Никто

— Петь, всё будет хорошо, слышишь? — Игорь поправил рубашку, которая была ему маловата, а потом посмотрел на Хазина. Тот смотрел перед собой, покусывая губу. Они находились в подсобке, куда их загнал Прокопенко, чтобы Игорь переоделся и не позорил его перед серьёзным человеком, Юрием Анатольевичем. То, что этим серьёзным человеком оказался старший Хазин, альфа по выражению лица Пети понял. — Он обещал не приезжать. Дал понять, чтобы я сам дальше, — омега сделал затяжку. Датчиков не было, значит курить никто не запрещал. Да и потом, ещё до их прихода кто-то здесь успел покурить. На Пете тёмно-синяя, почти чёрная, водолазка была и поверх кобура. Успел переодеться, когда Лёшу к нему отвозили. Оба омеги решили, что до ремонта лучше у Хазина быть, чем каждый раз идя на кухню гадать ёбнет ли на тебя штукатурка. И это была только одна из причин, которую Петя чуть ли не с пеной у рта Грому описывал. Кстати, они потом ещё и из-за водолазки поссорились. Видите ли, нет такого слова и называется это бадлон. Пете даже пришлось гуглить, потому что об этом слышал впервые. И тыкать остатками телефона альфе в лицо, доказывая, что альфа идёт нахуй со своими приёбами. Да, смартфону однозначно крышка была. Он-то работал, но «паутина» почти весь экран покрывала, батарея разрядилась за минут пятнадцать, хотя была полностью заряженная. Петя вообще удивился, что аппарат работал. И он хотел было по дороге купить какой-нибудь простенький телефон (понятное дело не кнопочный, как у Грома), но только альфа его опередил. Пока Хазин Лёше объяснял куда вещи сложить, где что лежит, Игорь куда-то ушёл. Вернулся с айфоном последней модели. К Игнату бегал, сомнений не было. Тем более, рядом спортзал его был, так называемое логово. Как Бустеру телефон в руки попал — Петя тоже не сомневался, но Гром уверял, что без криминала. Целовались на кухне пока не услышали щелчок камеры. Лёшка фотку сделал и сбежал с места преступления в ванную комнату. Пришлось Грома отговаривать от намерения пристать к сыну с просьбой удалить компромат. Ещё одним поцелуем. — Горь, ну кто так галстук завязывает? — омега потушил сигарету о край ржавеющего ведра, служившего мусорным. — Иди сюда. Ещё и воротник задрался. Гром никак не отреагировал. Застыл, смотря на Петю с блеском в глазах и улыбкой чуть ли не до ушей. Горь. Впервые его так Хазин назвал после первого секса. Потом тоже, конечно, называл. Ласково, с любовью, но… — Чё ты лыбишься? Я тебя с папой наконец-то знакомить буду, надо чтобы по красоте, — омега аккуратно поправил галстук, но Гром перехватил его руки, переплетая их пальцы. Петя не выдержал, уткнулся лбом в плечо. — Я пиздец, как волнуюсь. Не понимаю, какого хера он тут забыл? Гром хотел было успокоить, но дверь скрипнула. Кто тоже хотел «покурить»? — Игорь, вас Фёдор Иванович ждёт, — увидев их в обнимку, Дубин застыл в дверном проёме, смущённо опуская глаза. О том, что Гром с Хазиным встречались все в отделе знали. Все, кроме Димы, потому что он «слухам» верить не хотел, ждал хоть какого-то подтверждения от Игоря. Но за эти несколько дней альфа не то, чтобы звонить — ни разу не написал. Дубин обиделся, они ведь всё же друзьями были. Петя только взглядом его одарил, продолжая обнимать альфу за талию, что Диму почему-то нереально взбесило, но виду не подал. — Я за своим столом, если что… — Дим, подожди, — увидев, что парень разворачивается, сказал Гром. Он аккуратно отстранился от Хазина, но руку на его плече оставил. — Петь, это мой лучший друг Димка. Димка, это мой будущий муж и отец нашего сына — Петя. Нашёл время, блин! Дубин настолько смутился, услышав фразу «лучший друг», что не сразу понял смысл второй. Зато Хазин прекрасно понял, смотрел на Игоря как-то странно. А тот в свою очередь счастливо улыбался, будто не он тут в краску вогнал двух омег. — Не знаю, что удивило меня больше: то, что я — лучший друг, на которого можно наплевать и игнорировать, или то, что у тебя, оказывается, и сын есть, — не без обиды ответил Дубин, на что Игорь закатил глаза. — Дим, я замотался совсем, времени не было. А то, что Лёшка наш сын мы сами буквально вот недавно узнали. — Лёшка? — Дима даже плечи опустил. Это же что такого произойти должно было… — Можно я вас оставлю? Поговорите как раз нормально. К слову, Дим, приятно познакомиться, — Петя подошёл к Дубину, протягивая руку. Парень пожал её с небольшой задержкой, вызывая у Хазина мягкую улыбку. — Всё, Игорёк, жду тебя за своим столом. Держу в курсе, что забрал у тебя пару листов А4 и степлер. Мишане. Омега на пару секунд задержал взгляд на Громе, спрятал руки в карманы брюк, и направился в свой отдел. Будто ничего не происходит и это их очередной рабочий день. Правда, когда к главной лестнице вышел, резко завернул в сторону кабинета Прокопенко. Тот как раз возле двери стоял, выискивал их с Игорем среди своих сотрудников. Решил Петя, что сначала он сам должен во всём разобраться, поговорить с отцом. А потом, когда они перестанут орать друг на друга, тогда и с Игорем знакомить можно было. — А товарищ боевой твой где застрял? Нашли форму? — Прокопенко даже на встречу вышел, параллельно обводя взглядом всех тех, кто на них стал смотреть с интересом. — Так, а я не понял, рабочий день в самом разгаре! Бегом работать! — Фёдор Иванович, мне бы лучше с отцом поговорить наедине сейчас, — Петя чуть не вздрогнул от крика совсем рядом, хотя уже уверенно поднимался по ступенькам к кабинету. — Он же там? — Там, — кивнул Прокопенко. Он остановился, будто раздумывая правильно ли они поступают, а потом кивнул ещё раз неуверенно, снова глянул на сотрудников и… — Зайцева, а ну сюда иди! Топай, топай. Вместе с журналом, который в руках держишь. Хазин вздохнул, открывая дверь. Отец его, Юрий Анатольевич, сидел на стуле перед столом начальника, что было очень странно. Увидев сына, он улыбнулся, жестом показывая на такой же стул напротив. — Весело у Фёдора Ивановича тут, — с улыбкой заметил альфа. — Будем ждать остальных? — И тебе привет, пап, — Петя сел. Ровно так, будто в школе за партой, в то время как его отец спокойно расположился на стуле, закинув ногу на ногу. — Сначала мы поговорим наедине. Сердце так заколотилось после этой фразы, будто перед Петей готовящийся к атаке хищник. И идея разговора тет-а-тет была уже не такой и хорошей. Старший Хазин наклонил голову на бок продолжая улыбаться. — Ты со мной в Москву возвращаешься. Хватит, нагулялся. — Это с чего вдруг? — тут же опешил Петя, не слыша, как дрогнул его голос. — Напомнить тебе, как ты себя повёл с школьниками пару дней назад? Напомнить, из-за кого у меня возникли проблемы? Кстати, по поводу твоего… напарника. Ему уже сказали, что он уволен и должен заплатить два миллиона на лечение тем ребятам, которых он избил? Думаешь, если папа генерал, можно творить всё, что душе угодно? — А ты думаешь, что имеешь право решать за меня что делать? Кем вы себя с мамой возомнили? Напомнить тебе, что мне не восемнадцать, не пятнадцать, а, сука, тридцать лет. Знаешь что? В таком случае я тоже увольняюсь, — у Пети так руки дрожали, что ксиву из кармана он со второго раза достал, кидая на стол Прокопенко. Затем встал, и кобура полетела туда же. — Боже мой, — с ехидством сказал старший Хазин, — ты что, в этого Игоря влюблён что ли? Полез ещё и мальчишку этого из детского дома защищать. Петя от неожиданности вздрогнул, с блеском в глазах смотря на отца. Растерянно так. Почему-то именно в этот момент вся смелость куда-то исчезла. Альфа тоже поднялся, становясь напротив. Он был выше, поэтому Пете пришлось поднять голову. — Только не говори мне, что ты сюда из-за него сбежал, — со злостью, пока ещё тихо, сказал мужчина. Теперь улыбка окончательно пропала с его лица. — На меня смотри, когда я с тобой разговариваю. — Нет, я даже не знал, что снова его встречу. А Лёша…он твой внук, — также тихо ответил омега. Больно стало, хотелось убежать. — Лёша? Этот детдомовский? И когда ты его родить успел? Лет в пятнадцать? — Да, представь себе. Вот такой вот у тебя сынок, загулял. Зато жена у тебя умная, отказ написала, сказав мне, что ребёнок умер. Ты думаешь, почему она меня якобы по санаториям возила? Я чуть руки на себя не наложил из-за неё тогда. И вот спустя пятнадцать блядских лет я узнаю, что Лёша жив, — Петя не знал, каким чудом сдерживался, но говорил он каждое слово с такой злостью и ненавистью, что лицо отца становилось всё мрачнее и мрачнее, а потом альфа и вовсе зарядил сыну пощёчину. — Ты со своими наркотиками уже и собственную мать в каком-то бреде обвиняешь? Она говорила, предупреждала, что спасать тебя надо, а я не верил, думал, что… Что думал его отец, Петя не услышал. Пазл сложился окончательно. И если даже после доказательств в виде отказа с почерком матери Хазин пытался её хоть как-то оправдать, то теперь… Теперь ему было очень больно осознавать, что и отец отвернулся, не верит. — Пошли на хер вдвоём, понял? Нет у меня родителей, — дрожащим голосом сказал Петя, тут же выходя из кабинета чтобы отец не посмел его остановить. Омега проигнорировал Прокопенко, не слышал, что кричал отец вслед. Было не важно. Интересно вот было, почему отец матери поверил и что такого она наплела про своего собственного сына? Игоря Петя нашёл всё там же, в подсобке. — Поздравляю, тебя уволили, а у меня больше нет родителей, — вытирая слёзы, сказал он. Гром и Дубин переглянулись, потом синхронно перевели взгляд на Хазина, который дрожащими руками пытался прикурить сигарету. — Форму не снимай, домой заберём. В качестве трофея. Ну и в целом мне ты в ней нравишься. А, и я тоже уволился. И два миллиона нам заплатить надо. И… — Ты без меня пошёл? Нахера, Петь? — Игорь вырвал у его из рук зажигалку, опуская руки на плечи так, чтобы омега посмотрел ему в глаза. — Хотел поговорить нормально. А знаешь, что? Мать ему напела, что я под наркотиками всё выдумал. То, что Лёшка мой сын, понимаешь? — Петя не плакал. Только трясся от злости. Странная была реакция, будто омега готов был к этому. Что сказать Игорь не знал, прижал к себе, по спине и волосам гладить стал. — Я…пойду, наверное, — Дима решил в их дела не вмешиваться. Он им явно только мешал. Хотя Петя спокойно глянул на него. Опять в тех же позах стояли, что и пару минут назад. Забавно. — Извини, что втянули в семейную драму. Ты позже заходи к нам, нормально познакомимся, а то нехорошо всё это… Дима кивнул, поражаясь относительному спокойствию Хазина, и направился обратно за свой стол, слыша, как Петя сказал: — Горь, ну их всех нахер. Поехали домой, к сыну.