Мальчик на побегушках.

-Знаешь, я все думаю о том, что сказал мне Маркус, - Фредерик опустил голову, - то, что сказал ему Рен. Насчет другого… -Полагаешь, что он вернется? – испуганно спросил Петерсон. -Скорее, переродится, - поправил Фрей, - или нам так кажется. Мы не знаем физиологии и анатомии Ганшина, но очевидно, что он создан по образу и подобию человека. -Помнишь, кто-то из нас утверждал, что он ангел? – хмыкнул детектив, - разве такое возможно? -Нет, - Датчиус горько вздохнул, - но то, что он появится вновь, не сомневайтесь. -Вы закончили трепаться, салаги?! – Гарсия подошел размашистым шагом, его некогда забавный начес был растрепан, но желтые глаза так и сверкали при свете дня, - сопля полицейская сказал, нужно прочесать все районы! Часть своих ребят он уже отправил! -Ты же можешь ощутить его ауру! -Могу, блять, но я тебе не бабка-гадалка! Не чувствую ничего пока! – прорычал мужчина, - если этот маньячина тут, значит, нам снова хана! Лос-Анжелес, казалось, оживал, улицы вновь наполнялись привычным гомоном людей и гулом автомобилей. Жизнь потихоньку возвращалась в это место. Как и тот, кто остановил ее здесь. Милуока шел обычной легкой походкой, изредка улыбаясь изумленным прохожим. Он чувствовал себя королем положения. Снова. Они думали так просто избавиться от него? Не выйдет. Каратель заметил знакомые лица. Коинс уставился на него, вытаращив глаза. Бумажный стакан с кофе упал на асфальт, брызги разлетелись во все стороны. -Не может быть! -Твою мать! -Да вы шутите?! -О боже! – пролепетал Бэйли, чувствуя, что резко вспотел. У парня дрожали колени. Гарсия вышел вперед, загораживая собой коллег. Ганшин стоял перед ними целый и невредимый. На мгновение Петерсону даже показалось, что он стал лучше и сильнее предыдущей версии себя. Лихорадочно ища в телефоне номер кузена, молодой человек принялся звонить. -Нехорошо, котенок. Не успев среагировать, парень отлетел в сторону. Аппарат разбился, затрещав от соприкосновения с твердой поверхностью. Гарсия не стал медлить. Пропустив желтые лучи, он ударил энергией, которую долго копил в себе. Со всех сторон на маньяка посыпались близстоящие предметы: мусорные баки, витрины, почтовые автоматы, даже фонарные столбы. По асфальту пролегла большая некрасивая трещина. Разъяренный капитан карателей выглядел внушительно. Ганшин успел уйти в сторону от падающего фонарного столба, его губы изогнулись в гадкой улыбке. Не такой, как его обычные улыбки. -Бэйли!!! – Фрей бросился к другу, но тот махнул ему «следи за убийцей». Волосы младшего следователя прикрыли детектива, но вот самого носителя такой потрясной прически – нет. Датч согнулся пополам. Гарсия ударил снова. Энергетический всплеск. Задрожали все деревья. Очередная трещина на асфальте. Милуока бросился в атаку сам. Его одежда пыталась задушить сопротивляющегося капитана SPS, но испанец был куда сильнее физически. Черт, да Гарсия мог запросто сломать любому крупному мужчине не только шею, но и хребет. Вырвать с корнем. Бушевать капитан умел, а истерить и подавно. -Паскуда такая! – заорал он, отшвыривая от себя Ганшина, - выродок сраный! Вот тебе, ублюдок! -Гарсия!!! – Коинс выпустил целую обойму в убийцу, но вреда не нанес, - что делать?! Черт подери! -Пригнись, идиот! – рявкнул капитан, запульнув в Милуоку тяжелую скамью. Ганшин отвлекся на выстрел со стороны Петерсона и благополучно пропустил такой подарок. Он едва успел уклониться, смесь металла и дерева прошла по его ногам, парень согнулся и ощупал коленные чашечки. -Что ушлепок, больно?! – злорадный тон Гарсии прозвучал максимально с издевкой. Частный детектив не пожелал бы, чтобы ему сказали подобное, да еще так. -Ну, что ты солнышко, я же самодостаточная личность, - пропел Милуока. Его улыбка снова стала откровенной. Бэйли снова выпустил энергетический заряд из ладоней. Ганшин ушел в сторону, отвечая ему желтыми лучами. Война снова началась! Даже с учетом быстрого реагирования остальных членов отдела SPS команда не смогла снова справиться с карателем. Не смогла! Кристаллов нашел оружие помощнее, но свой любимый дробовик из рук не выпускал. Он стрелял метко, на пару с Хими Хало, уклонялся от желтых лучей, быстро перезаряжал оружие и снова пускался в бой. Что-то волновало Юрия и он не мог понять, что именно. Наконец, мужчина решился сделать то, что он никогда не делал, в принципе. Он был смелым, был безрассудным порой, но воспоминания о теплых ладонях Авенн, ее сыне, которых он намерен защитить. Их он точно не намерен терять, в отличие от своей семьи! Кристаллов выскочил вперед, перегородив собой Фашена. Капитан сдвинул брови, но отказался от комментариев. Чего возомнил о себе бывший сотрудник? -Это все, на что ты способен?! – крикнул блондин, - покажи, что ты умеешь по-настоящему!!! -Юра! – Фален засопел недовольно, всем видом показывая, что его не устраивает такое самовольство. Милуока остановился. Желтые лучи прекратили сшибать с ног напарников бывшего следователя. Он внимательно посмотрел на стоящего перед ним мужчину, не решаясь улыбнуться. Чего добивается этот человек? Очевидно, убийца-пришелец думал о том, что его пытались спровоцировать. Но так ли это? Ганшин помнит первую встречу с ним. Юрий стреляет в него упорно, стиснув желтоватые зубы, не сдается. Он громко матерится и кричит. Но в его голубых глазах Милуока видит нечто иное: не гнев, не ярость, не жажду убить его любой ценой, а тоску. Одиночество. Боль. Невыносимую боль. Неужели его противник о чем-то сожалеет? Милуока тогда отступил, оставил его в покое. Юрий помнит, как неуловимый каратель сдается и отступает. Его взгляд меняется, становится более сочувственным. Он понимает его? Он же ничего не знает о нем! Кристаллов падает на колени от боли, но Ганшин не стремится убить его, уничтожить. Скорее он понимает тот груз, что несет мужчина на своих плечах. Ганшин ударил Петерсона в грудь, выбивая весь воздух. Задохнувшийся парень упал на колени, глаза его слезились, а пальцы тряслись, как после Паркинсона. Фашен бросился к нему, и не он один. Капер Тагерт словно обезумел от жажды наказать. Все-таки родственник! Милуока как нарочно не рисковал продемонстрировать свои истинные умения, свое естество, что скрывал под человеческой личиной. Он оставался вежливым и ласковым маньяком с белыми волосами. Капитан розыска вцепился ему в воротник, но одежда принялась душить его, обвиваясь полами за горло. Закашлявшись, мужчина отступил. -Ублюдок! – прорычал Коинс, патроны закончились давно. Подкрепление в виде полиции и капитана Нортона не принесло пользы. -Какого черта копаетесь? – рыкнул капитан, сдвинув брови, он выхватил у коллеги рацию и прокричал второму патрулю, чтобы срочно летели сюда – на Прейри-авеню, - черт подери, Фред! Ну, сколько можно его гонять?! -Столько, сколько нужно! – рявкнул Гарсия, его прическа и без того была растрепана, - будто блять не видишь, что он не убиваемый! Сам в него дохера патронов всадил, ушлепок слепошарый!!! А вы чего встали, черти?! Может, у кого есть другой план? Нортон замолчал, потирая виски. Его голова болела уже третьи сутки. После патрулирования, сопровождения гражданских лиц и прочих тонкостей службы, капитан пожалел, что вообще связался с этим дерьмом. Даже наличие крутого и полезного, а главное одобренного мэром SPS не помогло им. И черт знает, каким богам молиться, чтобы эта машина для убийств сдохла наконец! А Ганшину все мало. Трое полицейских рухнули замертво. Фрей не успел их прикрыть волосами. -Бэйли!!! -Чего? -Ударь со спины! Я прикрою! – гаркнул Хами Хало, перезаряжая пистолеты. Блондин выскочил легко, точно благородный олень, и выпустил целую обойму в тот момент, как Петерсон выпустил целую волну энергии. Милуока отскочил и оказался за спиной Хало. Последовал удар. Молодой человек упал, сплевывая кровь. -Нет!!! – Гексия бросился к нему, закрывая собой. Регенерация спасала его и друга от последующих ударов. Кристаллов поспешил отвлечь карателя на себя. Снова они на войне! -Ты же понимаешь, что никто тебе не даст убивать людей! -Печально, солнышко, очень печально. -Что ты хочешь?! -Я уже все сказал. Немного убраться. Это было невыносимое противостояние. Никто не мог понять, каким же образом одолеть или хотя бы ослабить Ганшина. Почему он такой сильный? Разве от адреналина? Или дело в его желтых лучах? Колдини хотел сбросить его с большой высоты, но его предусмотрительно остановили. Да и сам инспектор понял, что дело гиблое. Для такого зависимого от адреналина пришельца это будет подпиткой. Все же многих волновал вопрос - откуда все началось? С Норфолка? Или с чего-то менее существенного? И появлялись ли где подобные нелюди еще? Может, в Европе, например? Петерсон сидел в машине, его колени просто тряслись, как после хорошего падения, он постоянно ерошил волосы и старался не хныкать, вцепившись белыми пальцами в свой рюкзак. Вспомнил про блокнот, парень лихорадочно открыл нужную страницу и прочел свои первые заметки о карателе. Тогда это все выглядело слишком наивно и просто. Какой из него детектив? Он понял, что дело в нравственности только потом, но в ней ли было дело? -Эй, малой, ты как? – Джастин стащил с себя пропитанный кровью плащ и облился водой из бутылки. -Ты ранен? – перепугался Петерсон. -Нет, это не моя кровь. Я…что читаешь? -Свои ранние заметки…я пытался найти мотивы Ганшина. -Удалось? Тогда? -Нет…ты помнишь мой бред про нравственность и прочее…так вот, - пожал плечами брюнет, - это было глупо…я как ребенок все пытаюсь найти в людях хорошее… -Нашел? -А? -Хорошее в людях? – Кимаеру усмехнулся, - я вот нет. Мой отец – мафиози, мать – проститутка. Посмотри на меня? Разве я хорош? -Да! - не задумываясь, выпалил Бэйли. -Почему? -Разве ты – есть твои родители? Разве ты такой, как они? Разве я такой, как мои родители? Каждый выбирает, кем ему быть и куда идти. Мужчина опустил взгляд вниз. Он не знал, соглашаться или нет. Так почему же Ганшин решил за всех, что они недостойные? Почему? Почему кто-то решил за них, что им пора умирать, и еще оправдывает это тем, что в смерти нет ничего стыдного? Для чего кому-то убивать людей? Разве они свое изжили, и у этого общества нет шансов? Джастин опустился возле автомобиля, спиной прислонившись к дверце, его наполовину невидимое тело выглядело весьма привлекательно, только вот одиночество делало его совсем ненужным. Некому сверкать прекрасными телесами, зная, что любви ему не видать! Как и дружбы! Бэйли высунул ноги, снова взъерошил волосы и стащил с себя пропитанную потом кофту, оставшись в одной старой белой футболке. -Устал? -Да, а ты? -От всего этого кошмара. Они молчали какое-то время, прежде чем Петерсон решился спросить: -Ты не боишься смерти? -Нет…наверное. Я одиночества боюсь. -Разве ты одинок? У тебя есть мы. -Знаешь, это хреновое утешение…, - замялся мужчина, слегка рассмеявшись, но горечь не исчезла с языка, - трудно быть нужным кому-то, когда ты не нужен сам себе. -А ты себе не нужен? – удивился Бэйли, - эй! Не смей так говорить! У нас у каждого одна жизнь! Другого шанса не будет. -Знаешь, Ганшин прав. В смерти действительно нет ничего стыдного, - вдруг произнес Кимаеру и встал, направляясь к зоне сражения. -Ты куда? – заорал ему вслед Петерсон, его сознание пронзило жуткое предчувствие. Сыщик шел уверенной походкой, не обращая внимания на кричащего и бегущего за ним Бэйли. Петерсон сошел с ума, желая остановить друга от непоправимого поступка. Они смертны. Фален остановился, внимательно смотря на проходящего мимо него Кимаеру. Джастин был готов. Уйти. Пусть Ганшин видит, что им плевать на самих себя, пусть видит, что смерть не приносит стыда, как другие вещи. И почему вообще речь шла о стыде? Стыд – такое чувство, как и остальные. Стыд по отношению к себе обнаженному на публике, стыд при просмотре порнографических роликов, стыд при мастурбации, стыд при упоминании сексуальных практик, стыд при вуайеризме, стыд в любом случае при любых обстоятельствах, более того – стыд при упоминании самоубийств. Все наперебой твердили и кричали, что смерть от своих же рук – стыдное и грязное дело! Но кто знал, что на самом деле творилось в душе у пострадавшего на тот момент? Кто вправе судить его, если сам не безгрешен? Кто? Кому давали такое право? Стыдить и судить! -Эй!!! Убей меня!!! – проорал Милуоке Джастин, срываясь на полувздох, голос еще не окреп, - давай!!! В смерти нет ничего постыдного! -Джастин!!! – Кайдо бросился к напарнику, - что ты творишь?! -Я одинок! Я никому не нужен, даже себе! Пусть он убьет меня! Какая разница?! На миг Манчестеру показалось, что от прежнего Кимаеру «Миража» - веселого и забойного парня, не осталось ничего, кроме выжженной черной земли, по которой гоняют перекати-поле. Прежний Джастин словно умер, скончался, растворился, исчез. Кайдо остановил его, вставая перед ним, удерживая его за плечи. -Ты совсем свихнулся, а?! Кому ты не нужен, идиот?! -Любопытно, - Ганшин остановил атаку, медленно приблизившись, он заломил руки в каком-то странном молящем жесте и улыбнулся как-то по-особенному сочувственно, - что такое, котенок? Тебе так одиноко? Знаешь, в этом мире мы никому не нужны. -Что? – задохнулся от внезапного откровения Кимаеру, вытаращив глаза. Он ждал, что его убьют, а тут что? -Космоса не существует, - пожал плечами Милуока, хихикнув, - почему ты хочешь умереть? -Оди…ноко…, - Кимаеру словно проглотил саблю, в горле неприятно засаднило, он сглотнул, двигаясь вперед к карателю, несмотря на то, что его удерживал коллега по работе, - умереть хочу, одиноко, понимаешь? Если Авенн не хочет умирать, не тронь ее, тронь меня. Я хочу! Каждый из нас сам решает, когда ему уйти! Милуока наблюдал за попытками мужчины совладать с эмоциями, и видел, что тот заблуждался насчет себя и окружающих людей. Может, смерти хотят не все, может, все не хотят смерти? Джастин сидит в гордом одиночестве в школьном кафетерии. Он один, никто не хочет сесть к нему. Мальчик поглощает свой обед, тоскливо озираясь по сторонам. Девочки не стремятся с ним подружиться, и он не понимает почему. Он старается их рассмешить, но несколько смешков, и они уходят. Всегда. Джастин привык быть один. Он привычно тренирует исчезновение своих кистей рук возле зеркала в школьном туалете. Привычно корчит рожи. Привычно поправляет прическу и галстук. Красный, как его кровь. Завязанный в тугой узел, как его жизнь. Он невероятно одинок. В целом мире нет никого, кто бы понял его и поддержал, кто бы согласился стать его другом. Он чувствует себя изгоем из-за своих родителей, изгоем из-за своих способностей. Мать привычно улыбается ему, как только он входит. Она снова непомерно накрашена и весела, пьяна кажется. У нее был клиент. Джастин привык. -Милый! Как дела в школе? – напевает она, ведет его на кухню и демонстрирует ему торт. Праздничный. -С днем рождения, милый! Девочки сегодня придут, ты рад? -Да. Мать улыбается как никогда и гладит его по волосам. -Тебя отправили сюда, чтобы убить нас. Зачем? – вклинился Кристаллов, желая, чтобы Кайдо оттащил своего товарища подальше от проблем. Блондин предчувствовал интересную беседу или хотя бы намек на объяснение происходящего. Он нарочно оставил Бума с Авенн. Не хотел впутывать своего сына в это дельце. Он обещал ему вернуться. И ей тоже. Милуока промолчал. Зрачки его снова расширились. Это означало удовольствие или воспоминания? -Кто тебя отправил? – продолжил Юрий. Фашен на всякий случай встал поближе к нему. Капитан не сводил серьезного пристального взгляда с убийцы. -Я не помню. -Что ты помнишь вообще? – насторожился бывший следователь. В сердце что-то глухо ухнуло. -Скрежет металла, - Ганшин поднял вверх брови, - вспышку света. Тишину. Чей-то голос. -Чей? -Не помню, солнышко. Ничего не помню. Каратель медленно перевел взгляд на Джастина, что прекратил сопротивляться. Силищи у его напарника было хоть отбавляй. Задумчиво цокнув языком, не человек вновь попытался улыбнуться. Губы слегка растянулись вверх. Его расширенные зрачки не пугали Кимаеру, а наоборот – чем-то привлекали его. Манили к себе. Он изо всех старался быть человечным, мимикрировал под их неидеальное общество, жил с котами, на улицах. Он пытался найти себе пару, как и все люди в этом мире, но убил ту, с кем встречался, потому что против своей природы не попрешь, он считал с другой такой же пары конфликт и поспешил причинить своей «возлюбленной» боль, но не рассчитал силы. Он стремился навести везде порядок своими методами, думая, что он должен найти себе работу, не подозревая какие цели уже были поставлены перед ним кем-то свыше. Разве люди не такие, как он? Джастин, кажется, впервые понял убийцу. И ведь его понял Бум-Бум, этот самоучка тогда еще прокричал им это в лицо. Они ничуть не лучше его, все они такие же грязные, как кричал Петерсон, все до единого. Живя с амнезией, Милуока пытался выжить в чужом для него мире, придумал себе имя и фамилию, нашел сферу деятельности, в которой преуспел. Это для них он убийца, каратель, маньяк, а для себя самого – чистильщик улиц от всякого сброда. От тех, кому пора уйти на покой. Это для них он не способен на близкие отношения и эмоции, а для себя – он завел себе такие с настоящей девушкой по имени Кэрол. Правда, повторил печальную участь всех парочек. Это для них он пришелец, а для себя – самодостаточная личность. И почему они решают за него кем ему быть? Разве другие преступники не брали на себя ответственность за убийства, за кражи, за разбои и незаконную деятельность? Почему им можно было решать, кому жить, кому умирать, а ему нет? Да, они получали справедливое наказание (порой нет), но их система правосудия прогнила насквозь, как и этот чертов город. Здесь никто никому не нужен. Авенн, пережившая тяжелое насилие, ее сын Тэй, пострадавший от свирепого пьяницы-отца. Гарсия, что в детстве выучился не реветь при отчиме, и от него перенявший часть своего мерзкого поведения. Фален, скрывающий свои эмоции и живущий в мире логики и работы. Фил, от которого ушла девушка, и его мечты стать полицейским пошли ко дну. Бэйли, что искал в людях хорошее. Капер, что боялся женщин и избегал близости. Хими и Трей, что мечтали стать идеальными во всем. Черт! Каждый из них запачкался по самые уши в своей боли и страданиях, своих проблемах и трудностях. Ганшин видел их насквозь. Каждого. Видел насколько они все заблуждались, живя в иллюзиях. Они тоже убивали людей, чтобы те не убили кого-то еще. Это был замкнутый круг из грязи и пороков. Убей их всех. Ты - оружие. Не справишься ты, найдется другой. Ганшин вспомнил Авенн, что просила его отпустить ее, ради сына. Она не хотела умирать. У нее был тот, ради кого она жила тут. И пусть он не помнил Рена, но зато вспомнил Кэрол. Он защищал ее, приглашал гулять, был вежливым и ласковым с ней, чем ее удивлял. Похоже, на этой планете насилие подобно приправе, что подают с основным блюдом на королевский стол. Их мужчины так жестоки и злы даже со своими близкими, то ждать по отношению к другим людям? Милуока сощурился и хмыкнул. -Показать, что я умею по-настоящему? – пробормотал он себе под нос. Ганшин словно засветился изнутри ярким желтым светом, которым обычно швырялся в своих врагов. Свет поглощал его тело, делая его поистине прекрасным и неземным. Его желто-зеленые глаза тоже заискрились. Юрий отошел подальше, Фашен нахмурился, на всякий случай, приготовившись к атаке. Казалось, каратель и сам был в восторге (если умел его выражать) от того, что он собой представлял. Милуока словно улавливал тонкие нити, идущие от него куда-то вдаль, касался пальцами белых паутинок, что растворяли его тело. Он не боялся, но и не знал, что делал. Это было по наитию. Каратель превратился в совершенное подобие человека. Белые нити тянулись к нему со всех сторон. Ганшин светился, как рождественская свеча в темной комнате. Юрий отошел подальше, прикрывая рукой капитана, и тот ответил ему тем же. На минуту Кристаллову показалось, что он ослеп. Сердце его бешено застучало. Перед глазами поплыли фиолетовые круги. Джастин охнул, ощутив чужое прикосновение рядом. Он хотел оттолкнуть кого-то, но услышал знакомое ворчание: -Это я, Кай. -Ты видишь что-нибудь? -Нет…слишком ярко. Что он делает? -Понятия не имею, но мне это не нравится. Яркая вспышка озарила все. Секунда! Легкий блик. Гул и скрежет стал нарастать с немыслимой силой. Фален зажал уши, и в него вцепился бывший подчиненный, согнувшись пополам. Выносить это было невозможно. Словно тысячи вертолетов приземлились здесь одновременно. Капер бросился к кузену, прикрывая его собой. Мужчина боялся, что потеряет его. Бэйли зажмурился, сжавшись в комок в объятиях своего брата. -Что происходит? – заорал он. -Не знаю!!! -Я не могу пошевелиться! -Не ты один! – рыкнул ему Тагерт, - ты как? Цел? -Да, а ты? Старший следователь как можно крепче обнял брата, чувствуя, что тот неимоверно дрожит всем телом, как от холода. Яркий свет бил в глаза, жуткий скрежет становился сильнее. Капер боялся окончания это гула, ему казалось, что когда он услышит оглушающую тишину, кругом никого не будет, целый мир растворится. Петерсон держался за него изо всех сил. Внезапно все стихло. Стало нереально тихо, как будто все звуки исчезли из этой Вселенной. Джастин моргнул, но открыть глаза не решился. Фашен кое-как приоткрыл веки. Этот белый мир стал вновь цветным и ярким, но беззвучным. -Что…что происходит? -А? -Фален? -Ты слышишь что-нибудь? -Нет, - глухо отозвался мужчина, потирая веки, - я думал…я ослеп. -Думал?! – взорвался капитан, наконец, вспомнив, с чего все началось, - ты думал?! Зачем ты кричал ему показать всю свою силу?! Что сейчас произошло, ты знаешь? -Нет, не знаю! Но Ганшин исчез! – не выдержал Юрий. Действительно, Милуоки нигде не было. Ошарашенный Кимаеру осмотрелся вокруг. Никого. -Ребята!!! Вы видите что-нибудь? -Нет! – Кайдо поморщился, - я думал, что лишусь зрения. Капер изумленно искал взглядом того, кто столько времени вынуждал их искать пути решения сложившейся проблемы, того, кто убивал людей и был неуязвимым. Что случилось? Почему Ганшин исчез? -Может…может, он не справился? – пролепетал Бэйли, - это похоже на самоуничтожение…словно он ушел, потому что…не смог… -Не нравится мне это, - проворчал Коинс, снимая с себя пиджак. Вспотевший уставший мужчина был готов спать трое суток подряд. Он замотался на работе, но немного наладил отношения с братом. Интересно, тот загадочный Рен исчез таким же образом? И почему Маркус молчал так долго? Юрке казалось, что это какой-то розыгрыш. Ну не мог Милуока после всего вот так просто испариться, не тронув их! Они победили? Или им дали отсрочку до следующего раза? Петерсон снова открыл свой блокнот и принялся исправлять заметки о Ганшине. Его рука дрожала, поэтому буквы получались неровными. Молодой человек одной рукой держался за футболку, силясь унять свое бешено колотящееся сердце. Тагерт сидел возле него, осторожно поглаживая его по плечу и щеке. Такой ласки от кузена Бэйли никогда не получал. -Помнишь, Ганшин сказал, что не помнит, откуда он…как он появился…ну так вот…он упоминал эту же самую вспышку…выходит, он появляется и исчезает благодаря ей. -И что? Куда он исчез, по-твоему? -Туда, откуда пришел, - просто ответил парень, - он говорил, что космоса не существует. -И что это значит? – нахмурился старший следователь, - Колдини был прав? Он пришелец. -Я не уверен…что правильно его понимаю…просто…ему нужно же было куда-то уйти, верно? -Короче! – потребовал мужчина, вцепившись в плечи брата, - что ты понял? -Мы бы не смогли его убить! Наше оружие на него не действует! Он создан для того, чтобы уничтожить нас! – вырвалось у Петерсона, - и он не один посещал Землю! Были другие! Каким-то образом им не удавалось это сделать! А Ганшин смог, почти…он начал…он убил двести с лишним человек! Мы не дали ему закончить начатое! -Он еще вернется, - Колдини появился внезапно, изящно взмахнув крыльями, опустился на колени возле товарищей по команде и пригладил взъерошенные волосы, - только это будет не он. А другой. Капер опустил голову вниз, в глубине души радуясь тому, что убийца исчез, но его разум, сознание кричали ему наперебой, что игра продолжается, что это еще не конец, и мирная жизнь скоро вновь закончится. Достаточно только появиться в другом городе Америки или Европы такому же «Ганшину», но уже сильнее и умнее во сто крат. Все его разговоры про отсутствие стыда и нравственности в людях, всего лишь глупый предлог, чтобы сбежать от порицания, заболтать наивных людишек. Почему они? Убей их всех. Ты – оружие. Не справишься ты, найдется другой. Фредерик разглядывал свои пальцы, щупая подушечками больших остальные подушечки. Ему не было жаль пролитого кофе, развода с женой, потери сослуживцев, не было жаль проблем на работе, вечных отчетов, глупых игрищ коллег. Он так не завел новые отношения, не ушел из отдела, не бросив вызов Маркусу, не переехал в Норфолк, поближе к нему. Он бесплоден. Ему терять нечего. -Только не начни рыдать! – фыркнул Гарсия, полностью расслабившись, он даже сунул два пальца под ткань черных брюк, поглаживая живот, - Дерьмо закончилось. По крайней мере, пока. -Ты всегда такой на расслабоне? -А че париться?! Приеду в отдел, нажрусь и слягу! До вторника! -Гарсия! -Че? -Ты…умеешь играть в покер? -А тебе нахрена это? -Хочется посидеть коллективом, а не с кем. -Утырка Нортона, значит, тащить с собой не хочешь? – осведомился капитан, - дурак ты, твою мать ананас! -Пусть ананас, пусть, - согласился детектив, - просто я не жалею ни о чем… На Лос-Анжелес опускался вечер. SPS претерпевал изменения, оба отдела перестали грызться друг с другом, хотя периодически между коллегами возникали стычки. Фашен словно перерос себя прежнего, правда, акулью хватку и перфекционизм не так просто унять. Гейгер все еще пытался привлечь капитана на свою сторону. Бум-Бум был страшно рад тому, что все закончилось. Он даже умудрился сотворить салют, чем знатно порадовал не только своих товарищей, но и горожан. Джинн все равно видел переживания Юры и понимал, с чем они связаны. Милуока вернется в новой ипостаси, и на этот раз игра будет еще более жестокой и кровавой. Кристаллов сидел на скамье в парке, неподалеку бегал Тэй, гонял голубей и местного бездомного доброго пса Карла, любящего детей. Авенн сидела рядом и встревоженно оглядывалась. Ни души. а ведь все закончилось. -Чего ты волнуешься? -Я…боюсь…что мы что-то могли упустить, - виновато отозвалась девушка, - я…просто…так все просто закончилось…слишком легко… -Не скажи! – оборвал ее мужчина, - сколько жертв! Сколько раз страдали мы, даже ты! -Это не стоит того… -Верно. Как у тебя с Капером? Авенн смутилась. -Ну…мы… -Вместе? – подсказал Кристаллов. -Да…вместе…, - улыбнулась блондинка, - Тэй!!! Осторожнее с Карлом! -Мам! Давай заберем его с собой? -Боюсь, что Капер не одобрит животное в доме, давай лучше возьмем из приюта? -Одобрит, - усмехнулся уже теперь не бывший следователь, - поверь мне. Он ради тебя одобрит все. Авенн покраснела, сердце ее заколотилось уже по-новому. Сладко и нежно. Лос-Анжелес все-таки удивительный город. И они удивительные люди.