Калинов мост

По небу медленно ползли облака неестественного, ярко-розового цвета. По левую руку тянулись бесконечные рельсы. Неподалеку стоял одинокий заколоченный ларек, весь обклеенный листами А4. А обещанным трансфером и не пахло. Местность вообще выглядела заброшенной, на рельсах даже окурков не валялось, и неудивительно — проводница сказала, что стоянка будет всего две минуты. Стоило Сереже сойти на перрон, поезд унесся прочь. — Зачем ты меня сюда притащил? — Сережа задал этот вопрос вслух — все равно рядом не было ни одной живой души. Птица промолчал. Сережа вдруг понял, что очень четко ощущал и слышал его все время, что они добирались сперва из Питера в Москву, потом, уже в Москве, до Ярославского вокзала. Ощущал, пока ждали на перроне. Ощущал все время. Птица шипел у него в голове и будто подталкивал в спину, когда Сережа норовил повернуть назад. Нет, не так. Скорее, то и дело отбирал контроль и заставлял переставлять и переставлять ноги, заставил купить билет, сесть в самолет. Только там затих, но Сережа все равно чувствовал незримое, чужеродное присутствие. Он не сопротивлялся дальше. Вызвал такси и поехал туда, куда Птица рвался, взял еще один билет, на этот раз на поезд. Сереже повезло — в купе он оказался один. Расстелив пахнущую хлоркой простынь поверх матраса, он лег, укутавшись в плед, и отвернулся к стене. Думал, что больше никогда не сможет спать, зная, что во сне его тело воруют легко, будто автомобиль с ключами, забытыми в зажигании. Думал и думал, рассматривая стенку купе, считая трещинки на куске облезлого дермантина, которым ее обили, и боялся сомкнуть веки. Поезд несся, полируя колесами рельсы, скрежеща и покачиваясь. Сережа закрыл глаза всего на секунду и тут же уснул, вопреки ожиданиям — минуты не прошло. Проснулся он от того, что его трясла за плечо проводница. За окном уже давно рассвело, до нужной станции оставалось не больше десятка минут. Сережа отнес кулек с бельем в служебное купе, вернулся за сумкой и отправился ждать свою остановку в тамбур. И только сойдя с поезда, проводив его взглядом, Сережа понял, что Птица молчит. Не просто молчит — почти не ощущается. Внезапно для самого себя, Сережа об этом пожалел — в этом богом забытом месте, в полном одиночестве, ему стало не по себе. Смартфон, вместо привычного сигнала 4G, показывал E, да и тот троил, то и дело пропадая. Сережа попробовал загрузить страницу браузера, но быстро бросил попытки — бесполезно. — Куда идти-то? — пробормотал он, и, ожидаемо не получив ответа, направился к ларьку. Может, там хоть расписание какой-нибудь местной маршрутки будет. Никакого расписания, конечно, и в помине не оказалось, только густая россыпь листков, перекрывающих друг друга, с которых глядели лица: мужчины, женщины, дети. Целая вереница. И на каждом листке одна и та же надпись: внимание, пропал человек. Пропал, пропал, пропал. Какие-то объявления показались Сереже относительно свежими, другие старыми — они уже пожелтели от времени. В такой дыре — и столько пропавших? Бермудский треугольник в отдельно взятой русской глубинке? Что тут происходит? Местные воруют туристов, приехавших посмотреть монастырь, что ли? Сайт монастыря Птица показал еще в такси, где Серёжа и очнулся, когда они ехали в аэропорт. На кой черт им тот монастырь сдался, он объяснить то ли не смог, то ли не захотел, но злое Сережино “грехи отмолить решил?” проигнорировал. Сережу это раздражало тем сильнее, чем больше он обдумывал ситуацию, в которой оказался. Сначала ему было страшно, и страх заставил его подчиниться и просто ехать, лететь и снова ехать по проложенному Птицей маршруту, не споря. Теперь, когда поезд скрылся из виду, оставив его одного, он думал, что зря послушался. Надо было сопротивляться до последнего, а не забираться в какую-то глушь. Побегом он подписался под всеми обвинениями, с которыми к нему пришел Игорь Гром, вот и все. Черт, Гром. — Что если я его убил? — тихо спросил Сережа у самого себя. Он помнил липкую кровь на своих руках, но сомневался, что она не померещилась ему так же, как без малого год мерещился… Он не сумел отличить галлюцинацию, убогую злую подделку, от настоящего Олега, который в жизни на него голоса не повысил и слова грубого не сказал. Как теперь верить самому себе, своим ощущениям и воспоминаниям? Как отличить реальность от морока? Сережа машинально тронул пальцами шершавый порез на шее, надавил, царапнул ногтем. Больно. Он пытался вскрыть себе горло, чтобы больше Птица не смог навредить никогда и никому, и это Сереже точно не привиделось — порез бы не дал соврать. Хотя… Кто знает, может, и он, и все вокруг, просто очередная галлюцинация. Из мыслей Сережу вырвал звук клаксона за спиной. Он обернулся. Чуть поодаль стоял старенький замызганный "опель" — Сережа не услышал, как тот подъехал. Из него вышел высокий, бритый наголо мужик и махнул рукой. — Привет, — крикнул он. — Иди сюда, я за вами. Речь его звучала невнятно, смазано, будто после инсульта. Выглядел он, как простой работяга, не брезгующий вечером стопкой-другой. Мужик, как мужик, таких тысячи по всей стране, но Сереже вдруг стало не по себе сильнее, чем прежде. Разговаривать с ним, а тем более подходить не хотелось, но... — За вами?.. — пробормотал Сережа себе под нос и все таки подошел к машине. Выбор-то был не велик. — Добрый день. Это вы — трансфер? — Чего? — переспросил мужик и накинул капюшон ветровки на голову — начинал накрапывать дождь. — Ну, перевозчик. Для туристов. На сайте вашего монастыря было написано. — Да я про сайт не в курсе, — пожал тот плечами. — Я водила. Мне сказано туристов забрать — я забираю. Ну, всех привез? Где остальные? — Остальные? — растерялся Сережа. — Я один… И добавил про себя: почти. — Остальные, другие туристы, — терпеливо, будто ребенку, объяснил мужик. — Что, об этом на сайте написано не было? — Не было. — А-а, вот оно что… — мужик вдруг сдвинул очки в массивной красной оправе на кончик носа и внимательно глянул на Сережу поверх. Тому стало не по себе от этого взгляда. — Ну, ладненько. Один, так один. Садись тогда. Тебя в Топи или сразу в монастырь? — В монастырь. Сперва ехали молча. Сережа рассеянно смотрел в грязноватое окно машины на однообразную вереницу деревьев вдоль узкой дороги, пока не зарябило в глазах. — Тихо тут у вас, — заговорил он наконец, потому что ехать в полной тишине стало скучно, а интернет так и не заработал. — Ага, как в могиле, — отозвался водитель и глухо засмеялся неприятным отрывистым смехом. — Молодежь вся в города разбежалась, одни старики остались, а им чего шуметь? Вот и тихо. Тебя как звать-то? — Сергей. — А я Виталий, будем знакомы. Чего забыл-то в наших ебенях, Сергей? Городской ведь? — Городской. Я… Ну… В отпуске. Отдохнуть решил. От шума. А тут ваш монастырь… — А-а, ну, да, к нам только из-за него и едут. Больше тут смотреть не на что. Ничего интересного. Болото одним словом. Болото, которое людей пачками затягивает. Сережа сильно сомневался, что кто-то из местных станет честно рассказывать о череде без вести пропавших, но все равно спросил: — У вас там палатка у станции вся ориентировками заклеена. Так часто люди пропадают или шутит кто? — Не, не шутит, — беззаботно, будто о какой-то ерунде, ответил Виталий. — Это как раз ваши в основном, туристы. Едут из городов, на природе ни хрена не ориентируются, а прутся по лесам. Вот и теряются. Грибами там травятся и до деревни потом не доходят... Наши тоже, бывает: по пьяни купаться полезут — и все, ку-ку. Машину тряхнуло на кочке, и что-то ткнулось в Сережин кроссовок. Он протянул руку и поднял пластиковую, наполовину полную бутылку. — Вода? — Ага. — Можно? Виталий усмехнулся, не отрывая глаз от дороги. — Да на здоровье. Это местная, хорошая. Не то что ваша химозная. Вода и правда оказалась не химозной. Лучше, чем покупная “родниковая”. — А почему облака такие странные? — спросил Сережа, напившись и закрутив крышку. — Так это из-за комбината. Кормилец наш, рядом с деревней стоит. Он… Что именно он, Сережа не узнал, потому его вдруг бросило вперед — только руку успел выставить, чтобы носом не приложиться. Машина просела и остановилась. Виталий выругался сквозь зубы, поправил очки на носу и попытался завестись — ни в какую. — Ну, все, — сказал он с досадой. — Приехали. На брюхо сели. Вылезай. — Подтолкнуть? — Не, бесполезно. Ночью дождь прошел, я и забыл, что тут дорогу размыло к чертям собачьим. Надо было вкруг ехать, не срезать. А, ладно. Своим наберу, трактор пришлют. Придется тебе пешком дальше. До монастыря далековато, конечно, а до Топей отсюда рукой подать. Минут двадцать своим ходом. Вон, мост видишь? По нему на ту сторону речки. Там местных поспрашиваешь — подскажут дорогу. Если денег дашь, еще и проводят, и переночевать пустят. Лады? Дойдешь? — Дойду, — Сережа выбрался из машины, забрал сумку с заднего сиденья. — Спасибо. — Да не за что, — отозвался Виталий, медленно набирая чей-то номер на кнопочном древнем телефоне и подслеповато щурясь. Сережа перекинул ремень сумки через плечо и пошел, куда было сказано. Простой, грубо выструганный мост будто тускло светился изнутри блеклым оранжевым светом, а может, Сереже это только казалось, но он поклялся бы что чувствует исходящий от досок жар даже на расстоянии. Чем ближе он подходил, тем сильнее ему хотелось развернуться и убраться из этого богом забытого места куда подальше. Только расписания поезда он не знал, интернет не работал, Птица молчал, как партизан… Вариантов не много, не разгуляешься. Не здесь же ночевать? Вокруг одни кусты да деревья. Сережа приблизился, осторожно, кончиками пальцев, тронул облезлые перила — холодные, ну а чего он ожидал, в самом-то деле? — и только тогда ступил на доски. Те скрипнули, просели под его весом, но выдержали, и Сережа быстро перешел на другую сторону реки. Оглянулся — мост, как мост. Никакого пара, никакого свечения. Померещилось. Он сделал еще пару шагов и глянул на другую сторону реки, где на берегу остался Виталий. Только ни его, ни “опеля” там уже не было.