Никто

Роза не сразу бросилась в глаза, поэтому Игорь с удивлением глянул на цветок, подошёл к вазе, лепестки потрогал. Вроде бутон был, что называется, свежим. Интересно, кто подарил? Вроде как до прихода Лёшки его не было цветка, альфа точно знал. Тогда получалось… Получалось, что ребёнок додумался Пете цветы подарить, а сам Игорёк, двухметровый, влюблённый альфа, только шоколадку сунул, да и то со психом. М-да. Игорь вообще Пете почти никогда цветов не дарил, разве что полевые (ромашки… что там ещё? Сирень.), венки плёл, рассказывая анекдоты. Омега в их смысл почти никогда не вникал, а на Грома глазами полными нежности смотрел улыбаясь. Или обнимал, прислонившись щекой к спине широкой. Гром об этом только вот сейчас подумал, смотря перед собой в одну точку. Казалось, будто они не разлучались даже, просто повзрослели… Все шестнадцать лет забыть Хазина не мог, пытался завести отношения, но всё равно Петину улыбку рано или поздно вспоминал, жалел, винил себя, что даже не выслушал, когда тот на пороге появился в день их ссоры. И, если честно, пытался найти омегу, письма писал на адреса, которые с таким трудом в те времена без связей доставал. Естественно, никто не отвечал. Три раза в Москву мотался. В первый раз ему соседи сказали, что съехала семья. Не поверил, сутки под дождём просидел и воспаление подхватил, дебил. Зато выяснил, что действительно — не живёт больше Петя по этому адресу. Во второй раз, через год, приехал зимой, дурак. Потерялся, потому что не Питер, особо улицы не знал. Ну, его приняли за бомжа, когда тот на вокзале заснул, в ментовку отвели, а оттуда Прокопенко вытащил. (Игоря он уже тогда опекал, наорал, потому что Гром причину поездки не объяснил, побоялся, что не поймёт будущий начальник). В третий раз он поехал уже летом, решив, что, если не получится, значит всё — крест поставит. Мало того, что его на деньги таксист кинул, так ещё и соседки, добрые бабули (божьи одуванчики), окрестили его Петечку шлюхой малолетней, мол постоянно дома не бывает, наркоман и вообще сбежал с бандитом в сраную Америку. Игорь ждал-ждал, а потом профессор, сосед омеги, подтвердил, что уехал Петя. Только не с бандитом, к родителям. Куда — неизвестно, а соседкам лишь бы языком трепать. И вот, спустя годы, зная о Вите и наркотиках, у Игоря так на душе гадко стало. И ведь он, Гром, виноват в этом, чёрт побери. Альфа сел обратно в кресло, смотря на постельное, расстеленное на диване. Если Лёша в комнате, а Игорь здесь, то где же тогда спать Петя будет, потому что других комнат не было. Получалось, что омега либо решил не спать вообще, либо на кухне, скрючившись в три погибли. И действительно, Хазин за столом заснул, уткнувшись лбом в сгиб локтя, а рядом телефон, экран которого медленно гас. Давно засунув совесть и чувство приличия в задницу, альфа аккуратно взял гаджет, глянул на экран и глаза прикрыл, тяжело вздыхая. Увидел фотографию, которую Игорь сам лично делал. Причём вышло это спонтанно, потому что Гром не ожидал, что из-за ежа столько радости в глазах парня увидит, поэтому и решил запечатлеть момент на фотик старый. А ещё это было самое его любимое фото, единственное, которое до сих пор хранил в портмоне. Правда, сейчас оно дома было… Неожиданно, приятно, смущающе и непонятно. Означало ли это, что омега всё ещё любил Грома? Или просто воспоминание? Игорь пару раз моргнул, потому что глаза начинали слезиться, и аккуратно взял омегу на руки, перенося в зал. Внутри всё сжималось, сердце готово было выпрыгнуть из груди только от осознания, что снова прижимает к себе Петю. Тот, к слову, обнял его за шею, когда альфа на диван опускать стал, на себя потянул и… — Саш, не уходи. Пожалуйста, — чуть-ли не плача, прошептал омега, заставляя Грома лечь рядом. Значит, альфу, любовь всей жизни и не только, Сашей звали. Игорь усмехнулся грустно, прижимая омегу к себе, по волосам успокаивающе гладить стал, так как у Пети дыхание участилось. Тот прижался к Грому, носом в шею уткнулся, что-то бубня про Прокопенко и рейс какой-то, потом нащупал руку альфы, заставляя обнять поперёк спины. Для Игоря это был конец, как будто сигнал прозвучал, оповещающий о старте гонки. Теперь Петя только его будет, второй раз отпускать любимого омегу Игорь теперь не собирался. Ещё и пару раз в висок поцеловал перед тем, как глаза закрыть, укрывая их одеялом, прижимая омегу к себе ещё ближе.

***

Где-то вдалеке раздался телефонный звонок, но Петя лишь нахмурился, с головой накрывшись одеялом. Спать хотелось нереально, глаза побаливали, ещё спазмом живот скрутило. Хазин поджал ноги. — Саш, — тихо позвал он, не слыша ответа. Потом рукой коснулся подушки возле себя — ещё тёплая, а телефон не умолкал. Пришлось крикнуть: — Сашенька, возьми трубку. Снова ответа не последовало, но аппарат затих. Правда, Лёшка тихо сказал «алло» и сон как рукой сняло. Лёшка? Омега даже сел, моргая, чтобы снова не закрыть глаза. На часах десять, Саши, понятное дело, в квартире нет, зато есть Гром и сын его, то есть Лёшка, который появился в зале с гаджетом в руках. Выглядел при этом странно: то ли перепугано, то ли виновато. Разобраться Хазин не успел. — Градусник возьми, потом скажешь, что и как. И можешь чай заварить, варенье на столе, две ложки обязательно съесть, — хриплым ото сна голосом, сказал Петя, вспоминая, что парень плохо чувствовал себя. Тот кивнул, протягивая включённый телефон, и быстро скрылся на кухне, при этом пару раз оглядываясь. Хазин нахмурился, но к уху трубку приложил. А вот и Саша. — Кто этот ребёнок и почему я Игорь? Из-за него ты в заднице? — Воу, дядь, поостынь, ладно? И спасибо за поддержку, милый, — омега тоже злиться стал, откидывая одеяло, но тут же обратно лёг, голова закружилась. — Если знаешь, чё за вопросы? — Действительно, — ледяным голосом сказал альфа, заставляя Петю закатить глаза. — Это же меня чуть из-за мальчишки не выперли. Слушай, ты… — но договорить альфе не дал голос женский, приятный: — А вы почему из палаты вышли? Доктора позвать? — С мужем поговорю и зайду, не хочу мешать другим, — буркнул Саша в ответ, замолкая. Две вещи — палата и муж. Единственное, за что зацепился мозг Пети, отказывающийся сейчас принимать реальность вообще. Так что да, успех был. — Я ещё не согласился, — тоже буркнул Хазин, тяжело вздыхая. Сердце побаливать стало. — Чё случилось? Мне приехать? — Вечером вступился за бету одну, а её дебил с ножом. Порез не глубокий, — виновато начал альфа, но Петя точно знал, что из-за не серьёзных порезов в больничку не кладут. — Крови потерял многовато, правда. — Са-ша… — Петя губы поджал, не веря, что это реально происходит, сел и потёр лицо свободной рукой. — Я люблю тебя, дубина, — в качестве поддержки сказал Хазин, слыша, как альфа вдруг тяжело задышал. Редко Петя такие слова употреблял, ой, как редко. — Скажи, что всё действительно хорошо. А то ты же знаешь, я конченый, приеду того типа пиздить. — Петь… я… всё хорошо, правда. Скоро приеду, обещаю, малыш, — с плохо скрываемым восторгом стал шептать Саша, но Хазин вздохнул перебивая. — Сначала выписка, неделю дома, и только потом поговорим, — закончил разговор Петя, сбрасывая. От своего альфы такого Хазин меньше всего ожидал. От Игоря, другого своего аль… От ужаса Петя широко распахнул глаза. Чёрт, заканчивать надо было с Игорем, хорошим это не кончится. А ещё Хазин прекрасно помнил, что на кухне заснул, и что ему явно казалось, будто Саша всё ещё рядом, обнимает, целует… Нужно было выпить. Однозначно. Совершенно забыв о Лёше, омега прошёл мимо, со злостью открывая один из шкафчиков, наливая себе чуть ли не полный стакан коньяка, тут же выпивая до конца. Только потом услышал тихое: — Тридцать шесть и девять… — Оставь градусник на столе, бери корзинку с печеньем и иди в зал, — резко ответил омега. Лёшка замер, глаза тут же заблестели, но он молча встал и ушёл, не тронув сладкое. — Пиздец, — прошептал Хазин, прислонившись лбом к дверце шкафчика. Ну пиздец утро началось замечательно. Ещё и Игорь куда-то делся! — Лёш, я не хотел. Петя вышел к ребёнку, понимая, что тот обиделся: сидел в кресле, поджав ноги и перед собой смотрел, тяжело дыша, периодически сдувая чёлку с глаз. Пришлось сесть на подлокотник, к себе прижимая. — Ну, вот такой я конченый иногда, срываюсь на людях, — вздохнул Петя. Всё ещё хотелось спать, но он всё же нашёл силы не грохнуться, поглаживая ребёнка по волосам. — Я…я думал… это Игорь…прости… Лёшка на него глаза неожиданно поднял, а до Пети вдруг дошло, что увидев, как записан в телефоне Саша, и вот почему парень о Громе подумал. Омега громко засмеялся — оказывается, под боком сваха маленькая, пытается их с Игорем свести. — Малой, мы с Игорьком, твоим, прости господи, папкой, вряд ли вместе будем. Как ты понял, у меня уже есть… альфа, — Хазин встал, поворачиваясь к парню не полностью. — Кстати, что эта свинья тебе сказал? — Ничего, — поражённый реакцией омеги, тихо сказал Лёша. — Спросил только где ты. — М-да… — Петя ещё что-то сказать хотел, но дверь входная хлопнула, а значит Гром таки соизволил вернуться. С двумя огромными пакетами в руках.