянии выкрикнул Гарри, увидев зеленую вспышку перед собой и вместе с этим ощутив, как боль от шрама стала невыносимо сильной, вытесняя собой все прочие чувства. Он прогнулся в пояснице и, рухнув на пол, сжался в позе эмбриона, закрыв голову руками. Гермиона упала на колени рядом с избранником, со слезами на глазах смотря на мучения любимого. Сириус, положив ладонь на плечо юноши, тщетно пытался дозваться его, а Элоиза закрыла рот ладонью, искренне жалея Избранного. Видение пропало так же быстро, как и появилось, через несколько минут медленно отступила и боль. Поттер-Блэк смог расслабиться и часто задышал, а до его ушей, наконец, донеслись обеспокоенные голоса крестного и жалостливые всхлипы Грейнджер. - Сохатик, ты меня слышишь? – вопрошал Сириус, не на шутку испугавшись за здоровье юноши. – Мерлин, сын, прошу, ответь хоть что-то. - Я… - хрипло вымолвил Гарри, поднимая взгляд на склонившегося над ним мужчину. – Норм… нормально… охх. Опираясь на ладони, он приподнялся над полом, морщась от остаточной боли, что иголочками колола его словно из-под кожи. С помощью главы Рода он смог принять сидячее положение и сразу же попал в крепкие объятия Гермионы, что принялась причитать, как же она испугалась, когда он рухнул, как подкошенный. Юноша просто зарылся лицом в ее кудри, расслабленно улыбаясь сквозь силу. - Что это было? – спросил Лорд Блэк, когда девушка отстранилась и, убедившись, что возлюбленный не забьется в следующем припадке, вытерла дорожки слез со своего лица, но объятия разнимать не спешила, сидя прямо на полу вместе с Гарри. Избранный перевел дух и рассказал о подробностях своего видения. - Старшая палочка? – в неверии расширились темные глаза Сириуса. Он уселся на пол и, облокотившись о край журнального столика спиной, положил локти на согнутые в коленях ноги. У него было такое ошеломленное выражение лица, что молодые люди и Элоиза не сводили с него взгляда, ожидая, когда он озвучит озарившую его догадку. – Ты видел Грин-де-Вальда, Гарри, - наконец, произнес он, смотря на юношу и будто сквозь него. Студенты непонимающе нахмурились, а Элоиза тихо ахнула. – Волан-де-Морт ищет Старшую палочку. Он, как и все до него, уверен в ее абсолютной непобедимости. Черт, это плохо. Если он ее получит… дракклова мать, - выругался он и подскочил на ноги. Отойдя к стене, он замахнулся и стукнул по ней кулаком, еще раз смачно ругнувшись с досады, то ли от боли, то ли от осознания того, что враг станет еще непобедимее с абсолютным оружием. Облокотившись ладонями о стену, он опустил голову. Элоиза прикрыла глаза, шумно выдохнув сквозь зубы. Она также знала о выдающихся боевых способностях Бузинной палочки, являющейся одним из даров самой Смерти. Правда, в отличие от своего избранника, она верила в подлинность сказки барда Биддля, считая, что три дара были созданы именно воплощением Смерти, а не самими братьями Певереллами. - Получается, Старшая палочка у Дамблдора? – переспросил Гарри, смотря в спину родителя. – На первом курсе я узнал, что директор прославился победой над темным магом Грин-де-Вальдом, что терроризировал всю Европу. - Ага, так и было, - подтвердил Сириус, поворачиваясь лицом к юноше. – Правда, доподлинно никто не знает, что тогда произошло. Как это бывает, рассказ, переходя из уст в уста, претерпевает некоторые изменения. Одни уверены, что Дамблдор настолько могуществен, что даже смог победить противника, вооруженного таким непобедимым артефактом, как Бузинная палочка из легенды. Потому все и верят в его силу, потому и идут за ним, не спрашивая, куда он их приведет. Другие, что директор ее украл, как это уже случалось в истории палочки, когда она переходила от одного хозяина к другому. Третьи вообще считают, что и поединка никакого не было, а Дамблдор просто убедил своего некогда друга и соратника сдаться, каким-то образом заставив того раскаяться во всех своих преступлениях. - А ты как считаешь? Мужчина ответил не сразу. Прислонившись спиной о стену, он перевел задумчивый взгляд куда-то в сторону. Волшебники и даже прислушивающийся к разговору портрет Леди Вальпурги молчали, ожидая, когда Глава Рода Блэк выскажет свое мнение. - Я не верю в неожиданное раскаяние Грин-де-Вальда, - наконец, вымолвил тот. – После того, что он творил, никакие ораторские способности Дамблдора не могли заставить его отринуть свои идеалы и дать добровольно заключить себя в тюрьму Нурменгард, которую, кстати, сам же Грин-де-Вальд и построил, чтобы заточать в нее своих врагов. Геллерт Грин-де-Вальд не знал пощады и так же, как Волан-де-Морт, стремился к мировому господству, убивая всех несогласных и стремясь поработить маглов. Я, скорее поверю, что Дамблдор каким-то образом смог обхитрить Грин-де-Вальда, выкрасть палочку. Да что угодно, но каким бы могущественным ни был директор, он не смог бы в честном поединке победить обладателя Старшей палочки. Она не зря называется непобедимой. Особенно, когда ее обладатель - темный маг Грин-де-Вальд. За всю историю перехода от одного волшебника к другому никому еще не удавалось честно завладеть этим удивительным артефактом. - А теперь он пытается убить Дамблдора, - проговорил Гарри, опуская взгляд на пол. – Ожерелье, что не донесла Кэти и случайно его коснулась. Мадам Помфри не смогла привести ее в сознание и отдала на попечение целителей Святого Мунго. Волан-де-Морт приказал Северусу убить директора? Мы с Герми не знали, что это был план. - Все в порядке, сын, - ободряюще улыбнулся Сириус, с нежностью смотря на юношу. – Ты ни в чем не виноват. Да, Волан-де-Морт не хочет более ждать и решил ускорить встречу Дамблдора с его предками. Он думает, что это директор уничтожает его крестражи. И, как понимаешь, ему не хочется, чтобы это продолжалось. А еще такое совпадение, что Дамблдор - нынешний хозяин Бузинной палочки. Волан-де-Морт хочет совместить приятное с полезным, - закончил он с легкой усмешкой. - Но если Дамблдора убьет Северус, то он станет владельцем, - испугался за зельевара Поттер-Блэк. – Волан-де-Морт знает, что не может победить Дамблдора. Тогда в атриуме Министерства он просто испарился, поняв, что проигрывает. Он хочет, чтобы Северус убил директора, и тогда он убьет Северуса. Надо сказать ему, чтобы он не спешил с расправой над директором. Погоди, пап, а если Дамблдор помрет от проклятья, кому перейдет Старшая палочка? - Не было еще случаев, когда владелец умирал своей смертью, - снова задумчиво протянул мужчина. – Ну, или почти своей смертью. Не в бою. В общем, не знаю. - Был такой случай, - встряла Элоиза, и Сириус удивленно поднял на нее взгляд. Впрочем, как и студенты с интересом перевели на служащую Министерства свои взгляды. – Некий Геревард отнял палочку у своего отца Годелота, а его самого запер в подвале их дома. Только когда Годелот умер, заморенный голодом, палочка приняла Гереварда, как своего хозяина. Не знаю, почему он, отняв палочку у отца, просто не убил его, но вот так, не в бою, Геревард стал хозяином дара Смерти. - То есть если никто не отнимет палочку у директора до его смерти от проклятья, то хозяина у нее не будет? – уточнила Гермиона. Сириус с Элоизой переглянулись, но оба не знали, что ответить. В гостиной снова воцарилась тишина, но в головах волшебников судорожно роились разные мысли. Гарри с Гермионой сочувствовали Северусу, не желая, чтобы он стал следующим владельцем удивительного и проклятого артефакта. Взрослые же волшебники знали, что задание было дано Драко, а потому поняли, какой расчет был у Волан-де-Морта. Теперь это действительно походило на наказание. Не известно, верил ли Темный Лорд в то, что юный Малфой каким-то образом сможет одолеть директора школы, но точно понимал, что с ним будет расправиться проще. Даже зная, что могущество Дамблдора иссыхает под действием проклятья крестража, Волан-де-Морт все же опасался вступать в открытый бой с бывшим профессором. Возможно, он надеялся на то, что директор скорее позволит себя убить Драко, чем попытается спастись и победить противника. «В любом случае, - думал Сириус – необходимо рассказать Северусу, что оптимальным вариантом будет тот, в котором Дамблдор сдохнет от проклятья, а не от руки Драко или самого Северуса. Пусть Волан-де-Морт сам выясняет, кого примет Бузинная палочка, лишившись нынешнего хозяина. Скорее всего, и хозяина в таком случае у нее не будет. Это наилучшее для нас развитие событий. И почему, черт возьми, Гарри видит события глазами самого Волан-де-Морта или его змеи?»

***

Декабрь перевалил за экватор, и все студенты и профессора ожидали наступления самого волшебного праздника в году – сочельника Рождества. Между собой волшебники делились своими планами проведения праздника и гадали, какие подарки дарить близким и друзьям, а также, какие подарки получат они сами. Но находился в школе один человек, ожидающий Рождество более других. Рон Уизли столкнулся с презрением не только со стороны студентов, но и, к своему искреннему недоумению, ненависти преподавателей, среди которых присутствовала и сама декан Минерва МакГонагалл. Профессор, хотя и была вынуждена общаться со своим студентом, не стеснялась показывать, как ее тяготит подобная обязанность. Снейп же, и без того недолюбливая всех гриффиндорцев, теперь вообще срывался на Уизли так, что баллы с факультета «львов» летели, как снежинки с неба. Наконец, Гермиона, которая и так практически в одиночку старалась, чтобы удерживать свой факультет на достойном месте в общей копилке очков школы, жестко заявила, что Рон больше не переступит порог кабинета ЗОТИ. В противном случае она наложит на него проклятье несварения желудка, из-за которого посещать занятия для юноши станет проблематичным. И впервые студенты двух противоборствующих факультетов были солидарны, так что Рону пришлось уступить мнению большинства. И в ином другом случае он бы обрадовался возможности посещать занятия, вот только он точно знал, что мама вряд ли похвалит его за «неуд» по одному из самых основных дисциплин школы. Словно в одно мгновение весь мир ополчился на юного волшебника, и такого эффекта от своего же наложенного проклятья он не ожидал. Оставалась только надежда, что хоть родители от него не отвернутся. Впрочем, в это рыжему слабо верилось – ведь сестра Джинни попала под действие проклятья, забыв о родственных связях. Но находились в школе и два человека, которые не были охвачены праздничным настроением. Вторая попытка избавиться от Дамблдора не увенчалась успехом. Драко, который не добился от крестного внятного ответа по этому поводу, был на грани отчаяния. Снейп же не понимал, почему доставленная более недели назад бутылка с отравленным вином до сих пор не опробована директором. А потом еще и Сириус, рассказав о задумке Волан-де-Морта относительно Старшей палочки, заставил его ругаться с досады. Понятное дело, что и сам Северус не хотел становиться сомнительным счастливым обладателем древнего артефакта и, соответственно, целью для своего же Повелителя. Но также он не мог допустить, чтобы Драко грозила расправа от Темного лорда. Очередной разговор с крестником, являющийся попыткой успокоить юношу, привел последнего в ярость. - Я не верю вам больше, крестный, - кричал юный Малфой. – Было две попытки, и каждый раз вы говорили, что она точно увенчается успехом. Но директор все еще жив. Я почти закончил починку шкафа. Темный Лорд не будет больше ждать. Я должен убить Дамблдора, пока Он не убил маму. Последующие попытки вызвать юношу на разговор и попытаться снова убедить его не спешить с выполнением задания ни к чему не привели, и оттого нервы Снейпа были на пределе. - А ты силен, старик, - со злостью думал он, сидя в один из вечеров в своем кабинете и сжимая в гневе кулаки. – Сопротивляешься проклятью крестража на зависть. Я уж думал, поя тебя разбавленным зельем, быстрее приближу твои последние деньки, но ты сопротивляешься смерти изо всех сил. Придется мне все-таки тебе помочь. Лучше я стану мишенью для Темного Лорда, чем Драко. Раздался стук в дверь, вырывая зельевара из плена безрадостных мыслей. Недовольно скривившись и мысленно поругав того, кто к нему пожаловал в неудачный момент, он взмахнул рукой, выхватывая палочку и открывая дверь. В проеме появилось улыбающееся лицо Стефани, и злость сразу отпустила сознание декана Слизерина. - Привет, - поздоровалась коллега и, скользнув внутрь кабинета ЗОТИ, закрыла за собой дверь. – Ты не занят? - Нет, - мотнул головой Снейп, поднимаясь со своего места. – Привет. Слушаю тебя. - Ты забыл? – спросила молодая женщина, с шутливым укором в глазах смотря на коллегу. – Мы договорились вместе отправиться в имение Сириуса и провести очередной сеанс. - Прости, Стеф, забыл, - повинился мужчина и, подняв руку, потер переносицу носа длинными тонкими пальцами, закрывая устало глаза. – Проблемы. - Может, все-таки поделишься вашими с Сириусом планами? – сочувственно спросила Стефани. – Я тоже могу поучаствовать в них. В любом случае, я здесь, чтобы не стоять в стороне. Я не меньше вашего хочу покончить с Ним. И претензий у меня к Нему не меньше, чем у вас. А, может, и больше. - Да, помогать, собственно, не с чем, - уклончиво ответил Снейп. – Да и хватит с тебя противостояния с Темным Лордом. Ты и Пит достаточно пострадали от него. - А ты нет? – хмыкнула Петтигрю, расстроившись с очередного отказа. - Со мной другая ситуация. Я просто должен довести это до конца. Ладно, что ж, отправимся в имение, чтобы провести сеанс. - Я еще кое-что хотела у тебя узнать. У тебя есть какие-то планы на сочельник? - Ну… - запнулся Северус, не ожидая такого вопроса. – Я… наверно, на Гриммо буду. - Понятно, - заметно расстроилась Стефани. - Но это не точно, - зачем-то поспешил добавить зельевар. – Скорее всего, я там буду лишний. Сириус хоть и друг мне, но это все-таки семейный праздник. - А ты не хочешь в таком случае отпраздновать Рождество со мной и Питом? – засмущавшись и мило покраснев, спросила Петтигрю, слегка улыбнувшись. - С вами? – этот вопрос поставил мужчину в тупик. Он не хотел говорить, что просто не понимает всей этой суматохи. Для него Рождество не такой уж и праздник. – Но я знаю, что для вас с Питером это особенное событие. - Пит тоже пригласит свою невесту, - ответила Стефани, а потом поняла, как это прозвучало, и быстро добавила: - В смысле не тоже, как я тебя приглашаю. Просто я буду чувствовать себя третьей лишней рядом с ними. Питер не будет против, - сообщила она последний аргумент, который по ее мнению должен убедить коллегу согласиться на предложение. - Что ж, - улыбнулся Снейп, подняв вверх уголок рта – полагаю, я не могу отказаться и позволить, чтобы и ты скучала в этот праздник. И если уж Питер не будет против моего присутствия... - Думаю, он будет слишком занят своей красавицей-невестой, что может не заметить не только нашего присутствия, но и сотню других гостей, - произнесла Петтигрю и весело рассмеялась. И мужчина снова не мог не засмеяться вместе с ней, настолько ее смех был искренний и заразительный. Так же было бессмысленно продолжать отрицать, что находясь рядом с кузиной своего некогда школьного врага он кардинально преображается из вечно хмурого и недовольного мастера зелий в веселого молодого мужчину, чьи темные глаза снова, как когда-то в далеком прошлом, наполняются теплотой по отношению к другому человеку. Только одной женщине до Стефани удавалось так влиять на Снейпа. И толстая непробиваемая стена, которую он сам воздвиг между собой и окружающим миром после смерти бывшей возлюбленной, постепенно трескалась, когда в поле зрения появлялась Стефани Петтигрю. Увидь кто-нибудь зельевара сейчас, когда он искренне смеется, подумал бы, что ему пора посетить целителей в Святом Мунго. Договорившись о совместном проведении праздника, профессора отправились к выходу из Хогвартса, где за антиаппарационной линией можно перенестись в имение Блэков, расположенное в Ирландии. Гарри, как и все, ждал предстоящего праздника. Это Рождество должно стать первым, который он проведет в кругу своей настоящей семьи: крестного и любимой девушки. Сириус также дал разрешение Дэну и Эмме Грейнджерам на посещение Гриммо Плейс, 12, чтобы девушка не переживала, что ей приходится жертвовать общением с родителями в этот светлый праздник в пользу общения с Гарри. Юноша сидел за столом в гостиной факультета и дописывал эссе по чарам, когда неожиданно в окно кто-то постучал. Гермиона снова убежала по делам старосты, ее вызвала к себе декан. За столом также сидел Невилл, читая взятую из библиотеки книгу очередного сборника по волшебным травам, а потому и его стук в окно заставил прервать занятие. Оба гриффиндорца повернулись к окну и увидели незнакомую черно-коричневую сову, что сидела на небольшом уступе и ждала, когда ее впустят внутрь. - Странно, - проговорил Поттер-Блэк, поднимаясь со своего места и разворачиваясь к окну. – К кому она? - Не знаю, Гарри, - пожал плечами Лонгботтом. – Открой и выясним. Избранный так и поступил. Стоило окну распахнуться, как сова влетела в гостиную и спикировала на плечо Гарри, не оставляя сомнений, кому адресовано послание, привязанное к ее лапке. Освободив птицу от ноши и закрыв окно обратно, когда сова упорхнула обратно к своему хозяину, юноша уселся на свое место и покрутил к руке обычный конверт, который был запечатан сургучом с печатью Министерства Магии. Гриффиндорцы обменялись шокированными взглядами, а Невилл закрыл книгу и, наклонился ближе, чтобы не пропустить ни слова послания. - «Уважаемый мистер Гарри Поттер, - начал читать Гарри вполголоса, чтобы больше никто не услышал текста послания – сообщаю Вам, что Министр Магии Руфус Скримджер приглашает Вас на аудиенцию в свой кабинет. Встреча состоится завтра в 11:00. Так как Вы являетесь несовершеннолетним волшебником, Вам надлежит явиться на встречу с Министром Магии вместе со своим официальным опекуном. Настоятельно рекомендую Вам не игнорировать данное сообщение и явиться в назначенное время в условленное место. С уважением, Первый помощник и секретарь Министра Магии Перси Игнатиус Уизли» Дочитав послание, Гарри поднял на Невилла обескураженный взгляд, но друг также был шокирован содержимым письма и не мог ничего пояснить по этому поводу. Еще раз быстро пробежавшись взглядом по строчкам письма, Поттер-Блэк убедился, что он понял все верно и отложил письмо на стол. - Интересное дело, - задумчиво протянул Лонгботтом, так же взяв письмо и еще раз его перечитав. – Для чего Министр тебя вызывает? Это, конечно, связано с Ним. Но почему Министр приглашает только тебя, без компании директора? Непонятно. - Ну, я типа Избранный, - невесело хмыкнул друг. – Прошлый Министр, Фадж, тоже пытался перетянуть меня на свою сторону, хотя и не вступал в открытый конфликт с директором. - Думаешь, Скримджер ведет свою войну, не доверяя Дамблдору, как лидеру? - Ну, если бы это было иначе, то, как ты сам заметил, я бы отправился туда не со своим опекуном, а с Дамблдором. Хотя, думаю, это связано еще и с нынешним состоянием нашего директора. Думаю, Министр понимает, что Дамблдор уже не может продолжать войну, а, значит, нужно налаживать прямой контакт со мной как с исполнителем этого чертового пророчества Трелони. - Да, это похоже на правду, - согласился Невилл. – Дамблдор, действительно, плох. Это все понимают. И все будут ждать, что именно ты продолжишь дело директора. Черт, друг, это ужасно. Но это не значит, что ты один, Гарри. Ты, хоть и Избранный, но точно не будешь сражаться один. - Я знаю, Нев, - благодарно улыбнулся Поттер-Блэк. – Что ж, послушаем, что мне скажет Министр. Напишу крестному письмо и приложу это сообщение, - сказал он и, взяв небольшой чистый лист пергамента, настрочил на нем короткое сообщение. Сложив оба листка в конверт с печатью Министерства, юноша кликнул духа родового имения. Появившийся на зов Кричер учтиво поклонился хозяину, и Гарри отдал ему конверт, приказав немедленно доставить его Сириусу. – Интересный завтра будет день, - усмехнулся Избранный, когда домовик исчез. Невилл ничего не ответил, но мысленно был солидарен с товарищем. А еще Лонгботтом был практически уверен, да и сам тон письма об этом говорил, что Министр выбрал жесткую политику, и будет вербовать Избранного в свои ряды, чтобы через него еще больше утвердиться на занимаемом посту. Гарри прав: как когда-то Фадж, Скримджер также захочет контролировать мессию. И если предыдущий Министр имел гибкую политику и некоторые называли его мягкотелым и своевольным, то нынешний Министр был бывшим мракоборцем, а, значит, и методы у него жестче. Невилл только надеялся, что Скримджер все же понимает, что Гарри ему нужен как союзник и сильно давить авторитетом не будет.