Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

Тамара проснулась от шорохов и скрипа дверцы шкафа, открыв глаза, она увидела уже одетого супруга, перевела взгляд на часы, циферблат показывал всего 6:03, она немного приподнялась на кровати: — Серёжа, что случилось? Куда ты так рано собираешься? Мужчина обернулся, он надеялся уйти тихо и не потревожить её сон, дав тем самым супруге возможность выспаться после концерта. — На работу, Тамара, не волнуйся, спи. — Но почему так рано? Ты никогда не уходил раньше 7! — певица немного повысила голос, но говорила попрежнему тихо, чтобы не разбудить маму и сына. Она лишь хотела, чтобы супруг услышал её недовольство, ведь он даже не поцеловал её, уходя на работу. И к тому же ей так хотелось, чтобы это утро он провёл рядом с ней, женщина очень соскучилась, пока Гвердцители готовилась к концерту, они так мало времени проводили вместе. — Тамара, в больнице не бывает всё по расписанию, — попытался оправдаться Сергей, не вдаваясь при этом в детали. Почувствовав, что он что-то от неё скрывает, ей стало обидно, «неужели она для него посторонний человек или вообще уже стала неинтересна? любовь прошла…», певица взяла себя в руки, хотя скрыть слёзы, не получилось, они заблестели в зелёных глазах певицы. — Я поняла. Ответила Гвердцители, отвернувшись от мужа, чтобы он ничего не заметил. Мужчина тут же почувствовал, что она обиделась, поэтому приблизился к кровати и поставил на неё колени, касаясь плеча жены, спрятанного одеялом: — Тамара, ну, не обижайся. — Тебя ждут. — резко ответила певица, отодвигаясь на другую половину кровати, подальше от мужа. Тогда доктор Амбатьело снял с себя пиджак и бросил его на пол, в одно движение оказался рядом с супругой, нежно касаясь её шеи поцелуем. — Иди! — попыталась увернуться от его губ певица. Но в следующую секунду муж закрыл ей рот поцелуем, переворачивая женщину на спину и нависая над ней, перехватив запястья, которые взвились в воздух в протестующем жесте и прижимая их к подушке над головой певицы, стоило отстраниться от желанных пухлых губ, как ему тут же прилетело неиссякаемое недовольство супруги: — Опоздаете на работу, доктор Амбатьело. — Диссертация меня подождёт, — раскрыл наконец карты мужчина. — Какая диссертация? — несколько удивленно переспросила певица, вспомнив, что в последнее время часто видела его в окружение книг и каких-то прочих медицинских документов, но спросить чем он занят так и не решилась, была слишком занята предстоящим концертом. — Докторская диссертация, скоро думаю смогу защититься и стану доктором медицинских наук. Сомнения не ушли из глаз певицы, ведь он даже не поделился с ней своими карьерными планами, но вот желание стало распаляться, что не могло не обрадовать мужчину, одеяло стремительно съехало в ноги, а губы слились с страстном поцелуе, женские пальчики стали сражаться с пуговицами его рубашки, слегка подрагивая от возбуждения, потому что Сергей уже задирал вверх подол её пеньюара, и всего через пару секунд его глазам предстала высоко вздымающаяся роскошная грудь жены. Проникнув рукой под спину супруги, он приподнял её, и Тамара сама сняла с себя через голову, мешающий сейчас элемент гардероба. Обняла мужа за шею, прильнув к его губам страстным поцелуем, стягивая с него рубашку, Сергей запустил ладонь в её длинные густые волосы, наслаждаясь тем, как они струятся между пальцев и сжав в кулак, оттянул голову певицы назад, касаясь властным поцелуем шеи, оставляя красную отметину и опускаясь к груди, с губ Гвердцители сорвался тихий вскрик боли, а брови ошарашено взметнулись вверх, распахнутые зелёные глаза в шоке уставились в потолок и сама она замерла словно восковое изваяние. Боль — вот, чего он раньше никогда не смел ей причинить, тем более в постели, где она перед ним была абсолютно беззащитна. Избавив себя от оставшейся одежды, Сергей медленно вошел в неё, чувствуя, как она вздрагивает и выгибается, дыхание сбивается, и Тамара сама находит уста супруга, накрывая их нежным поцелуем, в нём было всё: любовь и страх, страсть и тоска, желание и душевная боль, но самое главное — это невероятная чувственность влюблённой женщины. Тамара всеми силами старалась нежностью умерить его грубость. Движимый жгучей ревностью, вспоминая всё ту же злополучную премьеру спектакля, бесконечные толпы поклонников и коллег, что кружили вокруг его жены, он перехватил её кисти, и крепко сжав, вдавил в кровать. Тамара полностью отдавалась и подчинялась супругу, хотя чувствовала, что сейчас он ведет себя с ней грубее, чем когда-либо прежде. Кульминация казалось взорвала их тела изнутри, Тамара закусила губу, чтобы не застонать в голос, наслаждение впервые сопровождалось нотами боли, а Сергей уткнулся ей в плечо, обжигая нежную белую кожу горячим дыханием. Мужчина приподнялся над женой, опираясь на вытянутые руки, смотря на свою женщину, как красива она всё-таки была: чёрные волосы окаймляли белоснежное лицо, темные ресницы — роскошные зелёные глаза, пухлые губы нежно розового цвета слегка приоткрытые от глубокого дыхания, пышная мягкая грудь, завораживающая своим совершенством. Тамара узнавала этот взгляд, отчего в глазах певицы заплясали чертята, любой женщине льстит видеть и чувствовать себя любимой и желанной, но её напрягал этот недобрый огонёк разрушительной ревности супруга. Раньше она сама называла его мужчиной «разумно ревнивым», воспринимая такие порывы как нечто само собой разумеющееся, ведь супруг никогда не переходил черту и ревность только прибавляла флёра и искорок в их отношения, но сейчас… сейчас ей стало страшно, потому как она не знала как далеко эта ревность может зайти и чем закончиться. Тамара обняла его лицо ладонями, ощупывая кончиками пальцев, стараясь смягчить напряженные черты лица: — Постарайся сегодня не задерживаться допоздна, — ласково попросила Гвердцители. — Хорошо, — он поцеловал её в губы, ощущая тонкое послевкусие. Его всегда удивлял запах этой женщины, настолько притягательный и нежный, он свёл доктора с ума ещё в самую первую их встречу, хотя она тяжело болела, но этот аромат не могла испортить даже мазь Вишневского, которой, как говорила Тамара, пропахла тогда вся её квартира. Его взгляд оторвался от созерцания жены и упал на часы, уже было 7:12, певица, проследив за его взглядом, тоже посмотрела на циферблат: — Тебе уже пора, да? — с сожалением спросила, хотя скорее утверждала, Гвердцители. — Да, не скучай без меня, — он наклонился и вновь поцеловал её. И Тамара прильнула к нему, отвечая, Сергей резко сжал мягкие податливые плечи и уже настойчивее поцеловал супругу, она непроизвольно дёрнулась в сторону от боли. Брови снова взметнулись вверх, он вновь причинил ей боль, уже не первый раз за это утро, но певица поспешно отогнала от себя эту мысль, списывая всё происходящее на страсть. И как можно более спокойно постаралась произнести: — Буду ждать тебя к ужину, ты обещал не задерживаться, — напомнила певица, наблюдая как муж одевается. Натянув одеяло до подбородка, она всеми силами старалась сохранить тепло, потому что всё тело охватывал озноб. — Я помню, Тамара, — и поцеловав супругу в лоб, ушёл. Как только за ним закрылась дверь, Тамара непроизвольно потянулась рукой к волосам, вспоминая как больно он их сжал, хотя раньше Сергей никогда так не делал, обращаясь с ней как с фарфоровой статуэткой. Дальше запястье опустилось на шею, касаясь горевшей огнём отметины от излишне страстного поцелуя супруга. Ей вдруг пришла в голову мысль, испугавшая её: ещё никогда ей не было так страшно находиться в одной постели с супругом.