jealousy, jealousy

jealousy, jealousy — olivia rodrigo

А вы думали эту ебаную жизнь можно жить как-то иначе? Наверное, быть может, надо было родиться парнем, чтобы не было проблем. Так все мы всегда думаем, даже не отрицайте. В глубине души вы часто закатываете глаза и врёте самим себе о том, что ваша жизнь прекрасна. Не всегда. Враньё. Лгунишка-лгунишка. Зачем врать самим себе, да? Затем. Разве нужно ещё объяснять? Хоть раз парни задумывались о том, через что вы проходите? Какую моральную боль вы вынашиваете каждый день и какими мыслями трепите свои драгоценные нервы, которые на нуле. На самом дне. Где-то на пике дна, да? Поплачьте. Скажите, что вам плохо. Понойте же уже! Взорвитесь этим отчаянием и криками о том, сколько вы тащите на своих плечах, на своём горбу и на своих руках. Кто-то послушает? Нет. Плакс, увы, не любят. Нытиков тоже. Так кто же вас таких будет любить? Кто? Хоть кто-то? Хоть кто-то посмотрит на вас с т а к о й очаровательной улыбкой, от которой вам захочется умереть и возродиться? Кто-то пожелает вам доброе утро, целуя, о ужас, ещё нечищеный с утра рот, только потому что любит вас? Кто-то выйдет из машины и обойдёт её, чтобы полностью по джентльменски открыть дверь и шлёпнуть по заднице, просто потому что может и хочет? Кто-то будет писать вам посреди ночи сообщения, просто потому что этот кто-то проснулся из-за нужды в туалете? Такая любовь для вас приемлема? Нет? А какая тогда? Где вы будете выходить из дома и видеть машину у самого двора, которая так не сочетается своим дорогим лоском и блеском посреди обветшалой и потресканой краски на заборе? Где вы выйдете со своей ужасной работы, которую из-за чего-то всё-таки любите, а у выхода вас уже ждут со стаканом свежего горячего кофе, дают возможность сесть в машину и самостоятельно выбрать музыку? Где вы будете надевать лучшее платье из своего скудного преподского гардероба, чтобы не казаться ужасно скучной на фоне всех этих мажорных и пафосных людей? Ох, блять, как же всё ебически сложно и запутано в этой жизни. Настолько запутано, что с утра путаешь, где кофе, а где бутылка коньяка, и не берёшь ключи от машины, пряча их в карман куртки, а то не дай бог только-только отпраздновавший совершеннолетие сын стырит их и улизнёт куда подальше. Сложно. Каждый раз просыпаться по утрам, уже чувствуя себя усталой. У вас бывает такое? Вы только открываете глаза и сразу же жалеете об этом! Думаете: «вот бы я поспала ещё час, два, три, половину дня, весь день, да на какой хуй вообще надо было просыпаться?» Думаете ли вы утром о том, что в вашем городе много бездомных злых собак, или думаете о том, почему цветы у милой старушки-соседки перестали расти? Может, утром, едва открыв глаза, вы думаете о том, что сегодня будет великолепный день, где вы выполните свою норму работы, приготовите вкусный ужин и побеседуете с сыном по поводу его учёбы. Наивняк. Вы такие наивные. Чимин не наивна. Нет. Она реалистка. Немножко оптимистка. Немножко пессимистка. Всего должно быть в меру, поэтому она бывает на каждой стороне этого дебильного разделения, словно люди не могут быть своими в доску, а вечером рыдать от жгучей боли в груди, либо же ходить грустными весь день, а только почувствовав себя безопасно в своём доме, коконе, начать танцевать и громко петь дебильные песни, что вечно крутят в топе. Чимин не такая, не про неё фразы про трамвай (вы же знаете такие, да?), не про неё сказки. Для неё не создают сказок по типу — он принц на белом коне, он рыцарь, пока ты сидишь в башне и просиживаешь одно платье на свои несчастные пятнадцать-двадцать лет, на самом деле прячась не от злых людей, а, к примеру, от чумы. Неожиданно, правда? Первые мысли Чимин, которые посещают её ранним утром каждого божего дня, едва она успевает продрать вечно опухшие и сонные глаза — «какого чёрта я все ещё просыпаюсь?» Дальше она раскачивается — нет, действительно раскачивается, садится на своей кровати, которая скрипит от каждого движения, ровно как и она сама, хрустит суставами, дёргает шеей в разные стороны и принимается качаться. Да-а-а. Такая вот жизнь у взрослых людей. Тяжёлая, немного, скучная уже. Потом Чимин обязательно думает о том, что безумно сильно хочет в туалет, но туда как обычно дверь закрыта. Туалет совмещён с ванной, а её сын, её взрослый сын Тэхён наверняка справляется с утренним стояком в душе, притворно говоря, что каждое утро слишком долго бреется. Ну кому он врёт? Ей? Той, что всё уже повидала и многое знает? Каждый раз Чимин лишь молится о том, чтобы сын тщательно смывал за собой её будущих внуков, не дай бог ей не туда сесть. Противно, как никак. Третьи мысли Чимин начинаются с того, что она не знает, что будет надевать на работу в сегодняшний день. Здорово, когда есть пунктуальные, собранные люди, которые с вечера могут распределить себе одежду на следующий день, учитывая все возможные погодные условия. Чимин далеко не такая, дай бог найти в её шкафу что-то не совсем мятое. Не вините взрослую женщину в том, что она немного неряха, у всех людей есть свои минусы, окей? Посмотрите в свой шкаф, там чисто? Там в отдельной стопке лежат штаны и брюки, лонгсливы и футболки по цветам? Да? Ужас, вы психи. Тяжело держать порядок в шкафу, пока пытаешься удержать свои мысли в порядке. Чимин тянется, когда встаёт ногами на пол, раскачивается в стороны и стонет, потому что голова болит. Она помнит, что должна оплатить интернет и сходить на собрание в класс Тэхёна. Выпускник, как никак. Заканчивают школу дети, а дрючат почему-то их родителей. Не совсем справедливо, но, наверное, честно. Хоть сын у неё нормальный. Учится неплохо. Не отличник, но и не дурак. Технарь типичный, который не может шорты от трусов отличить и постоянно забывает закрыть дверь в свою комнату, когда тащит туда продукты с кухни, чтобы поесть в одиночестве. Чимин знает психологию и этот период, когда он пытается отдалиться и жить в одиночку. Волк, блять, без стаи своей. Одинокий. Вздыхая так тяжко, как только можно, Чимин подходит к креслу, выбирает одну из больших футболок и натягивает на себя, пряча за ней своё тело, гадая, чья именно на ней футболка. Преподы скучно живут. Правда. Тут нечем хвалиться. Они с утра тащатся на свою любимую (честно) работу, стоят в пробках, матерятся во всё горло в своих машинах, чтобы сдерживать поток нецензурных слов в школе, не дай бог не матернувшись при мелких исчадиях ада. Днём они ведут уроки. Иногда удачно, иногда нет. Тут уж на какое настроение попадёшь, у человека ведь могут случаться перепады настроения, да? И если вас утром обидели родители или старший брат, а вы позволяете себе хамски разговаривать, то почему же ваши любимые преподы должны молчать в ответ? Опустят. Грамотно, конечно, немного обидно и неудобно, ведь иногда задевает до глубины души. Пролезают уж эти колкости школьников через броню, через железные клапаны, нашпигованные таблетками от стрессов, через ранимое сердце. Препода легко обидеть, если знать, на что давить. Вы знаете? Давите. Чимин больше таскается по коридорам, пока забирает бумажные журналы, которые никак не выйдут из моды, надоели ведь уже, только зря расписываешь ручки и злишься, когда они протекают всеми чернилами, пачкая тетради и вещи. В такие моменты начинаешь ненавидеть жизнь чуточку сильнее, чем обычно. А что же вечером? У этих преподов. У ваших любимых, да. Отдых? Вы д е й с т в и т е л ь н о так думаете или просто притворяетесь такими дураками? Отдых снится Чимин также часто, как и желание остаться дома (много раз). Нужно заполнить журналы, провести документацию, собрать отчёты по дням и распределить работу на следующий день, отработать планирование, подготовиться к дальнейшим занятиям и сделать необходимые распечатки и, боже, спасибо, что не попадаешь в категорию «сегодня начальство завалило меня работой!». И после всего этого, вечером уже, поздно-поздно, преподы думают — да чёрт с ним, с этой работой, но нет. Берут эти толмуты из тетрадей, тащат их домой, пьют кофе и проверяют-проверяют-проверяют. Спина болит, шея ноет, как сильно болит задница, просто представьте себе хоть на секунду! «Это ваша работа». «Вас никто не заставлял туда идти». Да ну. Малыш. Серьёзно? Чимин устала. Не морально или физически, а просто запредельно. Нет, она ещё не на той категоричной отметке, когда хочется вскрыться, пока готовишь ужин и слушаешь классную музыку, но, может, она к этому немножко близка? Ладно. Не будем о грустном. Это всего лишь её мысли. И нытиков не любят, помните? Помните. Если нет, запомните навсегда. Женщина выходит из своей спальни, закрывая за собой дверь и проходя мимо ванной комнаты, останавливается у двери, сжимая руку в кулак и громко стуча по ней. — Я сейчас описаюсь в свои трусы! — громко кричит Чимин, чтобы перекричать шум воды. — Уже выхожу, — доносится из-за двери. Чимин слышит, как сын закрывает кран, как поворачивает вентиль и открывает дверцу душевой кабинки, как тянется за полотенцем и вытирается, пытаясь натянуть одежду максимально быстро, как только может. Чимин, как пописает, обязательно подберёт его грязную ночную футболку и притрёт полы около кабинки, но это позже, потому что прямо сейчас её мочевой просто разорвётся. — Тэ, мои почки уже не так здорово функционируют, открывай пошустрее, — просит женщина умоляющим голосом. Тэхён открывает — сын едва не сбивает родную маму с ног, пока боком пытается вытиснуться из двери. Чимин практически летит к унитазу, по пути стягивая трусы и садясь на него, облегчённо запрокидывая голову, пока сын, её взрослый сын ворчит и закрывает за ней дверь. — И не бурчи там, я в своём доме! — возмущается громко Чимин, пока отматывает необходимое количество туалетной бумаги. Она неидеальна, правда? Да и хер с вами, никто не идеален. Вставая с унитаза и нажимая на кнопку смыва, женщина натягивает трусы и, конечно же, как без этого, поднимает грязную футболку сына, закидывая её в корзину для белья, протирает полы, всего лишь наступив ступней на тряпку, возюкает её по мокрым следам и с чувством облегчения подходит к раковине. Как же здесь душно. Тэхён не любит холодную воду, окей, но вариться в чёртовом кипятке? Зачем? Чтобы Чимин плакала над счетами каждый раз? Не щадит её сын, ох, не щадит. Открывая дверцу шкафчика, висящего над раковиной, женщина берёт резинку, собирая волосы в беспорядочный пучок, который развалится в скором времени, но который точно не будет её беспокоить. Волосы отросли, уже стали доставать до поясницы, и такие космы точно нужно отрезать, пока не дай бог какой-нибудь больно (й) умный ученик не выплюнул нечаянно жвачку прямо ей на макушку. Ну, а что, преподы не бывают низкого роста? Бывают. Чимин вот низкая и абсолютно этого не стыдится! Зато сын у неё, с добрыми метр восемьдесят пять, пока она едва перешагивает через метр шестьдесят пять. И такое бывает. Выходя из одной комнаты и кочуя к другой, Чимин шумно зевает, заходя на кухню. Самое начало весны — когда на дорогах ещё лежит замёрзший снег, а яркое солнце кажется обманчиво тёплым. Но, если быть честным, то Чимин не такая уж и строгая мама, какой может показаться на первый взгляд. Она никогда не заставляла сына надевать шапку, потому что сама же никогда её и не носила, спасаясь капюшоном. Сын вот у неё молодец, сам таскает эту ткань, сначала говорит, что так модно, потом честно признаётся, что уши мёрзнут, а Чимин лишь понимающе кивает. Он взрослый всё-таки. Ему уже восемнадцать. Что она скажет? Нет, я знаю, о чём вы подумали! О том, что Чимин беспечная мама и о том, что ей всё равно на здоровье её родного сына. А вот и нет! А вот и не всё равно! Кто, если не она, будет сидеть с ним всю ночь напролёт, потому что вышла новая часть какой-то супер непонятной игры, и играть в неё можно только ночью, ни минутой позже? Кто, если не она, будет забирать его с тренировочных секций и покупать бутылочку пива раз в месяц, когда соревнования или конкурсы проходят успешно? Неудачный пример, наверное, да? Чимин, если быть уж не просто честным, а полностью откровенным, никогда не думала, что она забеременеет по залёту. Тэхён её залетный сын. Не тот, которого ждёшь месяцами и готовишь своё здоровье и тело, не тот, когда читаешь кучу книг про психологию детей и учишься пеленать на кукле. Не тот, когда с ходу можешь дать ему всё: сразу билет в лучший вуз города или билет на самолёт в другую страну. Тэхён был залётным, но оказался любимым. Чимин тогда защищала диплом. Далекие восемнадцать лет назад. Неудачный секс по пьяни и вот уже через пару недель тошнота, опухший низ живота и перемена настроения. Родители застыдили: «ты же будущий педагог, учитель!» кричали они, и Чимин до сих пор думает, что такими словами не хотели брать ответственность за будущего внука, убить которого Чимин не смогла. Да, она немного странная, но ничего не имеет против абортов. А ещё в свои двадцать два она была влюблена и наивна, ведь когда пришла на консультацию, выслушала много слов по поводу плохих последствий после абортов. А её парень, тогда ещё горячо любимый и такой смелый, всё кичился тем, что будет замечательным отцом. Ага. Будет. В другой жизни и явно не с ней. Развесила уши, повелась, доверилась. Он выгнал, едва только наступила тридцать пятая неделя беременности. Пузо в штаны не помещалось, а мёрзнуть перед самым декабрём не так уж и хотелось, если честно. Только мёрзнуть пришлось. Не лучший жизненный опыт, который с ней случался, и говорить об этом немного стыдно, но она тогда оказалась одна. Её парень, тогда ещё горячо любимый, но уже мудак, выставил её с вещами за дверь, на холод, в лицо бросив пуховик. А что ей делать? Бить по двери и умолять впустить её? Дать хотя бы переночевать, ведь на улице дикий холод и глубокая морозная ночь? Чимин тогда расплакалась. Ну да. Позорно так, навзрыд, до хрипоты в голосе и ломки в теле. Потащила вещи на улицу и держала руку на животе, не зная, в какую сторону ей лучше пойти, чтобы не умереть. Металась по дороге, мучилась до ужаса, смотря по сторонам и всё плакала, так горько плакала, что проходящая мимо компания остановилась спросить, всё ли в порядке с девушкой. Чимин не смогла объяснить. Она вытирала сопли и слёзы рукавом пуховика и задыхалась, громко икая, когда пыталась сказать хоть слово. С неё не стали требовать объяснений. Девушка, так похожая на неё саму, взяла за руку и повела за собой, а парень, что шёл рядом, взял её вещи в свои руки. Они пришла к многоэтажке, к маленькой квартире. Едва смогли подняться на старом лифте и дома уже, когда эта благородная и добрая девушка наклонилась, снимая с неё обувь, Чимин разрыдалась пуще прежнего. В её жизни были хорошие люди, но никогда настолько добрые, от вида которых хотелось бы плакать и радоваться одновременно. Девушка представилась Юнги, посадила её на диван и дала ей вкусную воду. Обычную фильтрованную воду. А потом держала её ладони в своих, грела и одним взглядом просила всё рассказать. Чимин и рассказала. Поникнув плечами, не скрывала ничего. Сказала, что ребёнок залётный, но любимый. Родным стал сразу же, как только почувствовала его внутри себя. И жалко было в тот момент не себя бедную, а ребёнка, которому нужно было родиться в любви и понимании, а не в такой вот сумасшедшей обстановке. Родители отвернулись, не стали помогать, об этом Чимин тоже говорит. Говорит о том, что её парень говно-мудак, который выкинул её из дома с вещами просто потому что он сильнее физически и не хочет больше брать ответственности. Перегорел, такое бывает. Юнги запоминала. Слушала каждое слово, кивала, поддерживала и гладила по худым плечам, всё смотря на живот. Она обнимала, прижимала к себе, как маленького ребёнка, гладила по волосам и целовала незнакомую девушку в макушку, утешая. Даря ей заботу и поддержку, ту, в которой она нуждалась. Ту, в которой нуждалась сама Юнги, когда у неё случился выкидыш. Помогать беременным — теперь её обязанность. Она-то больше не может иметь детей, а вот это чудо, свалившееся ей на голову поздним ноябрём, явно знак свыше. Судьба. Таким образом у Чимин было место, где переночевать. Было место, где можно поесть и не переживать о том, что её выкинут, как испортившуюся вещь. Юнги стала сестрой, оказалось, что они учились в одном вузе, но на разных направлениях. Чимин учила литературу, а Юнги физику. Тоже технарь, как и Тэхён. Тэхён вот к слову родился поздним декабрьским вечером. Почти под Новый год. Чимин плакала и улыбалась счастливо, когда держала своего хмурого крепыша на руках, покачивая его и заботливо поглаживая голову, с мелкими чёрными волосами. Тэхён был красивым, очаровательным рёбенком, покорившим не только её сердце, но и сердце Юнги. Она полюбила малыша сразу же, как только увидела. И на самом деле, Чимин искренне благодарит всех богов, которые благословили её в тот день и послали ей девушку. Юнги помогала, но совесть Чимин не позволила долго находиться на шее у подруги-сестры. Поэтому, как только Тэхёну исполнилось пять месяцев, она нашла квартирку, работу на дому и переехала. Одной первое время было сложно, но Чимин понимала, что не одна (на самом деле). Каждое утро её встречал яркий и ясный взгляд её сына, готового познавать этот мир. Ну, что мы всё о прошлом и о прошлом? Успеется ещё. Чимин заходит на кухню, когда Тэхён уже размешивает сахар в кружке с чаем. — Будешь завтракать? — спрашивает она, открывая холодильник и наклоняясь, чтобы заглянуть в него, — яйца, бекон, хлопья, тосты? — А ты будешь себе делать? — спрашивает Тэхён, садясь на своё любимое место около стены. — Нет, не хочется, но тебе могу сделать, — Чимин закрывает дверцу и поворачивает голову в сторону сына, который сидит в одних трусах за столом. Он не брезгливый. Чимин, которая стоит перед ним в одних трусах и непонятно чьей футболке — тоже. — Не буду, — морщится, отмахивается и шумно отхлёбывает, заставляя поморщиться в ответ на дурную привычку. Они не чужие друг другу люди, родные, поэтому рамки брезгливости в их доме явно отсутствуют. Но всё-таки у Чимин есть главное правило — не приводить любовников в дом. Даже когда самого Тэхёна в доме нет, никого не приводить. Нет. Это табу. — Сегодня после школы заскочу к Джину, — оповещает Тэхён заранее, чтобы у Чимин не было возможности припахать его к какому-нибудь делу. Она и не хочет особо, пусть отдыхает и бездельничает, пока голова есть на плечах и желание хорошо сдать экзамены. — Надолго? — спрашивает лишь это, потому что доедет до Джина вечером и заберёт его на машине, — чем будете заниматься? — Подтянем немного математику, — Тэхён бросает взгляд в потолок, — потом поиграем во что-нибудь. Джин говорит, вышла новая часть гташки, я должен в неё поиграть. — Должен, — согласно кивает Чимин, ставя кружку с кофе на стол и садясь, — сегодня собрание у тебя. У меня. Собрание у меня по поводу вашего класса, — бубнит Чимин, устало потирая глаза и жалея, что не стащила с тумбочки у кровати очки. — Если будут ругать, знай, это не я. Это твой воображаемо-невидимый сын, который иногда появляется, — улыбается Тэхён и тоже щурится — слепота ему передалась от мамы. — Засранец, — ласково выдаёт Чимин и улыбается, прищуриваясь, позволяя небольшим морщинкам у глаз появиться. И сидят они, как два дурочка, смотрят друг на друга, прищурившись, пока Тэхён не ускакивает горным козлом одеваться в школу, а Чимин собираться на работу. Обычная рутина. Она закрывает входную дверь дома, пока Тэхён уже сидит в машине, запахнув куртку. Чимин вдыхает холодный воздух Чикаго и кутается плотнее в бежевое пальто, стуча каблуками сапожек и мчась к машине. А холодно, вообще-то. В машине уже работает радио и печка, а Тэхён заботливо завёл машину, оставляя её прогреться. Так что Чимин приходит на всё готовое, садится вальяжно, бросает сумку с документами и папками на заднее сидение, трёт ладошки друг о друга и бросает взгляд на дом, явная старческая привычка — убедиться, что дверь закрыта. Она плавно отъезжает от дома и выворачивает руль, выезжая на дорогу. Тэхён сразу лезет в телефон, переписывается с кем-то, живёт своей жизнью подростка, пока Чимин держит одну руку на руле, вальяжно развалившись на сидении. Быть за рулём ей нравилось — чувство свободы не покидало её до самого последнего момента, пока не заглохнет мотор. Удачно, что Тэхён учился в той же школе, в которой преподавала и Чимин. Поэтому довозить сына до учёбы и себя до работы не составляло особого труда. Парковочных мест было крайне мало — они немного опаздывали. Чимин частенько делала это, а Тэхён никогда не обвинял и не был против. Всё таки и к нему всегда относились с пониманием, потому что он в этой школе начал пребывать ещё с того момента, когда сам не должен был учиться. Начальство Чимин пошло ей навстречу, когда разрешили приводить на уроки сына, которого не с кем было оставить. В сад Тэхён ходить отказывался. Закатывал истерики и плакал, а умные воспитатели говорили, что он слишком привязан к матери, слишком уж одомашненный цветок, не знающий ребяческой весёлости. Тэхён знал её. Он сидел за партой в углу, пока мама объясняла предмет детям. Он рисовал, разукрашивал, делал все занятия в прописях, которые мама ему объясняла и тоже, как и более старшие дети, с улыбкой нёс к её столу свои каракули, чтобы она с ласковой улыбкой поставила ему красным карандашом «а+». Так и жили, пока Тэхён не пошёл в свой первый класс. И нет, надо сказать, вообще не плакал. Не переживал и не звал маму, с удовольствием сидел на уроках и не баловался. Учителя все его знали, потому что видели его часто в учительской, видели бегающим по коридорам или сидящим с мамой в столовой. Часто Тэхён просился тихонько посидеть у Юнги, пока та преподавала свой предмет. Она была классной тёткой. Брала его за руку, заводила в класс к непослушным старшеклассникам и говорила, что он может делать с ними всё, что хочет. Чимин не одобряла, а Тэхён брал указку и играл в учителя. Он задавал лёгкие вопросы, только те, что его волновали, а они отвечали и получали оценки от Юнги, которая помимо детских вопросов спрашивала ещё и вопросы по теме физики. Так и ставили оценки, вместе и очень уж по деловому. Тэхён любил маму. Не скрывал этого и не считал это чем-то постыдным, как многие его одноклассники, которые считали своим долгом перечить каждому слову своего родителя. Его мама была другой, хоть все дети так говорят, но, нет, она действительно была неземной. Она его всегда понимала, помогала ему и подсказывала. А ещё Юнги не специально, но часто говорила, что его мама совсем одна и ей нужна иногда помогать, почаще обнимать и бесконечно сильно любить. Чимин не просила об этом, но всегда догадывалась, когда Юнги проводила беседу с её сыном. Потому что в такие дни Тэхён был тактильнее, чем обычно, мягче и улыбчивее. Он чаще обнимал, подшучивал и рассказывал о своём дне, порой неся абсолютную чушь, которую Чимин выслушивала с улыбкой на лице, поддерживая тему. Его мама была классной: красивой, утончённой и не совсем аккуратной. Возможно в чём-то она уступала другим мамам, но Тэхён был счастлив быть её сыном. Он ей об этом как-то сказал, даже не подозревая, что она позже сидела ночью на кухне и плакала, благодаря всех богов, что полюбила его ещё сгустком клеток. Кто бы мог подумать, что из такого сгустка клеток получится такой невероятный сын. — Приехали, — выдыхает Чимин, вытягивая шею и высматривая свободное место, — мелкие засранцы, во сколько они вообще приезжают? — Уж точно раньше, чем ты начинаешь одеваться, — подкалывает Тэхён, поднимая свой портфель, который лежал в ногах, — справа свободное. — О, — Чимин мгновенно поворачивает голову и руль, выруливая и заезжая на свободное место, радостно выдыхая, — как повезло взять тебя с собой. — Чтобы ты без меня делала, — улыбается Тэхён и открывает дверь, вылезая из машины. Чимин пожимает плечами и глушит мотор машины, забирает сумки и папки, закрывает машину и кидает ключи в карман пальто, сразу же доставая пропуск и идя в сторону школы. Они прощаются в холле, расходясь каждый по своим дорогам, вот только Чимин, едва успев отвернуться от сына, сильно вздрагивает, потому что проходящие мимо школьники специально громко здороваются с ней, пугая резким появлением. Любимые засранцы. Работа мечты, да? Блять, да. Так и, что сказать-то? Чимин препод, взрослая такая женщина, ей сорок уже между прочим, её сыну восемнадцать. Жизнь её скучна — обычный дом, обычная работа, счета и платежки, куча тетрадок для проверок. А что ещё есть в её жизни, чтобы ну, тоже, важное? Есть ещё Намджун. Ой, наверное, надо было сразу про него рассказать, да? Намджун это человек, как бы вам объяснить, чтобы сразу стало понятно… Типичный сын маминой подруги, у которого всё под рукой и всё готово для того, чтобы жить эту жизнь по человечески достойно. Он ведь банкир, а Чимин обычный препод, куда уж ей до этого. Но в этой истории Намджун является неотъемлемой частью, потому как… Ладно, давайте просто расскажу, как они познакомились с Чимин. Было это после весеннего бала в школе, пять лет назад. Тогда Чимин была в красивом длинном платье, на которое откладывала не одну зарплату, Тэхён был давным давно дома, а она задержалась — встали с преподами у кафешки недалеко от школы и разговорились по душам, да так, что не стали следить за временем. Многих конечно забрали мужья домой, прозвонили жёны и Чимин неловко пожала плечами, тоже собираясь домой. Когда ехала по автомагистрали — влил дождь. Не хилый такой, самый настоящий ливень, сразу же забарабанил по крыше и стёклам, вынуждая включить дворники и слепо всматриваться в дорогу. Удача или нет, но машина Чимин заглохла, а потому, всё что ей удалось сделать — вовремя съехать с дороги на обочину и включить аварийку. Она вылезла из машины и практически сразу промокла. Влажные пряди, которые начали кудрявиться, расплылись по голым рукам и плечам, падая на спину. Чимин оступилась, каблук попал на камешек, лежащий на дороге. Ничего не было видно, а проезжающие машины только старались окатить её ещё большим потоком воды из луж. Прекрасно. Именно это подумала Чимин, устало выдыхая. Её телефон разрядился, а сама она была брошена здесь, мгновенно промокнув под дождём. Когда открыла крышку капота, то сразу же поспешила закрыть — дождь мешал чертовски сильно. Тогда около неё остановилась достаточно дорогая машина, приоткрылось окно с пассажирского сидения, а на водительском месте сидел мужчина, с лёгкой улыбкой смотря на неё. Чимин промокла до трусов, поэтому оглянувшись на свою машину, молча закрыла её и села в ту, которая остановилась перед ней. Сидение под ней сразу же промокло, но Чимин не обращала на это внимание. Она повернула голову в сторону мужчины и подняла ладонь, чтобы поздороваться, а мужчина замер, с голодной улыбкой осматривая её. Такую худую, тяжело дышащую полной грудью. Он видел капли дождя, стекающие по её шее, прячущиеся в ложбинку меж грудей, застывшие капли на плечах и руках. Намджун задумался, улыбнулся и не пожалел, что перед тем, как остановиться, снял обручальное кольцо, убирая его в бардачок. — Чимин, — представилась Пак, пожимая тёплую горячую ладонь. — Намджун, — кивнул в ответ мужчина и улыбка его стала шире. Он не успел довезти её до дома — метров через восемьсот уже полез своими горячими ладонями греть её бёдра, сминать их и видеть боковым зрением, как она начала поджимать губы, расставляя колени в стороны. Когда Намджун ловким движением, держа одну ладонь на руле, а другой отодвигая в сторону трусики, проник в неё средним пальцем, Чимин схватилась за ручку дверки и откинула голову назад, жарко выдыхая в потолок машины. Он довёл её до оргазма всего лишь двумя пальцами, сначала влажно трахая, а после лаская клитор до судорожных взмахов бёдрами. Чимин сама задрала платье и перелезла на соседнее сидение, когда машина остановилась. Она сама, первая вцепилась в губы Намджуна поцелуем. Хваталась за всё подряд — сидение, плечи мужчины, его затылок. Он же не отставал, приподнял её одной рукой за талию и расстегнул ширинку своих штанов, вытаскивая горячий стояк. Стон утонул в машине. Там, где назревала страсть, где запотели окна и единственные звуки, кроме вздохов и стонов, кроме шлепков и хлюпанья смазки, где скрипело сиденье и охала Чимин, каждый раз насаживаясь на горячий член всё глубже, до самого упора, жарко выдыхая в шею неожиданного партнёра. Намджун ласкал её спину, сжимал пальцами её бёдра, натягивал её на себя и владел её горячим, адски привлекательным телом. Они закончили также спонтанно, как и начали. Чимин уже лежала на своём сидении, откинув спинку назад, Намджун приоткрыл окно со своей стороны и судорожно дышал свежим воздухом, закурив сигарету. Они ничего не сказали друг другу до этого мимолетного секса. Женатый банкир Намджун и одинокая преподавательница Чимин. Чимин всё лежала тогда и лежала, прикрывала глаза, стараясь не думать, слушала шум дождя, колотящий по лобовому стеклу и крыше, ощущала приторный и крепкий запах сигарет от Намджуна, чувствовала запах секса. Она согрелась здесь и её волосы, высохшие из-за духоты, больше не липли к плечам и шее, но теперь кучерявились особенно сильно. Намджун перевёл на неё взгляд, усмехнулся и достал телефон, вызванивая какому-то своему помощнику. Назвал точный адрес, попросил назвать номер машины у самой Чимин, а после сказал, что машину довезут к дому. Чимин сказала спасибо, назвала адрес своего дома и лежала до того момента, пока Намджун не довёз её, любезно открывая дверь. Он осмотрел её с улыбкой, хотел спросить, возможно ли ещё раз повторить это мимолетное влечение, пока Чимин, сама Чимин не нагнулась к его окошку, щёлкая пальцами по его щеке. Тогда она забрала свой телефон и сердце Намджуна, потому что не спешила дойти до дома. В доме горел свет, и Намджун остался до последнего, чтобы увидеть, кто именно откроет дверь Чимин. Мальчик. Совсем ещё маленький. Значит, сын. У такой мужа точно нет. Она слишком раскована и свободна для тех, кто живёт в браке. Тогда Намджун улыбнулся, достал кольцо, надевая его и поправил галстук, уезжая. Зная, что ещё не раз приедет к ней, что через время познакомится с её сыном и захочет стать образцовым отцом для Тэхёна. А потому спустя полгода сам Тэхён уже сидел в его машине, смущенно улыбаясь и благодаря за то, что его везут на художественные курсы, как он и хотел. Жизнь Чимин начала налаживаться, когда появился Намджун. Он приезжал временами, редко оставался на ночь, никогда не обращал внимания на телефон и всё время уделял своё внимание Чимин. Его отношение к ней и её сыну было хорошим, правильным, таким нужным. Чимин не сказала бы, что чувствовала одиночество, но Тэхён стал чаще улыбаться, стал заниматься тем, что она не могла ему позволить из-за денег. Намджун искренне нравился ей. Такой вот он человек. Мужчина. Отдаёт всё, заботится по-своему и не отрицает того, что хочет услышать от Тэхёна «папа». Тэхён свыкся с ним, с этим мужчиной. Часто встречал его дома и мог посидеть с ним на кухне, разговаривая об успехах в школе. Намджуну было сорок пять, когда он встретился с Чимин. Чимин тогда было тридцать пять, а сейчас исполнилось сорок. Время в их возрасте летит ещё быстрее, чем в подростковом. Год пролетает за два. Надеюсь, вы поняли, кто такой Намджун, да? Не парень Чимин, нет, просто добрый любовник и друг семьи, желающий стать отцом для её сына. Вот и всё, больше никаких определений. Больше ничего. У Чимин такая вот жизнь: немного скучная, преподская, самая обычная. Скромный домик с чистым садом, заботливый взрослый сын, работа, которая сидит на её шее. У неё в жизни не происходит что-то невероятное, как в дорамах и фильмах. Это ведь всё происходит только там, только по замыслу режиссёров и авторов. Она обычная, самая что ни есть среднестатистическая женщина азиатской внешности, живущая в конце улицы города Чикаго. Что в её жизни может быть удивительного и необычного? Отвечу. Чон-гук.