Ястребиная свадьба

      Шустов завалился на кровать рядом с Ильёй – на ту самую огромную двуспальную кровать, которую они купили сразу же, когда решили жить вместе. Диваном тут уже не обойтись, поэтому пришлось объехать несколько магазинов прежде, чем они втроем, коллективным обсуждением, выбрали что-то подходящее по размеру. Зато сейчас было настоящее раздолье, а ночью, по идее, они вполне могли втроём свободно спать, не мешая никому. По факту же всё равно, как котята, жались друг к дружке и спали вповалку, переплетаясь ногами и руками.       Шустов притянул к себе уставшего засыпающего Третьякова и поцеловал его в макушку. Воробушек маленький, в руках умещался. Максим заботливо укрыл его одеялом – дни и ночи в Петербурге уже были холодными, – в очередной раз умиляясь тому, какой же Илюша был весь аккуратный, тонкий и трогательный. Два амбала и милейший задротыш – чем не идеальный союз?..       Спать Шустов не хотел, а вот немного поваляться, слушая тихое сопение Илюши и поправляя на нём одеяло, было в удовольствие. Он гладил его по волосам и плечам, целовал складочку между бровей, когда Третьяков хмурился чему-то в своих снах, и счастливо улыбался неясному бормотанию – Илья то какие-то свои медицинские термины называл, то кого-то шёпотом посылал абсолютно нецензурно, но от этого ещё милее. Вытягивать его нужно из этой бесплатной медицины, чтобы окончательно не сошёл с ума с огромными требованиями и мизерной зарплатой. Жили-то в основном на деньги, которые Игорь и Максим зарабатывали. Шустов знал, что иногда Третьяков хотел немного своих личных денег на какие-то глупости потратить, заговорить о которых вслух при Игоре не решался – непонятно, впрочем, из-за чего в нём такая робость просыпалась, обычно ему совершенно несвойственная. Гром отличался от Ильи и Максима абсолютно тотальным похуем на то, где и как он жил. Кажется, Игорь комфортно себя чувствовал бы в коробке из-под холодильника. А вот Илья... Нет, его определённо нужно вытащить в платную клинику – пусть работает меньше и зарабатывает больше, чтобы Шустов не переживал о своём воробушке в командировках. Игорь о нём заботится, несомненно, но он куда грубее бывает и не так эмпатичен. А Илюша, при всей своей колючести – даже неудивительно, что он завёл именно такое домашнее животное – очень ранимое и нежное существо где-то глубоко в душе. Какой бы язвой он ни был, это от Максима не могло скрыться никак.       Услышав, как в двери завозился ключ, Шустов осторожно выбрался из кровати и пошёл встречать Грома. Тот, как и всегда после работы, выглядел уставшим и задумчивым, но брату улыбнулся и, повесив кепку на вешалку, тут же сгрёб Макса в медвежьи объятия. – Ты когда приехать-то успел? И не предупредил… – Утром ещё. Вам сюрприз хотел сделать, – с улыбкой ответил Максим, тихо рассмеялся на поцелуй в плечо и взъерошил волосы Игоря. – Голодный?       Вместо ответа Гром только покачал головой и обернулся, кивнув на пакет со свёртками шавермы. Ну да, он-то был в курсе, что Илюша с ночных, а про возвращение Шустова был не в курсе. – Там их две, правда. Может, за ещё одной сгонять? – нахмурив брови, поинтересовался Игорь и замер, так и не стянув один ботинок. – Забей, я продуктов накупил, приготовлю сейчас себе что-нибудь, – отмахнулся Макс. – Ты ежа покорми, Илюша пришёл полумёртвый и про него не вспомнил. А я с ним валялся до вечера. Не с ежом, с Илюшкой, в смысле. – Ну правильно, кому-то же надо греть этого задохлика, – с нежностью в голосе сказал Игорь и прошёл в кухню, чтобы достать из холодильника пластиковый контейнер с мучными червяками. – Как он? – Ёж или Илья? – невозмутимо спросил Максим и поставил пакет с шавермами на стол, чтобы вытащить одну и переложить на тарелку. – Блин, Илья, конечно! Как ёж я и сам знаю: жрёт, срёт и думает, как бы нас во сне загрызть, – фыркнул Гром и наклонился над клеткой, открывая сверху створку.       Ёж тут же вылез из своего домика, зевая и фыркая, и поднял нос, принюхиваясь. Игорь так и не смог полюбить эту мелкую колючую скотинку, но давным-давно полюбил её хозяина, который притащил сюда этого колючего монстра. И был бесконечно благодарен Максиму, что притащил сюда хозяина этой животины. Вот и получалась такая цепочка.       И вот и получалось, что всё-таки иногда и Игорю приходилось за ежом ухаживать. Скармливать ему противных червей, которыми тот задорно хрустел, или субпродукты, или ещё какую гадость. Как-то Илья, жутко довольный, притащил целый пакет новорождённых мышат, заявив, что более полезного лакомства для ежа не придумаешь. По мнению Игоря, вот так вот любовь и испытывалась на прочность. А Максим тогда ужасно расстроился, и уже вдвоём им пришлось его утешать, а всё из-за чёртовых мышат и ежа. – Вот насчёт этого я и хотел поговорить, – сказал Шустов, стаскивая с шавермы пакет и укладывая её на тарелку, чтобы Игорь тут всё вокруг соусом не заляпал. – Ты его совсем, что ли, заебал, пока меня не было? Он днём притащился ни жив, ни мёртв, и спрашивает меня, буду ли я его трахать. В таком вот состоянии, ты представляешь! Будто я монстр какой-то и не вижу, что он уставший. Вот и пытаюсь понять, откуда ноги растут… – Да чего сразу я? – напрягшись, Гром закрыл клетку и убрал остатки ежиной трапезы обратно в холодильник. – Ничего я с ним такого не делал! Он сам ко мне постоянно лез! А теперь, что, на жалость давит, что ли? Так ты ему не верь, он хитрее нас с тобой вместе взятых. Очень надеюсь, что он не начнёт людей убивать – я заебусь его ловить. Ещё ж и расчленять будет небось, лимита самарская… в лучших традициях.       Стащив шаверму с тарелки, Игорь вгрызся в неё голодно и, кажется, почти обиженно. Максим только вздохнул: вот и живи с двумя людьми, у которых профессиональная деформация достигла каких-то угрожающих значений, но немного по-разному. Один людей режет, другой людей бьёт и за решётку сажает, и оба на эту тему ужасно цинично шутят. Иногда Макс задавался вопросом, что он вообще тут делает, но этот вопрос отпадал очень быстро, когда под руку, по-кошачьи, заползал обниматься Илюша, а со спины обнимал Гром, укладывая подбородок на плечо. Даже думать нечего: его место тут. – Так ты мог бы сам головой подумать, – проворчал Максим, глядя на то, как Гром стремительно истреблял шаверму. – Сам же знаешь, у него, как у любого врача, синдром спасателя, который шиворот-навыворот, к тому же. Он, может, вбил себе в голову, что тебе секс нужен, вот и лезет. – Ну, слушай, Макс, ты уж совсем из меня монстра не делай. – Да я и не делаю из тебя монстра, – пожал плечами Шустов и оттолкнулся от стола, на который опирался бедром, подходя к Грому. – Ты вот на работе устал? – Ну, допустим, устал, – ответил Игорь и отложил пустой свёрток. – А что? – Так я вот тебя сейчас трахну и узнаешь, каково! – угрожающе прошипел Максим, хватая Игоря за бёдра и резко дёргая на себя. – Но-но! Но-но-но! Я тебя сам сейчас трахну, – тут же вскинулся Гром, перехватывая руки брата за запястья. – И вообще, пойдём-ка Илью Евгеньевича спросим, что он сам думает на эту тему.       Клюнув поцелуем Макса в нос, Игорь направился в спальню. Шустов, тихо матерясь про то, что тот ещё спит и нечего его будить, а пожалеть надо и не лезть, поспешил следом, надеясь, что успеет перехватить этого монстра до того, как Илья проснётся от учинённого ими шума. Жалко же его, беднягу, будь воля Макса – он бы ему до самого утра позволил бы спать, лишь бы Илюша был доволен и счастлив. – Игорь, блять, да подожди ты, бешеный, ну куда! – Да хорош спать этому ебливому котику, а ночью чё делать будет, пока мы с тобой будем дрыхнуть? По хате шароёбиться на пару со своим ежом? Пусть лучше просыпается сейчас.       Игорь толкнул жалобно скрипнувшую дверь и вошёл в тёмную спальню с явным намерением забраться на кровать и разбудить Илью. Шустов, разозлившись, его к этой цели и подтолкнул, причём вполне себе буквально – повалив брата на кровать и завалившись на него сверху. Благо, кровать была достаточно большая, чтобы они в своей борьбе за место главного альфача этой квартиры не раздавили Илью Евгеньевича.       Физически они были примерно равны, но, в отличие от Игоря, Максим опасался применять физическую силу к другому человеку, пусть даже это брат и всё происходящее происходит в шутливой форме.       Тем удивительнее, что в итоге всей этой возни Максу всё-таки удалось одержать верх в прямом и в переносном смысле – он смог-таки скрутить Грома и ткнуть лицом в подушку. Удивительно, как Илья от всего этого ещё не проснулся, хотя по нему вообще не поймёшь – свернулся-завернулся весь в одеяло, даже макушки снаружи не торчит. – Макс, пусти меня немедленно, или я за себя не отвечаю! – Не пущу, – прошипел Шустов, крепко держа руки Игоря в захвате, прямо как тот и учил. – Я тут восстанавливаю справедливость за Илюшку. – А как же за себя и за Сашку? – А насчёт Сашек – это к тебе, – фыркнул с улыбкой Макс и всё же позволил Грому вывернуться, переворачиваясь на спину, но так с него и не слез.       Игорь, похоже, вошёл в какой-никакой кураж, и уже сам ухватил брата за затылок, наклоняя к себе и целуя. Максим, не видя смысла терять время зря, полез руками сперва под футболку Грома, но потом опустил их вниз, быстро расстёгивая ремень на его джинсах, пуговицу и ширинку, стаскивая их вместе с бельём до середины бедра.       И то ли их возня всё же разбудила Илью, то ли бряцанье пряжки ремня, но увлёкшиеся Игорь и Макс от души стукнулись зубами и носами, когда по голове Шустова прилетело подушкой. – Вы охренели оба, что ли?! Фу, я сказал! Вы чего тут устроили, я не понял? А по-людски меня будить как-то нельзя было, что ли? – Илья, ещё взъерошенный и сонный, выглядел ужасно сердитым, и его вполне можно было понять.       Правда, если Макс готов был полезть с чистосердечными признаниями в тупости и извинениями, Игорь полез с совсем другими намерениями и запустил руку под одеяло, хватая там за что-то и заставляя Третьякова тихо пискнуть.       Пришлось экстренно менять дислокацию на кровати, потому что Гром, ухвативший Илюшу, как оказалось, за лодыжку, потянул его на себя, а Макс слез с Игоря и устроился рядом, просто наблюдая за разворачивающимся шоу. Игорь со спущенными штанами, стояком и кровожадной мордой выглядел точь-в-точь как волк, который собирается кусать, но вовсе не за бочок.       А, возможно, даже что-нибудь откусывать. – Илья Евгеньевич, ну чего ты сердишься, я ж как лучше хотел, – промурлыкал Игорь, перехватывая Илью за талию и бодро переворачивая на живот, чтобы, наклонившись, провести языком по его пояснице и поднять затем взгляд на Макса: – чур я сзади. – А может, вы на мою жопу ещё в камень-ножницы-бумагу сыграете? – спросил Третьяков, и в его голосе было столько яда, что его вполне можно было сцеживать в баночку, чтобы потом убивать им целые толпы народу.       Какое-то время от братьев не было произнесено ни слова, и Илья, задолбавшийся просто лежать – хотя было очень приятно ощущать руку Игоря, которая дразняще скользила между ягодиц и его же член, упирающийся в бедро, – вскинул голову. – Слушай, Макс, ты заебал, какого хрена третий раз ножницы?! – Нет, вы точно охуели! Я сейчас соберу вещи и съеду обратно к Серёге!       Ебливый котик Илья Евгеньевич мог очень быстро превращаться в разъярённую рысь, которую приходилось угомонять уже в четыре руки, но Макс с Игорем к этому давно привыкли и знали, где его погладить, где поцеловать и что прошептать на ухо, чтобы он успокоился. – Встань на четвереньки, Илюш… Выселить разрешаю только ежа, – усмехнулся Игорь, успевший окончательно избавиться от джинсов и от футболки, и уже вооружившийся тюбиком лубриканта – у них теперь по всей квартире были такие распиханы, не только под подушками. – Сейчас допиздишься – я тебя выселю, – проворчал Илья, но встал, как просили, и продемонстрировал Грому средний палец через плечо. – Вот оно, началось: приезжие отбирают квартиры и рабочие места у коренных петербуржцев. Кого ты привёл к нам в дом, Максюш?       Макс только рассмеялся, глядя на их перепалку. Вроде бы уже два месяца жили так, но ни разу не получалось потрахаться просто красиво и вдумчиво, без подобных цирковых сцен или ещё какой херни. Причём даже вдвоём не получалось, а уж когда они собирались втроём – так и вовсе…       Отправив свои джинсы к джинсам Грома, Максим устроился перед Ильёй, ласково поглаживая его по лицу и плечам. Игорь сзади уже растягивал его, и Илюша окончательно размяк, покраснел и готов был начать мурлыкать. Он сам говорил, что просто обожает, когда в нём сразу два члена, поэтому лучшего способа сгладить конфликт, даже шутливый, придумать было почти невозможно. – Между прочим, мы пришли тебя будить для того, чтобы узнать, затрахал я тебя за те две недели, что Макса тут не было, или нет, – сказал Гром, обхватывая свой член ладонью в смазке и несколько раз проводя ею по всей длине, чтобы дополнительно смазать. – Илюша не может ответить, он занят, перезвоните позже, – отозвался за Третьякова Шустов, держа ладонь на его макушке.       Илюша в этот момент слишком сосредоточенно отсасывал Максу, готовясь взять его член полностью, хотя ему и было, что сказать на эту тему – ровно до того момента, как Игорь вставил ему, сразу же задавая быстрый и грубый темп, которому пришлось подчиняться и сосать Максу в том же самом темпе.       Уж что Илья умел, так это самозабвенно ласкать член ртом, языком и губами, творя с ним какие-то совершенно невообразимые вещи – им с Игорем ещё учиться и учиться, но они очень старались, – так что уже вскоре Максим сделал знак Игорю, что пора меняться. – Конечно ты меня затрахал, – ответил, наконец, Илюша, пока его оперативно укладывали на спину, и теперь между его ног устроился Макс. – Животное, насильник, безбожный тиран и деспот! – Не обзывай того, кто прямо сейчас держит хер возле твоего лица, – спокойно сказал Игорь, щёлкнув Третьякова по носу. – Открой рот, если тебе всё нравилось!       Сердито фыркнув, Илья, тем не менее, запрокинул голову и открыл рот, высовывая язык. Гром на это только самодовольно усмехнулся и провёл ладонью по горлу Илюши, вместе с этим мучительно медленно вставляя член в его рот – медленно и по самое основание, так, что очертания ствола вполне можно было увидеть на горле Ильи, как он медленно входит и выходит из горла, то давая сделать вдох и выдох, то ускоряя темп.       Шустов, словно заворожённый, следил за этим, пока чуть не получил пяткой по носу – ну и правильно, нехрен место занимать, если ничего не делаешь. Усмехнувшись, Максим перехватил ногу Ильи и поцеловал косточку на щиколотке, устраивая ногу на своём плече. Он был уже смазан и растянут не только пальцами Игоря, но и его членом, так что о том, чтобы быть нежным и неторопливым, можно было не думать.       Первым кончил Илья – невозможно было сдерживаться, когда его трахают и в рот, и в задницу, ещё и настолько возмутительно хорошо, именно в том темпе, в котором нужно, именно так, как надо; и четыре руки исследуют его тело будто в первый раз, то касаясь члена и надрачивая, пока другой ласкает поочередно соски, то меняются. И, даже не глядя, Илья мог бы сказать, где чьи руки – характеры обоих братьев он тоже успел изучить.       Следом за Третьяковым кончил Игорь, вовремя успев вытащить член и излившись в его рот, а не в горло. Глотать Илюша привык давным-давно, полюбил это и сам просил так заканчивать. – Единоличник, – проворчал Игорь на Шустова, который только крепче ухватил Илью за бёдра, подтаскивая к себе ближе.       И, пока заканчивал Макс, Гром обнял его за шею, втянув в долгий поцелуй, потому что, как всегда, после хорошего секса тянуло на нежности.       Илья же, глядя на них снизу вверх, жалел только о том, что нельзя кончить сразу же во второй раз – слишком уж горячее и прекрасное зрелище разворачивалось прямо перед ним.       Утро было такое же, как и обычно – разве что никуда не нужно было вставать, бежать и спешить. Макс крепче прижал к себе Илью, утыкаясь носом в его макушку и жмурясь от какого-то противного звука.       Противным звуком оказался звонивший Илюшин телефон. Звонил долго и настойчиво, даже собирающийся на работу Игорь заглянул в спальню, видимо, убедиться, что двое его любимых сожителей не затрахались прошлой ночью до смерти – раундов вчера было два с антрактом на пожрать и сходить в душ. – Да? – сонно и недовольно ответил Третьяков на звонок, даже не открывая глаза – он очень надеялся, что это, во-первых, сон, а во-вторых, что он потом сможет уснуть обратно. – Угу… Понял. Да. До свидания. – Кто звонил? – поинтересовался Игорь, прислонившись плечом к дверному косяку.       Ему и самому хотелось плюнуть на всё и завалиться под одеяло к этим двум голубкам, но, увы, его ждала работа. На самом деле, даже удивительно – раньше он в управление бежал даже в выходные дни, а теперь весь запал как-то иссяк, и Игорь предпочитал оставаться дома и проводить больше времени с Максом и с Ильёй.       И с ежом, прости-господи, который вчера ночью вылез из клетки и бродил сейчас где-то, но поимку этого монстра Гром оставил брату с Илюшей. Пусть сами мучаются. – Да херня какая-то, – зевнув, ответил Илья и сладко, до хруста, потянулся, закидывая ногу и руку на Максима и обнимая его крепче. – К вам в ментуру вызывают. Кто-то заяву накатал на меня, а по месту прописки найти не могут. Ну правильно, я ж с Серёгой больше не живу. – В смысле – заяву? – сон с Шустова мгновенно слетел, и он, отстранившись, посмотрел сначала на Илью, а потом на такого же удивлённого Игоря, вот только Илюша то ли уже обратно уснул, то ли сделал вид, что уснул, чтобы до него не доёбывались хотя бы в восемь утра выходного дня.