Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

Дюжев успел к началу спектакля, даже за 46 минут до первого звонка, гримеры конечно побурчали на артиста, опаздывавшего на грим, но быстро подготовили молодого мужчину к роли. Весь спектакль Юра внимательно наблюдал за другом, его светящийся вид как у нового самовара трудно было не заметить, похоже погружаясь в роль и отстраняясь от всего насущного, он всё ещё был рядом со своей грузинской королевой. После поклонов за кулисами Дюжева тут же настигла Татьяна, поймав его за руку: — Дима, нам нужно поговорить… Актер взял блондинку за локоть и увёл подальше от посторонних глаз: — Таня! Оставь меня в покое. Я никогда тебя не любил и не полюблю! И не давал тебе ложных надежд! Оставь меня в покое и живи своей жизнью! — он не кричал на неё, на голос был жесткий, наполненный металлом. — Кто она? — прошипела сквозь зубы девушка. — Кто она? Что ты уже так скоро решил её в загс вести? — Тебя это не касается! — зло ответил Дюжев, и развернувшись, покинул кулисы. Хотя в глубине души и понимал, что точки над «и» ему вряд ли удалось поставить, но разговаривать грубо и жестко с женщиной он не мог, это противоречило его воспитанию и самое главное, присутствие в его жизни Тамары сделало Дюжева более мягким и нежным, даже в чём-то ранимым, чувства к ней делали его таким. Татьяна улетела на следующий день в Ригу, а остальные артисты вернулись в Москву, Дима бросил сумку с вещами у себя в квартире, принял душ и отправился в аэропорт встречать свою невесту с большим букетом красных гвоздик, искать эти цветы приходилось всё дальше и дальше от дома, поскольку Дюжев скупал их охапками в каждом магазине. Дима прибыл в аэропорт за час до приезда певицы и нервно поглядывал на часы, надеясь заставить минутную стрелку двигаться быстрее, наконец обьявили, что рейс, на котором прилетела Тамара успешно приземлился, и актёр помчался встречать любимую. Его высокую фигуру с букетом ярко-красных гвоздик было видно издалека, а вот неприметного Романа, следовавшего за ним словно тень, заметить было трудно, он был абсолютно непримечательным с виду молодым человеком. Гвердцители узнала Дюжева практически сразу и аккуратно пробиралась сквозь толпу к своему партнёру, большие чёрные очки скрывали почти половину её лица, и это было очень удобно, особенно если вспомнить, что их роман с Димой пока для всех оставался тайной. Трепетные объятия и целомудренный поцелуй в щёку, вот и вся их встреча, которая тут же оказалась запечатлена на камеру. Дюжев проводил певицу в машину, и получив её багаж, вернулся к автомобилю, где едва сев за руль, притянул к себе грузинку, обнимая и целуя в висок: — А где мишка? — с улыбкой поинтересовался он. — Для мягкого джентельмена пришлось купить новый чемодан! — рассмеялась Тамара. — Не могла же я его в гостинице оставить! — А для меня местечко не найдётся в чемодане для следующих гастролей? — рассмеялся Дима, зарываясь носом в её пышные волосы. — Нет, твоё место не в чемодане, а здесь… — певица взяла одну ладонь актёра и положила себе на грудь, туда где учащенно билось сердце. Дюжев замер, раньше ему не доводилось слышать от неё признания в чувствах и потому сейчас они были особенно ценными. Дома их ждала Инна Владимировна, приготовив сытный и вкусный ужин, о сюрпризе Димы, прилетевшего к Тамаре на несколько часов в другой город буквально перед спектаклем Кофман уже знала. Любимая дочь буквально прожужжала ей по телефону все уши, будучи абсолютно счастливой от столь рыцарских поступков своего жениха. Трапеза прошла в тихой и уютной атмосфере, Дима начинал понемногу привыкать вот к таким семейным вечерам, но в глубине души понимал, что отношение ощутимо изменится, если их с Тамарой будут связывать официальные узы брака. Но ему хотелось сделать церемонию особенной, и как и обещал он певице сугубо конфиденциальной. Эти два пожелания взаимо противоречили друг другу, но Дюжев не отчаивался, вспоминая, что ещё каких-то пару месяцев назад он не смел даже рассчитывать, что Тамара обратит на него внимание, а сейчас он в её доме на правах жениха и делит с ней одну постель. Но ближе к ночи в певице проснулся чертёнок, и она самозабвенно уложила на другую половину кровати большого медведя, которого Дима ей подарил в Омске, и лукаво смотря на актёра. — Так… — принимая правила её игры, изучающе посмотрел на неё мужчина. — Какая идиллия… даже жалко её разрушать! И в следующую секунду приблизился к певице, стараясь забрать у неё медведя и занять своё место. Тамара хохоча стала отбиваться, стараясь удержать игрушку у себя. — Не отдам! Ты мне его для объятий подарил! — уворачиваясь от рук Димы и не отпуская мишку. Актёр приподнялся, зажал бёдра женщины коленями и тут же стал щекотать. Гвердцители заверещала не своим голосом, громко хохоча и извиваясь: — Пе… перестань! Я боюсь… щекотки… — почти каждое слово прерывалось звонким смехом и певица обессилено отпустила медведя лишь бы спрятать своё тело от рук Димы. Дюжев тут же прекратил мучать любимую и ласково поцеловал в уголок губ задыхающуюся от смеха грузинку, в уголках её глаз даже собрались слезинки. Несмотря на возраст в паспорте, уже переступивший черту в 40 лет, Тамара была всё той же юной девушкой, в которой было так много детскости. Дима поймал обе руки певицы и скрестив её пальцы со своими, закинул их ей над головой, с вожделением смотря на женщину: раскрасневшиеся щёчки так и манили коснуться их губами, пеньюар немного перекрутился и сполз вверх, обнажив бёдра и край кружевных чёрных трусиков, а от глубоко дыхания пышная грудь вздымалась вверх, стянутая шелком и оттого ещё больше привлекая внимание актёра. Гвердцители смутилась, краснея ещё больше, и отвела взгляд в сторону. — Обнимешь меня? — ласково и словно напакостивший котик, Дима положил голову ей на плечо, опасаясь, что за подобные выходки Тамара обидится и отпустил её руки. Певица запустила ладони в его короткие волосы, она широко улыбалась и тихо мысленно призналась самой себе в очевидной истине: Дима был бы потрясающим отцом… тем более ещё так молод и полон сил. Настроение тут же сошло на нет, но женщина постаралась не подавать виду, чтобы избежать лишних вопросов и ненужных сейчас споров, которые наверняка возникнут у актёра. — Завтра репетиция в Останкино… мы будем петь «Ди Лайлу», — поделилась их планами Тамара. — Я даже не знаю что это и с чем едят! — рассмеялся Дюжев и поудобнее устроился на спине, ложась рядом с невестой. — Вот завтра и узнаёшь! — улыбнулась певица, укладывая голову на плечо мужчины и в блаженстве закрывая глаза. Утром командовала Тамара, потому что съёмки выпуска были уже через два дня и соответственно времени подготовить песню у них снова практически не было. Уже без всяких стеснений и предосторожностей они явились в Останкино вместе на машине Дюжева. Учить слова и репетировать с оркестром приходилось одновременно, и поскольку это был новый жанр для их дуэта, и в музыке актёр не был очень силён, то подходил к этому с большой опаской и осторожностью, чтобы не подвести Тамару. За ними всё это время наблюдала другая участница шоу, их время репетиции с оркестром было после дуэта Гвердцители-Дюжев, и пока она ждала своего партнёра, не упустила возможности лично понаблюдать за парой, в очередной раз убеждаясь, что дело пахнет служебным романом. Когда дуэт покидал сцену, то в кулисах столкнулась с Алсу, она приветливо им улыбнулась, а в следующий миг глаза блеснули недобрым огнём: — Ну, Дима, ты и артист, настоящий актёр — лицедей! А мне говорил, что ни за какие деньги не захочешь не то, что петь, даже стоять на одной сцене с Гвердцители! Согласен только со мной. — конечно она не могла забыть их разговор ещё перед началом проекта, особенно теперь, когда актёр так обхаживал грузинскую певицу. — Алсу! — Дюжев был в ужасе, он хорошо помнил, как ляпнул с дуру нечто подобное, но это было давно, а сейчас он видел шок в глазах Тамары. У Гвердцители будто выбили одним глухим ударом в спину весь воздух из лёгких. Она почувствовала себя посмешищем в глазах молодой Алсу, рядом с ней она ещё острее ощутила свой возраст. «Неужели… всё это был фарс? Прекрасно разыгранный спектакль… ради победы в шоу?» — единственная мысль проскользнувшая в голове Тамары, заставила её отпрянуть на шаг от партнёра. Конечно она знала, что такое шоу, ещё и на федеральном канале обеспечивает солидный гонорар, как за победу, так и за участие, привлекая тем самым внимание новых поклонников. Все эти доводы ей приводил и директор, вынуждая согласиться на этот проект. Но поверить в то, что Дима просто играл с ней, теша своё самолюбие её влюбленностью в него, было подло и низко… Гвердцители с трудом дышала, грудь сдавило словно в тисках. — Ну ладно, тогда не буду вам мешать готовиться. Удачи! — и Алсу покинула кулисы, уходя на сцену. Дмитрий тут же обернулся к певице и коснулся её плеч: — Тамара, я… — но он замолчал, увидев её глаза, она была опустошена и разбита. — Так ты не только не хотел петь со мной? Даже не желал находиться на одной сцене? Я настолько была тебе неприятна? — тихо переспросила Гвердцители. — Всё не так ты думаешь… я всё объясню!.. — он схватил её за плечи, больше всего опасаясь, что Тамара сейчас уйдёт, и он потеряет певицу навсегда. Но женщина отстранилась от него, скидывая его руки с себя: — Тамара! — отчаянно воскликнул он, понимая, что теряет её. — Не хочу ничего… — она хотела сказать что-то ещё, но выдержки, чтобы не расплакаться хватило лишь на одно слово. — Прощай… И подобрав полы шубы, она стремительно направилась к своей гримерке.