море

      До обеда в кровати Билл не валялся. Во-первых, отучили с детства ― тяжело греться под одеялом, когда в доме всё равно что интернат, ― во-вторых, не нравилось.       А в-третьих, которую ночь глаз почти не смыкал, будто заболевший.       Может, так и было ― хрен знает какая стадия. Не летальная, главное бы, и имелись бы шансы на исцеление.       Дом он снял по прилёте в Штаты в конце августа ― этот меньше, рассчитанный на пару человек, так чтобы не толкались друг у друга под носом и не гнали из душа за утренними сборами. Хотя к ним Билл тоже попривык ― и довелось вспомнить за полтора месяца.       Швеция всё равно что обиженная жена ― толком вдали от неё не отвыкнешь, а вернувшись, напорешься на холод. Привыкла своих сыновей встречать на драккарах, с носов которых сняты драконьи головы, ― а Билл воротился с поля битвы, всё ещё будто готовый воевать.       Непонятно за что и непонятно чем. Оружие перед Джейденом давно сложил, будто навсегда сдавшись ему в плен.       Даже серебряный обруч на запястье так крепко не жал, как эти невидимые кандалы.       Вымывшись, он спустился на кухню ― поставил вариться кофе. К интерьеру Билл привык не сразу ― всё ещё казались странными широкие столешницы, будто на них впору бы разделывать звериные туши, как Андхримнир.       Джею на них было бы комфортно ― вволю наболтался бы ногами ― и с Биллом о всякой ерунде.       Спрашивал бы ― ну как на родине?       Загадочно мычал бы на всё так же.       Пришлось бы выкладывать, будто ребятне сказывал сагу, вернувшись из дальнего странствия. Ну слушай, малыш, ― ветер там ревниво покалывает щёки, сердятся июльские тучи, бурчит упрёками море ― там Джеевы водяные сёстры обмениваются сплетнями о заграничном собрате.       Говорят ― ах какие у него ножки, напевают с завистью, едва притихнет ветер, ― эко научился по суше как разгуливать.       Билл и сам этому не рад ― шёл за его ломаной походочкой след-в-след.       Потерял ― теперь только по нюху и интуиции ориентироваться. Не врут ― у скандинавов развито и то и другое, наследство от далёких предков.       Шли по звёздам ― за Джейденом придётся точно так же, задирая голову к небу.       Щёлкнула кофемашина, и Билл обернулся. Джею нравится сладкий кофе ― такой, что вкус теряется, Биллу ― без добавок. Это, говорят, противоположности, которые помогают сойтись, ― да разве ж сблизят они сейчас.       С Алидой так не работало ― может, дело в разнице в возрасте и опыте. Иногда она бывала инфантильной ― с вот этой женской манерой прикидываться девчонкой, едва окончившей колледж. Иногда упрекала в этом Билла. Иногда ― он её.       За июль они этим друг друга перекормили ― пока не стали реже видеться в течение дня. У неё ― встречи с подругами и возня с маленькой Уной, у Билла ― бесконечные вереницы дел на студиях ― интервью-контракты-фотосеты.       Тем и другим пресытился ― в Штатах с удовольствием садился на диету.       Здесь другой рацион ― у Джейдена укоры иные, как иголочки, тюк ― и то сломаются, то несильно кольнут. Детские, в общем, ― когда божишься сводить на карусели Тиволи Грёна Лунд, а потом тебе бурчат, надувая губы, ты же обещал.       Забыл, малыш, ― простишь?       С Джеем проще договориться ― было, по крайней мере. Всегда можно предложить другие аттракционы.       С Алидой надо было изворачиваться, как Ёрмунганд, ― лишь бы не задел острый меч ни чешуйки. Летом дни в Швеции прохладные и долгие, как и их отношения. Биллу хотелось в тепло, сколько б ни уговаривал остаться северный ветер ― и сколько б ни спрашивали когда вернёшься?       Билл пожимал плечами ― сил на ответ не было. На ответы Джейдену тоже ― хватало только на то, чтоб в конце дня ополоснуться и завалиться ничком в кровать. Иногда это спасало от женских прикосновений, а иногда нет. Бёдра у неё мясистые и крепкие ― не как жилистые Джеевы, будто хватался за ветви молодого деревца.       Вся эта возня надоедала обоим минут семь спустя ― Билл не засекал, но сам отвлекался на счёт. За семь минут он успевал довести Джея до вскрика-вспышки ― в ушах жгло, глаза слепило.       От желания-обожания-похоти ― Билл не разбирал. Сплелось в тугой комок, всё равно что распутывать всё по ниточке ― и не получить ничего цельного на выходе.       Может, в том и суть ― к Алиде в груди теплились уважение и привычка ― благородная такая, как после нескольких лет брака, когда на заскоки давишь снисходительную улыбку. От чувств к Джейдену пекло даже на расстоянии ― и не только в груди.       Ну и кто из них подросток?       Допив кофе, Билл, ополоснув кружку, поставил её у раковины вверх дном. Джеева привычка, перекочевавшая к нему, как к более заботливому хозяину.       Билл все их бережно сгребал в охапку ― с ними было проще на родине. Будто Джейден вот-вот забежит на кухню и запрыгнет на сырую столешницу, зашипев, ― и даже шутки ты уже мокрый смотри-ка стерпит.       Вынув телефон из кармана джинсов, Билл разблокировал его. Сообщения Джея он прочёл ещё перед вылетом из Стокгольма ― забавно снова чуять ком в горле, будто изжога измаяла.       Вина тоже горькая ― и ни проглотить, ни сплюнуть. Терпи ― сама притихнет со временем.       Не притихла ― усиливалась. Джейден наверно навёл на него порчу, стукнув по земле нитсшестом ― чтоб, мол, неповадно было.       А мог бы и покрепче долбануть ― чтоб Алида спросила не единожды у тебя кто-то есть да?       Догадалась наверно ― не так трогал, не так целовал, обзавёлся новыми привычками, разок спросил не больно?       А почему должно быть?       Билл полистал переписку ― Джей, может, уже его заблокировал. Имел, вообще-то, право ― решил избавиться от любого напоминания о совместном прошлом.       А вот если фотки подтёр ― обидно, у меня же красивые ноги?       На плечи бы их и сжать покрепче у щиколоток ― того гляди треснут, и закричит малыш уже не от удовольствия.       Ну какой же он, блин, шумный. Билл помнил ― опускался до хрипа в самое ухо.       Сейчас тоже кричать до боли в связках возьмётся?       Набрать ему не трудно ― труднее слушать гудки, с каждым скатываясь до нового предположения ― спит? заблокировал? отключит?       Даже когда заболело ухо, Билл не отнял от него телефон ― втиснул плотнее. Компенсировал, может, то, что испытывал сейчас Джей. Болячка одна, а мериться степенями страданий, будто два безнадёжных пациента перед приёмом у врача, не стоило.       ― Да?       Ответил ― уже хорошо.       ― Привет, Джей. Узнал?       Малыш замолк ― почти зарисовка для дурацкого ситкома, если исключить контекст. Хорошо бы ― и Биллу такой кровожадной сволочью перед ним не быть. Навоевался будто, а теперь принимай хоть с дырявой головой.       Джейден отсиживался в тылу ― а в груди у него зияло.       ― Стебёшься? ― бросил он наконец.       ― Думал, вдруг ты стёр номер.       ― Вот, блин, не допёр, — цокнул языком он. — Чё надо?       ― Хочу поговорить. Встретимся?       ― Тя не волнует, чё хочу я, да?       Кипятился ― Билл прямо чувствовал, Джей паром исходил. Благо пока безопасно ― не ошпарит ни им, ни всплесками.       Билл закалён ледяной скандинавской водой ― всё равно что щит от Джеевой взгретой ярости.       ― Очень волнует. Я перед тобой…       ― …распинаться не будешь, ой-й, слышали уже.       ― …виноват. Сильно, знаю. ― Малыш притих. Может быть, так же втискивал телефон в ухо. А может, суетился у окна ― таранил взглядом место, где Билл обычно парковался в ожидании его. ― Нам нужно поговорить. Без всяких криков и прочего.       ― С тобой по-другому и никак. Ты как… Я не знаю, ― вздохнул Джейден, будто выбился из сил. ― Псина неуправляемая. И нормальной речи, блин, не понимаешь.       От злобы быстро устаёшь ― неизвестно, сколько малыш за пару месяцев пролил из-за него слёз. Спрашивать и уточнять не стоило ― обвинит в самолюбовании. Ты ж только о себе думаешь, правда?       Не задевало, но разок укололо. Может, оттого что правда ― сбежал из Швеции, как депортированный зверь из клетки, в поисках комфорта. Раньше ведь и холод таким зыбким не казался ― и прикосновения Алиды были роднее.       Правда, выходит, на чужбине его околдовали ― оставайся, мол, хорошо будет.       Пригрели чересчур ― Билл чуял тепло, водил носом, как скотина, доверялся инстинктам.       ― Я за тобой заеду, ― сказал он после недолгой паузы. ― Правда, машина другая. Сброшу номер в сообщении.       ― Прямо «Убер». Ещё не забудь написать, что на месте.       ― Если только за это поставишь пять звёзд.       Джейден хмыкнул и, прежде чем сбросить звонок, напоследок пробурчал что-то вроде пшёл ты. При встрече сказать тоже отважится ― за два месяца, выходит, оно заменило карамельное аньён.       Его тоже здорово катать на языке ― вместе с Джеевой слюной после поцелуя на прощание.       Сахарно ― того гляди зубы заболят.

* * *

      Машина маленько артачилась ― ей бы владельца помягче, который не будет перестраивать под себя. Ещё не закалённая, будто новенький сотрудник в коллективе, ― судя по поскрипывающему винилу на сиденьях, и не представляла, чем ещё можно заниматься в тачках.       Тоже ездой ― у Джейдена, например, права есть с апреля.       То ли с утра было душно ― дожимало последние жаркие деньки лето, ― то ли самого кидало в жар. От предвкушения встречи или от беспокойства за её исход ― Билл пока не разобрался. Копаться в этом не особенно хотелось, если уж совсем, как говорит Джей, по чесноку, ― голова начинала гудеть.       Лучше, когда от Джеевых попискиваний на ухо.       Билл бежал с родины от холода ― а тот, казалось, мигрировал вслед за ним, будто въевшись под кожу, как пигмент для тату. И не вывести ничем, сколько ни пытайся, ― кроме жгучих прикосновений.       К ним и приехал ― эгоист наверно.       Может быть, у Джейдена за два месяца уже появились другие дела и интересы ― представить его жующим сладкую вату на пару с каким-нибудь юнцом, как когда-то, проще.       Проще, чем со здоровым мужиком чуть ли не вдвое старше.       Ему бы ездить с кем-то махать рукой на прощание закатам, а не ютиться на рассвете под горячий Биллов бок ― согрей-прижми-заточи в руках.       Запросто, малыш, ― а казалось, невидимые кандалы только у Билла на запястьях.       В знакомом квартале осенью ещё не пахло ― лето здесь воинственное, боролось щитами из зелёной листвы и вострило мечи, чтоб прогнать скучивающиеся кавалерии облаков. Где-то знакомо гавкала собака и шумела газонокосилка ― на весь квартал разнёсся запах скошенной травы.       Билл припарковался на углу ― будто в сам квартал его что-то не пускало.       Малыш небось постарался ― начертил рунический круг, только сунься ― падёшь замертво, как скот.       Джейден в этом поднаторел ― злоба в нём копилась ещё с апреля. Может, и раньше ― когда Билл впервые неправильно до него дотронулся ― помнил, что комариный укус тогда вызрел возле родинки.       Неправильно клеилось ко всему, что их связывало. Даже то, что Билл торчал у квартала, сбросив номер машины в сообщении, ― неправильно.       А когда вообще что-то шло идеально?       Выбор невелик ― жертвуешь либо карьерой, либо отношениями. Первая была хоть и старой любовницей, но верной ― с ней всё давно переросло в привычку. В отношениях у Билла уживаться не получалось, будто в чужом доме, ― вон даже Джею судьбу и планы переломал.       Может, что-то ещё глубоко внутри, о чём малыш никогда не скажет.       Больно? Терпимо.       У Джейдена привычка стискивать зубы и кулаки ― лишь бы не жаловаться, как ломало изнутри. Выходит, Билл его этому научил, как наставник ― маленького воина.       Таким даже с матерью делиться не принято.       Джей мог бы попробовать ― выглядел, когда шлёпал вдоль квартала, во всяком случае, так, будто тревоги его унялись. Или срабатывал защитный механизм ― не-а, не покажу всё, как есть, сколько ни бейся.       Наврал Билл самому себе ― Джейден в тылу не отсиживался. Каждый день воевать с самим собой страшнее ― очень уж непредсказуемым бывает соперник.       Билл знал не понаслышке.       Особенно малыш не изменился ― то же недовольное лицо, те же белые-белые резинки носков ― контраст с затасканными конверсами. В таких носочках ― просто чёртов школьник, ноющий, что лето вот-вот сдриснет из города.       Джейден надевал их на каждую свиданку ― и когда пальцы забирались под тугие резинки, школотой не казался.       Может, потому что мокрый рот болтал всякую грязь ― отсоси-полижи-затрахай, ― а не теоремы от зубов отскакивали.       Билл доказывал ему одну ― что тянуло нешуточно, как ни складывай данные в задачке. А попробовали вычесть переменную ― ни черта не сошлось.       Джей распахнул дверцу машины ― следом звонко хлопнули о переднее сиденье голые ляжки. Дышал тяжеловато ― от злости на Биллово появление или от жары. Смотреть, правда, на него не рисковал ― будто случайный прохожий, презирающий какой-нибудь недостаток на его лице. Видно, знал, что найдёт там отражение вины.       ― Привет, Джей.       Он угукнул, скрестив руки на груди. Здоровались, мол, ― переходи давай к делу, и разбредёмся. Маленько погодя может и ножкой начать постукивать ― окажется, что отвёл Биллу пару минут на разговор.       ― Как прошло лето? ― издалека начал он.       ― Хреново.       ― Моё тоже.       ― Мне не интересно.       Джейден шмыгнул носом, отвернув голову к окну, ― не плакал, конечно, просто демонстрировал безразличие. Билл и не ждал, когда он начнёт хныкать, ― успокоить слишком уж непросто.       В прошлый раз ничего не получилось ― оба привыкли к тому, что Джею, как младенцу, для утешения надо взять что-нибудь в рот.       Иногда пальцы, иногда член ― как карта ляжет.       ― Я, в общем, хотел перед тобой извиниться. Сказать, что виноват. ― Под пальцами чуть скрипнул винил на руле ― Джей, показалось, дёрнул головой, будто услышал скрежет меча в ножнах. Раздумывал, не пора ли отбиваться-защищаться-отступать ― и тактику-то его в этих поединках не разгадаешь. ― Не хочу перетягивать одеяло на себя, но, по-моему, хреново было нам обоим. И оправдываться я тоже не собираюсь. Просто вырубал телефон. Покурить и то времени не было.       ― Ох, бедный-бедный. Может, бросишь.       ― И не хочу, чтоб это звучало как «ты должен об этом помнить». Но у меня есть дочь.       ― И что не только она зовёт тебя папочкой. Как бы ты ей это объяснил, а, Билл? Будь она старше, конечно.       Джейден наконец повернул к нему голову ― в глазах будто море плескалось. Билла с головой накроет ― и скандинавская закалка от такой бури не спасёт.       Надо было швартоваться к берегу ― а зачем-то шёл в самую пучину.       Привык наверно ― в отношениях с Алидой постоянные штили, с Джеем ― кидало от бури к буре, и изредка наступало затишье.       ― Знаешь, почему так хреново прошло моё лето? ― продолжил Джейден, вдруг утерев нос запястьем. Когда вернул руку на бедро ― солнце озолотило влажное пятнышко. ― Потому что слишком хорошо прошла весна. После такого всегда наступает какая-то хрень, но я не думал, что её выкинешь ты. Наигрался со мной? Или решил ещё пару раундов, раз вернулся?       ― Я сразу предупреждал тебя, Джей. Ничего…       ― …серьёзного из этого не будет, ― припомнил он, закатив глаза ― будто ребёнок в ответ на просьбу стеречься пустынных переулков и незнакомцев.       С ними-то куда безопаснее, чем с Биллом. От них хотя бы примерно прикидываешь, чего ожидать ― ножа в спину или ещё чего похлеще, ― а от Билла внезапное нападение.       Обговаривали они всё заранее ― рано или поздно, мол, разойдёмся. И Джейден ― вот уж на кого возлагал свои глупые надежды ― вроде бы покивал, вроде бы понял.       То ли это было в горячке от предвкушения быстрой взаимной дрочки.       Член он до сих пор обхватывал, как чёртов интеллигент ручку чашки чая, ― оттопырив мизинчик. Всё, бывало, дурел от Билловых диких манер ― стой стой мягче.       Ручного зверька из него всё равно не сделал ― и при каждой встрече Билл будто оборачивался Фенриром ― зажать-покрыть-сцепиться.       И сейчас, казалось, тянуло ― жгло костяшки пальцев на руле, будто лезли чугунные когти. Билл убрал ладони ― думал, кусало через стекло солнце.       ― Хочешь, скажу одну глупость? ― спросил он, поглядев на Джейдена ― глаза всё ещё сырые, как у утопленника.       ― Валяй.       ― Я думал, когда уеду, мы немного остынем. Ты, может, будешь отходить дольше. А я-то быстро перебешусь. Да вот какой курьёз ― это у тебя как рукой сняло, малыш.       ― А ты так и не перебесился?       ― Вернулся вот.       ― Ну и? ― шмыгнул носом Джей. ― Хлебнул, каково мне? Когда… вот так. Тянет, блин, а нельзя.       ― Хлебнул.       ― И как на вкус?       ― Горько.       До сих пор, казалось, вязало во рту. Билл сглотнул ― не прошло.       Показалось, малыш кивнул, подперев голову рукой ― уставший, будто целый день проломал голову над сложной задачкой, а так и не решил.       У Джея на это было целых два месяца ― да отложил на последний день, как ленивый школьник. И списать-то не у кого.       ― Не отошёл, ― вдруг сказал он.       ― Что?       ― Я, блин. Не… отошёл. Два месяца просто как в тумане. ― Джейден опустил голову, взявшись потирать что-то возле коленки. Кожа скручивалась под потными пальцами. ― Я тебя ненавидел. А потом думал ― дай, в Швецию наведаюсь? А потом опять ненавидел. А потом… ― Он замолк, тяжело выдохнув. ― Сколько же, блин, проблем от одного человека.       ― Подсчитай все. Будем разгребать.       Джей молчал, таращась куда-то вниз. Может, раздумывал ― не сойти ли с борта этого корабля?       Билл шагнёт за ним ― прямо во взбухший волдырь на глади моря, и пусть пучина его топит. К этому и вернулся ― делай, мол, со мной чё хошь.       Он пристально оглядел Джейдена ― оказалось, скрёб у коленки розовый комариный укус. Билл протянул к нему руку ― хорош, не три, не мучай, ― ласково сжал ладонь ― потная-потная, горячая-горячая.       Как в тот день, когда сказал ему ― ничего не будет.       Самому себе и малышу наврал ― кроме того, какой он хороший мальчик. Опять задрожит, когда Билл вшепчет это в висок?       ― Уже раздражение пошло, ― кивнул он на укус.       Раздражение пошло ещё раньше ― до того, как этот комар ещё проклюнулся из куколки.       Ладонь из Билловой руки Джей не вынимал ― склонив голову, будто даже любовался. Или ждал, когда волчьи когти резанут загорелую кожу ― чтоб подтащить-исцарапать-заточить.       Он прикрыл на миг глаза ― и выдохнул вновь, надувая щёки.       ― Не могу, ― помотал головой Джейден. ― Думал, подержусь ― и выпущу. И уйду. И… Больше чтоб никогда не видеть твоей курносой рожи.       ― У тебя всегда есть выбор, Джей. Мы всё ещё в твоём квартале.       Он молчал, глядя теперь перед собой ― раздумывал, видно, не послушаться ли.       Хороших мальчиков отчего-то тянет на кривую дорожку ― одни рискуют сторчаться, другие захлебнуться где-нибудь на дне. Пусть не боится ― толща воды пришлёпнет их, как ладонью, обоих.       Джейден крепче сжал Биллову руку ― прежде чем поднять глаза, подождал, ответит ли он тем же. Ладошка у него калёная, будто огнём жгла, ― негромко хлюпнул пот в самом центре.       Слизать бы ― чтоб во рту перестало наконец горчить.       Всё впереди ― вместе со смешанными саранхэ да я эльскар дэй. Заклятия на расстоянии только крепли.