Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

Они приехали в какое-то большое здание, Гвердцители, которая хоть и жила в Москве уже достаточно давно, с удивлением. поняла, что здесь никогда не бывала. Но гадать певице не хотелось, покинув машину, Дима не забыл взять две сумки, которые всё ещё притягивали внимание Тамары, пара направилась внутрь, там практически не было людей. Только подходя к нужной двери, Дима снова преградил женщине путь: — Закрой глаза и ни в коем случае не открывай, пока я не скажу! — он с нескрываемым азартом смотрел на Гвердцители. — Мальчишка! — рассмеялась певица, но послушно опустила веки. Актёр взял её ладони в свои и открыл дверь, заводя женщину внутрь, довёл до широкой лавочки и посадил певицу на неё: — Не открывай глаза, пожалуйста, ещё десять минут, — попросил актёр, вытаскивая из сумок коньки. — У тебя есть от меня секреты? — возмутилась Тамара, которая подсознательно уже ревновала. Она была грузинкой и современные стандарты отношений, в которых провести вместе ночь не означало ровным счетом ничего. Ей в этих отношений хотелось именно грузинских семейных ценностей, в которых сначала свадьба, а потом уже всё остальное. Но Тамара каждый раз напоминала себе, что Дюжев — молодой человек и к тому же не кавказец. И ему совершенно не обязательно следовать их правилам, хотя Гвердцители хотела принадлежать только одному мужчине, и дело было не в постели или желании полностью привязать к себе своего партнёрами узами брака. Скорее всего эта мысль сидит глубоко в каждой женщине, приятно осознавать, что ты можешь опереться на сильное плечо. Но когда это ещё и твой супруг, отпадает необходимость быть перед всеми сильной женщиной, потому что у тебя есть стена, за которой ты стоишь. — Тамарочка, ну почему ты сразу думаешь о плохом? — актёр поцеловал певицу в уголок губ, но ему в голову пришла интересная идея. — Десять минут с закрытыми глазами и я тебе всё покажу… или могу завязать тебе глаза! — Не смей! — возмутилась Гвердцители, услышав его предложение. Веки женщины дрогнули, но Дима тут же ладонями закрыл ей глаза. — Я понял, не буду! — актер поспешил успокоить певицу. Тамаре очень не нравились эти непонятные игры с повязками, ей не хотелось чувствовать себя в подчиненном положении, хотя свой прошлый поступок Дима и объяснил, но её подобное положение в их отношениях не устраивало. Она могла быть вторым номером после мужчины, но подчинение, свойственное грузинкам в её воспитание, где оказала большое влияние Мама-одесситка, никак не вписывалось. Немного убрав ладони и увидев, что Тамара не открывает глаза, Дима очень быстро снял свои ботинки и надел коньки. Прикоснувшись к ногам певицы, сразу предупредил: — Я поменяю твою обувь, ничего не бойся. Гвердцители шумно вздохнула, ей подобная неизвестность не нравилась, но как и обещала, она не открывала глаза. Мужчина снял высокие сапожки с ног певицы и надел на неё коньки, зашнуровав: — Не туго? — заботливо уточнил Дима. — Нет, — Тамара удивленно пошевелила ногами, которые стали тяжелыми. — Что это? — Сейчас! Момент! — актёр поднял певицу на руки и выехал на лёд, шепотом обратившись к ней. — Открывай глаза… У грузинки дрогнули веки и через секунду тишину катка нарушил её испуганный крик, настолько громкий, что он даже оглушил Дюжева. Тамара вцепилась в его шею ладонями: — Зачем ты привёз меня сюда?! — вновь закричала певица. Актёр немного пришёл в себя от столь бурной и непредсказуемой реакции, восхищения в ней явно не было. — Я упаду и сломаю себе что-то! Верни меня обратно на пол… а не… не на лёд! — закричала Гвердцители, большие глаза которой, сейчас от страха стали вообще огромными. — Тамарочка, не волнуйся, я не позволю тебе покалечиться, — постарался успокоить её Дюжев. Решив всё-таки убедить певицу действиями, актёр поставил грузинку на ноги. И в следующий миг в его пальто мертвой хваткой вцепились музыкальные пальцы, Тамара снова закричала, только с ещё большим страхом: — Что ты творишь?! — глубокое контральто было наполнено неподдельным страхом. — Не бойся, я… — постарался что-то сказать Дюжев. Но его перебил истошный вопль Гвердцители: — Зачем?! Я же сказала, что боюсь! — из зелёных глаз покатились слёзы. Дмитрий растерялся, понимая: сейчас возможно перечеркнул почти всё хорошее, что успел сделать для партнерши, и решил больше не давить на женщину, ведь место общего досуга он выбрал не лучшее. Обняв, певицу за талию, актёр осторожно оттолкнулся, чтобы доехать до бортика. Но Тамара снова закричала, почувствовав, как ноги разъезжаются, она совершенно не умела кататься на коньках и очень боялась упасть и что-то себе сломать. Пряча безудержные реки слёз, женщина уткнулась в грудь Димы лицом, певицу пробила дрожь. Видя это, актёр взял Гвердцители на руки и донёс до бортика, где переступив через порожек, он в два шага оказался у лавочки, на которую и посадил певицу. Женщина всхлипывала и дрожащими пальцами старалась развязать шнуровку на коньках. Дюжев бросился ей помогать, одновременно прося прощение: — Тамарочка, прости пожалуйста! Я не хотел тебя так расстраивать… думал, что научу кататься и мы вместе сможем… — Замолчи! — яростно закричала на него грузинка, поднимая на мужчину глаза, горящие обидой. Скинув коньки, певица быстро надела сапоги и стремительно направилась к выходу, практически переходя на бег. Дюжев как мог быстро старался расшнуровать свои коньки, и бросив всё там же, помчался за Тамарой, нагнать её ему удалось только на улице, когда певица уже была около такси, поймав женщину за локоть, Дима вынудил певицу обернуться: — Прости! Умоляю! Я не хотел обидеть тебя! — в глазах мужчины была паника, он боялся потерять Гвердцители. — Найди себе любовницу по возрасту… для таких развлечений… — прошипела Тамара и оттолкнула Дюжева, садясь в машину. Актёр только ухватился за ручку на двери, как автомобиль тронулся с места, увозя с собой и Гвердцители. А растерянный Дмитрий продолжал лишь смотреть вслед уезжающему такси, не в силах осознать, что сейчас произошло. Но реальность вдруг нахлынула на него огромным бременем, актёр подбежал к своей машине и помчался к дому Тамары. Мужчина постоянно выжимал в пол педаль газа, нарушая предельно допустимую скорость, однако ему было плевать на правила, главное успеть догнать Гвердцители и всё ей обьяснить, иначе потом, когда она успокоится и сделает выводы, доказать ей хоть что-то ему будет уже не под силу. В знакомый двор мерседес Дмитрия влетел на огромной скорости, как раз в тот момент, когда из такси выходила Тамара. Дюжев даже не закрыл за собой дверь автомобиля, подбежал к партнёрше и обнял её: — Тамара, Тамарочка, прости меня! Я не хотел обидеть тебя! Никогда даже не думал об этом! — он старался убедить певицу, достучаться до разума этой женщины, прекрасно понимая, как сильно обидел её. — Я говорила, что не умею кататься! — закричала на него Гвердцители, отпихивая от себя мужчину. — Говорила, что мне страшно! Но тебе всё равно! — Неправда! — возразил актёр, не отпуская певицу, пытаясь оправдаться. — Я растерялся от твоего крика и… не сразу понял, что случилось… — Зато я всё поняла! — певица постаралась вывернуть руки их крепкого захвата Дюжева, но ничего не вышло, тогда она каблуком ударила по ботинкам актёра. Мужчина зашипел от боли, разжимая руки. Тамара выпрямилась, гневно смотря на партнера: — Ищи себе любовницу по возрасту… а обо мне забудь! И женщина скрылась в подъезде, закрыв за собой дверь, поднимаясь на нужный этаж. Актёр немного пришёл в себя, дохромал до машины и сел за руль, паркуясь под окнами Гвердцители, заглушив мотор, он вышел и оперся на капот автомобиля, смотря на знакомые окна. Левая ступня ощутимо болела, всё-таки шпильки с железными набойками на сапогах Тамары оказались очень качественными. Мужчина даже не стал застегивать пальто, хотя с неба уже опускались на землю маленькие снежинки, первые предвестники обильного снегопада, который сегодня обещали синоптики.