Ты помнишь?

            Атмосфера в комнате стояла напряжённее некуда, воздух будто спёрло от разговоров, проводившихся в ней. Нервы были на пределе. Мужчина ходил кругами и не мог найти себе места. Он пытался что-то придумать, но всё было тщетно: его собеседник, казалось, отказывался видеть дальше своего носа.       – Нельзя так рано сдаваться! Безвыходных ситуаций не бывает! Мы обязаны попробовать! – распалялся он, не сбавляя хода. – Ты веришь мне? – внезапно он остановился, вперившись искренне доверчиво. Это была последняя уловка, которая точно должна была сработать.       – Я... Я не знаю. – Блэк упорно продолжал прятать глаза где-то на полу, потолке, за спиной учителя, только бы не поймать его взгляд.       Гектор устало расслабил плечи. Он тяжело вздохнул, опустил голову и облокотился спиной о книжный шкаф сбоку от себя. Жаркие заверения в том, что Варнер не такой уж и великий, ни к чему не приводили. Ему не хотелось верить в то, что его собственный ученик решил взять и сдаться без боя. Он помнил его совсем не таким.       – Ты помнишь, как мы познакомились? – тихо спросил Гектор и тут же прикусил язык. Он был удивлён собственной несдержанности: фраза явно не успела пройти проверку на разумность.       – Что? – Блэк выпал в осадок.       – Что?       Слова так и повисли в воздухе. Они молча глядели друг на друга в недоумении. Тишина начала становиться практически осязаемой и очень неловкой.       – Ну-у, – протянул доктор с нечитаемой миной, всё ещё не совсем понимая сути вопроса, – на самом деле помню. – Ответ показался ему слишком сухим, и он поспешил исправиться: – Имею в виду, такой день трудно забыть.       Блэк безостановочно сновал вокруг стенда то тут, то там, пытаясь привести в чувство упрямый механизм. Получалось у него из рук вон плохо и создавалось ощущение, будто он собирал его в последний момент. Пускай это не было правдой, но даже в таком случае он не волновался бы так сильно. Сегодняшний день мог кардинально изменить его жизнь. Его или с сотню учёных, помимо него.       Этот проект он мог представить в качестве дипломной работы, полностью уверенный в высшем балле, но сейчас – нет. Отнюдь не обучение в академии, не получение соответствующего результата теперь было делом его жизни. Это дело сейчас отказывалось функционировать, рискуя опозорить его перед ним. Блэк не видел его вживую, но был очень наслышан.       Известие о том, что сам Гектор, относительно юное, но очень выдающееся дарование научного мира, великий исследователь, в свои скромные годы уже сделавший немало значимых открытий, ищет ассистента, потрясло весь Арнир. Изначально это место было лишь прерогативной возможностью студентов элитной арнирской академии, но после новость расползлась по всем высшим учебным заведениям города в области науки. Выпускники тут же принялись за подготовку нечто такого, что способно было бы впечатлить гениального волшебника.       И Блэк, конечно, не мог остаться в стороне. До выпуска, правда, ему оставался ещё год, из-за чего организаторы мероприятия, стоявшие здесь, за кулисами, и следившие за порядком, продолжали недобро подглядывать на него, хотя тот и показал пропуск особого уровня, полученный за блестящие достижения на факультете. Быть может, и не это было причиной их косых взглядов, но ему сейчас было совершенно не до них. Его очередь подходила, и до выхода оставалось всего ничего.       – Эребон бы тебя побрал! – в сердцах выкрикнул Блэк.       Он долбанул по стенду, и бластер, лежащий на нём, закряхтел, затрясся и испустил неоново-зелёный луч. Под его напором в пространстве появилась небольшая рассечина, из которой валил, переливаясь различными цветами, яркий свет. Блэк осторожно взял его в руки, переключил тумблер и выстрелил в расщелину ещё раз. Та исчезла.       – Фух, – он облегчённо выдохнул и положил его на место. Оставалось надеяться, что такой казус не повторится на сцене.       – У вас там всё хорошо? – Возглас учёного не остался незамеченным и всполошил блюстителей местного закона в лице организаторов.       – Да-да, извините.       Он хотел ещё раз на всякий случай проверить работу бластера, как вдруг внезапный толчок сбоку чуть не сбил его с ног. Благо он удержал равновесие, но вот неожиданный нарушитель спокойствия полетел на пол. Послышался хруст стекла и плеск жидкости.       – Позовите уборщика! – устало воскликнул организатор. Кажется, это был не первый такой случай за сегодняшний день.       Придя в себя, Блэк оглядел место происшествия: на полу в окружении разбитых колб полулежала девушка, на вид его ровесница. Выражение у неё было донельзя печальное. Казалось, она была готова разрыдаться прямо здесь.       – Как вы? – спросил он и протянул руку, чтобы помочь ей встать.       Но девушка продолжала сидеть посреди разбитого стекла и разлитых реагентов, которые уже начинали разъедать её халат.       – Следующий номер – сорок два, Верона!       Учёная наконец поднялась с пола и молча направилась в неизвестном направлении. Как раз подоспел хмурый уборщик и начал убирать последствия столкновения. Блэк продолжал смотреть девушке вслед.       – Сорок второй номер, на выход!       Учёный снова перевёл взгляд на бластер. Похоже...       – Номер сорок три, Мистер Блэк!       – Да-а, это был важный день для всех вас... – Послевкусие недавнего разговора горчило на языке, но Гектор был только рад отойти от острой темы и вспомнить прошлое. – Я даже помню, как многие, выходя на сцену, и слова от волнения сказать не могли. Удивительно, как только отбор прошли. – Он театрально разочарованно помотал головой.       – Зато ты выглядел таким суровым. – Блэк тоже отвлёкся от изначальной темы и неопределённо хмыкнул.       – А сам-то! Такой серьёзный был, задумчивый, будто и не с нами вообще. – Волшебник какое-то время подумал и закончил: – Кажется, этим ты мне и запомнился.       – И за всё время нашего знакомства ты говоришь об этом только сейчас? – В голосе доктора проскользнула наигранная обида.       – Ну, знаешь ли, ты не спрашивал! Да и к слову как-то не пришлось. – Гектор помолчал, пытаясь что-то вспомнить. – Жаль, что мне тогда совсем не до разговоров было.       Они снова притихли, думая каждый своём, но в то же время об одном.       – А ведь снова мы встретились только через год, – задумчиво проговорил иссушающий волшебник, глядя на учителя.       Он не совсем помнил, как прошло его выступление: всё было будто в тумане. С момента его вызова на сцену и до самого конца презентации он находился в каком-то трансе, неспособный даже на то, чтобы вживую рассмотреть лучшего учёного современности. Подумать только, он не запомнил его лица! Оглядываясь назад, он находил своё состояние по меньшей мере странным, а если совсем начистоту, то максимально глупым. Найти причину сложившихся обстоятельств ему не удавалось и по завершении мероприятия, а потому он благополучно забыл обо всём, не надеясь на какую-либо обратную связь со стороны организаторов.       Новостей о новом ассистенте Гектора не появлялось. Арнир начинал настораживаться, и Блэк, получив в день выпуска из академии странное письмо, сперва посчитал его глупой шуткой. Но одна деталь его всё же смущала: на сложенном пергаменте красовалась именитая печать. И парой дней позже, уже стоя в стенах известной арнирской лаборатории, он всё ещё не мог поверить в то, что письмо оказалось подлинным, что именно ему выпал шанс работать с Гектором.       Он бывал здесь раньше, на экскурсиях, организуемых его академией, но, конечно, в такие редкие случаи тут не было её главного заведующего. В те визиты это место виделось другим, нежели чем сейчас. Что-то в его атмосфере неотвратимо изменилось. А может, изменился сам Блэк.       Он ещё раз осмотрел исследовательские рукописи в своих руках, длинный рабочий стол, заставленный коробками, а после и всю лабораторию целиком. Пока что он был тут один, всё ещё занимаясь распаковкой всяких записей и приспособлений, которых за его относительно короткую жизнь накопилось удивительно много.       Ему оставалось разобрать ещё несколько коробок, но его планам не суждено было сбыться: внезапный грохот со стороны входа нарушил идеально продолжительную тишину. Блэк пугливо вздрогнул, и всё повалилось у него из рук.       Дверь отворилась, и со слегка хмурым видом вошёл лозовый волшебник, что-то бубня себе под нос. Заметив Блэка, тот остановился и притих. Они молча смотрели друг друга пару секунд, но не успел Блэк опомниться, как человек резво оказался рядом, уставившись прямо в его белые глаза. Взглядом он начал обегать, изучать его лицо, и со стороны его действия выглядели довольно странно.       – Явился-таки... – проговорил он с придыханием и лёгкой улыбкой, при таком близком ракурсе отдававшей безумием. – Целый год тебя в покое держали...       Блэк не понимал, что происходит, и не мог вымолвить ни слова. Он прочистил горло, немного отстранился и отвёл взор, остановив его на упавших листах. Человек проследил за ним, подобрал пергаменты и начал с интересом рассматривать их, обводя глазами исписанные торопливым почерком строки.       – Сирены, значит? Занятно... – он перелистывал страницы и не обращал внимания на неловкий вид Блэка. Ему самому, видимо, ситуация не казалось абсурдной.       – Кхм-кхм... Я... – иссушающий волшебник попытался исправить наконец глупое знакомство с кумиром, но договорить ему не дали.       – Ну так вот, Блэк...       – Да, мне не разрешали вырывать тебя с учёбы, – задумчиво произнёс Гектор. – Были и другие претенденты, но я почему-то отказывался брать кого-то, кроме тебя. – Он нахмурился и потёр переносицу. – Но никак не могу вспомнить, почему...       Наблюдая за потугами учителя, доктор проводил аналогии, сравнивал его давнюю и нынешнюю версии. Понятное дело, снаружи все было видно кристально чисто: времени прошло много, и оно взяло своё. Но не эти различия его интересовали. Что-то поменялось внутри Гектора, но Блэк всё никак не мог понять, что именно. Нить разгадки так и норовила ускользнуть из пальцев, но он твёрдо решил поймать её.       – Знаешь, ты мне сначала показался каким-то... – доктор помолчал, пытаясь подобрать подходящие слова, – не от мира сего, что ли.       Гектор отвлёкся от размышлений и подозрительно посмотрел на Блэка, в очередной раз резко сменившего тему. Но значения этому он не придал. Наоборот, лишь хитро улыбнулся, прикрыл глаза и проговорил, подняв кверху указательный палец:       – Чтобы стать гениальным учёным, нужно быть как минимум с приветом или...       – ...хотя бы сумасшедшим, – заключил библиотекарь.       На столе дымились кружки с горячим чаем. Блэк часто приходил сюда, чтобы найти необходимую литературу или просто поболтать с мистером Уоллесом, серьёзным, но добродушным библиотекарем преклонного возраста, который знал абсолютно всё и всех в Арнире. По своей мудрости он мог сравниться с самим всевышним, но его ровесником не казался. Не выглядел он на миллионы лет, как ни крути.       – Я понимаю, просто он... – Блэк покрутил кружку в руках, – с ним бывает сложно.       – Это всем известно.       Мистер Уоллес приспустил очки, вглядываясь в какую-то рукопись, выглядевшую довольно старой. Он не расставался с ней ни секунду, пускай сам и отвлёк Блэка на чай. Ему часто бывало одиноко здесь, в библиотеке, и редкие гости в лице учёных постоянно усаживались им в мягкие старомодные кресла и отвлекались разговорами на ближайшие пару часов. В такой капкан попал и Блэк, которого Гектор отправил за парой книг.       – Я думал, уж человек, ставший его ассистентом, должен был знать о такой особенности, – закончил он.       – Если бы. Я ни о чём и не думал толком, кроме как о его открытиях.       Библиотекарь нахмурился, хмыкнул и глотнул чая. Они с Блэком часто говорили о довольно отвлечённых вещах ещё со времён его обучения в академии, когда он являлся сюда чуть ли не ежедневно. Будь то какая-нибудь информация об аморфусе или жалобы на особо ворчливого преподавателя – неважно. Они были достаточно близки, чтобы в один день несостоявшийся ассистент пришёл в библиотеку и, прибывая в потерянном расположении духа, заявил о том, что Гектор кажется ему чокнутым.       С одной стороны, он был прав, но с другой – это и делало учёного учёным. Ему были неведомы, казалось бы, самые элементарные вещи, зато взгляд его разнился с любым другим. Он мог подмечать нечто незаметное простому глазу. Уникальная творческая личность, которую легко было спутать с безумной и попросту не понять. Таким был и Гектор.       – Может, в этом и проблема?       – О чём Вы? – Блэк недоумённо нахмурился.       – Ну, его свершения были единственными, что ты о нём знал, а вот дальше – пустота. – В воздухе он обвёл абстрактный шар свободной рукой, но при этом не отрывался от чтения. – А сейчас ты напуган...       – Потому что его бывший образ в моей голове не вяжется с нынешним, – закончил за него Блэк, поражённо уставившись в его умные глаза.       Эти глаза неодобрительно зыркнули в сторону волшебника и тут же вернулись к пергаменту. Блэк так и не смог избавиться от обыкновения перебивать, когда волновался.       – Что-то вроде того.       – Но что мне теперь делать?       – Это тебе уже предстоит выяснить самостоятельно, – серьёзно ответил мистер Уоллес.       Они замолчали на добрые пару минут. Блэк неторопливо размышлял над словами библиотекаря. В чём-то тот был прав, как, впрочем, и всегда.       – С-спасибо Вам. Мне нужно подумать над этим. До свидания! – Он преисполнился решительности и поспешно ретировался из библиотеки, стуча обувью в её незыблемой тишине.       Когда топот стих, мистер Уоллес отвлёкся от своего чтива. Он задумчиво осмотрел стол, на котором покоились нетронутый, уже остывший чай и книги, которые горе-ассистент забыл забрать. Почему-то ему казалось, что на этом история не закончится.       – Ха-ха, кого-то ты мне напоминаешь, – рассмеялся Блэк.       – Мистер Уоллес был воистину умён. – Гектор улыбнулся.       – И воистину вездесущ... – Что-то во взгляде доктора прояснялось, наполнялось теплотой и чем-то недалёким, но в то же время совсем неуместным.       Блэк начал наблюдать за Гектором. Звучало кошмарно, но по-другому это назвать не выходило никак. После разговора с мистером Уоллесом работа с наставником не пошла легче, напротив, всё стало только хуже. Анализируя все его действия и повадки, он постоянно находился где-то в чертогах разума, из-за чего становился очень рассеянным и отрешённым. Трудно было концентрироваться на помешивании зелья, когда ему с самым что ни на есть восхищённым видом вещали что-то о новых способах стабилизации ритуалов.       Приходилось не только слушать, но и запоминать, а после – ещё и обдумывать. Поэтому спустя пару месяцев такого образа жизни Блэк, окончательно разуверившись в своих мыслительных способностях, начал вести своеобразный дневник. Ко всему, как он считал, нужен был основательный подход. И раз получилось так, что ничего более серьёзного, чем блокнот для конспектов по собственному наставнику, он придумать не смог, приходилось как-то выкручиваться.       Но в один день блокнот неожиданно исчез. Как сквозь землю провалился. Блэк перевернул всю лабораторию в его поисках, но так и не смог ничего найти. Он даже думал какое-то время, что его нашёл Гектор, и косился на него с подозрительной тревогой. Однако наставник не выдавал в себе никаких признаков причастности к краже, и иссушающему волшебнику не оставалось ничего, кроме как покорно смириться с утратой.       Поначалу без блокнота было трудно. Блэк в панике смотрел на Гектора, стоило тому только чихнуть или взять в руки посох. Он расстроен? Хочет что-то ему сказать? Было непонятно. За время, проведённое в сплошных исследованиях наставника, он совсем разучился понимать его, но однажды осознал: всё было куда проще.       В лаборатории кипела работа. Блэк сидел за столом, погружённый в изучение результатов анализа какой-то неведомой пыли. Материалы были необширны. С другой стороны возился Гектор, под микроскопом рассматривавший её частицы, чтобы хоть как-нибудь разобраться в её происхождении. В своих делах они были одинаковы безуспешны и корпели над изучением проклятого песка не первую неделю, так и не получив толковых результатов.       Вдруг в дверь постучали. Та отворилась после громкого "Войдите!" от Гектора, и внутрь зашёл мистер Уоллес. Вид у него довольно потерянный, что было для него глубоко несвойственно. Тем не менее он решительно прошёл вглубь лаборатории и, обращаясь сразу к обоим учёным, сказал:       – Знаю, у вас тут полный завал, но я буквально на пару слов.       И он, сделав такой краткий экскурс, направился ко столу Блэка, который был напряжён с момента появления библиотекаря, ибо понимал: прийти в такое тяжёлое для них время просто так он не мог, а значит, что-то тут было нечисто. Мистер Уоллес быстро пересёк разделявшее их расстояние, достал откуда-то из складок мантии уже знакомый ему блокнот, но отдавать не спешил. При одном взгляде на него у Блэка выступил холодный пот, а сам он нервно сглотнул. Как знал.       – Это... – Библиотекарь ещё раз осмотрел записную книгу в своих руках и вздохнул. – Это немного не то, что я имел ввиду.       – Но как Вы узнали? – Голос у Блэка был нервный, но в то же время немного облегчённый: повезло, что тетрадь нашёл именно мистер Уоллес. – Не помню, чтобы подписывал его.       – Это было, скажем так, – Мистер Уоллес оглянулся в сторону Гектора, не следившего за их разговором с момента, как понял, что он к нему не относился, – очевидно. Тебе не стоит так спешить, когда уходишь из библиотеки. Постоянно что-то да забываешь. – Он снова повернулся к собеседнику. – Но сейчас вопрос состоит в другом: ты уверен, что тебе это нужно? – спросил он, подняв блокнот чуть выше.       Наряду с облегчением Блэк испытал и стыд. Мало того, что его личные записи прочитали, так ещё и безошибочно определили его авторство. Думать и причинно-следственной связи ему не хотелось, однако вопрос библиотекаря застал его врасплох и заставил задуматься.       – Я...       Настала очередь Блэка смотреть на Гектора. Тот полностью находился в работе, его губы безостановочно подрагивали, бубня наверняка что-то важное, что-то, что он сам потом расскажет ассистенту с радостным блеском в глазах и азартной улыбкой на лице. Вот он отодвигается от окуляра, наскоро записывает что-то в блокнот и возвращается к анализу. Пальцы стучат по столу во взбудораженном жесте, хотя в остальном он выглядел достаточно спокойным. И тут он резко выпрямляется в спине, замирает на пару секунд и кричит:       – Блэк! Подойди!       – Меня зовут... – Он неохотно вернул взгляд к мистеру Уоллесу и вспомнил, о чём они говорили. – А насчёт этого... – Он оглядел блокнот в руках библиотекаря, – мне он больше не нужен.       – Блэк, долго тебя ждать? – нетерпеливо спросил Гектор.       – Извините, – коротко попрощался иссушающий волшебник и направился к наставнику. – Я сейчас!       Мистеру Уоллесу не оставалось ничего, кроме как проводить его взглядом, ещё раз вздохнуть и, убрав записную книгу обратно во внутренний карман, унести её восвояси, навеки захоронив среди таких же забытых бумажных гробов для непрочитанных букв.       – О чём это ты? – Гектор, казалось, совершенно не понимал смысл сказанных им слов.       Блэк нахмурился. О том моменте Гектору знать не стоило, но он точно помнил, что подобное случалось не единожды.       Избавление от блокнота принесло свои плоды. Пускай учёные не общались на отвлечённые от работы темы, но даже при таком раскладе у них всегда находилось нечто для обсуждения. И в этом не было ничего удивительного, учитывая, что оба до мозга костей были людьми науки и чуть ли не жили в лаборатории, порой действительно засыпая прямо на рабочем месте в обнимку с исследовательскими письменами.       Тот же Блэк уже который час клевал носом над особенно скучным отчётом. От того, чтобы склонить голову на стол и провалиться в сон, его останавливало нахождение Гектора в соседней комнате, оборудованной под склад. Чуть меньше бодрости прибавляла мысль о том, что они работали над получением сносных материалов целых полгода, и откладывать работу сейчас было уже как-то совестно. Ну и совсем незначимым аргументом в пользу завершения отчёта в наикратчайшие сроки был стоящий над душой Совет, которому они этот самый отчёт обещали уже месяц как.       Блэк откинулся на спинку стула, промычал что-то невразумительное и устало потёр виски. Мозг совершенно отказывался сотрудничать, но работу нужно было закончить сегодня. Он обвёл лабораторию замыленным взглядом в поисках чего-то, что помогло бы освежить голову. Недолго думая он начал крутить в голове мотив одной песенки, которую услышал где-то давным-давно. Чуть погодя он начал выстукивать её такт ногой, а после – и вовсе петь себе под нос.       – Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, остров невезения в океане есть. Остров невезения в океане есть, весь покрытый зеленью, абсолютно весь, – пропел-пробубнил Блэк и вздохнул.       Он хотел было замолчать и вернуться к работе, как вдруг из соседней комнаты с открытой дверью послышался голос Гектора:       – Там живут несчастные люди-дикари, на лицо ужасные, добрые внутри. – Он, улыбаясь, вышел из подсобки с колбой в руках. – На лицо ужасные, добрые внутри, там живут несчастные люди-дикари.       Блэк молча смотрел на наставника в недоумении с примесью страха. Он там пыли, что ли, надышался? Невесть что могло быть на складе среди книг и реагентов, которые не разбирали годами. А может, у него уже крыша от недосыпа едет?       – Что они ни делают, не идут дела: видно, в понедельник их мама родила. Видно, в понедельник их мама родила – что они ни делают, не идут дела. – Гектора не смутил взгляд Блэка, и он зашёл вглубь лаборатории, пританцовывая.       – Крокодил не ловится, не растёт кокос – плачут, богу молятся, не жалея слёз. Плачут, богу молятся, не жалея слёз: крокодил не ловится, не растёт кокос. – Блэк сам не понимал, что послужило причиной: усталость или какое-нибудь помутнение рассудка, но он начал подпевать и даже встал навстречу.       – Вроде не бездельники и могли бы жить. Им бы понедельники взять и отменить. Им бы понедельники взять и отменить. Вроде не бездельники и могли бы жить. – Гектор медленно зашагал вперёд.       – Как назло, на острове нет календаря – ребятня и взрослые пропадают зря. – Блэк остановился где-то в центре так, что расстояние между ними оставалось совсем ничтожным. Пели они уже в унисон. – Ребятня и взрослые пропадают зря: на проклятом острове нет календаря.       Вдруг Гектор протянул ему руку в приглашающем жесте. Сначала он опешил, но, быстро и не совсем качественно обдумав ситуацию, решил подыграть: его ладонь мягко легла на наставническую.       – По такому случаю ночи до зари плачут невезучие люди-дикари.       Гектор опустил левую ладонь на плечо Блэка, а правой поднял его руку так, чтобы та была сверху. Своеобразная лодочка легко завальсировала.       – И рыдают, бедные, и клянут беду в день какой неведомо, в никаком году.       – Извините за поздний визит, но когда будет готов, – послышался приглушённый голос, – отчёт.       Входная дверь приоткрылась, и из-за неё выглянул мистер Уоллес, успевший заметить отлетевших друг от друга учёных.       На некоторое время воцарилась гробовая тишина, ничем не рушимая. Наконец библиотекарь изрёк:       – Кошмар, – констатировал он. – Совет уже и до меня добрался, а они тут пляшут. – Он скрестил руки на груди и посмотрел на них с укором. – Как дети малые, ей-богу.       – Мистер Уоллес, клянусь, я закончу... – начал Блэк.       – Мы закончим, – поправил его Гектор.       – ... отчёт сегодня, – закончил иссушающий волшебник, подозрительно косясь на наставника.       Мистер Уоллес смерил двоих недоверчивым взглядом и сказал напоследок:       – К полуночи чтобы всё было готово.       Когда за недовольным библиотекарем закрылась дверь, учёные переглянулись. Через секунду Блэк смущённо отвёл глаза, а Гектор рассмеялся.       – Как же? Ты забыл? – продолжая хмуриться, спросил Блэк.       Что-то не складывалось в этом пазле, не стыковались два Гектора. Вроде бы они были похожи, но в разум упрямо закрадывалось ожидание какого-то обмана. Создавалось ощущение, будто перед ним стоит искусная подделка. Кажется, он начинал понимать.       – А помнишь...?       Ничто не проходило бесследно, а занятия оккультной магией – в особенности. Такие перемены были едва заметны, поскольку происходили глубоко внутри человека. На первых порах легко можно и не наблюдать ничего вовсе, но вот когда тебя посреди ночи вытаскивают в какую-то глушь – тут уже стоит задуматься.       Они стояли посреди поляны близлежащего к Арниру леса. Вокруг – ни души. Было только двое учёных, один из которых в безумном припадке чертил на земле пентаграмму, а другой с беспокойством смотрел на первого. Гектор ничего толком не сказал о том, что они здесь забыли, и его слова сейчас больше походили горячечный бред, чем на мысли величайшего учёного современности.       – Блэк, следишь за мыслью? Помнишь, я рассказывал тебе о том ритуале? – Его дыхание давно сбилось, а речь постоянно прерывалась. – Я так долго над ним работал. Ну, параллельно с нашими основными делами. Это... Ха-ха... – Он закончил чертить линии, резко подскочил, оказался рядом с ассистентом и крепко стиснул его плечи, смотря прямо в светящиеся белые глаза. – Это будет прорыв, понимаешь, да?       Блэк не понимал. И точно помнил, что ни о каком ритуале наставник ему не рассказывал, как и о своей увлечённости запретной магией в принципе. Ему было страшно видеть его таким. Когда-то собранный, в меру чудаковатый человек сейчас являл собой чистейшее безумие. Его руки болезненно, мёртвой хваткой сжимали плечи, но Блэк не обращал на это внимания. Он видел перед собой одни его глаза, сиявшие ярким зелёным пламенем, которое было ему очень знакомо. Так на него смотрел только он, причём лишь однажды – в день их знакомства.       Они и раньше проводили ритуалы. Говоря по правде, это и было их основной специализацией. Но тогда и речи не шло ни о чём подобном, так ещё и в такой обстановке. Неведомо ему было до сих пор, во что может вылиться тёмный оккультизм.       Гектор уже успел отстраниться и начать расставлять чаши для ингредиентов. Блэк неотрывно следил за его действиями. Помнилось, раньше каждый жест наставника в этом деле был наполнен изяществом, неким таинством магии, в то время как сейчас он двигался рвано и резко.       – А теперь, – сказал Гектор, закончив, – настало время для главного компонента. – Он подбежал к сумке, что лежала чуть поодаль, засунул в неё руку и вытащил на лунный свет некую вещь, таинственно искрящуюся в полумраке. От неё исходил, ощущаясь на физическом уровне, громадный магический потенциал и сильная аура.       – Что Вы... – Блэк непонимающе наблюдал за его действиями, но когда увидел, что принёс наставник, по его коже побежал холод, а сердце ушло в пятки. – Нет... Только не говорите, что Вы...       – Что за настрой, Блэк? – Гектор выглядел расстроенным и даже разочарованным. – Ну подумаешь, позаимствовал печать. Она всё равно является всеобщим достоянием.       – Но мы не должны забирать её вот так!       – Не волнуйся ты, я верну её сразу после ритуала. – Он положил руку на плечо ассистента. – Всё будет хорошо, обещаю.       Он явно был не в себе: в глазах чертями плясало сумасшествие, нервная улыбка не сходила с лица. Но взгляд его был ужасно знакомым. Таким, от которого учащалось дыхание, в животе кружились бабочки, а в голове не оставалось ничего, кроме желания довериться и, отбросив здравый смысл, идти до конца. Таким, которым обладал только Гектор. И Блэк не смел ему перечить.       Не станет же он лгать мне, – думалось ему.       Лозовый волшебник направился к пентаграмме. В центральную чашу, рядом с мёртвой птицей, – Блэк не хотел думать об обстоятельствах её смерти – он положил Печать Света и, выйдя за меловую черту, начал зачитывать заклинание, как и раньше, без книг и всяких подсказок.       Спустя время воздух вокруг них стал сгущаться, рядом поднимались ветром листья, над головой наставника что-то заискрилось. Блэк видел, как вдалеке, совсем рядом с Гектором, метались разряды электричества, которые набирали обороты, с каждой секундой превращаясь в раскаты настоящих молний. Сначала всполохи были совсем высоко, но после начали снижаться и приближаться к птице. Казалось, достигнут они своей цели – и взорвутся.       Повинуясь внутреннему порыву, Блэк сбил Гектора с ног, повалив его наземь. И вовремя: уже через секунду молнии встретились с тушкой и разлетелись в разные стороны. Прогремел взрыв, вслед за которым пыльным кольцом пошла ударная волна. Почва ещё долго тряслась под её силой.       Всё стихло. Блэк тяжело дышал, уткнувшись лицом в землю и не веря в произошедшее. Гектор лежал рядом на спине, придавленный рукой ассистента. Внезапно начался вой сирен, доносившийся из Арнира, и он понял: ещё ничего не кончено.       Уже не рассчитывая ни на что хорошее, он посмотрел в сторону пентаграммы и замер. В самом её центре лежала птица. Вокруг её крошечного тельца до сих пор витали разряды электричества, но она, будто позабыв о своей недавней гибели, тревожно осматривалась по сторонам и пищала, вторя сиренам.       – Помню – о чём? Блэ-эк.       – Ну и как? Оно того стоило? – раздалось в лаборатории спустя долгое время тягостного молчания.       Гектор собирал вещи. На столе, на полу, кругом стояли коробки. Он неспешно ходил туда-сюда, из главной комнаты на склад и обратно, всячески маячил перед глазами зелёным пятном. Нажитого у него оказалось удивительно много, но он справлялся куда быстрее Блэка в незапамятные времена: оставалось собрать последнюю партию вещей.       – Всё прошло, как Вы и хотели? – снова раздался голос Блэка через какое-то время.       Он неподвижно сидел за рабочим столом уже который час. Его голос был сухим, и казалось, он едва сдерживается, чтобы не перейти на менее тихий тон. Взгляд был устремлён прямиком в пустоту и подальше от наставника, который продолжал хранить молчание.       – Скажите уже что-нибудь! – взвыл он, окончательно растеряв спокойствие.       – Я не знаю, что сказать, – тихо ответил лозовый волшебник, не отвлекаясь от сборки последней коробки.       – Что, простите? – наигранно вежливо переспросил Блэк. – Великий Гектор и чего-то не знает?       – Ну что ты от меня ещё хочешь? – Он отбросил наконец рукописи и пытливо посмотрел на собеседника. – Да, я оплошал...       – Это ещё мягко сказано!       – Но! – Он поднял указательный палец вверх, призывая ко вниманию. – Ритуал прошёл успешно, мы оба это видели.       – О, да, – Его тон был наполнен язвительностью, – а ещё стражники, которые явились на магический выброс с ударной волной! Все они сполна убедились в успешности эксперимента!       Блэк замолчал. Он не мог поверить в то, что произошло в ту ночь, как и в то, что происходило сейчас. Всё напоминало обычный кошмар, вот только проснуться ему не удавалось.       – Я верил Вам. – Его голос ощутимо дрожал. – Каждому Вашему слову. – Он закрыл лицо руками и уткнулся в поверхность стола. – Я думал, всё будет хорошо. И Вы знаете, что делаете. Вы всегда знали! – закричал он.       По щекам Блэка катились слёзы, и он был рад, что Гектор не видел их. Он больше не мог сдерживаться. Всё время, проведённое на заседании Совета, где проводилось слушание по его делу, он сидел в качестве главного свидетеля под зельем правды, не имея возможности соврать ни по одному пункту. Он сидел, слушал, говорил и думал. Один лишь опрос крутился в его голове, и только на него он не нашёл ответа:       – Так почему Вы мне солгали?!       Крик так и повис в воздухе, эхом отражаясь от стен лаборатории. Восстановилась тишина, разбавляемая лишь тихими всхлипами. Вдруг послышались неспешные шаги, и на плечо Блэка мягко легла чужая ладонь.       – Послушай меня внимательно, пожалуйста. – Чувствовалось, с каким трудом учёный сохранял спокойствие. – Я понимаю, что упущенного уже не вернуть, но хочу, чтобы ты знал, – Он тяжело вздохнул, – счастье бывает слепо. Это я ощутил на себе.       Блэк оторвался от стола, будучи не в силах и дальше отворачиваться от Гектора. Он поднял взор, и ему забылись все слова, вертевшиеся в голове так долго: глаза напротив смотрели прямо в душу, и не было в них ни капли недавнего безумия, лишь что-то кристально искреннее, неизвестное доселе. Рука переместилась с плеча и крепко сжала его собственную.       – Я прошу тебя только об одном: не сделай мою жертву напрасной.       И Блэк не мог ему перечить. И долго смотрел ему вслед, когда он исчезал в сиреневом пламени. И три неуслышанных слова сорвались с его губ в гробовой тишине пустующей лаборатории.       – Блэк! Почему ты плачешь? Блэк!       Внезапно доктор вернулся к реальности. Его щёки были влажные, а прямо перед глазами, застланными пеленой, застыло обеспокоенное лицо Гектора. Последняя часть мозаики встала на своё место. Наконец он понял, что упускал всё это время.       – Да что с тобой? О чём я должен был помнить?       – Это... – Он утёр влагу ладонью и улыбнулся. – Это неважно.       Лозовый волшебник совсем не выглядел убеждённым. Тем не менее он заметно расслабился, когда Блэк перестал лить слёзы.       – И всё же...       – Не так уж это и важно, право слово. – Он шмыгнул носом и вдруг вспомнил, о чём они говорили изначально. – А знаете, я думаю, шансы всё-таки есть. – Поймав недоумённый взгляд напротив, он поспешил пояснить: – Варнер. И мне кажется, Лололошка действительно может нам помочь.       Гектор улыбнулся, удовлетворившись решением бывшего ученика.       – Кстати, мы ведь договаривались оставить "Вы" в прошлом? – подтрунил он.       – Точно. – Блэк усмехнулся. – А я уже и забыл.