Километры некошеных трав, Разгорается пламя костра, Наполняются медом соты И льется вино через край, И вплетаются нити дорог в ожерелье бессонных ночей Лишь затем, чтобы мне однажды уснуть на твоем плече Fleur
– Пап, ну всё, хватит! Скорпиус выбирается из объятий Драко и показывает ему язык. – Прекрати! Я не маленький. Всё будет нормально. К тому же, теперь у меня есть Клаус. Клаус – это, черт возьми, действительно попугай, о котором так мечтал Скорпиус. Одному Мерлину известно, скольких сил стоило Драко получить разрешение на провоз попугая в Хогвартс. – Вот именно. Что вы все, с ума посходили? – Альбус крутит пальцем у виска и отходит на пару шагов. – Это всего лишь Хогвартс. С нами всё будет в порядке. Бусинка радостно подпрыгивает на месте, словно понимает, о чем говорят, и Альбус целует её в коричневый нос, что так похож на шампиньон. Гарри и Драко одновременно закатывают глаза. – Знаем мы этот «всего лишь Хогвартс». Ну ладно. Альбус, обещай писать хотя бы маме каждую неделю, – Гарри не выдерживает и обнимает Ала за плечи. – И ты знаешь, что всё будет в порядке, правда? Ты можешь поступать на любой факультет, это не сделает тебя менее любимым для меня. – Хотя всё-таки воздержитесь от Пуффендуя, вы оба, будьте любезны, – Драко сверкает глазами и уворачивается от ловкого удара Джинни. – Я тоже хочу в Хогвартс. Сколько мне ещё ждать? – Лили дергает себя за тоненькую косичку и машет приближающимся Рону, Гермионе и Розе. – Всем привет! Мы чуть не опоздали. И всё из-за Гермионы. Она потеряла свою палочку, представляете? – Рон улыбается во весь рот, сжимая в объятиях Джинни и Лили. Альбус задумчиво смотрит в сторону. – Пап, мы можем отойти? Гарри переглядывается с Драко и кивает. – Конечно, сынок. Они отходят на приличное расстояние от толпы и маневрируют подальше от Джеймса, маячащего рядом со своими школьными друзьями. Присев на свободную лавочку, Гарри ждёт. Альбус молчит, и Гарри знает, что ему нужно просто немного больше времени. – Пап, и всё-таки. Что будет, если Шляпа отправит меня на Слизерин? Гарри хмыкает и кладет руку на плечо Альбуса. – В этом не будет ничего плохого. Мне кажется, мы это уже обсуждали. Что-то изменилось для тебя с тех пор? Альбус качает головой и вздыхает совсем как взрослый. – Нет. Но я не знаю. Я боюсь учиться на Слизерине. Боюсь, что все будут думать, что я… Ну, неправильный. Ведь ты и мама учились на Гриффиндоре. Рука Гарри делает плавное движение по плечу, начиная его мягко поглаживать. – Ал, ты же знаешь, что не имеет никакого значения то, что другие думают о тебе? Главное, что ты думаешь сам. – А вы с мамой? – А мы с мамой любим тебя в любом случае. Даже если ты поступишь на Пуффендуй. Хотя я буду капельку удивлен. Зато представь, какой шок хватит Драко. Может быть, он даже умрёт. Альбус снова вздыхает. Кажется, ему очень сложно принять мысль о том, что мнение других людей ничего не стоит. – К тому же, ты всегда можешь выбрать, куда тебе поступать. Помнишь, я рассказывал тебе, что Шляпа тоже хотела отправить меня на Слизерин? Я испугался и попросил её этого не делать. – Ты жалеешь об этом? Если бы ты учился на Слизерине, ты мог бы подружиться и влюбиться в Драко гораздо раньше. Гарри поджимает губы и лишь на секунду позволяет фантазиям заполнить рассудок. Да, он мог бы учиться на Слизерине, он мог бы быть с Драко, он мог бы узнать любовь намного раньше, он мог бы… Много чего мог. Спасти, исправить или недополучить. – Я не жалею. Если бы я учился на Слизерине, вряд ли бы я женился на твоей маме. И тогда у меня не было бы тебя, Джеймса и Лили. Альбус криво улыбается и пинает смятый в комок чек. – Но тогда бы ты не знал об этом, и тебе было бы всё равно. Гарри кивает. – В любом случае, можно гадать до бесконечности, как бы всё получилось или не получилось. Я знаю, Ал, ты сделаешь правильный выбор. Любой твой выбор будет правильным для меня. Нам с мамой главное, чтобы ты был счастлив, а уж какого цвета твой школьный галстук – дело последнее. К тому же… Ну, за последние годы все эти стереотипные границы между факультетами немного подстерлись, – Гарри наклоняется вперёд и целует Альбуса в макушку. – Поезжай, сынок, спокойно. Когда профессор Макгонагалл наденет на твою голову Шляпу, обещаю, ты будешь знать, как поступить. А если ты всё-таки выберешь Слизерин, подумай, как обрадуется Драко. Одним гриффиндорцем меньше в Уилтшире. Альбус встает и храбро кивает. – Пап, спасибо тебе. За всё. И… прости меня. Я не злюсь на тебя из-за того, что ты разлюбил маму. Гарри втягивает воздух через рот и сглатывает пламенный комок в горле. – С чего ты взял… – Я слышал ваш разговор с Драко. И я не злюсь на тебя. Я рад, что теперь всё хорошо. Теперь всё хорошо…***
Скорпиус держит Драко за пальцы и жует губу. – Пап, как думаешь, Альбус сильно расстроится, если мы попадём на разные факультеты? Драко ободряюще улыбается и сжимает маленькую теплую ладошку в своей. – Тебе лучше спросить у него об этом, разве нет? Никто из нас не легилимент. Ну, может быть, только я, но я не буду копаться в его мыслях. Наверняка они полны всяких гадостей. Эти ваши любимые шоколадные лягушки, ну ты знаешь. Скорпиус смеётся и тут же хмурится. – Пап, но я серьезно. – Скорпи, когда-то я пообещал, что буду отвечать на твои вопросы только честно. Помнишь? Ты правда хочешь услышать моё мнение? Чуть сгорбившись, Скорпиус кивает, прикрыв глаза. – Да. – Я думаю, что Альбус расстроится. Но это не повод умолять Шляпу отправить тебя за ним. Вы друзья, но это не значит, что вы должны вечно следовать друг за другом повсюду. – Но мы ходим вместе даже в туалет. Драко фыркает и потирает лоб. – Это та информация, без которой я бы с удовольствием прожил. В любом случае ты – это ты. Ты не Альбус и не его брат близнец. Я думаю, что вы будете счастливы и вашу дружбу не изменит принадлежность к разным факультетам. Но если ты поступишь на Гриффиндор, знай, я не буду любить тебя меньше. Хотя бабушка знатно удивится, – Драко усмехается себе под нос, воображая лицо Нарциссы, и прибавляет: – Но в таком уж случае вам лучше выбрать Когтевран. Там хотя бы есть достойная компания. Скорпиус смотрит на Драко добрые полминуты и прижимается щекой к его груди. – Почему мама не приехала сюда? Проводить меня в Хогвартс. Драко уже думал об этом. Думал, ругался с Асторией по камину и в письмах и, в конце концов, принял этот факт как данность. Сейчас он позволяет себе досчитать до десяти, чтобы успокоиться. Этого вопроса следовало ожидать. Жаль, что он вместо репетиции ответа занимался ширинкой Поттера. – Потому что у мамы есть другие дела. Но это не значит, что она тебя не любит. Иногда родители выбирают какие-то свои занятия, но это не значит, что они не любят тебя. Этот ответ звучит отвратительно, и Драко об этом знает. Но другого он придумать не может. – Даже Гарри и Джинни приехали вместе, чтобы проводить Альбуса и Джеймса, а вы с мамой нет. Я часто думаю, что мама меня не любит. Почему вы не можете быть друзьями? Драко заправляет волосы за уши, просто чтобы хоть чем-то занять свои руки. Он явно что-то упустил в воспитании, если не заметил, когда Скорпиус успел стать таким рассудительным. – Потому что дружба, Скорпи, это всегда инициатива двух людей. Думаю, твоя мама сейчас немного не в силах, чтобы дружить. Ты ведь знаешь, что на это нужно много сил? С другой стороны, кто знает, может быть, твоей маме нужно просто немного времени? Я клянусь тебе, что, если твоя мама захочет дружить со мной, я не откажусь. Скорпиус пробегает пальцами по предплечью Драко, там, где прячется Черная метка за рукавами рубашки и блейзера. – Хорошо. Расскажешь мне, когда она предложит тебе быть друзьями, ладно? И хорошо, что теперь у тебя есть Гарри. Иначе бы я волновался, что ты совсем один. Но я думаю, что ты не будешь слишком одинок теперь, правда? Я буду писать тебе каждый день! И пусть Гарри пишет мне тоже. Драко сжимает веки и покрепче обнимает Скорпиуса. Хорошо, что у него теперь есть Гарри… Так хорошо.***
Гарри и Драко вваливаются в гостиную, по пути, прямо так, сбрасывая с себя одежду. – Это был сложный разговор, – Драко хмурится и падает на диван. – Ненавижу Асторию за то, что мне приходится говорить такие жестокие вещи своему сыну так мягко. Словно всё это ничего не значит. Гарри присаживается рядом и по привычке укладывает ноги Драко себе на колени. – Но ты достойно справился. Альбус, как видишь, тоже решил удивить меня неожиданными разговорами о нас с Джинни, но всё… прошло лучше, чем следовало ожидать. Наверное, Скорпиус и Ал сговорились. А что, удобно. Сказать и уехать. А нам – сиди тут и посыпай голову пеплом. И ведь не сделаешь ничего. Драко пожимает плечами и требовательно трясет ногой. Гарри усмехается и начинает поглаживать его по коленке. – Не знаю и знать не хочу ничего об этом. Теперь у меня стресс. Хорошо, что следующий такой разговор состоится не раньше зимы. Я хотя бы успею подготовиться. Гарри уже вовсю улыбается и с нежностью ласкает мягкими движениями длинные ноги, обтянутые тканью строгих брюк. – Иногда лучше не готовиться. Просто говорить, что думаешь. Драко прикрывает глаза и сползает на подушке чуть ниже. – Прямо как тогда на кухне, да? В голове Гарри моментально вспыхивает то самое воспоминание – когда он просто решил, что будь что будет. Наверное, в этом решении была капелька магии белого вина. Но теперь уже нет никакой разницы. Всё главное случилось. Он сказал Драко всё как есть, пусть и не без страха, что тот просто хлопнет дверью и уйдет. Глобально, думает Гарри, это получилось явно не хуже, чем если бы он томился в своих мыслях, с каждым днём всё быстрее превращаясь в жалкую смесь из волокон и требухи. Спустя время Гарри много размышлял о том, что откровенность – это наряд для тех, кто не боится стать уязвимым. Гарри боялся, но всё равно решился примерить её – а вдруг подойдёт к лицу? – Да, прямо как тогда. Но я ни разу не пожалел, что сказал об этом. Теперь я чувствую себя намного счастливее. Теперь я знаю, чего мне не хватало в жизни. Драко приподнимается на локтях и, не задумываясь, ищет пачку в кармане. Он всегда хочет курить, когда дело касается чувств. Не привычка, но метод. Старый и проверенный. – Умеешь же ты все разговоры перевести на эту тему. На самом деле, в самом потаенном уголке своего сердца, Драко рад, что Гарри говорит о таких вещах вслух. Потому что сам Драко ещё слишком далек от того, чтобы совершать признания при помощи слов. Куда проще выразить свои чувства действиями. Следить за тестом для кабачкового пирога в три часа ночи, чтобы оно не сбежало, вне зависимости от того, что Драко понятия не имеет, как тесто может куда-либо сбежать. Намазывать руки Гарри перед сном кремом, потому что он потерял свои любимые перчатки и наотрез отказывается носить другие, новые. Успокаивать Бусинку, когда она боится ночной грозы, а Гарри спит сном убитого. И совсем неважно, что Драко не любит собак. Он любит Гарри. Просто ещё не знает, как бы об этом сказать. Но Гарри это и не нужно. Слава Мерлину. Потому что иначе им тотчас пришлось бы расстаться. Драко сгибает запястье, позволяя Гарри покрывать покрасневшую от холода кожу медленными поцелуями. Может быть, дело всегда было только в этом? В том, что никто из предыдущих его мужчин не был готов ждать признания столько, сколько нужно. Все хотели получить подтверждение здесь и сейчас, тем самым присвоив себе Драко до основания. Но Драко не хочет быть присвоенным. Он хочет отдаться полностью сам, когда почувствует, что готов. И обязательно без вечной спешки и напутствий за спиной. – Я читал где-то, что нужно торопиться любить. Потому что мы живем один раз, и кто знает, что будет завтра? – Гарри наваливается на Драко сверху и впивается губами в его шею. – И вот я тороплюсь, как видишь. Драко приглушенно вздыхает и откидывает голову назад. Гарри целует его кожу так, словно стреляет губами. Он оставляет на ней алые пятна, тянет зубами, зализывает языком, и каждое прикосновение его пальцев буквально кричит: «Люблю! Тебя люблю». Драко раздвигает ноги, позволяя Гарри вжиматься в его пах, вызывая тянущее жадное ощущение внизу живота. Драко гладит руками Гарри по спине и вплетает ладони в его отросшие волнистые вихры. Их мягкость ласкает кожу, а запах парфюма, свежий и сладковатый, пробуждает томную дрожь предвкушения во всем теле. Секс с Гарри – это не секс. Это акт откровенности, акт добровольной уязвимости, где тело одного шепчет: «Я не боюсь любить тебя», а тело другого отвечает: «Я учусь принимать любовь, я учусь дарить её в ответ, без страха остаться ни с чем». – Ты красивый. Знаешь, когда я это понял? – тёплое дыхание Гарри облачком накрывает ухо Драко, из-за чего он ещё сильнее вжимается в диван. – Не поверишь, но на четвёртом курсе. Ты был такой милый в своей белоснежной мантии на Святочном балу. Я ни за что не хотел смотреть на тебя, но смотрел. И смотрю сейчас. Гарри отклоняется назад и взглядом проходится по оголенному телу Драко. По его острым плечам, по покрасневшей груди с рядом редких волосков, по низу живота, усеянному родинками. Драко хочет спрятаться за ладонями, но он не делает этого. Он уже слишком взрослый для таких поступков. И поэтому он просто позволяет рассматривать себя, плавно толкаясь членом в прислоненную руку напротив. – Хочу вылизать тебя везде. Гарри отстраняется и тут же опускается на пол. Он удерживает Драко за бедра и разводит его ноги в стороны. Расстегивает ширинку брюк и ласково проводит руками по лодыжкам. Его пальцы не касаются кожи, они танцуют. – Слышишь? Везде, Драко, везде, куда дотянусь. Драко завороженно смотрит на то, как Гарри стягивает с него белье, и как его член, вставший и чувствительный, оказывается у влажных от слюны губ. Неожиданно раздается звонок мобильного, провалившегося в диванные подушки. – Вот же блять… – Драко запускает руку в складки дивана и с трудом выуживает телефон. Пару секунд он щурится от яркого света и смотрит на экран, а потом одним шёпотом произносит. – Это Патрик Ванилла! Я не буду брать трубку. Гарри прижимает очки пальцем к переносице и облизывает самый кончик чувствительной головки. – Возьми. Он не отстанет. – Ты издеваешься? Ты буквально сосешь мой член! – Возьми трубку. Или я уйду. Драко облизывает губы и проводит по сенсорному экрану пальцем, делая значок телефонной трубки зеленым. – Ало, Патрик? Да, добрый день. Ухмыляясь, Гарри смотрит на покрасневшего Драко и раскрывает рот шире, чтобы его член мог свободно скользить туда-обратно. Гарри сразу же берет быстрый темп, делая член Драко мокрым настолько, что с него капает слюна. – Патрик… – Драко тяжело вдыхает воздух и вцепляется свободной рукой в волосы Гарри. – Не могли бы вы мне перезвонить? Сейчас не очень удобно говорить. Рот Гарри ускоряется ещё больше, скользя по члену вверх-вниз, одна рука удерживает Драко за бедро на месте, а вторая поглаживает мошонку. – Не смей класть трубку. Драко задыхается, кусая губы до красноты. Он смотрит на Поттера сверху вниз и ощущает себя таким безнадежно влюблённым. Поттер может крутить им как хочет, и он каждый раз будет соглашаться. – Да что вы говорите? Мы выиграли в конкурсе «Осень – время подсчета желудей»? Какое счастье-е-е… Гарри смотрит Драко в глаза, уткнувшись носом в его пах. – Ах, конечно мы придем на фотосессию, – Драко буквально скулит в кулак. – Да, да, Патрик, со мной всё в порядке. Не волнуйтесь. Да, спасибо, до свидания! Он отшвыривает телефон в сторону и обеими руками обхватывает голову Гарри, жадно вбиваясь в его горло. – Ммм… Чёртов Поттер, больной дрочила… – головка Драко выскальзывает изо рта, и он с хриплым стоном кончает, заливая спермой раскрасневшееся лицо Гарри. Его ноги подрагивают в руках Поттера все время, пока тело омывает волной оргазма. – Мерлин, ты псих! Иди ко мне немедленно. Мы победили в сраном конкурсе! Мы лучшие строители. Иди же сюда и дай мне наградить тебя, как следует. Гарри поднимается с пола, весь взмокший и помятый. Драко смотрит на него, несуразного, нелепого, дурацкого, и в сердце складывается последний паззл. Та самая крошечная деталь, которую он никак не мог найти. До этой минуты. – И знаешь… Мне кажется, что я тоже люблю тебя. Они смыкают пальцы, смешиваясь в глупую кучку из двух тел на диване, и целуются, как в первый раз. Вдумчиво, не спеша, словно пытаются разгадать смысл каждого движения. Драко засасывает солоноватую губу Поттера и думает, что, оказывается, любить не так уж и страшно. Если, конечно, знать, кого.