Синий лёд

Как я узнал несколько позже, улица, на которой находился «Дырявый котел», носит название Чаринг-Кросс-Роуд. Искренне об этом не помнил. Удивительно, как быстро теряются в памяти вещи, которые когда-то заучивал. Некогда я прожил хорошую, пусть и короткую жизнь. Она была почти безмятежной. Та, которую я живу сейчас, безмятежной не назвать. Мир на пороге войны, о которой, как о неизбежности, сейчас — именно сейчас — знаю лишь я. И именно я ничего сделать не могу. Встреча с Дамблдором окончательно убедила меня в этом. Я ни на что не повлияю. А если нет, то зачем пытаться? Я так устал. Чудовищно устал. Меня ободряет лишь магия, с которой, уж теперь точно, я столкнулся нос к носу. Думал, что, попав в какое-нибудь знаменитое место, о котором столько и читал, и смотрел, все изменится. Но нет. Все было по-прежнему. Я чувствовал себя, как зверь в клетке, в этом трижды проклятом приюте, где за малым не ненавидел всех окружающих. В магическом мире клетка не исчезла, в отличии от моих розовых очков. Даже сейчас, бродя по Косой аллее со списком вещей для учебы в самом Хогвартсе, я не чувствую удовлетворения. Не понимаю, почему. Разве не о том в одной из своих жизней мечтал? Так вот же, получите и распишитесь. Извилистые мощеные улочки старого Лондона, пестрые вывески, вспыхивающие то тут, то там искры, гомон толпы в фантазийных мантиях. Кто с совой, кто с жабой, а кто с настолько странного вида растением, что страшно становится, не обладает ли этот пупырчатый кактус сознанием, жаждущим ассимилировать местные формы жизни. Колоритно. Крайне колоритно. Порой удивление от окружающего действа даже выдергивало меня из невеселых размышлений. В книжной лавке «Флориш и Блоттс» я уже побывал, затарился нужными учебниками. Оттуда пришлось уходить поскорее, ведь иначе меня, заядлого книголюба, пришлось бы оттаскивать от старинных книг в кожаных переплетах, новеньких пестрых изданий и непосредственно торговца, чьего имени я не запомнил, но которого я точно закидал бы вопросами. Зато помню, что он носит пенсне. Еще одно забавное открытие: под книжным магазинчиком варят пиво. Полагаю, что и продают, чертовы искусители. Мне же всего одиннадцать, как так можно?! Аромат хмеля и солода так и витал вокруг лавки. Разумеется, в пивной я ничего не купил. Это пока. Зато купил парочку дешевых мантий от «Мантии из рук в руки». Было неприятно брать поношенные вещи, тем паче их носить, но иначе мне не хватило бы на набор для зельеварения и, что самое главное, волшебную палочку изготовления мастера Олливандера. Еще во время нашего разговора на приютской койке с профессорами я твердо решил, что не стану экономить на столь важной вещи. Рядом располагались куда более бюджетные палочки Джимми Киддела, но я твердо шел в сторону его более знаменитого и качественного коллеги. Вот и пришел. Делаю глубокие вдох и выдох. Повторяю процедуру несколько раз. Трещинки над вывеской с гордой фамилией владельцев магазина, выведенной блестящим золотом, будто приветственно улыбаются мне. Видимо, подсознание подбодрить решило. Мужественно открываю предательски скрипнувшую дверь. Пыльный, сухой воздух. Всюду стеллажи из красного дерева с аккуратно расставленными коробочками. — Добро пожаловать, добро пожаловать! — раздается откуда-то издали приветственное восклицание. — Минуту, я сейчас подойду! Смиренно жду, не в силах шевельнуться. Горло пересохло, кровь явно отхлынула от кожи куда поглубже. Пока я не могу сдерживать волнение, общаясь с волшебниками. Боже милостивый, это же настоящие маги! А про знаменитого Гаррика Олливандера я еще из книг помню, замечательный дедуля, профи в своем деле. Я от Дамблдора-то чуть в обморок не упал. Олливандер, конечно, не настолько монументальная личность, но все же пробирает. — О, здравствуйте, юноша, — мастер появляется из-за доверху заполненного коробками стеллажа прямо слева от меня. Подскакиваю от неожиданности, роняя сумку с недавними покупками. — З-здравствуйте, сэр, — заикаясь, отвешиваю поклон. За себя стыдно неимоверно, но никак не могу побороть волнение. Это же тот самый Олливандер, который сделал и продал палочки Гарри Поттеру и Волдеморту! И еще много кому. Очешуенно, чистый восторг. Видимо, мастер заметил мое волнение, которое мне точно не удалось скрыть. Да я и не пытался. В любом случае, меня обвели многозначительным взглядом, а теперь выносят вердикт: — Юноша, Вы только поступаете в Хогвартс, я прав? — весьма вежливо спросил маг. Высокий, худощавый волшебник лет, наверное, пятидесяти с хвостиком. Волосы чуть ниже плеч, полностью седые, сухое лицо с острыми скулами. Надо же, не думал, что изготовление волшебных палочек настолько нервное занятие. — Д-да, сэр, — снова заикнувшись отвечаю я и поспешно отгоняю прочие мысли. — Я сэкономил и, думаю, этого должно хватить на волшебную палочку, — тараторю я, протягивая мешочек с монетами Олливандеру, — не мог себе представить, как прийти в школу с посредственной палочкой. Мне это очень важно. Я хотел бы приобрести ее именно у Вас, ведь Вы самый выдающийся изготовитель волшебных палочек в мире! — Право слово, молодой человек, Вы вгоняете меня в краску, — щеки мастера и правда порозовели. — Еще есть вершины, к которым стоит стремиться. Очень тонкое ремесло, знаете ли, выбор древесины и сердцевины, их сочетание, все так непредсказуемо… Палочки своенравны. Именно они выбирают волшебника, юноша, поэтому не думайте, что один материал хуже другого. Правильна палочка и правильный волшебник будут творить историю! Олливандер говорил так вдохновенно, что я даже не заметил, как оказался на высоком стуле в центре главной комнаты. — Вытяните руку! — командует мастер, стоило мне опомниться. Сижу весь пунцовый, изо всех сил тяну руку, пока Гаррик суетится вокруг меня, делая замеры. Судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-то о волшебных палочках, их характерах, материалах и прочем. Проворачиваю в голове, чтоб успокоиться. Вроде, работает. — Так-так-так… — бормочет Олливандер, напряженно всматриваясь в записку с моими замерами. — Что ж, юный сэр, мы можем предложить Вам несколько вариантов! Цена у них, разумеется, будет различаться, но ведь если палочка выберет Вас, Вы не станете ей отказывать? Плутовато подмигнув мне, мастер начал обходить стеллажи, изредка кладя на сгиб правой руки то одну, то другую коробку. Я совершенно сбитый с толку, сижу и едва ли не открыв рот слежу за волшебником. Не думал, что в условной молодости Олливандер был… таким. — Итак, сперва попробуйте эту, — маг кладет аккуратную картонную коробку предо мной. Аккуратно открываю и достаю симпатичную палочку из какого-то коричневого дерева. — Взмахните ей, например, в ту сторону. Послушно взмахиваю. Ничего. — Ничего страшно, — успокаивает меня Олливандер. — Как я и говорил, волшебные палочки весьма своенравны. К тому же, мы идем по повышению цены… Волшебник мне подмигивает, а я прямо-таки теряюсь. Что книжный, что киношный Олливандеры были другими, как я считал прежде. Неужели далеко не все соответствует знакомым мне реалиям Поттерианы?.. — Отец! — неожиданно за моей спиной раздается мужской голос. — Цена, не цена, что ты заладил? Волшебные палочки не для того нужны. Мальчик только поступает! — Гаррик, вот что ты начинаешь… — бормочет тот, кого я чуть ранее принял за того самого Олливандера. Челюсть у меня отвисла, но поднять пока не выходит. Просто оторопело перевожу взгляд с одного человека на другого. — Хочешь — сам и займись. — И займусь! — с каким-то упертым возмущением говорит молодой человек, подходя ко мне. Теперь я мог его разглядеть. Настоящего Гаррика Олливандера. Молод, меньше двадцати. Бледный, тоже худощавый, как и отец, но черты лица куда мягче. Серые, теплые глаза с упрямо-твердым выражением, подчеркнутым густыми бровями. Мантии у них одинаковые — коричневые с золотистой каймой. — Тогда давай, передаю юному мастеру второго юного покупателя, тренируйся на первогодках, — со смешком, абсолютно лишенным злобы, говорит старший Олливандер и как-то бочком скрывается в стеллажах. Младший фыркает. — Итак, позвольте представиться, — церемонно говорит молодой человек. — Гаррик Олливандер. До того Вы познакомились с моим отцом, Джервейсом Олливандером, самым знаменитым изготовителем волшебных палочек в мире. Это наше семейное дело и однажды я его унаследую. Не обращайте внимания на слова отца про цену. Главное — чтоб палочка выбрала. Они нам как дети, и отец это понимает. Нет ничего важнее первой палочки волшебника. — Уверен, что Вы преумножите славу своего рода, — я сглотнул. Настоящий Гаррик зарделся. — Польщен, мистер… — выжидательно смотрит на меня. — Лир. Лир Аодхфайонн, — я протягиваю руку, в ответ мне ее жмут. Мозолистая у него рука, как у плотника. — А… если позволите, какая палочка мне подойдет? — О! — восклицает Олливандер-младший, — кто же знает! Будем действовать методом проб и шибок. Вот, возьмите эту. Я взял, и метод понесся галопом. То дым пускал, то взрывы устраивал, то стену красил в фиолетовый без своего желания — такому бы я научился, полезная в хозяйстве вещь. — Знаете, Лир, — мы сидим на табуретах напротив особо большого стеллажа с волшебными палочками. — Сегодня я уже продал палочку волшебнику Вашего возраста. Я настораживаюсь, но стараюсь не подать вида. Демонстрирую заинтересованность, впрочем, ее я и чувствую. — Да, не удивляйтесь, — неожиданно Гаррик усмехается. — Хотя я вот удивлен. Неправильно просить Вас не удивляться. Тот малец тоже был из маггловских сироток, — перехватив мой взгляд глаза-в-два-блюдца Олливандер смеется. — Вы б себя видели! Думал, один такой? А вот так. И раз такие совпадения… давайте-ка попробуем палочку с той же сердцевиной. Что скажете? У меня упало сердце. Примерно в это время Волдеморт поступил в Хогвартс, а значит, и палочку купил в том году. И он почти-маггловский сирота. Конечно же, это мог быть и другой «маггловский сиротка», как цензурно высказался Гаррик, но… но если нет? Хотя, пофиг. Тотальное спокойствие. Дышим. Мое самовнушение, пока Олливандер отошел за упомянутой палочкой, все цветет пышным цветом. Та палочка с сердцевиной из пера Фоукса принадлежит Поттеру, меня она не выберет. И славно. Взорву очередную кадку с фикусом и никаких проблем. Все в порядке, я не нарушу пространственно-временной континуум. Возвращается Гаррик, моя селезенка, тем временем, теряется где-то возле мочевого пузыря, вот, насколько мне страшно. — Попробуйте! — ободряющее говорит мне Гаррик, передавая изящный футляр вот прямо с той-самой-палочкой Мальчика-который-выжил. Руки трясутся, как у пропойцы со стажем. — Не дрейфь! Остролист весьма необычен, но отнюдь не плох. — Ага… — едва ли не на последнем издыхании шепчу я, обхватывая палочку с фактурным, прямо-таки древесным по форме началом, холодными пальцами. Сглотнув, делаю взмах, молясь всем богам, чтобы ничего не вышло. Мои молитвы в очередной раз не услышали. По телу разливается приятное тепло, я чувствую легкость, чистый восторг, все тревоги на эти несколько секунд стираются. Я почти верю, что это хороший выбор. Что так и надо. Пусть и знаю, что мне эта палочка принадлежать не может. — Мистер Олливандер, — начинаю я, оборачиваясь. Во рту пересохло, даже сглотнуть нечего. — Это, наверное, ошиб… Осекаюсь. Гаррик смотрит на меня, как на Восьмое Чудо Света. — Это не ошибка, — благоговейно выдыхает он. — Это проведение. Только час назад я продал сестру Вашей палочки юноше, идущему на первый курс Хогвартса. Это провидение, — ошарашенно повторяет он, будто мне нужна добавка. Провидение. Провидение… — Так! — словно приводит себя в чувство Олливандер-младший. — Мистер Айофх… кхм, Лир. Эта палочка выбрала Вас. Ошибки исключены. Палочка выбирает волшебника, а не наоборот, — назидательно говорит мне Гаррик, вынимая из моих застывших пальцев палочку и умело упаковывая ее в футляр. Даже ленточку синюю повязывает. Почти издевательство. Вручает мне. — Что же до цены… С ценой разобрались, денег хватило. Ушел на ватных ногах. Про волшебные палочки с их древесиной и начинками слушал уже вполуха: уловил, что остролист, видите ли, непостоянен, а перья феникса у нас индивидуалисты. Поиск себя и все такое. Стоило зайти к Кидделу, точно так. Я и подумать не мог, что простая покупка палочки обернется подобным. Что же тогда с учебой будет? Мои мысли, будто пряжа из черной, тяжелой такой, влажной шерсти, словно опутывают меня, забивают нос и рот, замыкают все нейроны мозга, мешая соображать, пока я бреду к следующей лавке из моего списка. Ингредиенты и утварь для Зельеварения. Помню. Я не откажусь от затеи прийти в Хогвартс. Нет. Будущее в будущем. Пока оно не мое. Толкаю от себя деревянную — да тут почти все деревянное, кроме зданий и дороги — дверь и оказываюсь в искомой лавке. Нашел по заботливо нарисованной мордочке непонятной ящерицы напротив пункта с ингредиентами в списке покупок от Дамблдора. Точно Сильванус рисовал, наверняка задумывался дракон. Что-то куда более похожее на дракона изображено на вывеске. Ударивший в нос максимально своеобразный, совершенно неописуемый и резкий запах быстро приводит меня в чувство. На глазах выступают слезы, становится тяжело дышать. Еще аллергии на какой-нибудь драконий навоз мне не хватало. — Твою ж мать, — бормочу я, стараясь продышаться. Трясу головой, смахиваю слезы. — Прошу прощения, не поможете первокурснику с покупками? Пришлось повысить голос, чтоб меня побыстрее заметили. Людей здесь, как и разнообразия, оказалось куда больше чем во всех ранее посещенных мной магазинах. Уж не знаю, что какой запах источает, но дышать сложно. Тут тебе и великое множество растений, и чьи-то глаза и лапы, и чешуйки, и камни какие-то, и вообще пир для глаз. Но не носа. Море всяческих склянок, банок, ковшей, половников, котлов, ножей, пинцетов, ножниц… Инвентарь на любой вкус и цвет. Но чертов запах!.. Уже не выдерживая игнорирования меня со стороны торговца и означенного запаха, от которого все сильнее свербит в носу, громко чихаю, отшатываясь назад. Хорошо так чихнул, смачно. Настолько хорошо, что аж врезался в кого-то позади себя и, судя по звуку, этот кто-то даже упал. Всхлипнув, оборачиваюсь, начиная приносить глубочайшие извинения, предвосхищая худшее: — Прошу прощения, мне невыразимо жаль, что так получи… Я замер на полуслове. В меня яростно вперились темно-серые, почти черные глаза мальчишки моего возраста. Он поспешно встал с пола, игнорируя мою протянутую руку, и резким движением откинул с высокого лба пряди черных волос. — Раз невыразимо, тогда умолкни, — прошипел он. Лихорадочный румянец и блеск в недобро сощуренных глазах настоятельно рекомендует последовать этому совету. Я не прислушиваюсь. — Тоже первый год? — отстраненно спрашиваю я. Видимо, с моим выражением лица что-то не так: собеседник смотрит на меня с крайним подозрением. — Допустим. — От сопровождения Дамблдора отказался? — Он здесь? — Нет. Я тоже отказался. Меня Лир зовут, а тебя?