Когда умерла любовь, ты стал моим спасением...

Уже в машине Тамара позвонила Маме, разговаривая с ней исключительно по грузински, певица предупредила родительницу, что сегодня они с Димой домой не приедут, а останутся у него. Инна Владимировна улыбнулась и со спокойной душой отправилась отдыхать. Оказавшись у знакомой высотки, Гвердцители лукаво улыбнулась: — У тебя есть еда в холодильнике? Вопрос был с подтекстом: ведь с одной стороны Дима уже практически жил у неё дома, и у себя не оставался ночевать, но с другой — ведь после работы он мог не торопиться к ней, а остаться в собственной квартире. Тамара ревновала, особенно сейчас, когда знала, что у него есть в окружении пусть даже и просто коллега, как назвал её Дима, но для неё это была особа женского пола, которая занимала место рядом с мужчиной, всецело принадлежавшим только ей одной! Несмотря на кавказское воспитание, в Тамаре очень остро проявлялись одесские гены матери, и делить с кем-то Диму она была категорически не согласна. Дюжев был застигнут врасплох этим вопросом, вспоминая, что в его холодильнике с момента последнего визита домой повесилась мышь, не оставив предсмертной записки. — Нет… там пусто… но я могу заказать доставку из ресторана… или мы прямо сейчас заедем в какой-нибудь круглосуточный супермаркет… — актёр растеряно перебирал варианты. — Доставка… думаю мы можем подумать над этим, — улыбнулась певица, замечая как Дюжев занервничал, но после её слов он тут же улыбнулся и нежно погладил певицу по щеке. — Идём? — мужчина всё же посчитал своим долгом уточнить, ведь он прямо сказал, к чему конкретно приведёт их приезд к нему домой. Тамара на несколько секунд замешкалась, пытаясь оценить своё собственное состояние, ведь ещё сегодня утром она ни за что не хотела вновь оказываться с ним в постели… но последние часы на съёмках, настолько изменили её настрой, радикально перевернув уже возникшие в сознании установки, поэтому певица кивнула. Выйдя из машины, она плотнее закуталась в шубу и поправила тёплый платок на длинных темных локонах, внимание Дюжева было всецело обращено только на Тамару, поэтому он не заметил стоявшую рядом на парковке машину своего лучшего друга. Зайдя в лифт и нажав кнопку с нужным этажом, Дима вновь посмотрел на певицу, не веря до конца в то, что его «диета» подошла к концу. Он наклонился к любимой и медленно коснулся её губ своими, женщина отвечает на него, обнимая актёра за плечи и приподнимаясь на носочки. Из лифта они выходят в обнимку, Дюжев не позволяет ей ни на миг разорвать поцелуй, опасаясь, что она передумает и уедет к себе. Пройти несколько метров до двери им удаётся с трудом, актёр немного стягивает ладонью платок с головы Тамары и запутывается ладонью в её волосах, углубляя поцелуй, стараясь при этом повернуть ключ с замочной скважине. С благословения разве что самого Амура, ему это удаётся, и открыв дверь пара проникает в квартиру, тут же закрываясь в ней, и Сергей, наблюдавший всю эту сцену, мог бы поклясться, что слышал глухой звук, сопровождавшийся тихим стоном, как будто Димка только что впечатал неизвестную особу в эту самую дверь. Безруков приехал к своему другу ещё три часа назад, поссорившись дома с женой Ирой, он надеялся посидеть с Димой за парой бутылок пива, заодно разговорив его о последних событиях в жизни товарища. Но прождав Дюжева столько времени, сидя на лестничной площадке, он никак не ожидал увидеть его в компании неизвестной женщины, лица которой Сергей так и не смог рассмотреть, запомнились только мелькнувшие иссиня чёрные волосы, которые он заметил, прежде чем страстно целующаяся пара скрылась в квартире. Посчитав дальнейшее нахождение здесь бессмысленным, Безруков искренне улыбнулся, радуясь за друга, рассчитывая устроить ему допрос с пристрастием чуть позже, актёр вдруг осознал, что ссора с женой была из-за сущей ерунды и ему стоило лучше уступить, чем расстраивать Иру, поэтому выкинув в мусоропровод пиво и закуски, Сергей поспешил в цветочный магазин, возвращаясь домой с извинениями. В это время Дима уже стаскивал с плеч Тамары шубу, полетевшую вслед за его пальто на пол. Платок постигла та же участь, что и остальную верхнюю одежду, а Дюжев тут же прильнул губами к открывшейся шее певицы. — Дима… подожди… сумасшедший… — между тихими стонами постаралась возразить певица. Она конечно предполагала, что темпераментный и очень страстный жених тяжело мог воспринять столь длительное отсутствие интимной стороны в их отношениях, но не настолько же, чтобы не дать ей сделать и шага в сторону комнат, зажав прямо у входной двери! — Я соскучился… — постарался шепотом оправдаться актёр и заодно поумерить свою неуемную страсть, которая уже готова была излиться наружу непрерывным искрящимся потоком лавы. — Не так… не надо так… — тихо шепчет грузинка, которая совершенно не желает быть прижатой к стене как любовница-однодневка. И в какой-то момент Дюжев понял это и мягко подхватил Тамару на руки, направляясь в спальню, у женщины немного отлегло от сердца. Добравшись до кровати, Дима опустил певицу на постель, женщина рассмеялась, закрывая лицо ладонями, когда поняла, что она ещё обута, не говоря уже о том, что полностью одета. Актёр улыбнулся, поочередно медленно поднял стройные ножки, и не спеша снял с неё высокие кожаные сапожки, следом скидывая и свои ботинки. Гвердцители с нежностью посмотрела на жениха, замечая в нём разительные перемены и вытянула к нему руки, Дима переплел их пальцы и мягко поднял певицу с кровати. Их губы слились в томном поцелуе, пока актёр безуспешно пытался справиться с корсетом, от неистового желания подрагивали в нетерпении пальцы. Разорвав поцелуй, Дюжев возмутился: — Какой изверг придумал это платье?! — ему не удалось даже нащупать концы шнуровки не говоря уже о том, чтобы полностью снять его с певицы. — Французский… модельер… — хохоча поведала Тамара и протянув руки за спину, нашла нужный узел, развязав который, повернулась к Диме спиной. — Спасибо… — прошептал ей на ушко актёр, захватив зубами мочку и оставляя губами на шее влажную дорожку, уже быстрее расправляясь с корсетом. Тамара с тихим стоном запрокинула голову, обнимая руками актёра за шею, отмечая, что вторую попытку снять с неё это платье жених всё же провалил. Через несколько минут крепкие, но бесконечно нежные с ней руки, уже стянули платье с певицы, упавшее к её ногам бесформенным зелёным облаком. Развернувшись к нему, Тамара не стеснялась уже своей наготы, она довольно быстро расправилась со всеми пуговицами его рубашки и скинула её на пол, потягиваясь на носочках, чтобы поцеловать жениха в основание шеи. Дима обнял невесту за плечи и мягко опустил на кровать, аккуратно снимая с неё капроновые колготки. Как только и этот элемент одежды упал на пол, Тамара поёжилась, на кровати было довольно прохладно, Дима же в это время полностью выпрямился, идеальный слух певицы уловил щелчок пряжки ремня, а через несколько секунд над ней навис партнёр, слегка придавливая своим крепким телом. Женщина рефлекторно прильнула к тёплому торсу, обнимая жениха за плечи, актёр сначала зажегся ещё больше, уверенный, что Тамара так же соскучилась по нему как и он по ней, но стоило коснуться её талии, как Дима почувствовал «мурашки» и понял, что певица замёрзла. Он в одно мгновение обнял любимую под спину и перевернулся, женщина улыбнулась: с одной стороны, жених заметил её дискомфорт из-за холодной постели, а с другой — она обрадовалась, что сейчас может взять всё в свои руки и безумно неистовая страсть Дмитрия не перейдёт границы, превращаясь в жадность и грубость, которых она очень боялась. Чтобы не пытать любимого и не оказаться снова под ним, Тамара опустилась на торс актёра, целуя его шею, этим мгновенно воспользовался Дюжев, расстёгивая и снимая с любимой безлямочный бюстгальтер, ладони нежно сжали чувствительные ареолы грудей, их место через мгновение заняли мужские губы, впивающиеся в нежную кожу. Гвердцители тихо застонала и прогнулась, чувствуя как ладони жениха медленно сжимают её бёдра. Актёр подмял певицу под себя и стянул с неё трусики, отбросив в дальний угол кровати, Тамара только успела подумать, что её свобода действий на этом завершилась, но Дима вновь перевернулся. Оказавшись сверху, певица улыбнулась, они оба были полностью обнажены и сейчас она рассчитывала перевести всё в плавные и нежные движения. Дюжев мягко надавил на бёдра певицы, прижимая к себе, недвусмысленно намекая на активные действия. Женщина нашла удобный ритм и плавно опускалась на его бёдрах, чувствуя, как Дима уже очень активно подаётся ей навстречу, стоны и вздохи наполнили спальню, нарушая тьму и тишину. Дюжев конечно был в восторге от действий певицы, но ему неистово хотелось выплеснуть свою страсть, удостоверяя своё мужское эго мыслью, что эта женщина принадлежит только ему, а совсем скоро это будет подтверждено ещё и официально кольцами и печатями в паспорте. Поймав момент, когда Тамара к нему наклонилась, чтобы поцеловать, актёр перевернулся и подмял певицу под себя, заводя руки ей за голову и несильно сжимая, ускоряя движения бёдрами. Певицы вскрикнула и с напускной досадой произнесла: — А так всё… ммм… нежно начиналось… — прошептала женщина, убеждаясь по безумству мужчины, что всё это время он был ей верен. — Люблю… тебя… — надеясь хотя бы таким аргументом оправдать свою страсть, прошептал ей на ушко Дюжев, стараясь не напомнить о том, что если бы невеста не посадила его на «голодный паёк», сейчас бы всё было по-другому. Актёр разжал ладони, как только Тамара пошевелила руками, стараясь освободиться и немного выползти из-под актёра, который сейчас неистовал в своей бешеной страсти, однако когда её нежные пальчики коснулись его щеки и притянули к своему лицу, Дима растерялся, он был готов на всё ради этих зелёных глаз, смотрящих на него и казалось бы управлявшими каждым движением. Но эмоции в купе с обожанием зашкаливали, поэтому мужчина подался бёдрами вперёд, впиваясь в уста возлюбленной поцелуем, Тамара от неожиданности прикусила ему губу, стараясь развести ножки чуть шире, чтобы было хоть немного легче, однако уже в следующую секунду короткие ногти впились сначала в шею, а после и в спину актёра, оставляя следы, в то время как спальня наполнилась женскими стонами и вскриками вместе с мужскими томными выдохами. Время казалось замерло или тянулось необычайно медленно, словно даря истосковавшимся сердцам время насладиться друг другом. Перед обоюдным пиком наслаждения, Дима впился в губы невесты, стараясь слиться с ней воедино, но задыхавшаяся уже Тамара, оттолкнула актёра, тяжело и глубоко дыша, она спрятала лицо в ладонях, казалось, всё тело покрылось испариной и горело как в лихорадке. Довольный Дюжев упал на спину, его лицо озаряла улыбка, а рука немного лениво и неспешно поглаживала обнаженную женскую грудь. Таким сумасшедшим и безумным в постели Дмитрий ещё не был с ней никогда, но нельзя сказать, что хоть что-то, что он сегодня сделал, певице бы не понравилось. С трудом прочистив горло, которое успело пересохнуть за это время, она спросила: — Который… уже час? — Гвердцители понадеялась на работающую ещё доставку еды, ведь из Останкино они уехали только в 23 часа ночи, а аппетит уже успел разыграться. Она даже улыбнулась своим мыслям, что за такое короткое время в постели с Дмитрием ей наверняка удалось похудеть на несколько килограммов. Дима посмотрел на светящийся циферблат будильника на прикроватной тумбочке и ответил: — Почти три часа ночи… — он с удовольствием повернулся к Тамаре, нависая над ней и с намеком спрашивая, шепча на ушко. — У нас вся ночь впереди… может ещё разок, а? У Тамары от удивления расширились глаза, и она уперлась в его плечи ладонями: — Изверг! Лучше закажи… еды… пока я приму душ… — и заметив как в темноте блеснули его глаза, сглотнула, поспешно добавляя. — Одна! — Ладно, русалка! — рассмеялся Дюжев, перекачиваясь на спину. — Иди в ванную, а я пока оформлю доставку! Какие будут предпочтения в выборе меню? — На твой вкус… — отозвалась Тамара, с трудом поднимаясь в сидячее положение, глаза уже привыкли к темноте, и она намеревалась вначале взять что-то из вещей Димы, чтобы переодеться. Но актёр мгновенно подался вперёд и поцеловал любимую в плечико, обвивая руками за талию и прижимая к себе: — Хочу тебя и без гарнира! — напоследок поймав губами мочку певицы, немного прикусывая. — Нет-нет… хватит… — воспротивилась Тамара, стараясь разжать его объятия и покраснев до корней волос, добавила едва шевеля губами. — И так… чуть не съел… за три часа… После этих слов актёр разразился громким хохотом, падая на кровать спиной. Певица же пользуясь моментом, ускользнула с кровати, забирая из шкафа на вешалке какую-то мягкую на ощупь рубашку, и удалилась в ванную, убедившись, что она на безопасном расстоянии и снова не окажется в объятиях актёра повалена на кровать, Тамара строго произнесла: — Закажи еды! — Слушаюсь, мой командир! — смеясь ответил Дюжев, позвонив в круглосуточную доставку, выбрав суши для Тамары и пиццу пепперони для себя, рассчитывая, что их привезут быстро и его безгранично нежная и желанная им невеста не успеет оголодать. Гвердцители вернулась в спальню через полчаса, на ней была надета васильковая рубашка мужчины, едва прикрывающая попу. Оценить эту красоту актёр успел в свете лампочек ванны, прежде чем Тамара выключила свет, направляясь к нему. Певица только присела на кровать, как Дима сразу повалил её на спину, обнимая за плечи: — Еду скоро привезут… — он провёл большим пальцем по нижней губе возлюбленной. — Может скоротаем время… пока ждём? — Иди в душ… — мягко обнимая его за плечи, ответила Тамара. — Как раз и время пройдёт… Актер вздохнул, но всё-таки страстно прильнул к губам певицы, проникая языком ей в рот, но всё же отступил, удаляясь в ванную. Пока Дима принимал душ, певица легла поудобнее, укрываясь одеялом, и сон сморил её, она крепко уснула, вымотанная сначала длительными съёмками, а после безумно страстным женихом, Тамара крепко, словно младенец, спала. Её сон даже не потревожил звонок в дверь, когда курьер привёз заказ. Когда Дима, с повязанным на бёдрах полотенцем, вошёл с двумя пакетами и коробкой в спальню, то нежно улыбнулся, оставляя всё на передвижном столике, он лёг на постель, бережно обнимая певицу, прижимая к себе.