И лампа не горит...

Так я и заснул, глядя на Луну да вспоминая нашу первую и единственную зиму. Иные бы сказали - себя изводил, однако у меня в точности наоборот: я могу перепрожить прекрасные мгновения, не допуская мыслей о том, что было после, если оно не столь радужно. Короче, отошёл я в объятия сна в самом замечательном расположении духа - что не помешало мне поутру проснуться от боли. Но боли отнюдь не душевного свойства: ломило и лихорадило всё тело да зверски ныла башка, причём так, словно в ней в штырь застрял. А ещё говорят - нет в мозгу нервных окончаний... чем же тогда я его чувствую, да так, что и пошевелится боязно: неровен час, черепушку вскроет. Ну что за чертовщина на меня напала в ночи? - Страдаешь? - послышался надо мной жизнерадостный голос доктора Игоря. - Прости, это из-за меня. Вчера на радостях не дал тебе аналгетик - и вот результат. - Что это со мной? - Наш вчерашний йогурт. Вирус приступил к своим обязанностям, но субъективно это порой неприятно, как всякая инфекция. Увы, антиретровирусное тебе давать нельзя, так как это сведёт на нет всю нашу работу, а значит, придётся ограничиться околонаучным варварством века двадцатого - симптоматическим лечением. На, пей! Более всего напиток напоминал лимонад. - Сложный коктейль, облегчающий эффекты превращения - как твоего, так и любой генной терапии, особенно если затронута нервная система. Пока полежи, а через полчаса как новенький будешь! И я лежал, глядя на подымающееся над окоёмом Солнце: из-за окна во всю стену казалось, что я плыву ему навстречу по небесам. И вскоре боль да лихорадка ушли, не попрощавшись. - Хорошее у тебя пойло, - окликнул дока я. - Тоже твоё производство? - Ну, не совсем - слегка смутился Игорь. - Пришлось заставить кое-кого поделится. Я ж говорил: если ты профессор генетики - твоё второе имя всегда Мориарти. Ты полежи ещё чуть-чуть, пока наш Терминатор нам есть приготовит. Сквозь проём раздвижной стены было видно, как на кухне хозяйничает робот, ловко орудуя четырьмя руками над казаном. Эх, хороший у дока фаб: произведённое им и к высокой кухне пригодно. А может, то и вовсе натур-продукт, ну, кроме мяса. Я аж засмотрелся, как механический четверорук шеф-поваром трудится. - Новости слышал? - деловито окликнул док меня. - Позавчерашние, что ли? Про кучу полутрупов, ставших трупами? Ага - мои соболезнования, хотя когда вместо тебя дышит машина, а ты, если что - не можешь и вылезти, этого следовало ожидать. - Нет, не об этом, а о том, чем это нам грозит. - Понятно, чем: "небесная канцелярия" потонет в куче исков безутешных родственников. Плюс - отгребут проблем те, кто на "небесных мозгах" проекты обсчитывал. - Ты точно с Плутона упал? - воззрился на меня док. - Когда в последний раз работал по профилю? - Два с половиной года назад. - А полтора года назад гор.новости читывал? - Не очень - не до того было. - Так знай: всё городское хозяйство ныне подвязано на Небеса, а милые тебе машинные решения распроданы с молотка! Было подвязано... маршрутизация да оптимизация всего и вся, включая доставку пиццы да вывоз хлама. - Я помню этот спор: живые мозги, мол, справляются лучше нейросетей рукотворных. А что, небесным жителям с того не убудет, они имеют свой оттяг, а о более важных вещах, оплачивающих их веселуху, могут думать во мгновения саккад - точнее, не думать вовсе, так как до любого небесного обитателя на обработку доходят лишь обрывки распределённых задач, которые он даже при желании соединить воедино не может, так как обрывки другие обрабатывает его невольные компаньоны. Всего-то немного интерфейса, которого там и так до черта, организуем вывод-ввод, просто добавь глюкозы - и дело в шляпе! - Вот только обладатели чудо-мозгов все в одном месте лежат: строить единый центр дешевле, чем несколько, - подхватил док. - Но верно говорили в старину - не складывай в одну корзину все яйца! Как думаешь, насколько это может нам повредить? - Поживём - увидим. В комнату зашла Марта. - С пробуждением! - улыбнулась она. - И поспеши принять наши благодарности: Алису с утра словно подменили. Поразительный прогресс! Она и сама хотела тебе спасибо сказать, да не добудилась. Ну ты и спишь! - Не сплю, а коконируюсь! - высунувшись из одеяла, рассмеялся я. - И вашими молитвами скоро бабочкой стану. - Когда вылет? - У Игоря спроси. - Недели три до первых эффектов, ты же знаешь. - А пока - что делаем? - Ну, это Юкке решать. Хотя, конечно, я бы рекомендовал у нас задержаться - телемедицина, конечно, вещь полезная, но в новом деле лучше быть к оборудованию поближе. А в остальном он волен поступать, как пожелает. - Ещё не успел пожелать, - смеюсь я. - Так что принимаю любые предложения. - Тогда, если никто не против, прошу к столу! После завтрака я решил пройтись по местным окрестностям, тем паче, что семья разъезжалась по делам, а Алиса будет дома лишь вечером. Поблагодарил за угощение, глянул в КонСенсусе карту, обул ботинки да направился к выходу. - На, держи! - док протянул мне небольшой пакет. - Здесь снадобье от твоей лихорадки, средство экстренной психиатрической помощи и антиэвклидики в двух исполнениях. Первое - прими, как только снова почувствуешь себя не в своей тарелке - оно влияет лишь на симптомы, не мешая процессу. А вот антиэвклидики без нужды пользовать не надо - только если реально худо станет, причём отдавай предпочтение таблетке: шприц - это совсем на крайний случай. Повязку с головы не снимай - в нашем деле стандартных мониторов здоровья недостаточно. И если вдруг станет худо с головой - красную капсулу под язык и с навигатором - до дому. - Что делает капсула? - Погружает в транс, в котором лимбическая система лишается власти: только рептильный мозг и немного лобных долей. Раритетная вещь: их массово пользовали сразу после коронавирусной эпидемии, когда внезапные эмоционально-волевые расстройства грозили, почитай, каждому. Сильная сторона методы: рубит на корню любые психотические эффекты независимо от природы таковых. Понадобится вряд ли, но бережёных и боги берегут, и если что - ты благополучно доберёшься до дома, ну а после приеду и я. - Спасибо! - я спрятал пакет в сумку. - Я буду рад, если в течении дня ты черкнёшь мне пару строк. И ещё - помни о дневнике. Соедини полезное с приятным: здесь уйма уютных кафешек - начни писать там. - Хорошо. Постараюсь сделать чтиво интересным. - Тогда - удачи! Из дома мы вышли втроём. Док раскрыл самокат и укатил просвещать студентов, к Марте спустя четверть часа с небес слетел дрон - да не такси, а чья-то частная карета. Она села в него, винты взвили целое облако семян, рассыпанных на дорогу цветами, дрон прянул в небо и я остался один. ...Так-так, похоже, док выбрал это место не только из-за подвалов под ногами - такого уютного района ещё поискать. В прошлый раз, идя пешком на юг, а после - к реке, я не осмотрел его как следует, и потому первым делом решил наверстать упущенное, пройдясь сперва на восток, а после - на запад. За небольшим парком с зеленокаменными скалами, торчавшими то тут, то там, была ещё одна улица с домами-клумбами в балконную клетку: их я каждый день лицезрил из окна, а вот дальше не был. И там, судя по карте, раскинулся ещё один парк - его-то я сейчас и видел с высоты обзорной площадки, по совместительству - кафе. Парк утопал в червонном золоте осенних клёнов да синеве озёр, цепочкой выстроившихся вдоль речной долины. То тут, то там виднелись ажурные мостики да какие-то замки - парк, даром что ныне стал муниципальным - первоначально принадлежал давно позабытой частной лавочке, служа так называемым "диснейлендом". Всё это я выудил из КонСенсуса с кучей его панорам заодно, рисовавших местное великолепие во все времена года и из любого ракурса. Чего тут только не было на радость детворе: от дворца зубной феи до замка Дракулы: последнего, пожалуй, стоит посетить, даже если он - дрон, а не живой аниматор: как-никак коллега. Увы, с посещением не срослось - парк был закрыт "ввиду проблем с системами видеонаблюдения" и охрана была непреклонна "низ-зя - и всё". Решили наверно, обсмотревшись фантастики, что я педофил с порталом в кармане, и стоит лишь однажды впустить меня - я установлю в укромном месте врата и впредь стану выпрыгивать сквозь них, как чёрт из табакерки, минуя все их блок-посты. Что ж: с Дракулой не вышло - поищем оттягов иных. Ух ты, а ведь дорога, на которой я стою - жёлтая, и натурально - из кирпича, причём причудливой формы. Ха, самое время поглядеть, как выглядит местная страна Оз - похоже, она напротив парка за домами: вела дорога именно туда. И я, насвистывая что-то совсем не сказочное, отправился в путь. Дорога шла всё вверх и вверх, скрывая за складкой местности свою цель, что заинтриговало меня настолько, что в КонСенсус я решил идейно не глядеть. И был вознаграждён по-полной: мой путь привёл к потрясающей панораме - виду на реку и город за ней с гребня местных зелёных скал. А далее в распадке меж нашими горними высями и набережным шоссе раскинулась пасторальная картина: множество мелких разномастных домиков вдоль кривых улочек по обе стороны ручья. Я заглянул в КонСенсус... и лучше б я того не делал: пастораль оказалась не прихотью архитектора, а осколком древнего фавела: так назывались когда-то беднейшие самостройные кварталы, и нынешняя эпоха фабов если и добавила им благолепия - то лишь чуть-чуть. Я поискал путь вниз: пусть и ложную, "страну Оз" хотелось расмотреть поближе. Искал глазами, потом в КонСенсусе, и снова глазами - но спуска не было: ни единой лестницы не вело с высот местных небожителей вниз, на грешную землю, и это было неприятно, как всякое чистоплюйство да нежелание снизойти к реальности из царства придуманных схем. И потому, вздохнув, я повернул обратно: навстречу клумбам-домам, столь лицемерным в своём уюте. И зашёл в первое попавшееся кафе, так как идти ещё куда-либо мне крепко расхотелось. Кафе было приятным для глаза: мебель под старину, ни одного облицовочного квадрата на потолке да стенах, а в камине - я аж глазам не поверил - настоящее пламя. Увы, цены здесь были ему под стать: не астрономические даже, а какие-то космологические. Но искать иного заведения не хотелось и потому, взяв чашку кофе и эклер да присевши за столик, я принялся за то, чего просил у меня док: описывать события от нашей встречи и доныне в максимально художественной форме. Внезапно это оказалось легко, даром что раньше я не писал ни разу: ни чего художественного, ни даже дневника. Зато много читал - наверно, это и сказалось. Благодаря нейровводу дело шло быстро, но я успел накрапать лишь четыре главы, прежде чем ко мне подсела дама. Она была ярко, но со вкусом одета, сложная причёска будила мысли не о смарт-геле, а о временах Рококо, а вот её возраст я, пожалуй, не смог бы определить даже примерно: понятно, что немалый, но нынче толковый уход за собой равняют и двадцать лет, и восемдесят - были бы средства на индивидуализированные коррекции. - Эмма! - первой представилась она. - Я здесь самый главный завсегдатай, так как мне сто двадцать два года, а в таком возрасте стеснятся знакомится первой - глупо, вы не находите? И, не дождавшись моего ответа, продолжила, - А вы здесь явно впервые, да и недавно в наших краях: поверьте, это заметно и я права. - Положим, вы правы, - усмехнулся я, будучи немало заинтригован: ну не каждый день с вами знакомятся барышни прямиком из прошлого века. - Но чем, кроме неофитства, я привлёк ваше драгоценное внимание, о вы, лицезрившая столько эпох? (Почему-то в её присутствии хотелось говорить лишь высоким стилем). - Положим, причин куча: вы и выглядите, и ведёте себя весьма необычно, но меня привлекло иное - вы пишете. И, судя по выражению лица - художественный текст. - Есть малёхо! - усмехнулся я. - А если не секрет - какого он рода? Роман? Сценарий? Быть может - пьеса? - Увы, всего лишь дневник самонаблюдения, но по просьбе шефа - в максимально художественной форме. - Ух ты! Признаться, вы меня удивили. А чем порадуете ещё? - И хотелось бы, да сложно: я - математик, наши радости понятны немногим. - Как сказать, как сказать, однажды я была потрясена в самое сердце, когда один из ваших коллег рассказал мне о числе Tree(3): сколь, оказываетя, просто оно формулируется... - ...И какой размер при этом имеет! - смеясь, закончил её речь я: беседа с "внезапной дамой" начинала мне нравится. - Но коли так - мне просто нечего добавить: терия категорий, которой занимался я, мягко говоря, не столь наглядна. - Ну почему же: "учение о свойствах отношений меж объектами, не зависящих от внутренней структуры таковых": по крайней мере, задача ставится просто. - Задача - но не то, что за ней: так бывает чаще, чем кажется. - Охотно верю, хоть к сожалению не могу оценить. Но к нам каким ветром? В университете математический конгресс? Но как это сочетается с тем, что вы пишете? - Ну, я участвую в одном проекте... - ...Который к математике отношения не имеет, так как в ней самонаблюдения не нужны! Я права? - Предположим. - Тогда - ни слова больше, если это коммерческая тайна: вводить вас во искушение я не хочу. Скажу лишь, что если моя догадка верна - вы подлинный герой и настоящий учёный: это благородно и правильно - ставить опыты на себе, а не на нищих добровольцах, готовых за монету хоть отправиться в ад. Но всё ж, если не секрет - куда направляетесь вы? Хотя бы область? - Нейрология. - Разумеется, она - кто б сомневался! Непрекращающийся штурм бездн людского разума! Что ж: желаю удачи - я не из тех, кто бледнеет при мысли о изменении интеллекта: буде он неприкосновенен, как того "натуралисты" хотят - наши предки так и не слезли бы с дерева! - Натуралист бы на моём месте ответил "но у них то происходило естественным путём, без ручного вмешательства". - А вот и нет - ещё и с каким вмешательством! Просто сейчас мы для того пользуем ТМС, а в древности - палку: ту самую, что обезьяну человеком сделала! Я не удержался от смеха. Рассмеялась и она. - Но басеями сыт не будешь! - спохватилась дама. - Вы что желаете? - Да, вроде, ничего... - Прошу не врать: голодного я за милю чую! - осадила меня Эмма с шутливой серьёзностью. - И проблема не в том, что вы не хотите есть, а в том, что цены здесь - лишь для миллионеров. Но к счастью, я как раз миллионер и потому могу позволить себе накормить ближнего. Спустя полчаса на обширном блюде на нашем столе пАрил изрядный окорок, что на моих глазах был обжарен прямо в камине. И дух разносился от него ну просто сногсшибательный! - Вам должно понравиться! - улыбалась дама. - Здесь превосходно готовят, причём без модных нейродобавок, так что чистоте вашего эксперимента это блюдо не повредит. А ещё знаете почему я заказала вам именно его? - И почему же? - Скажу лишь на ухо! - Такая тайна? - Скорее - рискованный коплимент. - Что ж, я весь во внимании! - я наклонился к ней. - Вы похожи на вампира! - прошептала она. - Прям-таки? - Только не говорите, что слышите то впервые! - И не скажу. - Слыхали часто? - Не очень: уж слишком комплимент спецефичен. - Вас он радует? - Как-то не особо: к комплиментам я равнодушен. - Такое даме говорить нельзя! - сказала Эмма наставительно. - Особенно если ей - более века! - Простие. - Прощаю! И жду вопроса: с чего вдруг это мне в голову взбрело? - Наверно, таки-похож. Надеюсь, лишь внешне, - соврал я. - Не только! Есть ещё одна причина, причём весьма личная. - И какая же, если то не тайна? - А что вы слыхали о психотравмах? - вопросом на вопрос ответила она. - Да ничего - теперь они запросто ТМСом правятся. - А всё ж представте: двоих людей однажды искусала собака - и вот один боится любых собак на всю оставшуюся жизнь, а второй, напротив, испытывает радость каждый раз, когда собака ластится, а не кусает. - Вас укусил вампир? - Представте, да! Почти укусил - иначе бы мы не беседовали. - И где вы его нашли? В лаборатории? Вы сами - нейрофизиолог? (Произнося эти слова я был уверен, что ошибаюсь, но всё равно ощутил некоторое беспокойство) - К счастью нет - и потому не причастна к тому, что с ними творят. Запирать людей, пусть и не совсем обычных - это безобразие и слишком похоже на недоброй памяти век двадцатый: тогда такое сплошь и рядом творила психиатрия. Нет, я встретила его - точнее, он едва не добыл меня, прямо на улице вот этого города, причём в те дни, когда наука об их воскрешении и не помышляла! Нет, я не фантазирую и не спятила! - встретив мой недоверчивый взгляд, отрезала дама. - Однажды они уже ходили по земле, и отнудь не только в Плейстоцене. - И когда? - спросил я, уже догадываясь о ответе: сложить изрядный возраст дамы с тем, что рассказывал док, было легче лёгкого. - Во время пандемии двадцатых - прошептала она. Тогда на свет явилось много странного и страшного. Вы что-нибудь слыхали о том? - Да я и о пандемии мало что слыхал, - почти чистейшую правду сказал я. - Ах, как это ужасно - стремительное забвение драматических страниц! То кризис 90-х, искалечивший мою родину, забыли уже через пятнадцать лет по его окончании, а теперь - не помнят трагедии, едва не убившей весь этот мир! - Положим, о числе жертв нейрологических осложнений да падении Сети я наслышан... - Но - мало, безобразно мало! - дама осуждающе погрозила мне пальцем. - Однако ваше молодеческое невежество никогда не поздно исправить, ведь я - писатель! Да-да, и мой интерес к вашей персоне вызван прежде всего этим, а вампирская внешность - потом. Обожаю пишущих, сама такая. Итак: в силу сего чудесного обстоятельства без подарка вам отсюда не уйти! И с этими словами Эмма достала из сумочки... печатную книгу. - Всегда ношу с собой экземпляр - как раз для подобного случая. Теперь он ваш, и сейчас я его подпишу, так как имею честь быть этой книги автором. Вас, кстати, как звать? А то я представилась, а вы - нет, что иные сочли бы невежливостью, да я сама виновата - заболтала. - Юкка, - ответил я. - Юкка Сарасти. - Фин или кактус? - лукаво прищурилась Эмма. - Второе. - Ах, как это мило, к тому же вам идёт. Так и запишем: "Юкке Сарасти: человеку и кактусу - от автора сего опуса Эммы Гаевской: за то, что он похож на вампира, но не кусается". Держите - здесь повесть о тех днях - самых страшных днях на свете! И она вложила том в мои руки. И лишь теперь я расмотрел его обложку. И невольно охнул, прочтя название, даром что книги той не читал ни разу. Наверно, потому и не читал, что слишком уж был на слуху этот роман ещё до моего рождения, а я не люблю, когда что-то навязывается, как "к прочтению обязательное". "Коронация" - значилось на обложке одно короткое слово. - Да, события тех дней чудом не лишили меня жизни, но после их описание обогатило меня до безобразнейших масштабов - такая вот диалектика. Прочтите, когда устанете от своих трудов! И поверьте: это стОит знать каждому! - Спасибо, прочту обязательно! - немало тронутый жаром её слов, ответил я. - И почему я вам верю? - засмеялась Эмма, но тотчас изменилась в лице, улыхав через КонСенсус нечто неслышимое. - Простите: хоть то и крайне невежливо, но я должна вас срочно покинуть: один из моих праправнуков снова обделался, даром что из нежного возраста уж лет тридцать как вышел. Ах, дети-дети, покою от вас нет... Но я не прощаюсь, даже если вы никогда не зайдёте в это кафе: там, на последней странице - мой личный сетевой ник, можете звонить в любое время, так как вы успели стать интересны мне, а я, надеюсь - вам. И потому, как говорили стиляги в моей юности - чао-какао! С этими словами Эмма встала из-за стола и направился к затаившейся в углу винтовой лестнице, поднялась по ней, исчезнув с глаз в потолочном люке, а ещё через пару минут оттуда раздался стрекот: похоже, на крыше её ждал личный аэродрон. А я остался один наедине с книгою, о которой столь много слышал, что до сих пор не удосужился прочесть. Книга манила, книга звала, а писать самому почему-то расхотелось. И вот, Игоревым предупреждениям вопреки, я храбро открыл обложку и углубился в чтение.