Red and Blue.

- Обезьяна, это не квартира, а чёртова помойка, - констатирует Мисаки, оглядывая помещение со спины бывшего (друга и напарника). – Ты как тут вообще живёшь?.. - Прекрасно и без головной боли, - язвит Фушими. И пробует не обращать внимания на тепло у основания шеи от дыхания Ята. – Слезай уже, накаталась! - Что-то я не верещала, когда твою тушку пёрла от шкета с косой, - девушка пробует поставить правую ногу на пол и едва не падает. Раздражённо шипит прямо Сарухико в ухо. – Макака, пригнись – я не достаю. - Больше молока надо в детстве пить, - парень молится, чтобы на лице не появился румянец. Хотя Ята такая твердолобая, если и заметит, то значения не придаст или спишет всё на температуру. - По-человечески же прошу!.. - А по-хомровски?.. - С радостью напомню, - и она ощутимо заезжает носком ботинка под колено бывшему (другу и напарнику). Ноги Сарухико подкашиваются, он чуть не падает на коленки, а Мисаки с лёгкостью перепрыгивает с широкой спины на холодный пол. Ёжится и вскрикивает от неожиданности. - На дворе январь! Какого?.. - Ты видела цены за отопление? – цыкает Фушими. - Радуйся, что дают, и не вякай. - У тебя хотя бы котацу есть? – не успокаивается Ята. - Обогреватель в комнате. И дополнительное шерстяное одеяло. Судя по тихому бурчанию девушки, такой расклад её мало устраивал. Но выбирать не приходилось. Сегодня Красный клан (если после утери сил Плиты его можно таковым звать) решил поставить на место одну оборзевшую шайку, которая на первый взгляд ничего серьёзного не представляла. Очевидными вещами вроде распространения наркотиков и поставки оружия они не занимались, а вот ублажением извращённых фантазий не брезговали. Пара закрытых борделей, претендовавших на статус клубов – как минимум. Изготовление порнографии всех видов и мастей – как максимум. Особой популярностью пользовались утехи с детьми. Когда к месту разборок подоспел Скипетр-4, банда сама была готова сдаться в руки полиции, лишь бы их оставили в живых «эти дьяволы». Ятагарасу Фушими не нашёл сразу и насторожился. Типичных воплей и скрежета колёс он не слышал. Но зная неугомонную бывшую (подругу и напарницу), следовало двигаться в эпицентр сражения. Догадка подтвердилась спустя несколько метров и пару лестничных пролётов. Сперва Сарухико чуть не сбил группку детишек, жавшихся около дверного проёма. Потом заприметил распластавшихся на полу жилистых мужчин; они, по-видимому, выполняли функцию «нянек». А подняв взгляд, понял, что надо спасать свинообразного дедка со спущенными штанами от метких ударов битой. Сама Мисаки была пугающе тиха, лишь сопела грозно. И нарочно била в паре сантиметров от цели, накаляя панику извращенца до предела. Тому оставалось лишь жалобно скулить и предпринимать слабые попытки отползти подальше, что болтающиеся брюки упорно мешали сделать. Она не услышала, когда её окликнули. Даже издевательское растягивание своего имени проигнорировала. Фушими с радостью бы сам отделал старикашку, ведь и без объяснений понятно, как он тут развлекался, однако Ята сейчас его беспокоила сильнее. Если ту быстро не успокоить (интересно, на подобное можно вообще реагировать спокойно?), то она чего доброго убьёт этого ветерана греха. Сарухико сработал на опережение: выбил из рук девушки в момент замаха биту, плечом оттолкнул её в сторону и пригвоздил дедка к полу кинжалами. За одежду, естественно, иначе лейтенант ему потом устроит разборку похлеще этой. А после едва уклонился от ноги, летящей в живот. - Не. Мешай, - раздельно прохрипела Мисаки, с непередаваемой ненавистью косясь на заливающегося слезами извращенца. - Он под юрисдикцией Скипетра-4 и предстанет перед судом, - скрепя сердце, отчеканил Фушими. – По закону. - По закону?! – девушка ещё сильнее сжала кулаки, в янтарных глазах скользнуло бешенство. – Ты знаешь, как его нашла? Видел детей по пути сюда? Да этот мудак оседлал пацана, которому от силы лет девять, и почти!!.. А гориллы стояли и готовились по первому зову предоставить другого! ТВОЙ ЗАКОН ИДЁТ НА ХУЙ, ПОНЯЛ?! НА ХУЙ ВОТ К ЭТОМУ УШЛЁПКУ!!! Она пнула одного из охранников в отключке под рёбра. Сарухико потребовалось всё мужество, чтобы не отвести взгляд. Только сейчас дошло: у неё же брат и сестра… Едва старше тех детей, сейчас щемящихся около выхода. Естественно, что импульсивная Ятагарасу на пределе. Значит, действовать придётся по-плохому. Один кинжал существенно оцарапал голень, другой распорол белое худи на плече. В довершение - контрольный удар коленом в солнечное сплетение. И пока бывшая (подруга и напарница) жадно глотает ртом воздух, Фушими связывается с командованием и докладывает обстановку. Спустя пятнадцать минут детей увозят, присмиревший дедок сидит в фургоне между двумя такими же любителями молоденького, а Мисаки – на пассажирском сидении авто. Получив распоряжения, на водительское место забирается Сарухико и включает зажигание. - Забросим их в отделение и сразу ко мне. Ята не реагирует, безучастно пялясь в одну точку перед собой. Лучше бы орала и пыталась вмазать, ей богу. Такой он её привык видеть. Однако то ли девушка за время поездки успокоилась, то ли раздражитель ликвидировался в камерах секретного отделения полиции, но при входе (точнее – въезде на спине Фушими) в квартиру она ведёт себя, как обычно. Бурчит, язвит, выставляет напоказ свою крутость. Третьесортная манга, пропагандирующая феминизм, обрыдалась по подобной главной героине. - Идти можешь? - Сарухико в полглаза наблюдает за осторожными шажками Ята. По лицу видно, что больно и не из-за отключенного отопления. Хоть бы пикнула, ан – нет! Быть членом «Хомры» - быть сильным. Даже если ты девушка. Особенно – если ты единственная девушка (Анна не в счёт). Мисаки ненавидит своё имя, так как считает его слишком женственным, и коротко стрижёт волосы. Юбки преданы забвению ещё с середины средней школы, а каблуки, украшения и тонны косметики даже не покупались. Период налегания на капусту и сою быстро оборвался, стоило Ятагарасу задуматься, каково приходиться лейтенанту Авашиме в бою с её-то размерами. - И на белье сэкономлю, - легкомысленно заявила девушка, впервые за две недели уплетая барбекю. Фушими только усмехнулся. Ята для него всегда была Ята. Без привязки к какому-то гендеру. Друг. Напарник. Брат. Которому порой хочется врезать со всей силы или впечатать в ближайшую горизонтальную поверхность и взять. Всю, без остатка, послав к чёрту её мнимую независимость. - Нормально, - Мисаки шатается, но планомерно движется следом за Сарухико. Хоть где-то в быту пригодились её навыки скейтбординга и умение держать равновесие. – Бывало и хуже... - Да уж помню, - глумливо тянет Сарухико. – После стычки с бандой Омото, ты две недели провалялась в больнице… - А ты травился своей стряпнёй и быстрорастворимым рамэном, - вворачивает она. – Все страдали по-своему. - Значит только кофе? - Чая нет, да? - В пакетиках, Эрл-Грей. - Гадость, - резюмирует Ята. – Тогда кофе. Чёрная хромированная машинка убаюкивающе гудит, размалывая зёрна в порошок. Через полминуты - шипение кипятка. - В турке вкуснее, - бросает Мисаки. - И геморройнее, - опять цыкает Фушими и накладывает сахар только в одну кружку. Бывшая (подруга и напарница) вечно бурчала, что нехрен благородные напитки портить. Ну, конечно: японка до мозга костей, в ней, наверное, память предков благим матом орёт, стоит природный вкус что кофе, что чая перебить чем-либо. - Тем не менее, ты никогда не отказывался, - теперь она открыто улыбается, кладя голову на сложенные перед собой руки. - Я не идиот. - Идиот, - внезапно спокойно выдаёт Ята. А когда она не пытается орать и заехать по лицу кому-то, значит - абсолютно серьёзна. – Им ведь ничего не будет. На секунду кухня немеет. Даже кофемашина словно перестаёт гудеть, центральное шоссе за окном вымирает. Фушими чувствует, что начинает не на шутку злиться и не от пугающе-прагматичного тона девушки (ей полезно голову держать холодной), а из-за правдивости её слов. Крыть нечем, но попытаться из принципа просто необходимо. - Из скипетровых камер просто так не выходят… - Только по связям, - Мисаки зло глядит на него. – Тот педик… Мне его лицо показалось смутно знакомым, веришь? Всю дорогу гадала, где могла встретить подобного хмыря. Тут смотрю в окно – ба! Да на каждом третьем доме его рожа наклеена с предвыборными лозунгами! И такими, блядь, правильными! Сарухико снова чувствует необходимость выдержать её натиск и снова это скорее дело гордости. И желания позлить её. Действует. Ятагарасу кипит. - Скажи, чем вы тогда лучше нас? «Хомра» никогда не скрывала ни того, кем является, ни методы! Без крови! Без костей! Без пепла! – она с размаху бьёт по столешнице. – Вы прячете свою браваду за рыцарской честью, а беспомощность – за тонной законов! На самом деле ничего не можете, пока верхушка не позволит! Особенно сейчас, ведь силы иссякли! Кучка лицемерных снобов, смотреть противно!.. - Закончила?.. – холодно прерывает её тираду бывший (друг и напарник). – Тогда быстрей допивай, я обработаю твою ногу, и можешь валить на все четыре стороны. - Тебе этого хочется? – спрашивает она, что-то уже для себя решив. Окончательно. И зная Ята без малого восемь лет, Фушими убеждён в абсурдности этих умозаключений. Поэтому на них следует ответить не менее абсурдным поступком. Мисаки не вырывается. Напротив - плавно выгибается под его руками, будто нисколько не удивлена, и замирает в ожидании. - Девственница, - не без издёвки шепчет ей в губы Сарухико и целует. Маленькие ладони стискивают пиджак на плечах. Внутреннее чутьё подсказывает, что хотя бы раз за сегодня он поступил правильно.