Никто

Игорь его целовал. Нет, не так. Его целовал Игорь, мать его, Гром! Альфа, который уничтожил Петю много лет назад, добивая сейчас окончательно, но… Хазин ответил. Простонал, сжимая до боли плечи Игоря, от чего тот шикнул, но не отстранился, углубляя поцелуй. Они целовались так, словно это их последний раз, словно оба сразу исчезнут после того, как отпустят друг друга. В голове было пусто, тело медленно расслаблялось, губы приятно покалывало, кожа будто горела. Они жадно поглощали друг друга, и Петя понятия не имел, что творит. Он просто поддался, позволяя Игорю снова покусывать губы. Дыхание давно сбилось, сердце бешено колотилось у обоих. Этого не должно было быть. Никогда. Петя клялся много раз, что не позволит Грому снова не то, чтобы поцеловать, притронуться к себе, а получилось… Альфа отстранился первым, обхватил его лицо своими широкими ладонями, тяжело дыша. — Прости… — он прикрыл глаза, соприкасаясь лбами, — Петь, я… Хазин слабо улыбнулся, продолжая стоять на месте. Всё же, Гром сильно изменился: щетина подчёркивала, что он уже далеко не мальчишка, а едва заметные морщинки только подтверждали это. Ладно. На самом деле, Пете хотелось плакать, но сил не было. Как и желания жить, в принципе. Была лишь пустота, которая, казалось, проникала в каждую клеточку его тела. Он всё же сделал это. Сказал о ребёнке, получив весьма неожиданную реакцию альфы в подарок, что нереально пугало. Как и то, что Игорь откуда-то узнал о сыне. — Головка от хуя, — чуть помедлив, ответил Петя, наконец-то отстраняясь. Он стал открывать шкафчики пока не нашёл бутылку виски и два стакана, тут же наполняя их. Руки тряслись, хотелось стать под холодную воду и тереть, тереть кожу мочалкой до крови, смывая всю грязь. Особенно с губ. Возвращаться в реальность порой пиздец, как больно. Хазин вздохнул, прикрыв глаза, и прислонился лбом, который всё ещё горел от близости с альфой, к холодной дверце шкафчика. Где-то был в квартире Лёша. Возможно, он слышал часть их разговора, возможно весь, Петя не знал, но факт оставался фактом. Интересно, будет ли он смотреть на омегу с жалостью? — Не чокаясь, — прохрипел Хазин, подталкивая стакан к Игорю. Пару капель попали на столешницу. Именно на них сейчас смотрел мужчина, не решаясь прикоснуться к выпивке. Он что-то хотел сказать, но застыл, встречаясь с пустым взглядом омеги. — Не делай вид, что не понимаешь зачем это. — Петя махнул рукой в воздухе над стаканами и взял свой, продолжая смотреть на Грома. Стало ли Хазину легче? С того самого дня, как не стало их сына, Петя всё время представлял реакцию Игоря, думал, что однажды это сжигающее изнутри чувство вины пройдёт, но легче не стало. Только хуже, больнее. Головная боль неприятно отдавала в виски, глаза болели, сердце тоже. Возможно, ему нужны были успокоительные и хороший сон, а не выпивка и лицо Игоря. Петя вздохнул, и, не выдерживая, выпил всё одним махом. За сына. Мальчишку, которому могло бы быть шестнадцать уже через пару месяцев. Гром проследил за Петей, плохо скрывая взволнованный взгляд, а потом взял стакан, повторяя за омегой. Интересно бы было узнать, о чём он сейчас думал смотря перед собой. Сказал бы хоть слово, что ли… — Лёша заждался, — прохрипел Петя, поправляя свой халат. Неприятно было, что парень в их историю втянут, но уже поделать ничего нельзя было. Хазин вышел из кухни первым, не дожидаясь альфу. — Мелкий, чё как дела? — Я… — парень уже надел жёлтую кофту с длинным рукавом и тёмные, явно дорогие брюки. Рядом лежали аккуратно сложенные футболки (три штуки белого, чёрного и красного цвета), возле кресла две коробки обуви. Увидев Игоря, который неуверенно вышел из-за угла, Лёшка тут же обнял его, что-то говоря, но Петя не расслышал из-за биения сердца в ушах. Гром хорошим был бы отцом. Просто замечательным. Он так парня к себе прижал, будто… Хазин тихо шмыгнул носом, отворачиваясь, чтобы найти сигареты. Именно в этот момент в дверь позвонили. И пачка сразу нашлась. Валялась под диваном. — Я сейчас, — буркнул Петя, сжимая в руках сигарету. Не обращая внимания на взгляд Грома, он прикурил, направляясь к двери. — Наконец-то. — Ну, Пётр Юрьевич … — на пороге появился весёлый Миша, сжимая в руках небольшой красный пакет. Хазин улыбнулся, делая шаг назад, но омега головой отрицательно замотал. — Меня Костя ждёт внизу… — Цветков, чё ли? — удивлённо спросил Петя, забирая пакет. Мишаня кивнул, смущённо поправляя прядь волос. А потом смутился ещё больше, увидев Игоря и «сразу всё понял». Хазина даже передёрнуло от одной мысли, что накрутил себе этот красавчик, поэтому он кивнул подбородком на Грома, не зная, что тот совсем рядом стал. — Ты на этого дебила внимания не обращай, нет между нами ничего. — Конечно. И губы у вас просто так покраснели, — с улыбкой ответил парень и Петя машинально дотронулся до губ, хмурясь. — Да ладно вам, какая разница, с кем вы…живёте. Моё дело вон, вам пакетик принести. Надеюсь, скоро увидимся. Омега так быстро ушёл, напоследок улыбнувшись, что Петя даже рот открыть не успевает, продолжая сжимать пакет, но резко вздрагивает, слыша из-за спины ехидное: — Таблеточки твои принёс? — Напомни мне, чтобы я тебе всё же въебал, когда Лёшки рядом не будет. Два раза, — последние слова Петя произнёс на выдохе, закрывая дверь, возвращаясь в зал. Вчера, перед тем как отрубиться, успел Мишане деньги перевести, чтобы тот Лёшке телефон купил и утром завёз. Сам не знал, почему стажёра выбрал в качестве доверительного лица. Ламповый он какой-то, наверное, в этом причина. — Целых два? — наигранно-удивлённо спросил Гром. «Нет, блядь, с половиной» пронеслось в голове, но Петя не ответил, вручая пакет Лёше, который перестал что-либо понимать. А как телефон увидел, так и вовсе растерялся, смотря на Игоря, будто разрешения спрашивая. Хазина это взбесило. — Не знаю, когда у тебя день рождения, но считай, что это подарок от меня. И не смотри ты на своего недопапашку, а то я обижусь, — стал злиться омега. — Бери, бери. — Спасибо! — Лёшка вдруг так Петю в объятьях сжал, что дыхание перехватило. К слову, Игорь почему-то отвернулся, пару раз моргая. Хазин нахмурился, не сразу замечая, что парень отстранился. Зато заметил, что кофта Лёшки слегка задралась сбоку. И пятнышко родимое. — Петь, мне правда неудобно очень… — Неудобно, когда Гром смотрит своим взглядом машины убийцы, — ляпнул омега, а потом прикрыл глаза. Да и в целом сейчас стоять с ним рядом было неудобно. А учитывая то, что как бы Петя не старался, мысли о поцелуе всё ещё не выходили из головы. — Я ведь…не заслужил, — опуская глаза, продолжил Лёша, но Игорь тут же его к себе опять прижал. Петя понял, что парень плачет, подрагивая в объятиях. Сам слезу пустил, отворачиваясь, а потом вздохнул. — Так, сопли вытираем и идём завтракать, — хрипло сказал он.