***
Только после того, как Феликсу стало плохо в четвёртый раз за три дня, Чан решил, что с него хватит, и позвал Джихё, несмотря на протесты Феликса. Лекарше понадобилось провести с Феликсом наедине всего десять минут, чтобы выяснить, что с ним не так. — Ты в положении. — Что? Он должен был предвидеть, что это произойдёт. В последнее время он был более угрюмым, быстро уставал, а теперь случайно приболел? К тому же, теперь, когда он задумался, его течка была поздней — другими словами, все симптомы беременности. Феликс видел такое раньше у других омег и, хотя он никогда раньше не помогал при родах, он создал множество снадобий, чтобы заглушить боль или уменьшить симптомы. В любом случае, Феликс сейчас чувствовал себя немного глупо из-за того, что не понял этого раньше, но самое главное, теперь он должен был объявить новость своей стае. Хотя не похоже, что ему есть о чём беспокоиться. — Это потрясающе!!! — Боги, мы будем родителями… — Феликс! Они были вне себя от радости, он мог видеть это на их лицах и чувствовать в ароматах. Раздались радостные крики и полились ещё более радостные слёзы, и в считанные секунды Феликс был почти полностью погребён под кучей восторженных истинных, которые все же старались его не раздавить. Когда накал эмоций в конце концов немного улёгся, Феликс с улыбкой устроился на коленях у Чана, нежно поглаживающего его живот. Теперь начиналась новая глава его жизни.***
Новость о беременности Королевского Омеги распространилась по замку, а затем и по всей столице со скоростью лесного пожара. Сказать, что их люди были вне себя от радости при мысли о наследнике, было бы преуменьшением, так как десятки подарков и открыток с добрыми пожеланиями были направлены к воротам дворца. Если раньше персонал замка относился к Феликсу со всем уважением, подобающим его статусу, то теперь они практически пресмыкались у его ног, едва ли не больше, чем по отношению к Луне и Кровавому Альфе. Королевский Омега был престижным титулом сам по себе, и Феликс заслужил неподдельное уважение многих людей, поднявшись до звания Придворного лекаря, но теперь, когда он забеременел, то стал словно воплощением Бога в их глазах. Это было немного чересчур, но у Феликса не хватило духу жаловаться — не тогда, когда все казались такими искренне счастливыми по этому поводу. Но, конечно, никто не был счастливее его самого и его истинных. — Нам нужно начать покупать одежду- — …выбрать цвет для комнаты- — Мы должны установить защиту для детей во всех кварталах!!! — Подождите, а что дети едят?! — …и подумайте о том, что нужно нанять лучших наставников- Всё, что Феликс мог делать, это наблюдать со стороны с растущим весельем и раздражением за тем, как его истинные практически сводили себя с ума, пытаясь во всём разобраться. Он мог сказать, что в глубине души все они нервничали, потому что заводить ребёнка никогда не входило в их планы, но он не слишком волновался. У их ребёнка будет замечательная семья. Он знал, что все его истинные станут замечательными родителями, и этот ребёнок будет самым любимым существом во всём королевстве. — У меня от вас кружится голова, — захныкал он, приглашающе раскрывая объятия. — Я остро нуждаюсь в объятиях и поцелуях. Придёт ли один из моих рыцарей в сияющих доспехах и спасёт ли меня? Джисон отреагировал быстрее всех, бросив свой небольшой спор с Минхо о том, должна ли комната быть жёлтой или зелёной, и бросился на сторону омеги. Феликс счастливо свернулся калачиком у него на коленях, в то время как Джисон обнял его. Все остальные усмехнулись при виде этого, но, к счастью, перестали бегать вокруг, как безголовые цыплята, и успокоились, чтобы обсудить всё в более конструктивной манере. Феликс знал, что пройдёт совсем немного времени, прежде чем его стая вернётся к прошлому поведению, так что он будет наслаждаться миром, пока возможно.***
Феликс чувствовал себя невероятно нуждающимся. Единственными ароматами, которые не вызывали у него тошноты, были запахи его истинных, и их присутствие и прикосновения помогли унять нарастающую боль, медленно поселяющуюся в его костях, по мере того как его тело медленно трансформировалось, приспосабливаясь к новой жизни, растущей внутри. Он так же был намного более эмоциональным. Он больше не мог спать один, но слишком большое количество его приятелей вокруг мгновенно отправляло его в подпространство, поэтому им пришлось разработать своего рода систему общения, которая позволила бы Феликсу спать с разными истинными каждую ночь, не подавляя его. Контролировать свои эмоции становилось всё труднее. Даже со снадобьями его эмоции брали верх. Однажды он набросился на Чонина, потому что тот случайно разбил кружку и напугал его, а затем провёл следующие полтора часа, плача в объятиях альфы, потому что был расстроен из-за того, что был груб с ним. Феликсу так же больше не разрешалось заходить в его лабораторию. Джихё была единственной, кто наблюдала за его беременностью, и она беспокоилась, что различные травы и продукты, хранящиеся в лаборатории, окажут нежелательные побочные эффекты на его беременность, что было справедливо и абсолютно логично, но это не помешало Феликсу сходить с ума от скуки. Не помогло и то, что его товарищи изо всех сил постарались, чтобы ему не приходилось пошевелить и единым пальцем. Они справлялись с любой возможной задачей, брали на себя любую ответственность, которая возникала, и, по сути, говорили ему, что всё, что ему нужно делать, это беречь силы и отдыхать. И да, Феликс уставал намного быстрее, чем раньше, но это не означало, что ему нравилось сидеть весь день без дела. И, учитывая, каким эмоциональным его делали гормоны, это был вопрос времени, когда он, наконец, сорвётся. — Феликс, не утруждай себя заправлять кровать, я сам- — Чёрт возьми!!! — его голос эхом разнёсся по всей комнате, как гром, напугав Сынмина до усрачки. — Я сам могу заправить свою чёртову кровать, почему вы обращаетесь со мной как с какой-то хрупкой стеклянной куклой, которая может сломаться при малейшем напряжении?! Я не слабый и не беспомощный, и я прекрасно мог постоять за себя до встречи с вами, и беременность этого не меняет! Вы мне не нужны!!! Феликс зажал рот рукой, пожалев о словах в тот момент, когда они сорвались с губ. Сынмин таращился на него несколько секунд, но, прежде чем он смог осмыслить всё, что Феликс только что выпалил, глаза омеги наполнились слезами. — Феликс- — Мне жаль!!! Переполненный чувствами вины и стыда, Феликс выбежал из комнаты не раздумывая. Передвигаться было сложнее, поскольку его живот с каждым днём становился всё больше и круглее, но он был достаточно быстр, чтобы сбежать от беты. Однако в тот момент, когда он добрался до общей комнаты, то обнаружил, что она уже полна его обеспокоенных истинных. Исключительно прислушиваясь к своим инстинктам, Феликс направился к Хёнджину и практически бросился в объятия старшего, искренне плача и бормоча едва внятные оправдания. Хёнджин крепко обнял его, мягко уговаривая сесть рядом с ним на диван, а остальные держались на осторожном расстоянии, не желая расстраивать его ещё больше. В этот момент прибыл Сынмин, слегка запыхавшийся, с широко раскрытыми от страха глазами. Феликс заплакал ещё сильнее, увидев его. — Ш-ш-ш, Ликс, всё в порядке, — заверил бета, осторожно опускаясь на колени рядом с ним и нежно поглаживая его спину. — Всё в порядке, я не сержусь, милый. — Я не это имел в виду!.. — Я знаю, детка, знаю. — Мне жаль! — Всё в порядке, всё в порядке… Феликсу потребовалось несколько минут, чтобы окончательно успокоиться. Однако он отказывался отпускать Хёнджина и не мог встретиться взглядами ни с кем из остальных. Он не хотел их расстраивать, поэтому не знал, как затронуть эту тему. — Что это было, ангел? — мягко спросил Чанбин. — Я просто… — Феликс сглотнул, затем прерывисто выдохнул. — Я-я устал от того, что со мной обращаются так, как будто я ничего не могу сделать. Я з-знаю, вы просто пытаетесь помочь и н-не не хотите, чтобы я напрягался, но я не могу ничего не делать, и-и это сводит меня с ума, и мне нравится, когда вы заботитесь обо мне, но я не м-могу выносить, когда со мной всё время нянчатся, и я… простите, я люблю вас, но это… это слишком. — О, звёздочка… — Хёнджин поцеловал его в лоб, затем слегка уткнулся носом в его волосы. — Мне так жаль, любимый. Мы не осознавали. — Я знаю, как… как позаботиться о себе, — настаивал Феликс, теперь немного надув губы и вытирая слёзы. — И я ценю вашу помощь, но я не беспомощен. — Мы не хотели, чтобы ты чувствовал себя так, — мгновенно заверил Чан. — Думаю, наши защитные инстинкты взяли верх над всеми нами. — Мы нервничаем, — признался Минхо с лёгкой улыбкой. — Хотим, чтобы всё было идеально для тебя и ребёнка… полагаю, мы немного забежали вперед, вот. — И снова, я ценю это, но вы не можете ожидать, что я буду просто сидеть и ничего не делать весь день. Я не могу работать над своими снадобьями, я прочитал всё в библиотеке, а вы даже не разрешаете мне убраться в комнатах или испечь сладости, чтобы скоротать время, — подчеркнул омега. — Такими темпами я сойду с ума от скуки! Остальные немного посмеялись над этим, большинство понимающе кивнули. Они были так заняты, пытаясь позаботиться о физическом благополучии Феликса, что никогда не задумывались о том, как их чрезмерная опека повлияет на его психическое состояние. — Как насчёт того, чтобы пойти пообедать на улицу, и обсудить все варианты? — предложил Хёнджин, чмокнув младшего в нос, вызвав у него тихое хихиканье. — Мы также можем спросить Джихё, может, у неё есть какие-нибудь идеи. Я уверен, мы сможем что-нибудь придумать. Феликс расслабился от этого предложения, кивая в знак согласия. Он чувствовал себя немного глупо из-за того, что просто не сказал об этом раньше, но решил, что лучше поздно, чем никогда.***
Феликс был занят уходом за садом, когда без какого-либо предупреждения у него свело живот. Он издал испуганный, болезненный звук, который немедленно насторожил Чонина, который лежал на солнце немного поодаль. Однако, как только боль утихла, Феликс почувствовал, как что-то скользкое стекает по его бёдрам. У него только что отошли воды. Он поднял слегка испуганные глаза на альфу. — Нини…! — Я-я рядом! Альфа вышел из своего замороженного состояния, бросившись к омеге, и добрался до него как раз в тот момент, когда очередная судорога заставила его согнуться пополам или, по крайней мере, попытаться, но его выпуклый живот определённо мешал. Чонин осторожно поднял его и быстро зашёл обратно внутрь. — Сэр- — Немедленно позови Джихё! Скажи ей, что ребёнок скоро родится! У служанки отвисла челюсть, но ей не нужно было повторять дважды, и она немедленно умчалась на поиски лекаря, которая также была акушеркой. Феликс тихонько застонал, холодный пот выступил у него на спине, желудок больше не сводило, но он определённо был напряжён и испытывал дискомфорт. Скоро родится ребёнок. Скоро родится ребёнок. Он не готов, слишком рано, он не может- — Всё в порядке, Ликс, всё будет хорошо, — заверил Чонин, спеша в их комнату так быстро, как только мог. — С тобой всё будет хорошо, обещаю.***
Прошло несколько часов. В комнате, ранее наполненной криками боли и обеспокоенным плачем, теперь было зловеще тихо и никто не выходил. Только Хёнджину разрешили войти внутрь, поскольку его омега-феромоны в дополнение к его способностям Луны были единственными вещами, способными успокоить боль Феликса, не доводя его до безумия, и, таким образом, остальные их товарищи с тревогой ждали снаружи комнаты в течение последних часов. И затем, наконец, Джихё и несколько слуг бет, которые пришли помочь ей, вышли. Слуги несли окровавленные полотенца и две миски, полные красноватой воды, в то время как лекарь подошла к ним, вытирая руки. — К-как они? — задыхаясь, спросил Чан. — Они оба в полном порядке и здоровы. Они спят. Не стесняйтесь заходить, но сдерживайте свои запахи. Феликсу нужна ясная голова, чтобы должным образом позаботиться о ребёнке. Все они понимающе кивнули, и Джихё ушла. После минутного колебания все они в молчании вошли в комнату стаи. Они нашли Феликса глубоко спящим на руках у Хёнджина с заботливо укутанным в мягкое жёлтое одеяло… их малышом. — Девочка. Бёль, наша звёздочка, — тихо сказал Хёнджин, нежно целуя головку ребёнка, а затем Феликса. Затем он бросил предупреждающий взгляд на их товарищей. — Вы можете подойти, но не будите его. Бедняжка заслуживает покой. Им не нужно было повторять дважды. Один за другим мужчины подошли к омегам, стараясь не потревожить Феликса и их малышку, инстинктивно образуя защитный круг вокруг них. При виде маленького свёртка все они не могли вымолвить ни слова. У них родился ребёнок. У них родилась дочь. К сожалению, несмотря на все их усилия хранить молчание, их внезапное присутствие всё же разбудило Феликса, и тот открыл затуманенные глаза, его объятия вокруг малышки стали чуть крепче. Только тогда они поняли, что Феликс кормит её грудью, и их сердца сжались ещё сильнее от того, насколько эта картина была полна любви. — Чанни…? — пробормотал Феликс, запрокидывая голову, чтобы взглянуть на альфу, приклеенного к его спине. Чан нежно вернул его голову в прежнее положение, целуя его шею. — Спи, любимый. Ты отлично справился. Сейчас просто отдохни. Феликс издал низкое гудение, уже погружаясь обратно в сон. Прежде чем он смог полностью потерять контроль над сознанием, он наклонился, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на лбу ребёнка, глубоко вдыхая её чистый, детский аромат. Она была такой маленькой и беспомощной в его руках — впервые в жизни Феликс был тем, кто должен был кого-то защитить, и это заполнило пустоту, о существовании которой он даже не подозревал. Их дочь будет самым любимым ребёнком на земле, и он отправится даже на край света, чтобы защитить её. (Хотя, если бы против неё когда-либо возникла какая-либо угроза, у Феликса было ощущение, что её папаши уничтожат её прежде, чем у него будет шанс, и эта мысль заставила его слегка улыбнуться.)