***
День прошёл чудовищно спокойно. Повседневность, до того тихая и умиротворяющая, что в душе шевелился червячок паники – непривычно редкая рутина, когда никто никому не желал смерти, и проклятья решили взять перерыв. Кажется, даже Сукуна забрался в самый тёмный и тихий угол своей гробницы и там уснул. Он не издавал ни звука, выпуклые прорези его глаз на скулах юного мага были плотно закрыты. Это был настоящий выходной, каких Юджи не проводил – так ему казалось – давным давно. Вся троица первокурсников целый день жевала только еду из доставки и лениво листала каналы в поисках чего-то интересного. Нобара донимала Итадори утренней сценой, пока ей не надоели его краснеющие щёки, Фушигуро наблюдал за их перепалками, лишь делая вид, что они ему надоели и дважды за день менял пластыри на лице неугомонного друга – тот сменял на своём лице столько эмоций, что клейкая основа не выдерживала, а ранкам не было покоя. – Неужели тебе не больно? – недовольно буркнул Мегуми, налепляя пластырь на щёку. – Я привык, – Юджи сидел спокойно, даже уважительно, подставив лицо под руки друга. – Голубки! – Нобара метким броском отправила огромную диванную подушку в их головы, тем самым закончив перевязку. Она хотела войны. И она её получила. Побоище, подходящее для подростков. По комнате отдыха летали подушки и мягкие тапочки, попадая точно в цели и задевая тех, кто вставал по пути. Смех, вопли и шутливая ругань. Годжо, стоя в дверях, смотрел за этим, тихий и счастливый. Смотрел. Всё смотрел и смотрел, не пряча глаз за повязкой. Так видно слишком много, но он не спрячется, пока не заболит голова. Они были счастливы, и ради этого стоило за ними наблюдать. Мегуми заметил его первым и кинул подушку прямо в лицо. «Бесконечность», кто бы сомневался, остановила удар. Годжо улыбнулся и подозвал Юджи, который, наконец, тоже заметил его. Стоило ему приблизиться, как рука оказалась перехвачена и его потянули за дверь. Дружеский вечер подошёл к концу, и Итадори осталось только помахать на прощанье, пожелав всем хороших снов. Нобара проводила его взглядом, до того многозначительным, что юноше не удалось его понять.***
Они снова пришли в дом мага. Большой и защищённый. Уютно и тихо. Прохладно, словно кто-то разлил в воздухе ледяной смородиновый чай. – Хочешь в душ? – Сатору опять подал голос и лучше бы, чёрт его побери, он этого не делал. Сухой и едва слышный. Поберегли бы вы горло, дорогой сенсей. – Да, я быстро, – Юджи правда хотел. Очень. Горячий душ был последним и важным этапом для того, чтобы "смыть" с себя всю беспокойную грусть последних месяцев. Он был ему необходим. Годжо кивнул и скрылся в спальне. Парнишка поспешил в ванную – чем быстрее он покончит с этим ритуальным походом в душ, тем скорее вернётся к мужчине. Он скучал по нему так сильно, будто не видел невыносимо давно, будто всё это время общался лишь с его имитацией. Юджи уставился на себя в зеркало. Левая часть лица была в ссадинах и противно ныла. Мегуми рассказал ему, как он вломился ранним утром в закрытую на ключ комнату, и как остервенело избивал себя до тех пор, пока почти не потерял сознания. А потом проспал почти сутки. Это казалось долгим. Но прошло едва ли два дня, как Годжо вернул глаза, и это казалось совсем недавним. Юджи стянул с себя одежду и забрался в душ. Вода лилась прямо с потолка, возможно слегка горячее, чем нужно, но было приятно. Нужно почаще пользоваться ванной комнатой в доме сенсея – уж слишком она хороша. Юноша замер, стоя под горячими струйками и закрыв глаза, а потом решил сесть. Нечасто можно было позволить себе усесться вот так в душевой, но это был как раз тот случай. Подтянув колени к подбородку, Юджи замер снова, готовый просидеть так не один десяток минут, пока вода не унесёт с собой всё напряжение, что постоянно копилось в мышцах. Спустя несколько минут он услышал, как открылась дверь в ванную комнату. Парнишка открыл глаза и увидел за матовым запотевшим стеклом высокий силуэт. Ох! Кажется, он засиделся. – Простите, Годжо-сенсей, я скоро выйду, – Юджи стало неловко, но вставать он пока не собирался. Ни за что. Горячая вода была слишком приятной. Сквозь шум воды что-то донеслось, слишком тихое и неразборчивое. Юноша смотрел, как силуэт двигался, снимая с себя рабочую форму. Только не это, подумал юный маг, но замер в ожидании. Дверца отплыла в сторону. Холодный воздух ворвался внутрь, скользя по полу, ступням и ягодицам, горячая вода не прекращала ответного потока и вся кожа покрылась мелкими мурашками. В клубах пара стоял Годжо. Вот оно. Юджи знал, что так будет. Он отвык от этого взгляда. От него мурашек становилось ещё больше. От осознания, что оба они были совершенно голыми, всё усугублялось ещё сильнее. – Холодно, – пробурчал Юджи. – Закройте дверь. Сатору бесшумно вошёл внутрь и закрыл за собой дверцу. Губы приоткрылись, в явном желании что-то сказать, но шум воды был слишком громким для его истерзанных связок. Мужчине было интересно, зачем Юджи уселся на пол душевой, но спросить об этом не получалось. Его поза, изначально пропитанная расслабленностью, выдавала теперь бесконечное напряжение. Притянутые к груди колени парнишка явно не опустит, даже начни ему угрожать. Годжо сделал шаг ближе, а тот в ответ скользнул назад, прислонившись спиной к стенке и опираясь ладонями о пол. Юноша смущался. И прятался. Мужчина наблюдал. И наслаждался. Сатору не видел его целую вечность и теперь точно не собирался отводить взгляда. Он решил лишь сделать вид, что отвлечётся от него. Следующие несколько минут Юджи самозабвенно наслаждался тем, как его пытали. Годжо, казалось, просто мылся, расслабленно прикрыв глаза и растирая пахнущую смородиной и мятой пену по коже. Это была откровенная провокация. «Откровенная» во всех возможных смыслах. Щёки у парнишки нещадно пылали от смущения. Или горячей воды. Ему хотелось подняться на ноги и прикоснуться, вдохнуть аромат геля с кожи, пока вода не смыла его окончательно. Но встать означало показать своё возбуждение, скрывать которое и без того было сложнее с каждой секундой. Это казалось слишком стыдным. Но не более стыдным, чем мысль поиздеваться над Годжо сильнее, чем он над ним. Юджи двинулся с места. Несколько неловких движений на скользком полу и вот он уже на коленях перед мужчиной. Да, его маленький секрет безнадёжно раскрыт, но смущён ли Сатору? Нет. Ни капли. Доволен до того, что хочется ударить по колену. Наклонил голову и ждёт, что будет дальше. Вот чёрт. Юджи толкает его к стене, заставляя прижаться к ней спиной, и ведёт ладонями от коленей до бёдер. Всё ещё не смущён? Всего лишь доволен как сам Сатана. Парнишка же смущён до невозможности. Он уселся удобнее и посмотрел перед собой. У Годжо на лобке волосы того же оттенка, что и на голове. А ещё он постепенно начинал возбуждаться. Отступать уже не хочется. Юджи прижался губами к этим волосам и стал степенно спускаться ниже, проходя неуверенными поцелуями от основания к головке. Странные ощущения. Всё очень горячее от льющийся с потолка воды: она стекает меж губ и нежной кожей, усиливая все ощущения во множество раз. У них ещё не было чего-то настолько откровенного. Юноша облизнул губы и вобрал головку в рот. Годжо напрягся. Пальцы аккуратно сжали спутанные водой клубничные волосы. Юный маг неуверенно двинул языком – было неудобно, непривычно и непонятно что делать, кроме того как вбирать его всё глубже. Возбуждение Сатору нарастало, Юджи чувствовал это каждой мышцей лица, ведь во рту для него становилось всё меньше и меньше места. У него встал, и парнишка добился своего: теперь они в одном и том же состоянии. Уставшая от непривычных действий челюсть начала легонько ныть. Годжо аккуратно надавил ему на макушку и двинул бёдра навстречу. Ему хотелось ещё, делать минет оказалось приятным, поэтому Юджи решил, что челюсть потерпит. Хотелось взять глубже, насколько получится и услышать над головой тихий возбуждённый вздох. Головка коснулась горла, и всё тело прошил разряд электричества. Ещё глубже – уже страшно. Но это чертовски приятно. Парнишка поднял глаза и в те несколько секунд, пока вода не начала щипать их, наконец увидел, как щёки мужчины покрылись румянцем. Оно определённо того стоит. Он двинул головой ещё несколько раз, ведомый его настойчивой рукой, и отстранился, смешав свой стон с расстроенным вздохом над головой. Годжо потянул его за плечи, заставляя подняться с колен, и припал к скользким от слюны губам. Мальчишка был возбуждён до предела. – Годжо-сен... – Юджи осёкся и тут же слабо мотнул головой. – Сатору. Да, так лучше. Мужчина довольно улыбнулся и приник к его шее губами. Горячо. Приятно. Прижаться поближе, поднять лицо прямо навстречу воде и пальцами искать на влажной спине каждую косточку, очерчивать каждую мышцу. Цепляться за плечи, чтобы устоять на ногах и терять рассудок в возбуждённой истоме, чувствуя как что-то твёрдое упирается прямо в живот. Годжо был тихим, но это не страшно. Стонов Юджи хватит и на двоих. На шее после губ мага остались бордовые отметины. Болезненное возбуждение в паху требовало внимания. Поцелуев чудовищно не хватало. От шеи к плечу, очертив языком ключицу вернулся обратно и опуститься к груди. Она у Юджи правда красивая – тугие мышцы под золотистой кожей, мягкой и такой невозможно горячей в эти моменты. От груди к животу, к самому нежному и беззащитному месту: под пупком, и выцеловывать там каждый сантиметр. Юный маг цеплялся за плечи мужчины, ноги предательски подгибались, и опора в виде рук учителя, крепко придерживающих под бёдра, лишь делала хуже. Юджи, требовательно всхлипнув, толкнул бёдрами, мазнув головкой члена по подбородку мужчины, но добился лишь легкого поцелуя. Годжо встал на ноги. Юджи растерялся. Слишком быстро. Что-то случилось? Но маг улыбнулся, тепло и нежно, украв ещё один поцелуй и проведя губами дорожку до самого уха. – Подожди... – Юджи скорее ощутил кожей, чем услышал голос своего любовника и сразу кивнул, не вполне понимая чего ему нужно ждать. Мужчина вышел за дверь. В душевую ворвался свежий и контрастно ледяной воздух. Холодно. Пусть он вернётся поскорее. Он, и правда, не заставил себя ждать, достав из полки напротив небольшую бутылочку. Догадаться, что это такое, не составило труда даже с возбуждённой кашей в голове. Щёки у юноши запылали сильнее прежнего, и Годжо не сдержал усмешки. Он зашёл внутрь и снова закрыл дверь. Тепло. Юджи протянул руки и заставил его наклониться за поцелуем. Поцелуями. Губы, скулы, подбородок. Укусы. Шея, ключицы, плечи. Ещё немного, и можно будет свихнуться. Вода меж тем исчезла. И вместе с тем – осталась. Вездесущие длинные руки, успевающие ласкать юное тело, дотянулись до переключателя и сменили режим. Бесконечные потоки воды больше не смывали с них следы поцелуев. Юношу вдруг нетерпеливо прижали щекой к теплой стене. Огромная ладонь держала за голову. Не грубо, ни за что. Но не давая шанса воспротивиться. Зачем, когда сзади длинные пальцы, влажные и скользкие от смазки, аккуратно проталкиваются внутрь. Юджи заскулил. Возбуждение было слишком сильным, а боль слишком слабой – пугающе непривычно, ошарашивающе приятно. Руки искали опоры на гладкой стене, ноги разъезжались в стороны. – Сатору, – если мужчина продолжит так двигать пальцами, можно с ума сойти. Годжо смотрел на него и не мог насмотреться. Он медлил как мог, лишь бы уловить каждый момент, каждую эмоцию, вздох, стон и возбужденную бессмысленность в помутневшем взгляде. Запечатлеть, как на подбородке блестят паутинки слюны, как дрожат мокрые ресницы и вздымается грудь. Запомнить, как Юджи на него смотрел. И смотреть в ответ, прямо в глаза, пока поплывший от желания кончить мальчишка не насадится на пальцы и потребует ещё. Увидеть, как обкусанные губы произнесут: – Ещё... пожалуйста, ещё! Рука с головы мягко сместилась к животу, Годжо прильнул к нему всем телом, вжав в горячую стенку и вошёл. Юноша, такой маленький в его руках, содрогнулся и едва не сорвался на крик. Рука, оглаживающая живот, поднялась к лицу, пальцы скользнули меж открытых губ и Юджи тут же прошёлся по ним языком. Ещё раз. И ещё. Сосать их было удобней и ему это, чёрт возьми, явно доставляло удовольствие. После такого ему придётся простить Сатору, сорвавшегося с неспешного ритма. Он вколачивал его в стенку. Над самым ухом невыносимым жаром парило его шумное дыхание. Как же хотелось сказать что-то в это алеющее ушко. Он слизнул с него каплю воды. Укусил. Юджи сжался, прильнул ещё теснее лопатками к его груди и снова из стона сорвался на всхлип. Годжо опустил вторую руку к его члену, пальцы прошлись вверх и вниз, всего несколько толчков – и земля под ногами разлетелась в стороны. Колени прогнулись, воздуха больше не осталось и если бы не подхватившие его руки, юноша так бы и упал куда-то в пропасть нахлынувшего оргазма. Невыносимо приятно сжавшийся, он стал мягким и податливым, тихо, потеряно постанывая и изо всех сил пытаясь расфокусированным взглядом поймать небесные глаза в свои. Сатору толкнулся ещё раз. И ещё. Грубо. Глубоко. Так, что на глазах выступили слезинки, и кончил практически следом. Несколько секунд он крепко стоял на ногах, но потом покинул разгорячённое тело и осел на пол, утянув парнишку за собой. Дышать было нечем. В глазах бушевал цветной вихрь. Хотелось уснуть прямо тут, на полу душевой. Юджи потеряно потянулся к переключателю и поставил воду на прежний режим. – Нужно умыться, – еле слышно ответил он на вопросительный взгляд и неуверенно поднялся. Когда они вышли из душа, чистые и одурманенные свежим, прохладным воздухом за пределами двери, юный маг тут же сонно зашагал в спальню. Годжо с довольной улыбкой шагал за ним, наслаждаясь этой сонной непосредственностью. – Баюшки, Сатору, – расслабленно промурлыкал Юджи и упал в готовую ко сну кровать. Уж не продумал ли маг всё так хорошо, что заранее расстелил постель? Он подумает об этом утром. Как только голова коснулась подушки – он крепко уснул. Теперь его и взрывом не заставишь открыть глаза. Годжо смотрел на него ещё немного. Мог бы, на самом деле, делать это всю ночь. Но хотелось прижать его поближе, обвиться вокруг, как змей, как самый сильный защитный амулет из всех возможных. Пора было спать. Чтобы проснувшись утром снова его увидеть. Ещё. И ещё. Из всех причин, очевидных и понятных, Сатору Годжо вернул себе глаза лишь по одной из них – главной и единственно важной. Ради защиты Итадори Юджи. Ради улыбки Итадори Юджи. Ради Итадори Юджи.