о мальчике, который спит, с головой накрывшись одеялом.

Утро. Воскресенье. Оба ещё спят. Правда ночью Арсений перебрался к Антону. Он плакал ночью. Толком не объяснил ничего, просто тихо всхлипывал, кутаясь в одеяло с головой. Попросил посидеть с ним. Наверное, испугался чего-то, может, кошмар приснился. Арсений лёг рядом, а Антон спустил одеяло на плечи. Подросток аккуратно прижался к чужому телу, сжался и через время снова засопел. Попов наблюдал за ним ещё около получаса. Антон действительно красив. Пухлые губы, худое лицо. Красивые зелёные глаза, напоминающие сапфиры. А ещё нос у него красивый. Арсений словил себя на мысли о том, что ему нравится наблюдать за тем, как спят люди. Он часто делал так с девушками и парнями, с которыми встречался. Да и с друзьями тоже. И все спят по-разному. И Антон тоже спит совсем не так, как спят другие. У него изредка дрожат реснички, и во сне он часто морщится. А ещё мило причмокивает. Подросток спит довольно чутко и не раз просыпается, если Арсений шумит на кухне, когда приспичит попить посреди ночи. Это всё, конечно, мило и забавно, но Арсений вспоминает, как устаёт этот ребёнок. Вспоминает, как он расплакался от сна в машине. Вспоминает, каким уставшим пришёл в его спальню. Вздыхает. Решает, что вставать не будет, пока Антон не проснётся. Он должен выспаться сегодня. И это оказалось лучшим решением. Попов просыпается рано утром. Антон все ещё спит рядом. Подросток сегодня во сне много ворочался. Но сейчас снова аккуратно прижимается к Арсению. Он делает это с трепетом. Этому ребёнку нужна тактильность. Ему важны касания и объятия. Он хочет этого. Ждёт момента, когда можно будет побыть собой. Побыть глупым, смешным, искренним. Побыть ребёнком. Баловаться, ходить в магазины игрушек, покупая себе машинки на радиоуправлении, и возиться с ними весь вечер. Потому что в детстве этого не было. В детстве было страшно и больно. Тогда мама и слушать не хотела про то, какой зайка хороший друг и как больно бьют мальчики из группы. Подросток просыпается только ближе к трём часам дня. Виновато смотрит на Арсения, он чувствует себя виноватым за то, что спал так долго. Попов лишь улыбается, поднимаясь с кровати. — Что будем есть? И завтрак, и обед мы пропустили, — смеётся. Антон заспанный и растерянный. Кудряшки растрепались, создавая забавную копну на голове, а лицо слегка припухло от долгого сна. Подросток жмёт плечами. — Ну, ты вообще хочешь кушать? Хочешь блинов? — спрашивает Арсений и на оба вопроса получает одобрительный кивок. — Давай тогда просыпайся, жду тебя на кухне. Поможешь, если хочешь, — треплет чужие волосы ладонью, расплываясь в тёплой улыбке. Теперь в ней расплывается и подросток. Арсений подмечает, что так он похож на котёнка. Может, наконец он начал таять от твёрдого куска гранита и показывать, какой он есть на самом деле? Подросток совершает утреннюю лабуду, по-модному называемую рутиной. А Арсений уже умело разливает по сковородке жидкое тесто, и комната наполняется приятным ароматом. Попов готовит вкусно и умело, ибо один живет с семнадцати лет. Сейчас ему двадцать пять. Нехилый опыт. Антон тихо садится на диван, поджимая под себя ноги. Попов продолжает готовить блины, пританцовывая бедрами под песню в своей голове. — С чем блинчики любишь? — улыбается Арсений, пытаясь отвлечь его от мыслей. — Дома есть сметана, варенье, и, если поискать, где-то даже завалялась шоколадная паста, которую выпросила племяшка. — Блины с творогом люблю. А с шоколадом ещё не пробовал, — признаётся подросток, улыбаясь. — Понял, ищу пасту, — оборачивается к шкафчикам, и с верхней полки выуживает заветную баночку с белой крышкой, и ставит её перед гостем, наливает в две большие кружки чай. — Приятного аппетита, Антош. Антон улыбается, начиная уплетать за обе щёки блины. И они действительно очень вкусные. Подросток пачкает губы в шоколадной пасте, облизывает их и продолжает уминать дальше. Арсений только с улыбкой за ним наблюдает. «Ну же, Антош. Прекращай себя ограничивать. Веди себя как ребёнок, балуйся, стирай пасту с губ рукой. Побудь наконец собой, мой мальчик», — вторит что-то в голове старшего. Но ведь ему действительно очень хочется видеть этого ребёнка счастливым. Хочется видеть блеск зелёных глазок, яркую улыбку. Он же умеет так, Попов уверен. Вдруг память Антона даёт о себе знать. Сейчас он вспоминает, как вставал специально раньше на два часа, чтобы успеть наготовить блинов. Согревал их полотенцами и фольгой, пока шёл, а в школе поднимался на третий этаж вместо второго. К Эдику шёл. Антон любил Выграновского. Всё бегал к нему на переменах, то в курилку позвать и стрельнуть ему сигаретку, то блинчиков с мясом принести в контейнере. Тогда Антон улыбался действительно искренне. И глазки светились. Эдуард Выграновский. Уже второкурсник. А тогда был как Антон, в одиннадцатом классе. Подросток был ещё только в девятом. Знакомство их прошло банально — в дайвинчике. Антон лайкнул его анкету, а Эдик взаимно отправил красное сердечко. Заобщались, Шастун влюбился, а Эдику очень уж понравилось худощавое тельце. Антон признался, Эдик сделал вид, что тоже очень его любит. Они два месяца встречались, переживая ванильный и романтичный период Антона. А потом Выграновский предложил заняться сексом. Естественно, они целовались и совершали подобные романтические действия. Но к большему подросток просто не был готов. Да, они ходили по съёмной квартире старшего в одних боксёрах иногда. Потому что Антон ему полностью доверял. Шастун отказался. Он был уверен в том, что Эд перенесёт этот важный момент в их отношениях и сможет стерпеть. Но нет. В следующую секунду чужие губы накрывают шастуновские и младший вздрагивает. Антон пытается отстраниться. Ему не нравится. Он пытается убежать, но Выграновский становится всё напористее, крепче прижимая к себе желанное тело. Эд возбуждается, а вот подросток захлёбывается в слезах. Тогда свет в его глазах бесследного пропал. Как и яркая улыбка. Старший подстраивает Антона под себя. Сам «настраивает» его позу и сразу на сухую вставляет два пальца. Подросток вскрикивает. Эдуард не собирается его слушать и заострять внимание на растяжке. Её почти нет. Член внутри оказывается резко и целиком, тут же начиная двигаться. Антону больно. И морально, и физически. Он буквально кричит под чужим телом. Почти сразу его рот закрывают ладонью. Подросток не помнит, сколько это продолжалось и чем закончилось. Помнит только, как ночью быстро одевается и уходит. Буквально убегает. Теперь он боится. Боится трогать себя, боится секса и старается забыть это слово и от него производные. Сейчас из глаз Антона текут слёзы. Быстро, одна за другой. Аппетит и желание кушать вкусные блины улетучиваются. Зелёные глаза медленно становятся серыми, а Шастун остаётся витать в неприятных мыслях. Попов видит, как по щекам стекают слезы и Антон меняется из улыбающегося мальчишки, который уплетает блинчики, в грустного подростка, который окончательно запутался. Арсений медленно начинает привыкать к, казалось бы, внезапным слезам этого подростка. Что ж, для Попова это только новая галочка в собственную характеристику одинокого мальчишки в своём ежедневнике. Да, психолог старался записывать для себя особенности ребят, которые к нему приходили. Арсений аккуратно накрывает чужой слабоватый кулак, лежащий на столе, ладонью, обращая внимание на себя. Антон неуверенно поднимает глаза на старшего. — Антош, ты хочешь это обсудить? Я в любом случае постараюсь тебе помочь. Шастун кивает. Хочет. Но вдруг Арсений окажется гомофобом? Как ему быть с этим? Арсений садится рядом. На Антона смотрит, пока тот вытирает слёзы ладонью. — Мне было бы важно знать кое-что, — начинает подросток, неуверенно смотря в голубые глаза Попова. — Слушаю. — Как. Вы относитесь к людям с нетрадиционной ориентацией? — спрашивает, пытаясь сформулировать вопрос более мягко. — Отношусь. Антон несколько секунд смотрит на Арсения, наконец начиная своё повествование. Ему хочется этим делиться. Он слишком устал от мыслей и снов, связанных с этим человеком. — Я влюбился. Два года назад, в человека, который старше меня на два года. Он учился в нашей школе, в 11 классе. Я признался почти сразу, а после мне ответили взаимностью. Арсений бы заулыбался и подумал, что история с счастливым концом, если бы не видел, как плачет Антон прямо перед ним. — Мы какое-то время встречались, и я очень любил его. Всё перестало быть радужным, когда мне предложили заняться сексом, — Антон говорит уверенно, запнувшись только перед словом «секс». Арсений начинает понимать, что происходит. — Меня изнасиловали, Арсений Сергеевич, — почти без эмоций проговаривает Антон. Он почти забыл ту ситуацию, но стоит вспомнить то, что он тогда чувствовал, по щекам текли слёзы. Действительно всё ещё больно. Попов смотрит на подростка с огромной печалью в глазах. Довольно часто к нему приходили с этой проблемой, но сейчас он будто такой же, как и Антон, подросток. Шастун не рассказал, как это произошло, но Арсению достаточно одного взгляда этих почти серых глаз, чтобы понять, что подростку до сих пор страшно от одной мысли о сексе. Антон аккуратно прижимается к Арсению. Сейчас подросток хочет тактильности и объятий. Хотя ещё год назад боялся обычных касаний. Арсений понимает, что ничего не сможет сейчас сделать, кроме того, чтобы обнять его в ответ, поглаживая по спине. Подросток прижимается ближе. Он засыпает. Снова спит в слезах, крепко обнимая своего школьного психолога. Антону Эдик ещё долго писал после случившегося. Писал, какая отвратительная у него улыбка с мерзкими дёснами. Писал, как он заебал его со своими блинами и уебанским парламентом с кнопкой каждый день. Антон помнит каждое его сообщение. Оно записалось где-то на подкорке, подросток принял это как факт. Он действительно считает, что у него мерзкая улыбка. И глаза его зелёные — мерзкие. И тело худое, как тростинка, отвратительное. После этих сообщений подросток почти не смотрел на себя в зеркало. Майки, шорты, яркие вещи остались лежать где-то в глубине шкафа. Потом его преследовали сны, связанные с этим человеком. Тогда Антон спал по часу в день. А потом ловил насмешки от одноклассников, которым всё растрепал Выграновский. Они часто пересекались взглядами. Антон лишь искал в нём любовь и ласку. Подросток отдавал ему всё. Всего себя, все свои эмоции, всю любовь, последнюю сигарету. А Эд ничего. Он просто делал вид, что любит. И на нежные и тёплые поцелуи отвечал, как-то пошло причмокивая. Антон боится секса. Боится касаний, переходящих его границу комфорта. Боится влюбляться.

***

Старший вздыхает. Поднимается с подростком на руках, направляется в спальню. — Спи-спи, Антош. Мы просто идём в спальню. Арсений укладывает юношу на постель, выключает свет и закрывает жалюзи почти полностью. Садится рядом, тихо и протяжно шикая, когда Антон открывал глаза, словно маленькому ребёнку. Попову нужно закончить кое-что по работе сейчас. Он сделает это, пока этот ребёнок спит.