Три

К Вадиму за соседней стенкой привыкнуть сложно. Когда перед сном Серый ластится к Олегу и настойчиво гладит ладонью пресс, мурлычет что-то на ухо, облизывая мочку, на прекрасную секунду Олег забывается, поддается и растекается в его прикосновениях. А потом простреливает осознанием, что в любую секунду может войти Вадик и все испортить. — Давай спать, Серый. Не то чтобы Олег Вадика стесняется. Не то чтобы Олег переживает о том, что Вадик может застать их. Не то чтобы Олег вообще понимает, почему наличие Вадика в их доме так сказывается на их сексе, но он теперь Серого избегает, даже когда они остаются одни. Потому что в любой момент им могут помешать. Нет, не так. Потому что в любой момент им может помешать Вадик. — Я уже закрыл дверь, — сладко оповещает Сережа и покрывает поцелуями шею. Горячие настойчивые касания будоражат как в первый раз. Неделя воздержания сказывается почти моментально, и если бы Сережа сейчас провел ладонью, покоящейся на Олеговой груди, чуть ниже, он бы понял, как тяжело Олегу сдерживаться. И как тяжело ему даются слова: — Этот придурок и дверь может выломать. От очередного укуса под подбородком Олег вздрагивает и лишь сильнее поджимает губы. — Он уже спит, Олеж. Да и сдались мы ему. У Олега стопроцентное убеждение, что сдались. Иначе не было бы всех тех случаев, когда Вад без стука врывался в их комнату или заставал их за готовкой завтрака (в которой завтраку уделялось наименьшее внимание). — Да и к тому же, — Сережа сползает губами ниже, коротко цепляет зубами ключицу, а после самым кончиком языка дразнит сосок. И выглядит ужасно голодным. — Что такого случится, если он зайдет? Мы оба с тобой знаем, что ничего принципиально нового и шокирующего он не увидит. — Он увидит нас, Серый, — снова пытается Олег, но Сережа забирается на него сверху и придавливает к кровати. Ладони его ложатся на ребра и настойчиво поднимаются выше, по подмышкам, плечам и предплечьям, заставляя Олег закинуть руки за голову. Сережа сжимает его запястья и нависает сверху, глядя совсем уж плотоядно. — Ну, предположим, тебя он уже видел. В том самом смысле, — подмигивает он так пошло, что Олег, против своей воли, заливается краской. Ну вот, опять по кругу. — Я тебе уже говорил… — Просто дрочка, да, да, — хихикает Серый и, склоняясь, облизывает его губы. Но не целует, все только дразнится и трется уже напряженным членом о живот. Возможно, сегодня Олег ему поддастся, и даже незримое присутствие Вадика его не остановит. — Тебе понравилось с ним? — негромко спрашивает Сережа и ласкает вмиг запылавшее ухо. У Олега на секунду останавливается сердце. В таком ключе они тот опыт не обсуждали и, он надеялся, никогда не обсудят. — Перестань, Серый… — Ну а что? Это просто вопрос. Понравилось или нет? Олег подбирается весь, не понимая, что и как отвечать. Это же все дела давно минувших дней, какая теперь разница? Но Серый елозит на нем и жарко дышит где-то около уха: — Я ведь не обижусь. Мне… интересно, Олеж. Как он трогал тебя, что говорил. Где вы это делали. Лицо ощущается раскаленным углем. Олег хрипит: — Я ему дрочил. Сережа довольно целует под мочкой, дорожкой поцелуев спускается ниже, стекает с Олега и хватается за резинку его штанов. Улыбается он до неприличного хищно. — Ах вот как. Так ты первый к нему полез. Что-то во всем Сережином виде, в его огромных зрачках так и кричит, что Олег должен рассказать. И сейчас — лучший для этого момент. Но подобрать слова трудно, когда Серый гладит бедро и ждет грязных подробностей, и когда он сам спрашивает так, будто жить не может без этой информации. — Нет, он был первым, — давит Олег из себя, сглатывая. — Полез ко мне, а я подумал, что хуже уже не будет. Поддался, и тоже в трусы к нему… Было… неплохо. И второй раз… Не знаю, он так слушал меня, так смотрел, захотелось что-то сделать для него. Сережа кивает и улыбается подбадривающе. — Молодец. Мне теперь тоже хочется что-то для тебя сделать. Он стягивает с Олега штаны и, устроившись удобнее, берет его член в рот. Олег почти скулит от этого прикосновения — долгожданного, настойчивого. Как же сильно ему нужно было. Как необходимо было снова отдаться Серому, быть в его власти, забывая обо всем на свете. — А может, — шепчет вдруг Серый, шлепая головкой себя по губам, и выражение его лица темное, пугающее, влекущее. У Олега странное ощущение, что сейчас случится что-то. — Может тебе хотелось с ним — так? Отсосать? Взять до глотки? И чтобы он сжимал твои волосы своими огромными ладонями. А, Олег? Олег глядит на Серого сквозь пелену ужаса и странного волнения. Ни о чем таком он не думал. Нет. Не позволял себе. Глупо и бессмысленно. Нет. — Или, — Серый насаживается резко, но тут же выпускает член изо рта. Губы его блестят, глаза тоже, и он кажется сумасшедшим. Голос становится совсем низким и хриплым. — Или ты хотел, чтобы он встал перед тобой? Согласись, он бы хорошо смотрелся на коленях. А заткнуть его членом — сущее удовольствие. Да? — Да. Правильный ответ должен быть иным, но эта игра, которую ведет Серый, захватывает с головой. Олег даже не способен остановить свои фантазии. Четко представляет, как давит Вадиму на плечи, заставляя его опуститься, и расстегивает свою пряжку. Как одним кивком приказывает снять с штаны, белье и взять наконец в рот. Как вбивается в него, вцепившись в затылок, и прикусывает костяшки свободной руки. Как в этот самый момент появляется Серый, коротко усмехается и подходит тоже. Как Вадим отсасывает им обоим. Олег кончает остро, не сдерживая стон. В голове мутится от ощущений и мягких поглаживаний по бедрам. Посмотреть на Серого нужно, но становится вдруг страшно. А что если Олег только что взял и испортил их отношения: таким очевидным образом признался, что его привлекает другой мужик? Но ведь Серого он любит! Серый разруливает все сам. Он снова пристраивается на Олеге и, обхватив ладонями его лицо, не позволяет закрыться. — Что такого ты там нафантазировал? — ухмыляется он, и у Олега отлегает: Серый не злится, не психует и как будто все понимает. Спрашивает так, будто действительно хочет узнать ответ. И Олег приоткрывает завесу: — Нас с тобой… И его. — Оу. Серый тянется к его губам и шепчет, прежде чем напористо поцеловать: — Мне очень нравится твое предложение, Олег. Как думаешь, может и он оценит?

***

То, что Серый что-то замышляет, Олег догадывается по одной лишь игривой «е», когда тот зовет его из гостиной: — Оле-еж. Олег вырастает над ним, распластанным на диване, и не удивляется, когда тот говорит: — Скоро Вадик приедет. — Я помню. — Иди сюда. Олег опускается на пол, кладет подбородок рядом с Сережиным боком и легонько дует. — Олеж. — М? Сережа помещает ладонь на его макушку и легонько поглаживает. Олег обожает, когда трогают его голову. Он совсем плывет, утыкаясь лицом в диван, отдается этой нехитрой ласке и ощущает себя котом. Пожалуй, быть застигнутым в таком положении было бы куда более постыдно. — Ты Вадика тут ждешь? — скорее в шутку спрашивает он, приподнимая голову, но Сережа все массирует его макушку, молчит и улыбается. Улыбается так, что даже сомневаться не приходится: он точно ждет Вадика. — Ты с ума сошел, — сообщает ему Олег. Серый не отнекивается, он вообще не отвечает и, опираясь на локти, тянется за поцелуем. У него точно есть какой-то план, думает про себя Олег, коварный, безумный, абсурдный план, которому Олег, как и всегда, не сможет противостоять. Они вдвоем поднимаются на ноги, все продолжая целоваться. Серый льнет всем телом, обнимая руками за шею. Он уже пылает, хотя еще недавно казался таким расслабленным. Олег от пламени его тела загорается тоже, подхватывая этот безумный огненный поток, вливается в него и слышит приглушенное: — Он должен нас увидеть. Как будет прекрасно, если он нас увидит. Тело немеет. По-прежнему ощущает все, реагирует на настойчивую ладонь, которая поглаживает пах, полыхает от напористых губ на чувствительной шее, но не двигается. Олег стоит посреди их гостиной, осознавая, что надо Серого остановить. Но на это он не способен. Потому что дверь вот-вот откроется и тогда пути назад не будет. И это то, чего Олег на самом деле хочет. Подрагивающими руками он касается Сережиной футболки, но тот качает головой. Хорошо, мысленно соглашается Олег, хорошо, можно в одежде. Они жмутся друг к другу и целуются, распаляя друг друга все сильнее и ярче. Надо ускориться до прихода Вадима. Надо, чтобы он понял, что это шоу сегодня для него. — Серый, он скоро придет. — Я знаю. Сережа пошло ведет языком по ладони и мгновенно пробирается под резинку Олеговых трусов. Олег выдыхает: — На это нет времени. Снимай спортивки. Сережа облизывается. Он смотрит, и губы его растягивает кровожадная улыбка. Олег нелепо краснеет под этим взглядом, будто ему все еще есть чего стыдится. Серый хмыкает и приспускает с них обоих штаны. — Ты или я? — спрашивает он с блестящими от возбуждения глазами. — Глупый вопрос. Времени у них нет, а Олег готов еще после утреннего секса. Он упирается локтями в спинку кресла, полубоком к коридору, так, что Вадик увидит их, как только войдет в гостиную. И, по плану, никуда не сможет деться от такого явного приглашения. Смазка у Серого, конечно, уже приготовлена. Он кивает довольно и, обходя Олега, становится позади. Проводит твердым членом между половинок, и Олег сильнее вспыхивает. Боже, что же они творят. — Главное, не кончай раньше времени, — предупреждает со смешком Сережа и аккуратно вставляет в разработанную дырочку. Олег ничего не может обещать. От этого развратного положения, от вероятности (стопроцентной, на самом деле) быть застуканными, от того, как отреагирует Вадик, от стыдных фантазий у него стоит, болезненно сильно хочется к себе прикоснуться, но Олег держится. Серый выбирает медленный темп и мягко гладит по пояснице. Олег уговаривает себя не думать, не ждать и не метаться от нетерпения, но это оказывается слишком сложно. К счастью, в коридоре раздается спасительный звук. Два поворота ключа, звуки шагов, скидываемой куртки. Сережа толкается глубоко, и позорный стон срывается с губ Олега непроизвольно. В тишине квартиры Вадик точно должен был слышать и запросто считать, откуда этот звук доносится. Олегу неловко и вместе с тем так опьяняюще хорошо, он слышит, как шаги движутся в их сторону, все ближе и ближе… И, оглядываясь, он замечает, как Вадик наконец показывается в гостиной. Мир сужается до одной-единственной комнаты. На лице Вадика на короткую секунду мелькает растерянность, но Сережа, замеревший было, входит снова и обхватывает рукой член Олега, а Олег падает головой на локти. Приглашение должно быть достаточно однозначным. — Я вымою руки. Не заканчивайте без меня, — усмехается Вадим. — Давай живее, — грозно откликается Сережа. Долгая минута ожидания растягивается до удушающей вечности. Вадим возвращается. Действительно возвращается. И они действительно его дожидаются. Как только он опускается на диван, откуда открывается наилучший обзор, Сережа снова начинает трахать. У Олега пылает лицо, он не осмеливается открыто наблюдать за Вадиком, лишь осторожно поглядывает из-за своей руки, и подмечает, что тот не отводит глаз. Не касается себя, но следит внимательно, приоткрыв рот, и ловит каждое движение. Олег не представляет, что будет дальше, но отдается моменту. Серый склоняется ниже, целует его в шею (кажется, даже шепчет что-то, но уже не разобрать), тут же откидывается назад и толкается резче, острее. Олег хрипит, сжимая зубами собственное предплечье в попытке не застонать снова. Безумно хочется увидеть Вадима и его наверняка раскрасневшееся от возбуждения лицо. Сперма растекается внутри неожиданно, Олег чувствует, как его наполняет. Он знает, что когда Серый достанет член и сперма потечет из дырки, Вадим увидит это тоже. Олег позорно мечтает, чтобы Вадим вылизал его бедра, и кончает следом от заполонивших воображение картинок. Самое сложное наступает дальше. Потому что теперь нужно одеться, что-то сказать и посмотреть друг другу в глаза. — Хочешь тоже? — раздается в оглушающей тишине уверенным Сережиным голосом. — Конечно. Когда Серый надевает спортивки и смело залезает на диван рядом с Вадимом, Олег сглатывает ком. Вот так просто? Его манят пальцем, и он несмело садиться на другую сторону. Все еще горит от стыда, но опускает вспотевшую ладонь на бедро Вадима. Тот сам берет все в свои руки и целует их обоих поочередно, мгновенно скидывая с себя футболку. Олег радуется. Потому что разговор откладывается еще на некоторое время. А в животе снова закручивается тугой узел.