Fake Love

Омеги гуляли по парку, сжимая в руках большие стаканы с кофе. У них сегодня выходной. Они прошлись по магазинам, зашли в кафе перекусить, и решили прогуляться, пока полностью не стемнело. Сейчас начало апреля, на улице довольно холодно, хотя солнце светило весь день, но его лучи еще не приносят достаточно тепла, чтобы выбраться из теплой одежды. — Как дела у папы и Минхо? — спросил Чимин, делая глоток горячего напитка. — Все по-старому, — вздохнул Тэхён. — Я сегодня папе звонил, сказал, что у нас все хорошо. Так противно ему врать, ужас просто. Минхо скучает очень по мне. Папа говорит, что он плачет и хочет меня увидеть. Я тоже скучаю. Голос омеги дрогнул, он ни разу так надолго не оставлял свою семью. Пак обнял друга за талию, прижал ближе к себе. — Но ты здесь ради него, помни об этом. Время пролетит быстро, ты и не заметишь. Я не заметил, как прошло больше полугода. И может, ты потом сможешь к ним съездить. Предупредишь Чонгука, думаю, он против не будет, раз у него такое особенное к тебе отношение. — Ага, особенное, — фыркнул Ким. — Я его уже пять дней не видел, с той ночи, когда он мне то предложение сделал. Чон больше ни разу ко мне не пришел. — Серьезно? — удивился Чимин. — Да, — раздраженно выдохнул Тэхён. — И меня это бесит. В смысле, что я вообще там делаю? Я целыми днями сижу в этом клубе, ем, сплю, смотрю телевизор и играю в телефон. И денег на моем счету от этого не прибавляется. И, черт, это так странно. С одной стороны, я рад, что меня никто не трогает. С другой, я к своей цели вообще не приближаюсь, и это раздражает. — Да уж, — поджимает губы Пак, — это очень странно. Ты поговоришь с ним, когда увидишь в следующий раз? — Конечно, поговорю, — раздраженно кинул Ким. — Я его вообще не понимаю, что все это значит? А еще омеги эти… Они так странно смотрят на меня, и я лишний раз не хочу выходить из своей комнаты, чтобы не увидеть Тэёна. Он просто взглядом меня прожигает. Я не пойму, у них с Чонгуком что-то серьезное? Чимин рассмеялся и покачал головой. — Тэ, ты о чем? Что может быть серьезного с Чоном? Тэён очередная его шлюха, хоть в данный момент уже не «работающая», вот и все. Просто все удивлены твоим новым статусом, потому что все уже в курсе. Как я понял по разговорам, раньше такого не было. Чон спит со своими омегами, но никого лично себе и только для себя не оставлял. А о том, как он кричал на Тэёна и в какой ярости был, когда к тебе пустили клиента, уже легенды слагают. Все только об этом и говорят. Чонгук сказал, что Тэёну будет пиздец, если тот его ослушается. — Замечательно, — фыркнул Ким, отпивая кофе из своего стаканчика. — Только ревнивых омег этого альфы мне не хватало. Я вообще ничего не понимаю. — Они ничего тебе не сделают, все Чона боятся. Он точно не тот человек, которого хочется ослушаться. Какие бы он хорошие условия ни создал для омег в работе, это не значит, что он добрый «папочка». — Это уж точно, — вздохнул Тэхён. — Он на самом деле пугает меня. Не в постели, по крайней мере, пока. А вообще. Я таких раньше не знал и просто не понимаю, как себя с ним вести, боюсь слово не так сказать, чтобы не разозлить. Но и терпеть его насмешки тоже бесит. Это выглядит так, что сначала он словами надо мной посмеется, чуть ли не носом тыкнет в мою наивность, а потом сексом с ума сводит. И я вообще теряюсь, не понимаю, как к нему относиться. — Относись к нему, как к работе, не более, — твердо сказал Чимин. — Ведь тело тоже на разум влияет. Если тебе хорошо с ним, то потом сам не заметишь, как привыкнешь к нему. Как я. Чимин вздохнул, а Тэхён посмотрел на друга. — Не знаю, Чим. Я в этих стенах чувств вообще не вижу, только секс. Все это здание вызывает только неприятные ощущения, ведь туда приходят не за чувствами, а за сексом. И ты правильно говорил, такие альфы не для нас. Они нам непонятны, потому что в нашем мире таких нет. В нашем альфы работяги, простые, более добрые, потому что имеют мало и ценят это. А эти… — Ким вздохнул, — имеют много и ничего не ценят. — Ты очень точно сказал, — усмехнулся Пак. — Знаешь, я после того, как тебе все рассказал, стал чувствовать себя лучше. Так хорошо, что могу это с кем-то обсудить. Я и домой полгода не приезжал, потому что, а что я мог рассказать? Врать тебе не хотелось, да и чувствовал себя очень грязным. — Не говори так, — ласково говорит Ким, останавливаясь и поворачивая друга к себе. — Ты для меня все тот же Пак Чимин, с которым я прогуливал уроки и первый раз попробовал спиртное. — Это мы зря, — поморщился Пак, на что Тэ рассмеялся. — Меня в жизни так не выворачивало. — Дааа, было весело. И когда ты мне рассказал, чем занимаешься, то я не буду врать, меня передернуло. Но пробыв здесь чуть больше недели, посмотрев на этих омег, я уже так не думаю. У всех свои причины, свои проблемы и боль внутри. У кого-то больше, у кого-то меньше. А мы сможем это закончить, как и хотели, и попытаться просто забыть, да? Чимин улыбнулся и кивнул. — Да, сможем. Тэхён обнял друга одной рукой за плечи, и они снова пошли по узкой дорожке парка. — Я тоже давно Юнги не видел, — тихо сказал Чимин. — Почти две недели. Ну как, видел мельком в клубе, но он ко мне не приходил. — Ты скучаешь? — осторожно спросил омега. — Не знаю, — пожал плечами Пак. — Но после разговора с тобой я как-то выдохнул, что ли. Теперь впереди есть конец этой жизни, и я понимаю, что осталось продержаться меньше трех месяцев. И уже легче от этого. Тэхён пожевал нижнюю губу и сказал: — Чимин, ты не обязан со мной оставаться. Если ты больше не можешь и хочешь закончить все это, то просто уезжай. Я не хочу, чтобы ты продолжал переступать через себя из-за меня. Киму было тяжело это говорить. Конечно, он не хотел, чтобы друг его оставлял, омега не представлял, как продержится в клубе без него. Но и не хотел, чтобы Чимин жил там только из-за него. Это неправильно. — Нет, Тэ, — с улыбкой сказал Пак, — я тебя не оставлю. И не вздумай себя винить в этом, это так же мое решение. Я привел тебя туда, и мы решили, что вместе свалим оттуда. Заберем денежки и начнем новую жизнь. Тэхён усмехнулся в ответ и кивнул. — Хорошо. Спасибо, что остаешься со мной. ________________________ Омеги попрощались на лестнице. Тэхён пошел на третий этаж, Чимин завернул на второй, доставая ключи от своей комнаты. Был уже вечер, девятый час, они гуляли намного дольше, чем планировали. Не хотелось возвращаться опять сюда, но стало очень холодно и темно, поэтому пришлось вернуться. Чимин поднимает голову и чуть сбивается с шага, потому что рядом с его дверью стоит Юнги. Альфа спиной упирается в стену, скрестив ноги в лодыжках, а руки на груди. На нем черные джинсы и белые кроссовки. Черная свободная футболка спадает ниже паха, открывает жилистую шею и руки. Черные волосы длинной челкой закрывают лоб и почти целиком темные глаза. Губы растянуты в усмешке, лукавые глаза смотрят с прищуром. Чимин закусывает губу, сжимая в ладони ключи. Подходит к двери и смотрит на альфу. — Что ты здесь делаешь? Голос немного дрожит, омега пытается взять себя в руки, но он просто не может это контролировать. Мин волнует его, все так же сильно и очень необъяснимо. — И тебе привет, — усмехается альфа. — Это не ответ, — фыркнул Пак, вставляя ключ в замок. — А что я могу здесь делать? — лениво тянет Юнги, отлепляясь от стены и прижимаясь грудью к спине Чимина. — Я пришел к тебе, потому что хочу тебя. Рука задрожала от такой близости, запах альфы окружил со всех сторон, сильный, древесный и такой знакомый. Чимин второй раз поворачивает ключ в замке. — У меня выходной. Пак заходит в небольшой коридор между комнатами, и уже хочет закрыть дверь перед носом Мина, но тот ладонью сжимает край двери и толкает от себя, заходя вслед за омегой. — А разве твои выходные распространяются на меня? Юнги щурит глаза и внимательно следит за красивым лицом омеги. Он сегодня какой-то не такой, как обычно. Зажатый и нервный, и впервые отказывает. Юнги облизывает верхнюю губу, ждет ответа. — Теперь да, — отвечает Чимин, складывая руки на груди. Сложно, дико сложно сопротивляться, но это необходимо. Пора начинать отвыкать от этого альфы, перестать смешивать «личное» со своей нынешней жизнью, иначе уходить будет очень сложно. А должно быть легко, он не должен скучать по этому месту. Но Мин перед ним такой знакомый, такой желанный, и тянет как обычно очень сильно. — Даже тааак? — тянет альфа, делая шаг вперед. — И что же поменялось? — Я тут подумал, Юнги, — поцокал омега, — что не обязан спать с тобой бесплатно. Я все понимаю, твое положение и статус в этом клубе, но ты все же не хозяин. За мое тело платят, за секс со мной платят, и неоднократно, поэтому я не обязан раздвигать перед тобой ноги просто потому, что ты Мин Юнги. Это очень сложно говорить, даже как-то больно внутри, легкие сдавило. Ведь именно секс с этим альфой давал силы держаться с клиентами. Но Пак понимает, что по-другому нельзя. Нужно Мина так же отнести в статус клиента, нельзя продолжать его выделять, потому что уже больно, а будет еще больнее. Юнги скрипнул зубами и дернул головой, убирая длинную челку с глаз. Темные глаза были злыми и раздраженными, смотрели вызывающе, давили недовольным взглядом. Альфа не ожидал такое услышать, и дело даже не в деньгах, на них похуй совершенно. Он не ожидал это услышать от Чимина, всегда считал, что секс между ними это что-то более личное, более приятное, лучше, чем с другими. Но, видимо, ошибался. Видимо, Пак устал обслуживать его бесплатно, решил поиметь и с Юнги за свои услуги. Что ж, отлично, альфа усмехнулся. — Это твой друг Тэхён тебя так вдохновил? — насмешливо спросил альфа. — Раз ему сам Чонгук платит, то и я должен тебе платить? — Ты мне ничего не должен, как и я тебе, — спокойно ответил Чимин. — Не хочешь платить, так иди к другим. Нас тут много, и бесплатные для тебя есть. А я бесплатно больше не обслуживаю. Захочешь потрахаться, приходи в мой рабочий день, и ознакомься с ценами, если уже забыл их. Я сегодня отдыхаю. Чимин отворачивается, подходит к двери в личную комнату, вставляет ключ в замок. Юнги в два широких шага приближается к омеге, прижимает его грудью к двери и наклоняет голову к открытой шее. Носом утыкается в нежную кожу и делает глубокий вдох. Сладкий запах корицы с яблоками заполняет сознание, альфа облизывает шею, от чего Чимин вздрагивает и резко выдыхает. — Денег хочешь? — хрипло шепчет Юнги в ухо Паку. — Отлично, я заплачу. Не беспокойся, я помню расценки, моя булочка. — У меня выходной, — тихо отвечает Чимин, облизывая губы. — Я не готов к сексу. — Не страшно, я сам подготовлю тебя. Сделай исключение для меня, по старой дружбе, так сказать. Не надо ломаться, или я трахну тебя прямо в этом коридоре. И тебе понравится, я знаю. Потому что стонешь ты подо мной от наслаждения, а не потому что надо стонать. Так что хватит выебываться. Мой член стоит сегодня только на тебя, и я отсюда не уйду, пока ты не отработаешь деньги, которые так хочешь получить. Мин потирается пахом о задницу омеги, давит сильно своим возбуждением прямо между ягодиц. Чимин прикрывает глаза, начинает дышать глубже и чаще. Опять пропадает, не может сопротивляться. Или не хочет? Уже не имеет значения, потому что омега возбуждается. Как всегда возбуждается от этого тела, хриплого голоса, запаха и грубости. — Приходи завтра, Юнги, — выдыхает Пак. — Только запишись, у меня уже в планах двое постоянных клиентов. Альфа с силой сжимает талию омеги, Пак шипит от боли. Его резко разворачивают, и темные глаза смотрят со злостью, Пак отчетливо слышит скрип зубов. — Твои клиенты могут приходить когда захотят, а я трахну тебя сегодня, — рычит Юнги. — Теперь равняешь меня со всеми остальными? — Делаю так же, как и ты, — в ответ шипит Пак. Их обоих заводят эти перепалки, они без них ни одной встречи не проводят. Это как прелюдия, грубая на грани бешенства, очень похожая на ревность, но оба просто раздражают друг друга, а потом трахаются как в последний раз. — Разве я так делаю? — напряженно спрашивает альфа. — Я другим не плачу. — И не стоит начинать. Иди к «бесплатным». Чимин отталкивает от себя альфу, но тот сразу же хватает Пака за бедра и закидывает себе на плечо, не обращая внимания на крик омеги. Сильный удар ладонью по заднице разносится громким звуком по небольшому коридору. — Заткнись лучше, — рыкнул Юнги. — Ты точно сегодня решил полностью взбесить меня. Мин открывает дверь в «рабочую» комнату омеги, щелкает выключателем. Подходит к кровати и кидает на нее Чимина. Тот ойкнул, приземлившись на постель, и сразу же приподнялся на локтях, смотря на Юнги. Альфа скинул с себя футболку, потянулся вперед и стащил с омеги кроссовки. Затем и всю одежду вместе с бельем, омега остался полностью обнаженным на красном покрывале. Чимин с усмешкой смотрел на Юнги, который приближался к нему, а затем накрыл его тело своим. Одна рука скользнула вниз, прошлась по внутренней стороне бедра, пальцы проникли в промежность. Мин ухмыльнулся, смотря на Чимина сверху вниз. — Ты всегда с клиентами уже мокрый даже до начала прелюдии? — спросил альфа, размазывая вязкую смазку между ягодиц. — Естественно, — выдыхает омега. — Я же профессионал, это моя работа. Юнги рычит громко и целует грубо, несдержанно, проникает одним пальцем внутрь, вводит по костяшки. Альфа целует и кусает, он зол и взбешен, и Чимин это видит, чувствует, но уступать он не будет. Не будет показывать, как это для него сладко, как необходимо. Лучше пусть будет грубо и страстно, потому что от нежности он с ума сойдет. — Ты, сука, врешь мне, — шипит Юнги в губы омеги. — Не знаю почему, но врешь. — Думай, как хочешь, — стонет Пак, потому что к одному пальцу прибавляется второй. — Только не забудь деньги перевести. Мин не понимает, что происходит с Чимином, почему он чуть ли не в каждом предложении говорит о деньгах, пытается его отнести к обычному клиенту. Так не было никогда, и это бесит, напрягает очень сильно. Не хочется быть для этого омеги одним из клиентов, но он заплатит, раз Пак так сильно этого хочет. — Не беспокойся, сладкий, ты получишь свои деньги. Можешь шипеть на меня, сколько хочешь, и считать обычным клиентом, если тебе так проще. Но я тебе не верю. Юнги спускается ниже, устраивается между разведенных ног омеги. Обхватывает головку члена губами, вбирает почти всю длину в рот, и начинает двигать головой. А Пак растворяется, растекается на этой кровати, сжимая пальцами длинные черные пряди, подмахивая бедрами, чтобы быстрее губы скользили по его члену. Юнги, почему-то, не брезгует ему отсасывать, он почти всегда это делает, с их первой ночи. Говорит, что Пак сладкий везде, и это возбуждает альфу. Три пальца уже скользят внутри, смазка хлюпает, стоны от быстрого минета заполняют комнату. — Да, кот, пожалуйста… Юнги выпускает член омеги изо рта, и вытаскивает пальцы. Презерватив быстро раскатывается по члену, когда альфа рычит несдержанно: — Нет, булочка, ты кончишь от моего члена в твоей заднице. Альфа снова ложится сверху, Чимин оплетает его талию ногами. Входит быстро и резко, в три движения заполняет собой по основание. И все опять по кругу, как бы Чимин себя ни убеждал, что надо прекратить. Ему хорошо, ему фантастически, ему просто невероятно. Он дрожит под Юнги, стонет своим высоким голосом, когда Мин вылизывает его шею, толкается внутрь несдержанно, прикусывает шею. Глаза щиплет, и омега жмурится. Как он может отказаться от этого? Как себя заставить? Особенно когда Мин рычит в ухо, как же ему хорошо, какой Чимин замечательный и как сильно он его бесит, чем заводит больше всех. Целует жадно, будто съесть хочет, ладонями скользит по телу, оставляет свой запах на каждом сантиметре нежной кожи. И оргазм самый яркий, самый невероятный, что отключает все мысли и переживания, просто уносит куда-то далеко. После того, как Юнги ушел, Пак пошел в свою комнату и сразу же направился в душ. Думать не хотелось, он снова сдался. Снова проиграл и бесился от этого. Про себя повторял «три месяца и все», он уйдет отсюда. А когда вернулся в комнату и увидел уведомление на телефоне о зачислении денег, то ноги подогнулись, и он осел на пол, прижимаясь спиной к кровати. Все, продался полностью, даже тому, кто был для него не таким, как все. Когда Чимин это говорил, то надеялся, что Юнги фыркнет, откажется и уйдет к другому, сам бросит и больше не придет. Но вот деньги перечислены, и от этого почему-то горько внутри. Хотя, вроде радоваться надо, больше денег, как он и хотел. Но почему-то этот перевод не радует. ____________________ Тэхён никак не мог уснуть. Выключил телевизор, крутился по всей кровати, не мог найти удобного положения. Мысли полностью заполнили голову, омега не мог успокоиться. Его бесило то, что он здесь находится просто так. Чона не было, он его вообще за эти дни ни разу не видел. И Ким злился, раздражался внутри, не мог взять себя в руки. Все замерло на месте, и такое положение дел Тэхёна не устраивало. Омега почти провалился в сон, когда громкий стук в дверь заставил вздрогнуть и резко сесть на кровати. Он достал телефон из-под подушки и посмотрел на время. 01:24. Стук повторился, Ким встал с кровати, подошел к двери. Щелкнул замок, и на пороге стоял Чонгук. Тэхён хлопает глазами, смотрит в красивое, расслабленное алкоголем лицо, запах виски ощущается очень четко. Омега поправляет рукава своей голубой пижамы, по которой «раскиданы» синие мелкие сердечки. — Какая прелесть, — пьяно фыркает Чонгук, окидывая взглядом Кима, заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Омега стиснул зубы от раздражения, осматривая альфу. Черные волосы чуть растрепаны, будто пальцы пропускали сквозь темные пряди, челка с одной стороны прикрывает лоб. Черные ботинки, черные брюки обтягивают ноги, сиреневая шелковая рубашка заправлена за пояс, пуговицы расстегнуты до середины груди. Рукава закатаны до локтей, открывают крепкие предплечья и тату. Тэхён смотрит на него исподлобья, стоя посередине комнаты, и ждет. — Привет, детка, — тянет Чонгук, прищурив один глаз и склонив голову вбок. Тэхён закусил губу, смотрит, не отрываясь. Альфа несильно пьян, его не качает, речь немного ленивая, а черные глаза блестят от алкоголя. — Привет, — шепчет омега. — Чего ты постоянно такой зажатый, я не понимаю? — цыкает альфа и закатывает глаза. — Ты каждый раз смотришь на меня, как будто в первый. — Да уж, — фыркает омега, складывая руки на груди, — давно не видел. — Соскучился? — соблазнительно тянет Чон, облизывая нижнюю губу. Ким скрипнул зубами и дернул челюстью. Даже такой Чон — сексуальный Чон, но Тэхён не соскучился, Тэхён в бешенстве. — Очень, — выдавливает из себя омега. — Ты очень хуевый актер, Тэхён, — грубо кидает Чонгук, взгляд в миг меняется, становится злым, а не расслабленно-пьяным. — Я тебе говорил, что не это хотят видеть клиенты, когда приходят к омеге. А я пришел к тебе трахаться, и вот так ты меня встречаешь. Тэхён совершенно не знает, как себя вести с этим альфой. Он опять теряется, застывает на месте, не знает, что сказать. Он милый бесит альфу, он фыркает, и этим тоже бесит. Что ему делать, омега просто не представляет. — Ты говорил, что будешь предупреждать перед своим приходом, — спокойно говорит Ким. — Я не готовился. — Как будто это в первый раз, — фыркает альфа и падает на кровать омеги, подложив под голову руки, смотрит пристально на Тэхёна. — Давай, детка, сделай мне хорошо. Ким выдыхает, сглатывает, проводит рукой по светлым волосам. — Я должен кое-что сказать тебе. — Что еще? — дернул бровью Чон. — Тебя не было пять дней, и я… Я просто живу здесь, ем, сплю, и все. Но я не зарабатываю, а мне очень нужны деньги, иначе бы меня здесь не было. И я не понимаю, зачем ты сказал, что будешь моим единственным клиентом, если не хочешь меня и не приходишь. Поэтому… Тэхён выдыхает, Чонгук медленно приподнимается на кровати, опираясь на локти позади себя. Смотрит прямо в карие глаза, и даже не моргает. — Поэтому, если ты передумал, то я начну опять обслуживать клиентов. Мне нет смысла просто сидеть в этой комнате, мне за это не платят, Чонгук. Чон молчит. Просто прожигает взглядом черных глаз и молчит. Его челюсть напряглась, желваки заходили на скулах. Он в кулаках сжал одеяло, медленно облизал губы. Потом откинул голову назад и громко рассмеялся. Тэхён вздрогнул от этого звука, который был совершенно не веселый, а какой-то злой и нервный. Альфа опять смотрит на Тэхёна, губы искривила злая усмешка. — Хочешь трахаться с клиентами? Это твое право. Не волнуйся, я заплачу тебе за эти пять дней, и за сегодняшний секс тоже, потому что я определенно трахну тебя сегодня. А завтра можешь приступать. Я скажу, и твою папку поставят «на поток». Уверен, отбоя не будет от альф. Один только Ким Намджун за эти пять дней два раза про тебя спрашивал. Ц, как же ты ему, видимо, понравился. Последние слова Чонгук прорычал, скривив губы. Тэхён сглотнул, ладонями потер плечи, дрожь прошлась по телу. Вот так просто, все так, как он и предполагал. Чонгук предложил, и Чонгук передумал. Завтра Ким опять будет ждать клиента в «рабочей» комнате. — Замечательно, — процедил сквозь зубы омега, вновь смотря в черные глаза. Чонгук провел языком по внутренней стороне щеки, медленно поднялся с кровати и подошел к омеге. Пальцами подцепил подбородок, чтобы Ким посмотрел ему в глаза. — Замечательно? — с угрозой прошептал альфа. — Ну да, это будет замечательно. Стонать под разными альфами из ночи в ночь. Ну, а пока… Сегодня ты будешь стонать подо мной. — А что, тот, кто сегодня был до меня, плохо стонал? — спокойно спросил омега, хотя Чон видел, как блестят карие глаза раздражением и злостью. — От тебя просто несет другим омегой. И это правда. Как только Чонгук зашел в комнату, этот противный приторно-сладкий запах, будто жвачка «Бабл-гам», забил ноздри. Это тоже бесило, Чон бесил, все это просто выводило из себя. — Разве это проблема? — дернул бровью альфа. — А если бы от меня пахло другим альфой, ты бы захотел меня трахать? Пальцы на подбородке сжимаются, Тэхён шипит от боли и дергает головой, вырываясь из хватки. Но Чонгук хватает его за волосы, поворачивает голову и шипит в губы: — За твою дерзость я специально мыться не буду и даже одежду не сниму, чтобы этот запах в твое постельное белье въелся. Они смотрят друг другу в глаза, Чонгук еле себя сдерживает. Контроль просто срывается, а Тэхён только провоцирует. Хочет работать? Заебись, пусть работает. Намджун — это «замечательно»? Сука, Ким сам просто не понимает, что говорит и как может пожалеть, если альфа сорвется. Он пять дней не видел Тэхёна, не переодеваясь, сразу пошел к нему, и отлично его встретили. Взбешенный недовольный омега с претензиями и злостью воротит нос и фыркает. Чонгук застывает и щурит глаза. Видит, как в карей радужке плещется злость, и что? Правильно, инстинкт. Омега сильно сжимал челюсти, взгляда не отрывал, будто совершенно не боялся. Чон улыбается и проводит языком по плотно сжатым губам Кима, на что Тэхён фыркает и дергается, но пальцы крепко сжимают волосы на затылке. — Оооо, мой маленький омега недоволен, что от меня пахнет другим омегой? — с улыбкой тянет Чонгук. — Инстинкт собственничества, одобряю. Мне нравится, когда ты такой, когда тебя накрывают инстинкты. Ты становишься таким настоящим, и я прекрасно тебя понимаю. Поэтому разрешу помыть меня, перед тем, как мы займемся сексом. Чонгук целует Тэхёна, но тот уворачивается. Хватает его за руку и тянет в сторону ванной комнаты. Чон идет за ним и не может сдержать усмешки. Все стало понятно, омега внутри Тэхёна недоволен и злится, не хочет ложиться под альфу, от которого пахнет чужим ароматом. Ким прав, Чонгук этого тоже не потерпел бы. Тем более на Тэхёне. Омега быстро снимает одежду с Чона, со злостью расстегивает ремень, брякая металлической застежкой. Губы поджаты, и Чонгук не может смотреть на это без усмешки. А Тэхёна бесит это, бесит, что не сможет он быть с Чонгуком, если от него просто несет чужим запахом. Омега внутри фыркает и скалится, не дает к себе прикоснуться, Ким отпихивает от себя руки альфы, сам снимает с себя пижаму. Толкает Чонгука в душевую кабину, Чон не может сдержать смеха, его забавляет такой Тэхён. Кабинка быстро заполняется паром от горячей воды, Тэхён водит мочалкой по телу альфы, нахмурив брови. Чонгук следит за ним внимательно, не отрывая глаз. Именно этого он хотел, этих инстинктов, чтобы Ким вспыхивал. Омега тогда сразу меняется, становится еще желаннее. Тэхён не может понять сам себя, такого с ним просто никогда не было. А тут в голове только мысль, что надо смыть этот посторонний запах, и своим заменить, чтобы только цветы и терпкий аромат альфы был, когда они вместе. Ким снимает душ с держателя, смывает белую пену с тела альфы, сразу носом проводит по коже, принюхивается. Чонгук фыркает от смеха, запускает пальцы во влажные волосы, поднимает голову омеги. — Ну что, детка, так лучше? — Лучше, — фыркает Тэхён, направляя струи воды вниз, смывая пену с ног и паха. Ким смотрит вниз, и медленно опускается на колени. Кладет душ на пол, и ладонью обхватывает член альфы, который только становится твердым. Проводит рукой пару раз по всей длине и поднимает взгляд на Чонгука. Тот наблюдает за ним, ждет инициативы от омеги. Губы обхватывают головку, когда член альфы становится полностью твердым. Чуть посасывают, язык слизывает капли смазки с кончика. Тэхён не знает, почему это делает, ему просто хочется. Хочется оставить свой запах везде, потому что только так омега внутри начинает успокаиваться. И Чонгук позволяет это, не торопит, но скрипит зубами, потому что сложно сдерживаться. Опять уступает и терпит. Ким ускоряет движения головой и рукой, сжимает плотнее губы, языком нажимает на твердую плоть. — Да, детка, хорошо, — выдыхает Чонгук, перебирая светлые пряди в пальцах. — Пососи головку и втяни щеки, не забывай, что я тебе говорил. Надо уделять внимание всему члену. Омега делает, как ему сказали, и Чон стонет приглушенно, но нажимает на голову омеги, отодвигая его от себя. — Тебя еще подготовить надо, а у меня нет терпения. Вставай. Омегу грудью прижимают к кафелю, он всем телом трется об альфу у себя за спиной. — Так хочешь оставить на мне свой запах, детка? — усмехается Чон, сжимая ягодицы ладонями. — Меня это бесит, — шипит Тэхён. — Это прекрасно, — урчит в ухо Чон. — Так и должно быть, твои инстинкты просыпаются. Представляю, каким ты будешь в течку. Позволишь мне обслужить тебя? Можно именно я буду твоим клиентом в те дни? Тэхён вздрогнул от этих слов, пальцами провел по влажной плитке, и задышал часто, ведь пальцы альфы уже кружили по его сфинктеру, размазывали смазку. — Ты согласен? Палец осторожно проникает внутрь, и Тэхён громко выдыхает: — Даааа. — Замечательно, — тянет Чонгук, вылизывая его пахучую железу. — Прогнись немного в пояснице, задницу подставь мне, чтобы было удобнее. Тэхён шире расставляет ноги и выпячивает задницу, чувствует, как один палец свободно скользит внутри. Чон прикусывает кожу на шее, языком зализывает, тихо порыкивает на ухо. — Я ни с кем не трахался сегодня. Тэхён распахивает глаза и застывает, зажатый между холодным кафелем и горячим телом альфы. — Я вернулся только сегодня вечером, меня не было эти дни в городе. И сразу пришлось съездить на одну вечеринку по делам. Там был один омега, я веду дела с его мужем… Два пальца медленно проникают внутрь, и Тэхён стонет от неприятных ощущений, вздрагивает всем телом. Тянется рукой к своему члену, и начинает себе надрачивать в такт движения пальцев в нем, пытается расслабиться. — Мне нужна была информация о муже этого омеги, — продолжает тихо шептать альфа на ухо Киму, — поэтому пришлось немного… поиграть с ним. — Как? — выдыхает Тэхён и стонет громко от стимуляции простаты. — Это важно? Ким облизывает губы, но молчит. Что ему ответить на этот вопрос? Что он имеет право ответить на этот вопрос? Чонгук цыкает ему в ухо и недовольно говорит: — А так все хорошо начиналось. И снова ты зажался. Не надо меня бесить и разочаровывать, детка. А если я скажу, что он мне отсасывал, как и ты десять минут назад. Тэхён дернулся всем телом, и приглушенно рыкнул, не смог вовремя сжать губы. Чонгук за его спиной рассмеялся, прижимая сильнее к стене, не давая вырваться. Пальцы внутри сжимаются стенками, когда омега напрягается. — Вот так, детка, это мне нравится, — с улыбкой шепчет альфа. — Нравится бесить меня? — Очень нравится, — Чон обдает ухо омеги горячим дыханием. — Ты становишься таким горячим. — А мне, значит, тебя бесить нельзя? Тэхён голову откидывает на плечо альфы, тот позволяет. Ким глаза закатывает от движений двух пальцев в нем, которые раздвигают упругие стенки. — А ты хочешь, чтобы я бесился? Вопрос звучит с угрозой, хрипло, с тихим рыком. И Тэхён опять не знает, что ответить. Он с Чонгуком никогда не знает. — Можешь не отвечать, ты уже меня взбесил. Как? Что он сделал, омега не понимал. Что он не так сказал, чем мог взбесить? — Работать хочешь, да? — рыкнул Чон, медленно начиная вводить уже три пальца, на что Ким шипит от неприятных ощущений. — Клиентов хочешь обслуживать? Намджун понравился, да? — Нет, не хочу, — выдыхает Тэхён, и губу закусывает, потому что движения внутри стали приносить удовольствие. — Я тебе все объяснил. И если… ммм… если ты не хочешь меня, то и платить не будешь. — Какой же ты тупой, детка, — рычит Чонгук, и до боли прикусывает кожу на шее, оставляет красные следы зубов. Тэхён вскрикивает, чуть задыхается от грубости и приятных ощущений, вздрагивает крупно и стонет, когда кончики пальцев проходятся по простате. — Скажи мне, что это? — со злостью спрашивает Чон, двинув бедрами и упираясь стоящим членом в ягодицу Кима. — Не знаешь, м? Я скажу тебе. Это мой член, который скоро нахрен взорвется, если я тебя не трахну. Не хочу тебя? Если бы я тебя не хотел, то меня бы здесь не было. Запомни это, детка, и не неси всякую чушь. Тэхён уже тело не контролирует, колени подгибаются. Он стоит только потому, что Чонгук прижимает его к стене. Но пальцы осторожно выходят из его тела, Чон резко разворачивает его к себе лицом. Смотрит сверху вниз пылающим взглядом черных глаз, дышит часто. Тэхён пытается сфокусировать поплывший от наслаждения и желания взгляд, смотрит на альфу, губы облизывает. — Скажи мне, детка, — хрипит Чонгук, — тебе было хорошо с Намджуном? Понравилось? Еще хочешь его увидеть? С ним лучше, чем со мной? Отвечай! Последние слова альфа уже рычит в губы омеги, чуть скалится. Тэхён быстро дышит, его буквально душит сильный аромат Чона, забивает нос и кажется, каждую клетку тела. — Нет, — шепчет Тэхён, смотря в черные глаза, — нет, мне не понравилось. С тобой лучше, ты лучше. Я не хочу больше. Но Ким не собирается говорить, что представлял Чонгука, когда был с клиентом. Это казалось неправильным озвучивать, и вообще лишним. Чон улыбается, блеснув белыми зубами, и целует омегу, быстро и сильно, сразу язык в рот пропихивает, урчит в поцелуй. Альфа внутри доволен, скалится одобрительно, он хотел это услышать. Но этого мало. Надо доказать, надо взять, надо запахом своим пометить, внутри и снаружи. Потому что все пять дней, пока Чона не было в городе, он не мог не думать об этом. Не мог не представлять, как этого чистого тела касался кто-то другой. Внутри зверел просто, не мог это контролировать. А когда звонил Ливон, делая отчет о делах клуба, и говорил, что Намджун спрашивает о Тэхёне, внутри вообще все взрывалось от злости. Сука, понравилось ему. Тело это понравилось, запах и кожа нежная. Ничего удивительного, Тэхён не мог не понравиться, его нельзя не хотеть. Но нет, больше к нему в его клубе никто не прикоснется. Не прерывая поцелуя, Чонгук подхватывает омегу под ягодицы и выносит из душа. Укладывает мокрое тело на постель, сам снова скрывается в ванной комнате. Тэхён тяжело дышит и бедра сводит, все внутри горит от желания. Чонгук быстро возвращается, держа в руке презерватив, кидает его на кровать. Сверху своим телом накрывает, целует губы, грубо сминает. Ладони гладят шелковистую кожу на груди, животе, бедрах. Альфа переворачивает Кима на бок, сам ложится у него за спиной. — Подними одну ногу, — хрипит он в ухо омеге, — держи за бедро. Тэхён так и делает, ощущая горячее дыхание на шее. Ловкие пальцы собирают смазку между ягодиц, снова проникают внутрь, двигаются быстро. Ким стонет, уже сам пытается подмахивать, но тут чувствует сильный укус в плечо, вскрикивает и шипит от боли. — Чонгук! — Что? — Нельзя… — резкий выдох и стон, когда пальцы задевают простату. — Нельзя оставлять следы. — Я сам решу, что можно, а что нельзя, — рыкнул альфа и сильно затянул нежную кожу в рот. Опять шипение омеги, и красная метка заставляет Чона довольно оскалиться. Он это тело полностью своим сделает, сам пометит. — У меня ничего не было с тем омегой, — шепчет в ухо Чон, трется своим членом о ягодицы Кима. — Я просто его позажимал немного, позволил себя потрогать, нашептал обещаний, чтобы получить информацию. И я ее получил. А потом сразу поехал к тебе. — Вы целовались? — сквозь зубы спрашивает Ким, начиная опять раздражаться. — Нет, — фыркает Чон. — Я не целуюсь. — Поцелуй меня, Чонгук. И альфа целует, когда Ким поворачивает к нему голову. Чуть нависает над омегой, глубоко пихает язык в горячий рот, Тэхён кусает его, на что Чон рычит, а омега получает шлепок по заднице, звонкий и жгучий. Презерватив раскатывается по члену, смазка блестит на твердом стволе и между ягодиц омеги. Чонгук одно предплечье кладет под плечи омеги, ладонью сжимает шею, прижимает к себе ближе. Второй рукой сам держит ногу Кима за бедро, поднимая его выше, дает себе больше доступа. Член скользит внутрь плавно и до упора, Тэхён тихо стонет, дышит через рот. Чон ускоряется, наращивает темп, и уже вбивается в Тэхёна резко и быстро, с громкими шлепками кожи о кожу. Губами засасывает кожу на плече, зубами кусает, метит, оставляет красные следы, урчит и рычит в ухо омеги, который стонет все громче и громче. Ким руками вцепился в одеяло, лежа на боку, пытается неумело подмахивать бедрами, потому что хочет еще. — Глубже, Чонгук, — хрипло стонет. — Не опускай ногу, — рыкнул Чон. Он ладонью нажал на живот омеги, прижимая ближе к себе, заставляя выпятить задницу. И до упора раз за разом. Пальцы сжимают бедро с такой силой, что остаются следы на нежной коже. Чонгук не останавливается, Тэхён просит не останавливаться. Он с ума сходит сейчас. После злости и раздражения, его и Чона, этот секс, как холодная вода на горячие камни, приносит удовлетворение. Они оба стонут, шипят и рычат. Чонгук урчит утробно в ухо, от чего омега шею подставляет, просит. — Пожалуйста, Чонгук… Чон вылизывает сладкую, цветочную кожу, и Тэхён не выдерживает. Толчок за толчком по простате, возбуждение достигло своего пика, и член омеги последний раз вздрогнув, изливается на одеяло. Оргазм по всему телу волной омывает, горячей и настолько невероятно приятной, что глаза закатываются, а голос срывается от стонов и криков. Тэхён просто скулит и дрожит, принимая в себя альфу, который дышит так часто и громко, что кажется, ему воздуха не хватает. Чон опускает ногу Кима, нажимает на бедро ладонью, чтобы ягодицы сильнее сжались, чтобы трение внутри стало более плотным, более тугим. Тэхён покусывает его пальцы, которые сжимали до этого шею омеги, посасывает их, скулит и дрожит, потому что член внутри задевает простату. И от этого простого действия Чонгук уплывает. Толкается с силой, буквально припечатывает свои бедра к ягодицам омеги, выходит медленней, входит резко. — Бляяять, как же хорошо, детка… Тэхён что-то урчит и стонет, прикусив указательный палец сильнее, и Чонгуку хватает еще нескольких движений, чтобы кончить внутри омеги, войдя в последний раз до упора. Пальцы не отпускают упругую ягодицу, завтра расцветут синяки. Он медленно разжимает их, выходит до сцепки и переворачивается на спину, прикрыв глаза. Тэхён также с бока перекатывается на спину, дышит более спокойно, пока сам Чон не может отдышаться. — Ты… ты как? — Хорошо, — шепчет Тэхён. Его глаза закрываются, тело как ватное, удовольствие до конца не отпустило. Сейчас хочется провалиться в сон, потому что как минимум уже середина ночи. Он устал, вымотан и затрахан. Ему настолько хорошо, что шевелиться совершенно не хочется. Ким не открывает глаз, когда чувствует, что альфа поднялся с кровати, услышал, когда тот зашел в ванную комнату. Через несколько минут Чонгук выходит, и Тэхён приоткрывает глаза, смотрит на альфу, который остановился перед кроватью. На Чоне только брюки, ремень не застегнут, рубашка сжата в руке. Альфа скользит взглядом по обнаженному телу перед ним. Столько засосов и меток на нежной коже радуют глаз, Чон ухмыляется и переводит взгляд на карие глаза, которые прикрыты, но смотрят внимательно. — Я не смогу приходить к тебе каждый день, потому что у меня много дел. У меня свой бизнес, я часто уезжаю из города, а не сижу постоянно в клубе. Я буду платить тебе за каждый день, даже если не буду приходить. Но, если ты еще раз заговоришь о том, что начнешь обслуживать клиентов, я точно мешать не стану. В третий раз я такого предложения не сделаю, и к тебе будут приходить все, кто захочет заплатить за твое тело, но только не я. Не испытывай моего терпения, детка. Больше повторять я не буду. Широкая обнаженная спина скрывается за дверью, и Тэхён практически сразу проваливается в сон.