Сообщать новости Билл совсем не умел ― ему бы взять парочку уроков у онкологов, которые дадут тысяча и одну надежду на лучший исход.
Джейдену он не светит ― сколько ни руби по самое основание, а опухоль разрослась по всему организму.
Терпел ― просто зубы стискивал, когда ныла. Сейчас тоже ― до того, что начинало ломить десну.
― И когда ты хотел об этом сказать? ― спросил он, глянув на Билла.
― Сегодня. У меня всё по плану.
Джей отвернулся к окну. Давно вечерело ― июнь расписывал небо, как батист, в плывущие алые оттенки. Из машины по дороге из центра не видать самых глубоких в вышине ― только болезненную желтизну на горизонте.
А когда Билл уедет, июнь примется за Джейдена?
Долго ждать не придётся ― горчичные отсветы натекали на голые коленки. Биллу их не смазать ― хотя иногда порывался, жамкая чашечку ладонью. Держи, мол, ― пока не ощупала в местечке потеплее ― не замёрз, не согреть ли?
― Ты хреново делишься новостями, Билл, ― заметил Джей, не сводя взгляда с горизонта ― хоть там всё стабильно, те же угрюмые высотки, те же расплывчатые огоньки.
Не оттого ли, что в глазах теплело от слёз, как у сопляков под задницей в кроватках?
С таким не побежишь жаловаться маме.
― Ну хоть что-то у меня должно не получаться.
― Вот это самомнение, ― хмыкнул Джейден. ― Отсыпь горстку.
Для Билла скрещивание рук не знак
не лезь ― а повод поехидничать. Если не вслух, то мальчишеской мимикой ― даже ямочки у него под стать тем, что на щеках у ребят, с которыми мама велит не водиться.
Повёлся ― но точно не на ямочки. По крайней мере, Джей пытался себя в этом убедить ― и искал причины, почему вообще метнулся на Билла.
Чаще, конечно, в буквальном смысле ― реже в романтическом. В таких отношениях вообще не было романтики, будто у супругов, чья свадьба отгремела годков этак двадцать назад. Притёрлись друг к другу ― тоже буквально, ох уж эти двусмысленности, ― трахались от случая к случаю, ну разве что засыпали нос к носу, а не спина к спине.
А вдруг Билл куда-то денется?
Джеевы страхи сбывались ― как ребёнка, который боится закрытого шкафа и обязательно услышит ночью шорохи.
Свой шкаф Джейден распахивать не хотел ― жмурился, не надо.
― Ты же знаешь, что рано или поздно это произошло бы, ― сказал Билл. ― Просто не хотел… принимать это как данность, скажем так. Это разные вещи, Джей.
― К отъезду нельзя быть готовым.
― Почему? Я уже собрал шмотки.
― Я не о тебе.
Билл промолчал ― поскрёб висок, сосредоточившись на дороге. Ну или сделал вид ― это ведь тоже разные вещи.
Между какими-то видеть разницу Джейден так и не научился. Между руками Билла и пылающими цирковыми обручами, между его ляжками и самым комфортным сиденьем, между изменой и всеми их чувствами стопроцентно.
Джей боялся давать им название ― ошибаться всегда неприятно. Учитель ему попался самый строгий ― быстро поставит на место с
ну слушай малыш.
― Но ты ж только о себе и думаешь, ― продолжил Джей.
― Ну естественно. Поэтому ты узнал о моём отъезде одним из первых.
― А я всегда для тебя «один из»?
Знал же, что цеплялся.
Почему-то за это проще ― как за наскальные выступы, лишь бы забраться на вершину Кебнекайсе.
Ох и слетит с неё, стоит только ступить.
Билл даже отвечать не стал ― и закуривать тоже, как обычно делал, когда разговор разогревался ― будто пеплом сможет маленько его припорошить, лишь бы не сжёг всё подчистую. Сделал вид, что не услышал, ― а Джейден отвернулся к окну. Лучше бы радио включил, честное слово, ― под тягомотину ехать как-то сподручнее.
Да Билл не любитель всех этих атрибутов беззаботной жизни ― раз уж маяться в мыслях, то в полной тишине.
Джей её обеспечил ― даже джинсой шорт не шуршал, потирая кромку штанин ― до кожи под ними охочи Билловы руки.
Ещё чаще ― Биллов рот.
Джейден сглотнул ― наверное, услышит, слух у него острый, как у лесного охотника, ― и это разберёт, и Джеевы постанывания ― больно-сильнее-хорошо ли.
Было когда-то ― пока за перекусом в забегаловке с корейской кухней и кимбап ― не только же Джейденом раз за разом закусывать ― не брякнул
у меня к тебе серьёзный разговор. В таких случаях из-за пазухи вроде как нервно выпихивают помолвочное колечко ― ха-ха, конечно, ― или какое-то дерьмо в духе
я сваливаю.
Билл предпочёл второе ― не то чтоб у него вообще был какой-то выбор, либо от парапета пятиться, либо сигать с него в неизвестность.
Это Джей, дурачок, за ним бы и в пустоту ― не от этого ли дух иногда прямо захватывало.
Ладно, может, и это реально пережить ― не так уж много их связывает. Билл эти ниточки рубить не спешил ― оставлял на них узелки, не дай бог сами разорвутся.
Вернётся на родину ― Джей будет с головы до ног обмотан, ни одну не распутает.
Промолчали они до самого дома ― Биллова, в свой возвращаться не хотелось, можно же разок гордость в жопу запихнуть.
Можно и ещё кое-что.
Тишина в Билловом доме мягкая ― как жена, смирившаяся с изменами своего благоверного. Джейден на всякий случай её стерёгся ― шмыгал носом, барабанил пальцами по стенам, покашливал, как больной ― или намекающий чёрт знает на что.
Поговорим-пососёмся-потрахаемся?
В прихожей стоял небольшой чемодан ― как пёс, проторчавший всю ночь на улице за то, что нагадил хозяину в обувь. Вещей у Билла, очевидно, не много ― ох уж, блин, эти скандинавские замашки.
Дом выглядел так же, как и два дня назад ― когда всё ещё было нормально и Билл, казалось, никуда не собирался. Джей цеплялся взглядом за интерьер ― даже за присвоенную ему чашку у мойки с дурацким принтом и загнутый уголок салфетки на круглом столе, ― чтоб окунуться в позавчера.
Не помогало ― ускользало, как вода, и не давало опуститься на глубину.
― Не стой в прихожей, Джей, ― поторопил Билл из кухни.
― У меня нет желания заходить.
― У меня есть. Иди ко мне.
Джейден покосился на чемодан ― будто переглянулся с бликующей сталью защёлок, иди, мол, пока ещё есть время.
Зачем-то пошёл ― Биллово
иди ко мне обладало каким-то волшебным свойством, как приворот, завещанный ему Сьёфн.
А шептал ему ещё в самое ухо ― прицепил, дескать, к себе,
чего ж ты натворил малыш.
Знал бы ― вообще к нему не лез, как к Стуршёнскому чудовищу, начитавшись о нём однажды сказок.
А Билл бы, интересно, сдержался?
― Вот так, ― подсадил он Джея на кухонную тумбу с нарочитым кряхтением ― когда ж ты, малыш, успел так вырасти.
На сладком быстро растёшь ― меньше надо было его баловать.
Джейден впервые не болтал здесь ногами, как мальчонка, получивший хреновую отметку за семестр, ― от беззаботности или удовольствия.
Оно ещё теплилось внутри ― непонятное, раскаляющееся каждый раз, когда Билл рядом. Наверное, такое же есть у преданных щенят ― заставляющее их скулить и помахивать хвостиком.
Первое ― запросто, стоит пролиться одной слезинке. Джей их сдерживал ― это уже серьёзный арсенал, с пометой
развернуть в критических случаях.
А сейчас какой?
― Во сколько… Во-склько-смлёт? ― спросил он, не сводя взгляда с Билла.
Тот наводил порядок в светлой кухоньке ― Джееву кружку убрал в настенный шкаф, механическим движением разгладил уголок салфетки. Рушил то, за что он цеплялся, ― пусть только попробует воспоминаний коснуться.
― В восемь. Утром, ― уточнил Билл, повернувшись. Он не глядел в глаза, почёсывая мизинцем бровь, ― а обычно таращился пристально, как хищник, попробуй только отвести взор.
― Рановато. Выспишься?
― Досплю в самолёте.
― Я могу…
― Останься.
Билл уговаривал на ночь, у Джея чуть не вырвалось ― насовсем.
Будь рядом кто умный, сказал бы ― в том и разница, глупыш, тебя подпитывают чувства, Билла ― подтачивают.
Хоть и пили из одного источника.
― Если бы я сказал раньше…
― Да, ― хлестнул Джейден, ― было бы лучше.
― Нет. Ты бы считал дни, кусал тут локти, просыпался по ночам. Писал бы мне сообщения на эмоциях и…
― Я не истеричка, блин, какая-то.
― А разве я так тебя назвал, Джей? ― Он сунул руки в карманы ― наружу только большие пальцы торчали.
Как-то помещались в Джеевом рту ― и язык запомнил шрамик на фаланге правого.
Откуда это? Для тебя засечка.
Джейден отвернул от него голову ― не выдержал, будто на своего палача смотрел. Как есть истеричка, конечно, ― голову послушно клонил под атгейр и захлёбывался обвинениями-признаниями-просьбами.
Пусть лучше рубит ― и последнего слова сказать не даст.
У Джея язык закололо
саранхэ ― вместе с передними резцами, тискал так, что стало солоно ― от слюны под корнем.
Он сглотнул, облизнув губы, ― может быть, Билл за этим проследил. Жест ведь знакомый ― когда губы отпускали крупную головку.
― Просто… Не знаю, чё всё это было, ― дёрнул плечами Джейден, не поднимая глаз. ― У людей вроде как серьёзные отношения иначе строятся. А тут… Мн-тбя-так-хтелось, ещё прошлым летом, когда… И до сих пор. Хочется, я имею в виду. А чтоб ты уезжал ― нет.
― Так нужно. У меня съёмки и…
― Скучаешь по дочке? ― вырвалось у Джея.
― Ну конечно.
― Только по ней?
― Джей, зачем ты ставишь меня перед выбором? ― Билл вынул из карманов руки ― ну сейчас начнётся поиск пачки сигарет, будто он детектив на месте кровавого преступления.
― Ты сам к этому пришёл.
Ещё минута таких разговоров ― и криминальная сцена вполне реальна.
Джейден стопудово сорвётся первым ― сейчас-то подрагивал так, будто Билловы губы касались каких-нибудь укромных участков тела ― подмышки-ляжки-коленки.
Он приблизился ― может, чтоб об этом напомнить.
Коленок Джей не разомкнул ― вспоминать ему не хотелось, ни к чему, в позавчера больше не нырнёшь. Хоть и вдохнул поглубже ― будто для погружения на самое дно Хурнаван.
Чуял ― крепковатый запах чужого одеколона. Может, Билл оставит ему футболку на прощание?
Сойдёт ― вытирать слёзы по его заморской душеньке. Ну и кто здесь теперь Пенелопа?
― Ты ведёшь себя как ребёнок, Джей, ― вздохнул Билл. На всякий случай, будто спрашивал разрешения, стуканул указательным пальцем по коленке ― не
впустишь?, а
впусти ну.
― Ну так у меня для тебя новость, блин, ― ты растлил шестнадцатилетку.
Джей сглотнул вновь, таращась на Биллову шею ― ага, задело, кадык тоже шевельнулся. Нечего тут прикидываться непробиваемым, как древний воин, ― есть иголочки, которые меж пластин любых кольчуг пройдут.
Надо бы горевать по утраченной невинности, а не получалось ― даровал её в бережные руки, которые и Мьёлльнир удержат, не сломавшись.
Заревел Джейден, конечно, из-за другого ― чужой запах волок разум, напоминал ― скоро его источник пропадёт.
― В этом виноват только я, Джей. Слышишь меня? ― спросил Билл.
Коленки всё равно сами разъехались ― привыкшие наверно просто, как дети привыкают открывать рот, едва завидев ложку. Так лучше ― ближе-ближе-тесно ― Билл не стискивал, обхватывал своими крупными руками ― в таких только сокровища беречь.
Он шептал что-то в переносицу ― может, Джейдену такое прозвище на родном языке дарил. Билловы ладони всё ещё его поглаживали ― пальцы считали позвонки, как бусины в драгоценном ожерелье.
― Чт-мне-сдлать, чтоб ты о-остался? ― спросил Джей ― руками поначалу шлёпнул по его крепкой груди, а потом пополз ими к талии ― комкать пальцами футболку. ― Хочешь, я лягу, как тебе нравится? Не сниму носки.
― Джей…
― Буду таким смирным. Даже не пискну, честно! Так…
― Хватит.
― …широко разведу ноги, чтоб ты весь вместился. Не хватит, ― просипел Джейден, утерев запястьем щёку, ― тебе же самому это нравится. Чувствовать, как…
― Достаточно, Джей.
― …как я тебя сжимаю.
― Хватит, Джей, замолчи. ― Раз ― и мягко встряхнул за плечи, приём-приём ― Джей нахмурился в ответ, отбой-отбой. ― Замолчи.
Огладил так ласково ― будто острые косточки и не кольнули центры ладоней.
Джейден прикрыл глаза, выдохнув, ― ладно уж. Приём-приём.
Слёзы Билл вытирал ему теперь иначе, не как тогда, в номере, ― как ребёнку, который испугался ночного кошмара. Они впереди ― стоит Биллу уехать.
Под пальцами было влажно ― до того намяли края его футболки в складки, что вспотели.
― Так нужно, малыш. Ладно? У тебя есть мой номер. Не сотрёшь ведь, когда сяду в самолёт? ― Билл большими пальцами поглаживал щёки ― стирал колкое ощущение на стянутой от слёз коже.
Хотелось брякнуть в сердцах ―
хоть какая-то от тебя польза, ― да Джей вместо этого всхлипнул ― влажно так, осталось только попроситься в чужую кровать под тёплый бок ― где кошмары ему точно не приснятся.
― Я не и-ис…
― Да, да. Не истеричка какая-то, ― чмокнул его в лоб Билл.
Надолго так замер ― словно прощался по-своему.
Ночь прошла за разговорами ― тихими, будто побаивались спугнуть спокойствие. Оно по-кошачьи свернулось клубком где-то рядом ― одно громкое слово способно встревожить.
Джейдену подумалось, раньше было не до таких бесед ― будто два старика на закате жизни вспоминали прожитые годы. У Билла, казалось, века за крепкими плечами ― застал ещё племена, которые из уст в уста сказывали легенды про Брисингамен.
Так же передавал их Джею, будто вклеивал слова в рот. Так лучше запомнишь, малыш?
Дальше поцелуев всё равно не пошли ― не соблазнился, даже когда поддел резинку Джеева носка, ощупав печать следов на щиколотке. За какие-то часы похоть у Билла сменилась заботой ―
не жмут?
А признания в любви Джеевым ногам никуда не ушли, слишком, видно, прилипчивые, ―
хочешь секрет? я красивее ещё не видел.
Следом ― просьба скидывать почаще фотки. После ― укол от Джейдена, как заскучаешь, мол, вернёшься.
Об этом они не говорили. И Билл ничего не обещал, поглаживая где-то вдоль бедра. Где-то ― потому что тепло от его здоровых рук осыпало всё тело, как горячим песком на калифорнийском пляже.
― В следующий раз мы туда сходим, ― твёрдо сказал Джей.
Пусть попробует возразить ― собирался, да, видно, не осмелился. Мечтай себе, мол, ― пока не дам обещаний, ни в чём не упрекнёшь.
Зато уверял, что растрахает его, каждую совместную ночь, кроме сегодняшней.
В дом Джей шмыгнул в начале седьмого утра ― зарёванный-зацелованный-задёрганный. Побаливали губы ― то ли слишком часто кривил, стоило подступить слезам, то ли ответил на слишком много поцелуев.
Чем крепче, тем лучше. К объятиям-члену-любви это относилось равносильно.
Мама спала, в чистой кухне пахло моющим средством. Умыть лицо Джейден не рискнул ― зашумит вода из-под крана. Придётся объяснять маме, почему ночёвка у друга довела его до слёз ― не поделили гонорар в «Монополии» или пульт?
Не поделили мужика ― с одной великовозрастной зазнобой из северной страны. Кому расскажи ― засмеют.
И зачем Джей только в кино снимался?
Прокравшись в спальню, он плюхнулся на кровать. Покалывало веки ― от бессонной ночи и пролитых слёз ― и что-то в груди, там, где Билл всё переворошил, как мародёр, и вывернул наизнанку.
* * *
Поначалу казалось, расставание легко будет пережить ― в конце концов, на неделю они делали перерывы во встречах. Подпитывались, правда, дурацкими переписками ― парочку сообщений точно перечитывать стыдно.
Иногда Билл давал ему выбор ―
заехать за тобой в восемь или в девять?
Иногда не оставлял никакого и бросал ёмкое
жди.
Джейден прождал бы сколько угодно, будто викинга, отправившегося в далёкое плавание на лодчонке в одиночку. Вернётся или нет ― как судьба распорядится, а Джеево дело ― дожидаться и вымаливать у богов хоть какой-нибудь весточки.
Знал, что этого надо просить у Фрейи, ― да Билла уже наверняка сгубил Нидхёгг.
Экие божки в холодных странах ― и экие, блин, смельчаки, наказания всё равно не страшились.
На днях Джейден попробовал, таращась в потолок, войти в его положение ― так, интереса ради. Билла, как после кораблекрушения, выкинуло к берегам чужой страны, и отыщись повод вернуться к воющим фьордам ― рванул бы сразу.
И выходившая его сирена теперь будто ни к чему ― Джей чуял, как его заволакивает обратно на дно. Там холодно, не как в Билловых руках, и темно ― совсем как в сундуке, где Джейден прятал секрет об их отношениях.
Запылился ― ни разу не открыл.
Не перед кем ― Джек перестал тормошить его вопросами в начале лета, мама продолжала довольствоваться идиллической иллюзией о том, что Джей давно распробовал клубничный блеск с губ какой-нибудь девчонки.
Знал другой ― солоноватый, из совсем другого источника, и лучше маме никогда об этом не знать.
Сундук полнился тайнами ― сначала казались такими слепящими, что и глядеть боязно, ― складывать уже некуда, распихивать по углам разве что ― да найдут.
Может, если бы поделился, стало бы легче.
Джейден привык копить в себе, как чахнущий над сокровищами Фафнир, пока мама не вызовет его на откровенный разговор. Не повод доверять ей, сколько сигарет Билл выкуривает за день и как пахнет после душа.
У кого угодно от таких новостей сердце оборвётся.
Джей лежал в кровати ― прислушивался к урчанию в животе и приглядывался к полоскам света на потолке ― от машинных фар, как черченных мелком. Кралась секундная стрелка настенных часов ― а раньше слыла торопыгой, когда время подходило к восьми.
Джейден считал ― волшебное, Билл ― наверняка проклятое. Суть одна, последствия разные.
Переписку Джей не проверял ― а рука так и тянулась к лежащему рядом телефону. Так, на всякий случай, проверить ― не прочёл ли Билл его заботливое
хорошо долетел?
Может, занят. Может, чья-то забота перекрывала Джееву ― и чужие руки наводили по телу Билла своё колдовство, смахивая мальчишечьи прикосновения, как сукровицу с ран.
Они под Биллову кожу глубоко-глубоко въелись, как иглы для ритуальных тату, ― от всех-то точно не избавится.
И вряд ли ноги у неё красивее. Правда же?
Уточнить у Билла Джейден не рискнул, заблокировав телефон, ― не обострять. Войну развязать всегда успеется ― сохранить мир на расстоянии куда ценнее.
С каких-то пор Джей стал терпеливее, будто и ему нянькой был северный ветер.
Неделю он промаялся почти без дела, а ответа на свой вопрос так и не получил. Вздрагивать от каждого уведомления, будто пронзённый стрелой, тоже устал ― а отключить их насовсем не мог. И маме ведь не скажешь, что ждал сообщения вовсе не от девчонки, ― и не запретишь торжественно улыбаться.
Это у Билла укоренившийся навык всё рушить ― как у настоящего варвара. На чужой земле наворотил чёрт знает чего ― домой вернулся с награбленным добром.
Интересно, куда заныкал Джееву невинность ― за пазуху небось, у самого сердца.
Взамен оставил одни воспоминания ― следы прикосновений-хваток-толчков в покорное нутро давно рассосались, сколько Джейден ни искал их в зеркале, запираясь в ванной.
Опять ― чистенький, впору бы приглашать поиграться ― у Билла, как у всех хищных зверей, была дурацкая манера валять в простынях и вылизывать, пока вкус кожи совсем слюной не смоется.
Полторы недели спустя его имя уже роднилось с прошедшим временем, будто Джей простился с ним навеки, как с викингом на горящем корабле.
Телефон робко молчал, как почтальон, не принёсший ни одного письма от мужа с фронта.
Войну ему устроит Джейден ― не сегодня, так завтра.
Назавтра злоба опять притихала, утешенная каким-то наивным внутренним голоском ― тем же, который просил Билла остаться и отвечал на его вопросы о чувствах.
Джеевы осушили до дна, как кубок с вином, ― а он мучился от жажды.
Саранхэ и
я эльскар дэй просто, наверное, было принято говорить обоим ― будто следовать всем этим шаблонам-клише-стереотипам. У Билла, наверное, совсем всё иначе ― как у любых взрослых мужиков, подыскавших развлекуху на какой-то срок.
Почему-то вот это колошматило под дых сильнее его отсутствия ― Джей, отвернувшись к стене и коленками тыкаясь в стену, не моргал, лишь бы не полились слёзы. Всё нормально, мол, и этот удар если не отражу, то снесу с честью.
Терпение, почерпнутое из щедрых Билловых горстей, учило и этому.
Тогда вот ещё один ― хлобысь! ― может, он уже и не вспоминал о Джейдене? Подчищенные фотки ― и вот эту обязательно, где слюнявый мальчишечий рот обволакивает крупные пальцы, ― стёртые сообщения, выброшенные воспоминания ― как старое хламьё с чердака.
Нокаут ― этот удар Джей не вынес.
Ничего ― говорят, плакать тоже полезно. Объяснили бы только для чего и по ком ― взрослые мужики-то такое не ценят.
* * *
Раньше как-то не приходилось заставлять себя вылезать из комнаты ― дел по горло.
Иногда ― в буквальном смысле, когда за ним приезжал Билл.
Мерещилось, что за окном к восьми вечера знакомо гудит мотор его машины ― да сам ведь знал, что глупость. Билл, как опытный стратег, вплотную к дому никогда не подбирался.
А вот попробовал бы ― и нападение Джеевой матери отразил бы. Да о чём вы подумали, да всё не так, да дела киношные ― короче, чего-нибудь бы скумекал. Оказалось, горазд на выдумки, как мальчишка-фантазёр.
Умудрился в них вовлечь и Джейдена, как чёртов Том Сойер в свои аферы, ― и верилось ведь, и сомнений никаких не было.
Джей самому себе под нос тыкал открытую с ним переписку, как дерьмо нашкодившему котёнку, ― на вот, гляди, это не твои ли случайно помыслы-грёзы-убеждения о любви до гробовой доски?
Его ― а теперь днями под ним проседал матрас, и в комнате было тише обычного. Казалось, только нарочито громко топала вперёд секундная стрелка, будто на военном марше.
Джейден не был готов сдаваться ― всё ещё открывал-закрывал переписку и пытался набрать. Куча гнусавых гудков ― писк через полминуты.
Билл не из тех, кто может легко посеять телефон на какой-нибудь тусовке ― вряд ли напивался до такого состояния. Впервые почему-то хотелось, чтоб нажрался и оставил телефон в складке между сиденьем и спинкой дивана.
Лишь бы ни с кем больше его не делил.
Джей испещрил его клеймами ― невидимыми, такие не рассосутся, сколькими прикосновениями их ни перекрой. Билл меченый сиреной, и другие такую метку должны запросто распознать. Тебя, скажут, морская стихия обратно в свои воды просит ― чтоб Джейден вновь утащил его за собой на глубину.
Мама заглянула к нему душным вечером пятницы или субботы ― в днях он немного заплутал. Джей к ней повернулся не сразу ― думал, притвориться спящим всё-таки получится. Раскрыли ― потом Анджела скажет, что он слишком шумно и часто дышал носом.
А потом добавит ― две недели уже хнычешь.
Без злобы, по-матерински, вместе с поцелуем в переносицу. У взрослых всё-таки целительные поцелуи ― мамины обещали, что всё пройдёт, Билловы ― что от всего с ним можно укрыться.
Джейдену холодно даже в июльскую жару ― будто Билл всё-таки обменял его на свободу у северного ветра.
― Сегодня ты пропустил ужин. Всё в порядке? ― спросила мама, прикрыв за собой дверь спальни.
― Аппетита нет.
Во лжи его, в общем-то, не упрекнёшь. Аппетит испортился ещё в забегаловке две недели назад ― когда Билл стал покручивать меж пальцев палочки для еды. Казались неуклюжими, а навернули девять кругов ― прежде чем он захотел серьёзно поболтать. Ловко ― ввёл в заблуждение, как цирковой иллюзионист, и обобрал до нитки.
Наплёл своих ― Джейден чуял, всё ещё туго его сковывали, как шибари.
Хотя вроде не практиковали ― единственное будто из всего доступного этим отношениям дерьма.
Анджела понимающе кивнула, поджав губы, и заправила прядь волос за ухо, прежде чем присесть на мятую кровать. Мама короче остригла каре ― видимо, ещё на неделе. Комплиментов уже не ждала ― да и неуместно, пришла-то не за этим.
Джей сел, подобрав коленки к груди ― закрыться от неё поплотнее, спрятать переполненный тайнами сундук.
― Если много плакать, можно затопить свои ямочки, ― мама коснулась пальцем своей щеки. Джейден попробовал улыбнуться, вытирая нос о кругляши коленок, ― и она приободрилась: ― Другое дело. Можно тебя сгрести крепко-крепко и выпустить только к Рождеству?
Джей пожал плечами. Мама осторожничала ― обычно об этом не спрашивала. Всегда, казалось, знала, когда нужно прижать к себе, ― а теперь будто побаивалась, что Джейден одичал за последние месяцы.
Он прижался к Анджеле ― не боялся, что от футболки можно почуять запах чужого одеколона, к Биллу-то бегал в другой.
А всё равно маленько сжался, будто знание об этом она получит из материнских инстинктов. Наверняка ведь нашёптывали ― сынок-то совсем взрослый, не упусти.
Джей и сам это чувствовал ― комната в светло-персиковых и тёмных тонах казалась почти детской. За каких-то полгода начал на неё кривить рот ― то бы переставить, это бы выкинуть.
С головой таких резких перемен не происходило ― переставить бы приоритеты, выкинуть бы из неё Билла.
Хорошо обосновался, как в родном жилье, ― просто так не выселить.
― Что с тобой не так, Джей? ― спросила мама, поглаживая его по волосам. Ладонь была прохладной ― спасительно легла на тёплый лоб.
Всё с ним не так ― если бы все винтики были на месте, никогда б не потянулся к взрослому мужику.
Маме Джейдена доставил аист в бракованном комплекте. Вряд ли Анджела думала, что он до сих пор в это верил.
― Всё, ― выдохнул Джей. ― Наверное, всё не так.
― Ты всегда можешь обратиться к маме с любой тревогой.
― Знаю.
― А мне надо было спросить, верно? Я думала… ― Ладонь на миг замерла ― вместе с её мыслями, ― а потом опять перебрала пару прядок. ― Думала, лучше, если я дам тебе свободу и не стану вмешиваться.
― Спасибо, мам.
― Вы поссорились?
― С кем? ― вскинул голову Джей.
Мама, казалось, растерялась ― то ли пыталась понять, не прикидывается ли он дурачком. Джейдену и не надо ― и так дурак. Можно нести во все желтушницы, но так себе сенсация.
То ли дело укрытые от всех сокровища — начнёт откровения с рассказа о талантах чужого языка. Это же не сильно шокирует?
― С девочкой, ― осторожно пояснила мама, не моргая. Заботливо смахнула что-то с Джеевой щеки ― так, между делом, напоминая будто, что разговаривал ― с мамой, бояться ― не стоит. ― Напомни, как её зовут?
В лоб не лепила ― подбиралась, на случай если Джейден вздумает запереться вновь и держать изнутри дверь ― я в домике.
Можно, конечно, опять попробовать побегать ― петляя, как олень от гончей. Джей сперва качнул головой, но не отстранился. Мамины руки обещали от всего укрыть ― даже от масштаба собственных тайн, если они, как проклятое сокровище, навлекут цунами.
Да хоть земля тресни ― её руки, пахнущие яблоками и моющим средством, сейчас казались убежищем.
Джейден к нему бежал, будто от дождя под козырёк.
― Эт-не-двчка, ― пробурчал он, склонив голову на её плечо.
― Мальчик?
В голос пробралось недоверие. В Джеев ― дрожь, когда ляпнул:
― Почти. Ему д-двадцать девять. Тридцать. Будет. Только, э… Н-ничё не было! ― опять вынырнул головой он. ― Я про… ну… П-поцелуи, там, по углам…
По углам, конечно, не было. Похвалил бы себя, малыш, ― толком не соврал.
Вряд ли мама восприняла это как фантазию ― такую же душную, как воздух в комнате. Казалось, натопили, как батареи, покрасневшие Джеевы щёки.
Сокровищницу он лишь приоткрыл ― об остальном ей никогда не узнать. Может быть, если Джейден решится однажды опубликовать мемуары ― чем чёрт, как говорится, не шутит.
В его жизни за последние месяцы, казалось, всем.
Он маленько пооткровенничал — про то, как в груди, будто траву по осени, жгло. Она слушала ― по крайней мере, была к этому готова. А может, пыталась собраться с мыслями и не показывать, что шокирована. Если падёт ещё и мама, Джейдену будет совсем не за что держаться.
― По-моему, меня… В общем, не взаимно всё это. Послали.
― Что ж, это разумно с его стороны.
Слишком поздно до Билла дошло, что думать надо головой, а не другим местом.
И всё равно был умнее Джея ― доходило ведь, что надо ныкаться, и практически сам вручил ему сундучок для их тайн.
У Билла такой же ― небось давно от них ломился. Ему-то не облегчить от этих проклятых сокровищ ― и никому об отношениях с малолеткой не рассказать.
Кто поверит, что даже взглядом его косым не коснулся.
Всего разглядел-перетрогал ― в таких местах, в каких Джей сам себя не видел.
Говорить больше не хотелось ― он лишь кивнул и попробовал отстраниться от маминого тёплого бока. Не верил, что так просто она повелась на
н-ничё не было! ― не надо быть криминалистом, чтоб понять ― наврал.
Может быть, дело в образе идеального ребёнка ― который в детстве застилает кровать без просьбы, а в отрочестве сам может постирать носки и бельё.
Дело не в ответственности, а в частоте их с Биллом встреч. Ну и в том, что гондонами почему-то пренебрегали. Решили ― их обоих на пару хватает.
Перед уходом мама предложила приоткрыть окно ― комната задышала июльским прохладным воздухом. Джееву башку всё равно не охладила ― и он, схватив телефон, развернул переписку с Биллом.
Тишина, пара блёклых непрочитанных сообщений, в сети ― не было.
Может, на тусовках он всё-таки с кем-то делит диван?
хорошо долетел? как на родине? ;)
26.06
отрыл старую фотку, я здесь стрёмный, но мне она так нравится
[Вложение]
27.06
ты мне здесь нравишься
27.06
[Сообщение удалено]
29.06
ты специально игноришь?
29.06
ок пшёл ты
19:36
дра от рёвхоль.
19:36
ненвду тебя.
19:38
думашь бегать з тобой буду?
19:52
былоб за кем сука
19:52
билл пжлйста ответь
01:32
*пожалуйста
01:32
я оч оч оч прошу.
01:33
скучаю по тебе.
02:05
