Никто

Плохо. Пете было очень плохо: тело ломило, в голове было пусто, а ещё его слегка подташнивало, но поглаживания живота помогли немного успокоиться, отвлечься. В комнате, в которой его оставил Саша, пахло благовониями. Точнее воняло ладаном. Петя этот запах ещё с детства ненавидел. Наташа увлеклась как-то буддизмом и медитациями. Да так, что они с отцом спали только с открытыми окнами хоть и была зима. Петя скинул одеяло, понимая, что голый, а вещей, в которых он был, нигде не наблюдалось. Держась за стену одной рукой, Петя кое как вышел в коридор. Второй же он придерживал халат, пояс от которого он так и не нашел. Да, Саша раздел его полностью, положил в кровать, оставив из вещей только это. — Саш? — прохрипел омега, тут же пытаясь прочистить горло. Он находился в каком-то доме, а значит не в столице. От волнения пульс тут же ускорился. А ещё он боялся наступить на что-то в темноте или наткнуться на кого-то ещё. Петя в принципе темноту ненавидел. С детства, когда мать один раз закрыла в комнате на день в качестве наказания. В зале тоже темно, только луна слабо освещала комнату через окно, но этого хватило, чтобы Петя узнал обстановку. Точнее горшок с денежным деревом на подоконнике. Мать подарила его, когда они всей семьёй ездили смотреть загородный дом «молодожёнов». И проблема была в том, по дороге туда и обратно омега чувствовал сонливость, засыпал на плече Саши. Теперь пазл сложился — альфа уже тогда готовился к подобному ходу событий. — Хочешь ужинать? Петя замер и прикрыл глаза, не решаясь развернуться к альфе. Как вести себя с ним? На что он способен? Щелчок, тихие шаги. Свет медленно включился, а рука альфы обняла поперёк талии. Теперь Петя точно был в клетке. — С возвращением домой, — Саша вёл себя так, будто не он притащил сюда Петю силой, от чего было ещё сложнее разобраться. К слову теперь одеколон альфы, который Хазин сам выбирал, теперь казался таким противным. — Может хочешь чего-то особенного? Конечно, Петя хотел. Не встречаться никогда с альфой, например. Он ничего не ответил, пытаясь выровнять дыхание — пульс уже ощущался в горле, в ушах не сильно звенело. — Мы можем приготовить что-то вместе, — альфа аккуратно коснулся той руки, что держала халат. Таким образом он заставил Петю отпустить ткань, которую тот сжимал лишь бы унять дрожь. — Блинчики с вишнёвым вареньем? — Я… мне плохо, не думаю, что… — омега мямлил, потому что построить нормальное предложение было нереально. На свой страх и риск он решил развернуться. Саша был в тёмных джинсах и чёрной рубашке. Когда-то Пете это наряд очень даже нравился. Халат плавно спустился с плеч к ногам альфы, и теперь он был полностью обнажен. — Тошнит… — Температура? Ты заболел? Пойдём, я дам тебе градусник, — альфа попробовал коснуться губами лба омеги, но тот увернулся, чем вызвал у Саши бешенство. Вот этого Петя и боялся. Карпов прижал его стене, сжимая горло и Хазину ничего не оставалось, как просто хватать ртом воздух. — А может ты беременн, а? Не скажешь от кого из двух своих любовников? Напомни, на сколько дней задержка? А сам ты можешь назвать отца, шлюха? Вторая неделя. Петя и сам уже переживал по этому поводу, моля, чтобы это была не беременность. Потому что тогда получалось бы, что он беременн от… Вити или Саши. Игорь появился уже позже. И да, Карпов был сейчас как никогда прав — Хазин шлюха, перспавший с тремя альфами за месяц. На тест времени не было. А ещё Петя успокаивал себя тем, что раза два в год цикл сдвигался. Происходило это из-за послеродовой депрессии и таблеток, которые ему тогда назначили. Возможно, свой «вклад» успели внести наркотики. Петя всё же заплакал. Жизнь он свою ненавидел и не понимал, за что всё это именно ему. Поступок матери, Игорь, Саша. А Лёшка? Было ли с ним всё хорошо? Жив был? Как Лёшка будет к нему теперь относиться? Жив ли Игорь? Убьёт ли Саша отца? — Прости. Петь, прости, я сам не свой… — слезы Сашу отрезвили, он прижал к себе Хазина, гладя по волосам. — Что я должен думать? Зная, что ты там, с ними… Скажи, что любишь меня. Петь? Хазин вздрогнул. Казалось бы, соврать проще простого, но он не мог рта открыть. Словно губы склеили, на всякий случай ещё и прикрепив изоленту или скотч. Он не любил этого монстра! Он его ненавидел! Но испытывать судьбу Пете было просто страшно. — Конечно, — от слёз щипало глаза, а после крепкой руки на шее всё же дышать ему было тяжело. Как и говорить. — Саш, мне надо… На воздух. Слова застряли в горле из-за осознания, что даже за такую просьбу альфа мог ударить. И это в лучшем случае. — У тебя ломка? Хочешь, я принесу порошок? Или ты больше любишь таблетки? — Саша сгорбился, наклоняясь так, чтобы их лица были на одном уровне. Он сейчас предлагает наркотики? Он хочет сделать из Пети овощ? Торчка, которого можно контролировать? — Нет, я хочу воды, — прохрипел омега, смотря на диван. Карпов тут же всё понял, помогая ему лечь, кивнул, и направился в сторону кухни. Петя же прикусил губу, чтобы не закричать. Истерика снова накрыла, он подрагивал, глотая слёзы. Это не с ним происходило. Это был сон! Он как будто попал в книгу «Коллекционер». От этой мысли стало смешно, но ситуация действительно была подобной. Правда, Хазин мог передвигаться по дому без сопровождения. Пока мог. Живот снова заболел, тело бросило в жар и… Петя почувствовал, как ткань халата прилипает к бедру. — Нет…нет… — Хазин затаил дыхание, пытаясь снова унять крик. — Петь? Всё хорошо? — его кошмар буквально влетел в комнату, сжимая стакан. Конечно, Саша сильный запах корицы и бергамота уловил ещё минуты две назад, когда выходил. Альфы момент приближения течки остро ощущали. И наверное поэтому он задержался на кухне. Чтобы сдержать себя. — Держи, я принесу подавители. От руки альфы Петя дёрнулся как от электрошока, но тут же выхватил стакан, пытаясь сесть. Саша не собирался… Петя в два глотка выпил воду, понимая, что ему нечем будет запить таблетку. Он с ужасом посмотрел на альфу, ожидая наказания. — Ничего, я принесу ещё, — Саша на него не смотрел, выхватил стакан, тут же уходя. А Петя сел, подтягивая под себя ноги, вжался в угол огромного дивана, прикрываясь такой же подушкой. Его трясло, поднялась температура. Обычно в первые дни после задержки подавители не помогали, боль скручивала настолько, что единственным способом унять её был секс или, на худой конец, дрочка. Саша об этом точно помнил, но почему-то Петю не трогал. Проявлял остатки благородства? Как в тот день, когда мать закрыла их в квартире? Но в комнату Карпов вернулся без стакана и без таблеток, в одном халате, и Петя всё понял, прикрывая глаза. — Саш…пожалуйста, — просить альфу остановиться было бессмысленно. Он уже опустился на колени, целуя ступню, плавно прокладывая дорожку поцелуев к колену. Петя вздрогнул, прикусывая ладонь чтобы не вскрикнуть. Подушка полетела на пол. — Прости меня, прости, я не должен был тебя подозревать. Прости, — альфа повалил его на диван, целуя бедра. Петю тошнило, всё плыло перед глазами, но оттолкнуть Сашу не было сил. Тело «предало» его, ощущения оказались сильнее разума. На поцелуй Петя отвечать не собирался, но альфа сжал его подбородок, силой заставляя поддаться. Его ладонь гладила член, плавно опускаясь ниже и омега почувствовал, как альфа вводит сразу два пальца, тут же двигая ими. Это отрезвило, Хазин выгнулся, хватаясь за сильные плечи Карпова. — Нет, пожалуйста, — от очередного поцелуя Петя увернулся, но не успел закрыться от пощёчины. — Мне больно! Прекрати! Сашу это не остановило, он снова впился в губы омеги, скидывая халат. Его руки Карпов прижал к подушке, второй рукой удерживая Петю на месте. — Пожалуйста, — сквозь слезы прошептал Хазин, когда Саша дал возможность сделать вдох. Из-за заложенного носа Петя буквально задыхался, а глаза и нос уже опухли от слёз. Щёки пекло и омега не мог сказать точно — останутся ли синяки. — Ты родишь мне сына, мы поженимся и уедем отсюда, — Саша его уже не слышал, заглушая крик омеги поцелуем, делая первый толчок бёдрами.